Goldenes Kette

      В глаза Тиму вперился взгляд Авани. Тяжёлый, из-под густых бровей, широких на довольно низком лбу, словно скошенном чалмой. Невольный собеседник отвёл некрупные зрачки, но снова попал на нервно дрожащие руки. — И нет ни одного человека, который бы поддержал эту партию, понимаете, господин Талер? — молодой человек…а такой ли молодой? говорил глухо, со странными паузами, в неположенных местах, монотонно и суховато.       За полчаса этой беседы Тим пытался услышать хоть один внятный и связный со всем сказанным кусок. Из размазанной, дремотной паутины, в которую точно попался и сам говорящий, его партнёр смог выцепить только одно — молодёжная партия, основателем которой был Авани, и которая сумела завоевать сердца огромного числа молодёжи по всему земному шару, начинала, под влиянием барона, по крупинке, по малой доле диктовать заветы «золотого льва». — Господин Талер, вы видите? — Авани стал выходить из монотонности. — Видите? — речь стала частой. — Мы, наша партия, наша власть над теми, кто есть наше будущее, мы, те, кто должны говорить им о равенстве и объединении ради всемирного счастья, говорим им… — Авани откинулся на спинку стула и взмахнул дрожащими руками, — говорим им о прямых заветах капитализма!       Тим отшатнулся на стуле, насколько можно было отшатнуться в несколько скованном положении. Его собеседник тяжело дышал. Глаза его лихорадочно горели. Щёки, слегка покрытые молодой щетиной, налились тёмным румянцем. — Вы понимаете? Понимаете? Понимаете? — в ушах Тима застыло, как эхо, — наше «Землю — крестьянам…» Это всё, что нужно мне, партии, они, — политик неопределённо мотнул головой в сторону, явно имея ввиду остальных семерых — они не верят, не понимают всей важности этой власти и всего… — он начинал нервно и рвано смеяться, — а это единственное, что нас спасёт, понимаете?       Тим замер от некоторого страха. Ему вдруг показалось, что деловой человек взял и помешался на его глазах. Речь его сыпалась дробью на голову мальчику, неприятно застревая в волосах. — Мне нужна эта власть хоть даже за этим.       Руки Авани пошарили по телу, словно ища у себя под одеждой ползущего, огромного таракана. Молодой человек помрачнел. — Идите, господин Талер. Больше не смею вас задерживать. Только, — его рот перекосила усмешка, — только берегитесь. Не попадитесь, как я… Идите же! Идите.       Тим поднялся со стула так, как если бы его подняли с сиденья за волосы. Медленно, почти пятясь он отступил к двери. Дыхание перехватило. Страх, непонятный и липкий, как пот, стал течь по коже. Перед глазами как в тумане проплыла дверь. За спиной послышался трещащий звук. Как от пузырька с таблетками…       Заперев дверь, Тим отдышался, но словно нечто перекрыло ему горло. В мозгу повисло давящее ощущение, точно сейчас он разговаривал с настоящим сумасшедшим… — Тим? Всё в порядке?       Мальчик вздрогнул. Рядом с ним, в белом коридоре, стоял доктор Шойфель, пристально глядя на него, слегка сузив глаза. — Д-да…       Доктор подошёл к нему и осторожно отвёл от стены, уводя к выходу. — Ты сейчас говорил с кем-то? — С господином Авани.       Тим почувствовал, как от его сердца отлегает. Присутствие рядом несколько мрачного, но по-своему милого для мальчика Шойфеля успокаивало. Хотя и висла неуверенность. Это был один из семёрки, однако… Словно другой. Не от них. — Непривычно? — Ну… — Понимаю, — Шойфель улыбнулся. Взгляд его стал вдруг более глубоким и открытым. Он добавил после недолгого молчания, — мне нужно много тебе сказать. Не здесь. Ты не откажешься пройтись со мной?       Тим ненадолго замолчал. Доктор задевал в нём какую-то странную струну гордости, говорил, как с равным собеседником. Непривычно. Особенно для соперника. — Если только меня не ждёт Анатоль, — сёрьёзно и тихо ответил Тим и направился вниз, к холлу. Стекло на лестнице зазвенело. В него ударил порыв ветра. Площадка для авто под отелем была пуста…