Разделённые мирами

Мы возвращаемся обратно домой на рассвете седьмого июля, проведя ещё пару дней на море и заглянув перед отъездом на какой-то особенный бульвар для шоппинга. И, конечно, первое, что я делаю по возвращению, - выбегаю в свой родной мир и связываюсь с капитаном дежурного отряда, чтобы узнать все новости. Лишь получив полный отчёт за прошедшую неделю, выдыхаю с облегчением и дальше отправляю сообщения Тайсону, Гроуверу и родителям. Ответа пока не жду, слишком раннее время. Однако друзья отвечают почти мгновенно. Чейз не выходит наружу и наблюдает за мной через распахнутую дверь, опираясь на косяк и лениво помешивая чай. И хотя она не говорит вслух, я вижу по её взгляду, что она тоже испытывает небывалое облегчение, слыша об отсутствии смертей и тяжёлых ран; о прекрасном настроении Эллы и миссис О’Лири; хорошем самочувствии Молли и её крылатых подопечных. И также сожалеет о полном отсутствии каких-либо следов Финея. - Даже не думала, что когда-то буду волноваться о стольких людях, - качает она головой, когда я поднимаюсь на крыльцо. - Обросла знакомствами, - подмигиваю заучке. Нервно взъерошиваю волосы. Откашливаюсь. Наконец зову её, - Аннабет, слушай, тут такое дело. Раз уж в гарнизоне всё в порядке, в общем, у тебя ведь нет планов на вечер? *** - Я должна была сразу отказаться. Я неправильно оценила ситуацию. У меня десятки крайне срочных и важных дел. - Хватит бурчать, Воображала. Мы уже в пути. - Мне надо искать новую работу. Может, прямо сегодня бы назначили собеседование, а я упущу тот самый шанс. - Уже поздно поворачивать. Родители нас ждут. - Напомни мне, Рыбьи Мозги, каким боком я оказалась в этом замешана? – скрежещет она зубами, вцепившись заледеневшими пальцами в гриву Пирата. - Не нервничай. Будет всего лишь скромный семейный ужин. - Вот именно, Рыбьи Мозги. Семейный, - повторяет, делая особый акцент на коварном слове, - при чём тут я? Мне хватает наглости усмехнуться в ответ на её возмущения. - Мама особенно хотела тебя видеть. И единственная отговорка, позволяющая пропустить торжество, - беды с чудовищами. Так что расслабься и получай удовольствие. - Трижды ха-ха. - Да ладно тебе, Элла тоже будет ужинать с нами. - Только это и утешает меня и спасает тебя от расправы, - бурчит блондинка, поведя плечами. Как будто происходит что-то слишком ненормальное. Подумаешь, у моих родителей годовщина свадьбы. И они пригласили мою подругу присоединиться к нашему празднованию. Подумаешь, мы останемся с ночёвкой. Что в этом такого? Хорошо, что девушка сидит ко мне спиной и не видит моей усмешки... - Джексон, хватит ухмыляться, - шипит бестия сквозь зубы, даже не качнув головой. - А… как ты?.. - Затылком чувствую. - А?.. - Сарказм. Как будто я тебя плохо знаю, Рыбьи Мозги. *** - Снимайте рюкзаки! – требует мама, стоит нам переступить порог. – Нечего гостям носить сумки! Дон всё сам отнесёт в комнаты, правда, милый? - Конечно, дорогая, - невозмутимо отзывается отец, забрав у меня пару рюкзаков. И уже поднимаясь по лестнице, подмигивает мне через плечо, из-за чего моё сердце бухается куда-то в желудок, предчувствуя большую подставу. - Чудесно выглядите, - Аннабет спокойно обнимает маму, даже не дёргаясь, позволяет поцеловать себя в щёку. - Ты тоже, дорогая. Без проблем добрались? - Да, всё замечательно. Вам помочь с чем-нибудь? Может, на кухне? Или с сервировкой? - Нет-нет-нет! Ни в коем случае! – всплеснув руками, заверяет матушка, - отдыхайте! Только загляните к Эстель. - Поразительно, что она нас не встречает, - усмехаюсь, тоже обмениваясь приветствиями с родительницей и отдавая ей букет и привезенные с моря подарки. - Пока не может прервать работу. - А, учебные занятия, - понимающе киваю. - Скоро закончит. М-м-м! - вздыхает матушка и зарывается носом в цветы, - какой восхитительный аромат! И, ах! Какая прелесть! Сразу видно, что выбирал не мой сорванец, - добавляет она, бросив хитрый взгляд на мою спутницу. – Хотела бы я сказать, что не стоило ничего везти, но, честно, мне очень приятны ваши забота и внимание. Спасибо, мои дорогие. - Рада, что вам нравится, - Аннабет остаётся невозмутима. Стараюсь ей соответствовать: - Ну, мы тогда пойдём к сестрёнке. Может, удастся ей чем-нибудь помочь и ускорить выполнение учебных заданий. - Было бы неплохо. – Кивает мама, - Тайсон с подругой обещал быть уже минут через пятнадцать, не хотелось бы задерживать праздничный обед. - Понял. Мы пошли спасать младшего члена семьи от учёбы. - Не забудьте, вы должны уложится в пятнадцать минут, - добавляет матушка, уже возвращаясь на кухню, - даже если планируете отвлекаться на поцелуи. Ой. О чём это я? Вы же просто лучшие друзья. Значит, всё успеете. Мне остаётся только закатывать глаза и надеяться, что подколки – это самое опасное, что нас ждёт сегодня. Ведь это же моя семья, верно? Я всегда и во всём могу положиться на них и не ожидать подвоха. Ничего не случится в этот прекрасный мирный ужин, никаких щекотливых ситуаций, проблем, подстав… - Тебе ведь тоже нравится Аннабет, да, Эстель? – неожиданно спрашивает мой отец, и я застываю с недонесенной до рта ложкой. Моя сестра, только что о чём-то шептавшаяся с моей соседкой, тут же разворачивается и чуть не подпрыгивает на стуле. – Да! – отвечает ребёнок гораздо громче нужного, - она классная! Только жаль, у неё грудь маленькая! – Чейз вслед за мной лишается дара речи и застывает с открытым ртом. – ЭСТЕЛЬ!? – ахает наша мама, - что ты такое говоришь? – Ну, не маленькая. Даже красивая, - исправляется малышка с детской непосредственностью, улыбаясь блондинке, - но меньше, чем у Силены. Хотя Перси явно нравится твоя грудь больше. Меня скручивает приступ кашля такой силы, что окружающие начинают всерьёз беспокоится за мою жизнь. Но ни мрака не пытаются помочь. По сдержанным улыбкам и блеску в глазах я отчетливо вижу, что никто из присутствующих не забывает о теме нашей беседы. И мне точно не дадут забыть… До самого окончания ужина за столом творится форменное безобразие. Даже мой обычно несведущий в намеках братишка пару раз заставляет меня вздрогнуть фразами типа «Перси, ну, признавайся, тебе же нравится… гру… кха-кха… грушевый пирог?» Ну, что за ребячество!? Я в жизни не краснел столько, сколько краснею за этот вечер. И моё смущение особенно бросается в глаза на фоне сохраняющей на лице восковую маску Воображалы. Хотя даже у неё я не раз замечаю нервно бьющуюся жилку. - Мам, - мягко придерживаю родительницу под локоток, когда остальная компания перемещается к камину в гостиной, - я надеюсь, вы не стали переходить границы? - Не понимаю, о чём ты? – мама даже не пытается понизить голос. Но мы останавливаемся в дверях столовой, достаточно далеко от других людей, так что нас всё равно не слышно. И всё же продолжаю я чуть ли не шёпотом: - Не притворяйся. Всё ты понимаешь. Мам, я серьёзно. Ты же не стала играть в сваху и размещать меня с Аннабет в одной комнате? Пожалуйста, скажи, что нет! - Пф! Вот ещё! – мама гордо вскидывает подбородок, - такой ход слишком очевиден! Я умею играть гораздо более изысканно! - Мам! - Милый, принеси поднос с десертами, - как ни в чём не бывало, указывает моя родительница. И я, неспособный ей отказать, возвращаюсь на кухню. Несмотря на то, что я ужасно спешу, искренне беспокоясь о том, что ещё устроят мои родные, когда я захожу в гостиную, ни Чейз, ни моя мама нигде не обнаруживаются. - А… - Перси! Смотри! – ко мне подбегает Эстель, протягивая раскрытые ладошки. На которых сидит маленькое лохматое… восьмилапое существо. - Вот. Бездна. - Не выражайся при маленьких! – тут же хмурится мой отец, недовольно сведя брови. - Извините. Просто… Аннабет, - сглатываю и оглядываюсь по сторонам, пытаясь отыскать, куда спряталась блондинка. Но помимо сестры и вольготно развалившегося в кресле отца, замечаю только сидящую на шкафу Эллу и караулившего её внизу брата, - Аннабет боится пауков. - Мы заметили, - довольно хмыкает моя сестрёнка, будто информация о страхе – это хорошая новость. - Эллочка тоже испугалась, - вздыхает Тайсон, - и теперь не хочет спускаться. Эллочка в свою очередь что-то безостановочно бормочет, но я даже не пытаюсь вслушаться. Ставлю поднос на первое подходящее свободное место, чтобы поскорее помчаться за Чейз. - Сядь и не дёргайся, - закатывает глаза папа, щёлкая пальцами, чтобы привлечь моё внимание, - всё с твоей красоткой в порядке. Она просто пролила на себя графин с водой, когда отпрыгнула от испуга. Салли повела её, чтобы показать комнату с вещами и помочь переодеться. Полагаю, твоё дружеское участие не требуется и даже будет излишним в процессе переодевания юной девушки. - Да, пожалуй, - кажется, на щеках вновь проступают пунцовые пятна. - Лучше помоги успокоить Эллочку! – требует Эстель, - а я пойду, вынесу паука из дома! Со вздохом соглашаюсь и выбираю с принесённого подноса особенный десерт, щедро посыпанной коричневым порошком: - Смотри, а у меня есть пирожное с корицей! – объявляю, подойдя ближе к шкафу. Бормотание мгновенно смолкает. Аловолосая тут же тянет ко мне любопытный носик. - Коричка? - Ага. Специально побольше насыпал. Но если ты не хочешь, - беру ложку, демонстративно примериваясь к десерту. Сверху доносится недовольное сопение, и свешиваются две тощие лодыжки, через миг скрытые длинной юбкой с бахромой, когда Тайсон с видимым удовольствием снимает девушку на пол. - Эллочка хочет коричку. Эллочка заслужила. Эллочка хорошая Сивил… - она прикусывает язык, вспомнив, что её просили тщательно оберегать эту небольшую тайну. Но уже поздно. - А я то всё пытался разобраться, что с ней не так, - вздыхает мой отец, действующий Бог Морей, подперев кулаком подбородок, - ну и? Сынки? Ничего не хотите мне рассказать? - Не хотим! – в один голос твёрдо заверяем мы с Тайсоном и переглядываемся, обменявшись короткими улыбками. - Хорошо. Допустим. Только одно ответьте: дело Финея имеет какое-то отношен… - Да. Его обязательно надо поймать и наказать, - непроизвольно сжимаю кулаки и морщусь. И со всей возможной серьёзностью смотрю отцу в глаза, - и тогда можно будет поговорить об Элле. – Которая, кстати говоря, под шумок умудряется съесть сладкое, не забирая плошку из моих рук. - Что же у нас происходит? – вздыхает мой отец, - всё больше Духов с человеческими именами… - ОЙ! ОН УБЕГАЕТ!!! – вдруг слышу ничуть не испуганный крик своей сестрёнки со второго этажа. А затем короткий несвойственный Чейз писк и грохот со звоном. Прикрываю глаза и очень медленно выдыхаю, совсем не желая знать, что именно только что провернули две представительницы семьи Блофис. Чуть позже я итак узнаю обо всём, когда Аннабет спускается с ними в тунике моей мамы, потому что вся её одежда по чистой случайности оказывается в стирке. *** - На всякий случай я разместила вас в смежных комнатах, - широким жестом указывает моя родительница на пару расположенных очень близко дверей. И я каменею, оценив «изящность» идеи моей матушки. – Дорогая, если ночью вдруг паук снова вернётся или тебе приснится кошмар, ты легко можешь позвать моего сына на помощь. Уверена, к тебе он примчится мгновенно! – она лукаво улыбается, и я замечаю в её глазах на миг вспыхнувший озорной огонёк. - Идём, я покажу, как работает система по его призыву. - В этом нет необходимости, - говорю, напряженно осматривая коридор, как будто в каждом углу мог притаиться враг. Я уже совершенно не был уверен, что пребывание в родном доме – безопасная затея. – Я больше не отрубаю головы по пробуждении. - Только немного душишь, - шепчет себе под нос блондинка, но, не сомневаюсь, мама не пропустила ни звука. - Так значит, сынок, ты охотно придёшь Аннабет на помощь, если ночью что-то её встревожит, да? Она вновь лукаво мне улыбается и подталкивает в сторону моей спальни, сама вместе с Чейз скрываясь за второй дверью. Как будто это действительно два абсолютно разных помещения, никак не связанных. Поднимаю обреченный взгляд к потолку, прекрасно слыша продолжающийся разговор и боясь даже дышать. Воображалу размещают в смежных покоях, в которых не спал раньше никто, потому что их строили для моей будущей пары. Да уж, вряд ли мне удастся выспаться в эту ночь. Дом очень скоро затихает. На негнущихся ногах я добираюсь до окна и бесшумно распахиваю его, упершись в подоконник сжатыми кулаками. Ночной стылый воздух ни капли не помогает прочистить мозги, но какое-то время я упрямо стою, надеясь на хоть какой-то эффект. Но не добиваюсь ничего, кроме застуженной комнаты и почти неуловимого шороха ткани, которая закрывает огромную арку, отделявшую мою спальню от спальни Аннабет. В самом деле, зачем строить двери и ставить замки между покоями, отведёнными для замужней пары?.. *** Посреди привычного водоворота из смертей и чудовищ вдруг загорается мягкое сияние. Оно приближается, разгоняя мрак, тянется к моей голове и превращается в нежное прикосновение. Чувствую, как что-то ласково убирает мне влажные волосы, прижимается к щеке, почти незаметно поглаживая. И кажется, я слышу голос. Сладкий, манящий, самый драгоценный голос, который просит меня проснуться. Послушно поднимаю веки и среди темноты смутно различаю дорогое лицо, обрамленное выбившимися из хвоста светлыми прядями. - Воображала? – бормочу, не вырвавшись до конца из объятий ужасных видений. - Ты шумел во сне, - она прикладывает тёплую ладонь к моему лбу, - думаю, тебе стоит умыться. Ты выглядишь, словно после сражения со стаей этих ваших Адских собачек. Всё ещё не проснувшись окончательно, я послушно бреду в ванную. А выйдя, застаю Аннабет сидящей перед разожженным камином. - Здесь было ужасно холодно. Даже ко мне тянуло, - качает она в сторону завешенной тканью арки. - Прости. Я разбудил тебя? Она молчит. По-прежнему сидит ко мне спиной прямо на полу у камина и подкладывает в разгорающееся пламя бревно. А я вдруг с ужасом опознаю её одеяние. Мои родственницы явно постарались избавить Аннабет от всего её гардероба. Ведь сейчас на ней была одна из ночных рубашек моей матери. Вполне приличных – с высоким застёгнутым на все пуговицы воротом, длиной ниже колена и на первый взгляд из вполне плотной ткани, которая однако беспощадно просвечивает. - Опять кошмары, не так ли, Перси? – наконец, отвечает Чейз вопросом на вопрос, оборачиваясь и глядя на меня гневно, почти обиженно. И встаёт. И в мягком золотистом свете огня мне для созерцания открывается всё то, что я совершенно точно совсем не должен был разглядывать. Бездна. Пальцы сжимаются, желая вцепиться в проклятую ткань и стянуть сорочку к мраку! Тьма! Я бы отпрыгнул или сбежал к мраку из комнаты, но ноги прирастают к полу; я не то, что уйти, я вообще не могу шевельнуть даже пальцем, завороженный сказочным зрелищем. - Перси, мы ведь друзья. И должны быть честны друг с другом. Если моё присутствие прогоняет кошмары, значит, я буду рядом. - Боюсь, - голос тоже не слушается, и я с трудом сиплю, путаясь в словах, - я ошибся. Кажется, всё совсем не так. В общем, это бесполезно. То есть, не получится. - Тогда просто скажи, чем я могу помочь тебе? – Аннабет подступает ко мне вплотную, смотрит своими завораживающими серебряными глазами. В лёгкие проникает аромат цветов, её запах, троекратно усиливший дикое возбуждение. Помочь мне? Бездна, единственное, чем она могла помочь – это сию минуту отправиться вместе со мной в постель! Мрак. Мрак. Мрак! Никогда ещё я не сталкивался со столь сильным вожделением, полностью лишающим здравомыслия. Возможно, сказывалось весьма длительное воздержание. Но что-то мне подсказывает, что даже если я без промедлений отправлюсь в дом мадам Цирцеи, мои желания всё равно не будут удовлетворены. Хотя раньше меня всегда устраивало то, что предлагали у Цирцеи. Даже больше, я предпочитал избегать привязанностей и удовлетворять определенные потребности именно с дамами легкого поведения, а девушек, подобных Аннабет, старался обходить стороной. Потому что я всегда понимал, что не смогу дать им всего, что они заслуживают. Только не я, командир гарнизона, над которым висит вечная угроза внезапной гибели и проклятие кошмаров, из-за которых я сам способен причинить вред другим. Я не из тех, кто подходит для постоянных отношений. Слишком опасна моя работа. Слишком опасен я сам. Но теперь, когда в мою жизнь вмешались чувства, я просто не представляю, как смогу вернуться к прежней модели поведения и довольствоваться меньшим. Если сейчас испытываю жажду более насыщенную и яркую, чем когда-либо, без каких-либо ухищрений со стороны девушки. Она даже не обнажена полностью, а я полностью деморализован! Аннабет, как назло, поворачивается к камину. И в тёплом свете пламени под предательской сорочкой отчётливо проступают очертания груди, тёмные кончики сосков и… Нет-нет! Бездна! Я не буду смотреть! С трудом призвав самообладание, поднимаю взгляд вверх, на картину над камином. Да, сейчас мне как никогда трудно держать себя в руках. Но я ведь воспитанный, и я воин. Более того, командир. У меня железная воля. Заучке не о чем беспокоиться: я давно умею держать под контролем свои мужские порывы. И у меня нет намерений позволить по отношению к ней какие-либо вольности. Чейз ведь не поощряет всякие непотребства, наоборот, она – образец целомудрия и здравомыслия, так что может удержать в руках и себя, и меня. А жаль… Нет! Это замечательно! В данных обстоятельствах её самообладание – истинное благо! Как же нам обоим повезло, что в мире Аннабет не приветствуются прикосновения, и все люди воспитываются в культуре сдержанности… В голове всё ещё доносится медленно угасающий голос, вещающий о нравственности девушки. Пока мозг с трудом переваривает новые обстоятельства, в которых Воображала, запрыгнув на меня, обхватывает меня всеми конечностями, и её грудь под натянувшейся тканью оказывается ровно перед моими глазами. И очень медленно девушка съезжает обратно вниз, скользя при этом по моему торсу. В последний момент я догадываюсь всё-таки подхватить её под ягодицы, не давая упасть на пол и прижимая ближе к себе. Я погружаюсь в поток ошеломительных ощущений: её тело, такое нежное и мягкое, в моих объятьях; её сладкие губы, которые мне довелось целовать всего лишь несколько раз, сейчас так близко к моим губам; лёгкие до отказа заполнены дивным ароматом её кожи, этим чарующим ароматом цитрусовых цветов, в котором мне мерещатся жаркие нотки желания. А её прерывистое и частое дыхание… а выпавшие вьющиеся пряди. Вся она – сплошной соблазн. Брюки вдруг становятся совершенно неудобными. Порядок, всё ясно – до боли ясно, о чём я, тьма побери, снова думаю. Но ведь моё состояние естественно, правда? Я никогда не отличался похотливостью, я просто… здоровый мужчина посреди незапланированного, приятно возбуждающего тет-а-тета с крайне привлекательной женщиной. В спальне. Не удивительно, что мысли о постели меня не оставляют. Каждой клеточкой своего тела я жажду утащить её на кровать и заняться совсем не разговорами о своих кошмарах. Я хочу целовать её и ласкать, хочу содрать эту жалкую ткань, по ошибке названную ночной сорочкой, хочу прижать её ещё ближе… Хочу… - Т-там… оно… Перси, - дрожит блондинка и всхлипывает, из-за чего я чуть не теряю равновесие. – П-п-п! – заикается она, ещё крепче стискивая и руки, и ноги. А я замираю, чувствуя себя полным кретином, когда замечаю сверкнувшие серебром тонкие нити крошечной паутинки. - Всё в порядке. - Я торопливо вытягиваю небольшую водную струю из кувшина, хватаю жидкостью паутину и отправляю в приоткрытое окно. – Враг повержен. - Т-точ-чно? – она прижимается ещё ближе, крепче стискивая руки, хотя до этого мне казалось, что это просто невозможно. - Да. Я выбросил это в окно. Тише, успокойся. Её хватка понемногу ослабевает, она осторожно поднимает своё лицо, и её губы оказываются так нереально близки к моим. Её запах обволакивает меня. И я просто не могу не думать о том, чтобы поцеловать её. Не поддаваясь страстному порыву, вовсе нет. Тлеющие останки рассудительности ещё не до конца обратились пеплом. Проклятая паутина помогает мне немного взять себя (и кое-кого ещё) в руки. Так что речь о совсем незначительном, успокаивающем поцелуе. Какая беда может случится из-за него? Чуть наклоняю голову, сокращая последние дюймы между нами и повторяя, как молитву: «один короткий, лёгкий поцелуй». Только прикоснуться губами к губам. Без участия языка. Всего лишь маленький добрый поцелуй на сон грядущий. После столь жуткого столкновения с паутинкой небольшой поцелуй просто необходим! Да и Аннабет не такая уж юная, неопытная девочка. Мы ведь уже целовались несколько раз. Что за беда, если одним поцелуем станет больше? Вот только я совершенно точно не смогу ограничиться одним поцелуем. И даже двух или трёх мне будет бесконечно мало. Я не смогу насытиться столь малым, стоит только начать, и я буду целовать её без конца и наверняка окончательно потеряю от неё голову. Мне почти удаётся собраться с силами и отстраниться, почти удаётся разжать руки и отпустить блондинку. Когда она сама невесомо целует меня в уголок губ: «Спасибо, Перси». Все благие намерения вмиг, не прощаясь, падают в Бездну. Я впиваюсь в её губы жадным поцелуем. Одной рукой я притягиваю девушку ближе, но это прикосновение ещё больше усиливает пламя желания. Ладонь другой словно по собственной воле гладит её по спине, скользит по талии и, наконец, приподнимает одну из её дивных грудей. Упругая, нежная, совершенная, эта грудь заполняет мою ладонь так, словно была создана для этого. С губ Аннабет срывается прерывистый вздох, обрывая наш поцелуй. И я быстро переключаюсь на её скулы, а затем ушко и шею, покрывая кожу быстрыми поцелуями. Я буквально задыхаюсь от нарастающей страсти. Ситуация, определенно, критическая. Я уверен, что не смогу преодолеть даже те жалкие пять шагов, что отделяют нас от кровати. Хм, а письменный стол? Всего лишь в футе. Он, правда, чем-то завален, но я, не останавливая ласки ни на миг, призываю воду и освобождаю необходимую поверхность, куда сразу же опускаю светловолосую сирену. Теперь я могу задействовать обе руки и расстегнуть проклятый ряд пуговок на вороте, тут же покрывая поцелуями каждый дюйм открывающейся кожи. Чейз охотно выгибается, подставляя под мои смелые ласки сначала шею, а затем грудь, вжимается в меня бёдрами, вырывая откуда-то из груди что-то среднее между стоном и рычанием. В отместку мои губы смыкаются на её соске, и я слышу пение Райских птиц, спутниц Богов. Кто бы мог подумать, что зазнайка так восхитительно отзывчива, так… Так невинна. Так достойна бережного отношения. И явно не письменного стола в качестве ложа. Особенно, для нашей первой близости. Здравомыслие мгновенно затапливает мой разум, утопив все желания в потоке ужасающего осознания. Блондинка сама нетерпеливо целует меня в шею, кажется, даже прикусывает, словно требуя вернуться к процессу. И она сейчас выглядит как никогда соблазнительно, но я уже думаю мозгами – может, и рыбьими, - но всё же мозгами, а не своим… кхм… другим своим органом. И я прекрасно осознаю, что Воображала достойна гораздо большего. Достойна всей этой чепухи с ритуалами в храмах Афродиты и Геры, достойна полной отдачи своего избранника, достойна долгой спокойной жизни, в которой не придётся беспокоиться, не станет ли очередная ночь последней. Мы оба достойны шанса на что-то большее, чем одна пылкая ночь в забытье. Поэтому, задействуя последние остатки силы воли, я отрываюсь от своего невероятно увлекательного занятия, смотрю на её столь прекрасное лицо, на сияющие в отблесках огня глаза. - Воображала? – зову шёпотом. Зная, что громкий голос мгновенно всё разрушит. – Это значит, что ты даёшь мне шанс? - Какой шанс? – мгновенно хмурая морщинка прорезает её лоб, когда Чейз сводит брови. Она всё ещё крепко обнимает меня и явно недовольна остановкой. Её пальцы сильнее впиваются в кожу, будто притягивая меня ближе. Но в её глазах я вижу свой приговор. - Даже если сегодня ночью что-то случится, - произношу упрямо, выпрямляя руки и поднимаясь выше, - это не изменит наших отношений? Верно? - Джексон, вот чего ты сейчас опять прикопался?! – она тянется вслед за мной, и в итоге садится посреди развороченного на столе хаоса. - Я? Скажи мне, что если мы не остановимся, то перестанем быть просто друзьями. Скажи, глядя в глаза, что это будет не просто одна ночь. Ну же. Аннабет молчит. Затем вовсе отворачивается, но не спешит поправлять ночную рубашку. - Знаешь, тьма побери, - кажется, я немного срываюсь из-за всех этих эмоциональных перепадов, - что это за вещица на тебе? - Что? – Чейз резко поворачивает, явно удивленная столь неожиданной сменой темы. - Эта сорочка – один из заговоренных предметов, способствующих зачатию, - даже не пытаюсь выбрать более мягкие выражения. Блондинка застывает с приоткрытым ртом. А меня словно прорывает. – А знаешь, почему наши комнаты соединены аркой? Эти покои предназначены для пары. А зачем между спальнями возлюбленных супругов двери и замки, правда? - Пха! – Аннабет краснеет. Прячет алеющее лицо в ладонях, затем трёт щёки и вновь издаёт многозначительный смешок. – Поэтому меня не могли разместить вместе с Эллой? Это не совпадало с планом твоей мамы. Она… - Видит цель, не видит препятствий. На счёт Эллы с Тайсоном сказать точно не могу, но, скорее всего, их тоже оставили в идентичных покоях. - Так это… я думала, что у тебя тут своя личная комната. - Так и есть. Это она, - не могу удержаться от ухмылки и продолжаю всё тем же уверенным и даже немного наглым тоном, пока внутри клокочет настоящая буря, - моя спальня, в которой я останавливаюсь каждый раз, как приезжаю к родителям. И да, она оборудована системой для моего экстренного пробуждения: дёргаешь за шнурок, и на кровать выливается ведро воды. Да, я жил тут до переезда в гарнизон. Хочешь знать, почему же тогда к моей комнате присоединены другие? Не только твоя, тут ещё есть проход в детскую. Видишь ли, матушка, когда затеяла ремонт, ориентировалась на будущее: что однажды её дети вырастут. И будут приезжать со своими собственными супругами и семьями. Аннабет поспешно спрыгивает со стола и поправляет воротник. Её пальцы вздрагивают, когда она, очевидно, вспоминает о предназначении своего одеяния - у моей матери таких штук вообще огромная коллекция, они с отцом очень сильно хотели ребёнка. Но я как-то не учёл, что, оказывается, внуков они хотят ничуть не меньше. Со вздохом я вновь подхожу к блондинке и начинаю сам застёгивать пуговицы. Она стоит, не шелохнувшись, до самого конца. Вся такая взъерошенная после наших... объятий. С распухшими от поцелуев губами и розовеющими засосами на шее, которые, к счастью, почти полностью скрываются под воротником. Отступаю от неё на шаг, заставляя себя отвести руки. - Тебе пора. Уходи немедленно. - Прости?! - Чейз растерянно моргает и прищуривается. Кхм. Соглашусь. Мой голос звучит слишком резко, скорее даже грубовато, но, Зевс Великий, как же нелегко мне говорить подобным тоном! И это абсолютно вынужденная - неизбежная - мера! Аннабет стоит передо мной в одной ночной сорочке, тьма, совершенно нагая под этим лёгким одеянием. Я просто вынужден говорить с ней жёстко, чтобы суметь противостоять своим неукротимым желаниям и не сорвать к Бездне с неё рубашку и не завершить начатое на крайне удобном столе. Мрак! Если она немедленно не вернётся в свою комнату, то я забуду обо всём на свете, кроме того, что я - мужчина, а она - женщина. Неразборчиво выругавшись себе под нос, прохожу мимо блондинки к окну, распахнув его настежь. Жаль, ночной воздух ничуть не помогает мне прочистить мозги. - Воображала, тебе пора идти спать, - стараюсь говорить достаточно мягко, но уверенно. - Нам обоим пора без лишнего шума разойтись по своим спальным местам. - Хочешь сказать, что сейчас спокойненько ляжешь, как ни в чём не бывало? - фыркает Чейз, - ты? Рыбьи Мозги? - А у тебя есть другие варианты? Давай. Я слушаю тебя. - Я... - Не говори, что не замечаешь всего, что происходит между нами. Это невозможно игнорировать, но я должен. Должен делать вид, что ничего не происходит, если хочу сохранить твою дружбу. А я безумно хочу сохранить твою дружбу. Я не могу совсем потерять тебя. И значит, мне остается только лечь в одиночестве и видеть грёбаные кошмары, отдельно от тебя, как и положено просто другу. Не так ли? - Ты не знаешь всего. - Так просвети. Она отводит взгляд. И так и не подбирает слов. - Значит, Воображала, остаётся только соблюдать дистанцию. Да. Дистанция. Вот то, что нам нужно. И я стану – непременно стану – соблюдать дистанцию между собой и девушкой. Мой желудок и ещё один своевольный орган при этой мысли приходят в упадок. А затем нежные руки обвивают мою талию. Аннабет мягко прижимается к моей спине. И несмотря на собственные заверения, у меня нет сил, чтобы её оттолкнуть. - Я не могу, - шепчет она почти не слышно, - не могу видеть твою боль, не могу позволить тебе страдать, зная, что в моих силах не допустить этого. – На миг мне кажется, что блондинка вовсе не ужасные сновидения имеет в виду. - Скажи мне честно, Персей Джексон, ты действительно хочешь, чтобы я ушла? - Нет. - А нравится тебе каждую ночь видеть только кошмары, выматывающие из тебя последние силы? - Нет. - Так я могу что-то сделать для тебя? - Останься со мной, - шепчу, бессильно опустив веки. Я слишком слаб. Проигрывая ещё один раунд своим чувствам. И с этой ночи мы вновь возвращаемся к совместным ночёвкам. *** Ещё несколько дней проходят без каких-либо эксцессов. Я хожу на дежурства, проверяю отряды. Аннабет занимается поисками новой работы. И каждый день мы вместе связываемся со всеми нашими знакомыми, чтобы узнать их состояние; а ночами вновь делим постель, позволяя нашим рукам соприкасаться лишь самыми кончиками пальцев. А затем наступает двенадцатое июля. - С днём рождения, Воображала! - довольно ухмыляюсь, пока блондинка пытается справиться с ошеломлением и вернуть челюсть на место. - Это... что? - В смысле? Подарок! Твой собственный пегас! - улыбаюсь ещё шире, видя, как девушка отступает на шаг назад. Мой Пират, стоящий справа от меня, ржёт и трясет гривой, откровенно потешаясь над страхом моей соседки. Второй крылатый конь недовольно дёргает крупом, словно пытаясь пресечь насмешки над своей хозяйкой, и с ожиданием заглядывает в её серые глаза. - Раз ты отказываешься летать на моём демоне, вот тебе свой - спокойный и послушный. Его дрессировали, чтобы при необходимости можно было впрячь в колесницу, но вообще только посмотри, мы даже учли твои пожелания! - демонстрирую всякие штуки, прикреплённые к корпусу животного. - Тайсон с Чарли спроектировали седло и, ну, всё остальное по образцам из твоего мира. - Они что, теперь тоже в курсе моего происхождения?! - тут же приходит в себя светловолосая фурия и гневно упирает руки в бока. - Нет, я просто сказал, что ты разрабатываешь специальные штуки для тех, кто хочешь пересесть из колесниц на спины пегасов, но плохо держится верхом. Силена оценила идею на пять баллов и сама лично дрессировала нескольких лошадей, приучая их к, ну... - Сбруе. - Аннабет скрещивает руки на груди и выглядит по-прежнему не слишком довольной. - Ну вот, - изображаю ужасное расстройство, - мы так старались вам угодить! Но всё напрасно! Эх, хотел я, чтобы мы все вместе собрались и вручили подарок, работали над ним ведь вместе. Но меня все убеждали: нет, дари сам, сразу с утра, чтобы задать настроение всему дню... - Погоди, - вдруг хмурится она, - а как вы вообще узнали, когда у меня день рождения?! Не помню, чтобы я говорила точную дату. - Ты упоминала, что родилась в июле. - И?! - И... я пытался узнать по всякому, но, в общем, - смущенно взъерошиваю волосы. Пегас Аннабет пихает меня головой в плечо, подбадривая. И тут же оказывается обфырканным со стороны недовольного Пирата. - Короче, я спросил Малкольма и Лео, но они тоже были не в курсе. Поэтому узнали всю нужную информацию в вашем университете. - Они что, взломали базу данных?! - Не знаю. - Мгновенно открещиваюсь я, инстинктивно вытянувшись в струнку. - Час от часу нелегче! - вновь закатывает глаза именинница. - И ладно ты с Лео, два хулигана-балбеса, но как вы убедили Малкольма?! - А почему ты так уверена, что он сопротивлялся?.. Молчу-молчу! Ты пробовать будешь? - качаю головой в сторону крылатого коня, всё ещё преданно смотрящего на новую хозяйку. - Сейчас?! - Ну, это твой подарок на день рождения. А сегодня как раз твой день рождения. По-моему, всё совпало. Подсадить тебя? - А может попозже? - Чейз опасливо оглядывает лошадь. Затем неуверенно протягивает руку и поглаживает его морду. Животное блаженно закрывает глаза, напоминая больше счастливого пса, получившего долгожданную ласку, чем копытное существо. - А ты милый, - слабо улыбается она, - но верхом я не сяду. Извини. Позднее, договорились? Пегас выглядит откровенно разочарованным, но трясёт головой и сам медленно семенит к стойлам. - Чёрт! Ну как вы выращиваете лошадей настолько умными? Ладно! Иди сюда! Я попробую. Но, Джексон, имей в виду, если я упаду - это будет на твоей совести! - С чего ты должна падать? – хмыкаю, помогая блондинке забраться в седло, - ты же выдержала даже экстремальный полёт на моём демоне. - Не напоминай! - тут же повышает голос Аннабет, побелевшими пальцами вцепившись в поводья, - именно поэтому я больше и не хочу летать в одиночестве! - Так ты и не одна. С тобой твой верный скакун. И он готов к любым виражам. Верно? – мне отвечают сразу оба коня, охотно начиная набирать скорость. - Джексон! Не смей! Серьёзно, я не готова! ДЖЕКСОН!!! *** Несколько часов мы кружим над островом, пока не замечаем вдалеке приближающуюся огромную колесницу. В которой Гроувер с Валли привозят Миссис ОЛири. Профессора планируют выписать из больницы в конце недели, так что собаке пора вернуться на своё постоянное место жительства. Мы отводим чёрного пса в родную квартиру, а когда возвращаемся обратно, обнаруживаем во дворе в моём мире целую группу ребят, рассевшихся кружком на траве у дома. Первой подскакивает Богард-Бекендорф: - Знаю, не принято тревожить прямо в день рождения без предупреждения, - со смущенной улыбкой начинает Силена, явно выбранная парламентёром, - но раз уж ты без праздника… не обессудь. Терпи кратковременные вторжения. Мы тут нашли очень красивые серьги, и я сразу подумала о тебе! - С праздником. Надеюсь, седло тоже понравилось? - присоединяется Чарли. - Мы не с пустыми руками, - фыркает Майкл Ю и демонстративно трясет в воздухе бутылкой, - ну что, приступаем к поздравлениям? Явно недовольная, что оказывается в центре внимания, Аннабет смотрит на меня убийственно, как будто это я во всём виноват. А затем, словно смягчившись в окружении доброжелательных улыбок, приглашающе указывает на дверь: - Я не ждала сегодня гостей. Но если у вас выходной, и вы готовы подождать, можно устроить небольшую вечеринку. - Ты уверена, что хочешь этого? – в голосе Силены смешиваются сомнение и забота, - мы не хотели навязываться, только поздравить. - Всё в порядке. Я не привыкла отмечать день рождения, но мне будет приятно посидеть с вами. Валли, Гроувер, вы ведь тоже сможете остаться? - Чейз даже улыбается, вполне искренне, надо заметить. А потом дергает меня за рукав и шепчет почти не слышно, - развлеки их! Мне нужно заказать доставку продуктов! И пару тортов. Гостей, на самом деле, немного, поэтому Чейз собирает всех за столом на кухне. Но затем приезжает курьер и вместе с доставкой продуктов в квартире появляется довольно улыбающаяся голубоглазая брюнетка: - Сюрприз! - Талия сияет, как новенькая медаль, и подмигивает, косясь на растерянного курьера, - надеюсь, эти сумки приехали на наши с тобой посиделки? О, Перси! Какая встреча! Сегодня ты скрасишь наше скромное женское общество? - Ты откуда здесь взялась?! - Аннабет определенно рада видеть подругу, но одновременно крайне удивлена её появлением, что даже путается в пакетах, принимая у курьера заказ. - Здравствуй, Талия! - в последний момент останавливаю свою уже протянутую по привычке ладонь и вместо предложения рукопожатия просто машу брюнетке. - Лысая барби! - восклицает Грейс тоном самого грубого ругательства, уже стягивая обувь, - детка, это что там за шум?! У тебя гости? - Представляешь? - разводит руками блондинка и заправляет выбившуюся прядь за ушко, позволяя мне забрать сумки с продуктами. Дверь кухни как по заказу открывается и в коридор выглядывает сияющая дочь Афродиты. - Они зашли, чтобы поздравить и, в общем, задержались. - Привет, - ещё шире улыбается Богард-Бекендорф, - я - Силена! Так приятно видеть друзей Аннабет! - Чейз торопливо шагает в сторону и останавливает красотку, уже поднимающую ладонь для рукопожатия. Ох, чувствую, сегодня мы ещё не раз с этим столкнёмся! - Зашибись. Талия. Так ты, крошка, устроила вечеринку и даже не попыталась позвать меня? Вот это новости! - Я вовсе ничего не устраивала! - блондинка возмущенно поджимает губы, понимая, что никто её особо не слушает. Грейс уже уверенно проходит на кухню, знакомясь с остальными гостями и небрежно по дороге всучив имениннице небольшую коробку. Воображала бессильно прикрывает глаза, явно бормоча себе под нос какие-то молитвы или проклятья, когда раздаётся очередной стук в дверь. - По-моему, это из моего мира звук, - шепчу, потянувшись к двери. На пороге целая делегация: Калипсо и Рейчел, Крис с Клариссой, и даже Кати со Стоуллами, с трудом удерживающими два огромных горшка с цветущими лимонами. Слышу, как за спиной нервно икает Аннабет, кажется, готовая сбежать. Но уже через миг её берут в оборот и обсыпают со всех сторон лепестками. Я прекрасно понимаю, что ребята просто хотели сделать ей приятное, поэтому решили заглянуть на минуту-другую и поздравить, раз уж блондинка не стала организовывать праздничный вечер. Они не ждали ничего взамен. У Ла Ру вообще через два часа начинается дежурство. Однако Чейз с очередным обреченным вздохом приглашает всех остаться. Она уходит в сторону, украдкой достаёт телефон и заказывает ещё одну доставку. И какое бы лицо она не делала, я прекрасно вижу, что ей всё же нравится доброе отношение к ней окружающих и сама атмосфера праздника. Приходится, лавируя между правдой и ложью, побеседовать с Талией, чтобы избежать разоблачения, но тут на помощь приходят Жиневри, с Гроувером, сглаживая углы, и в целом всё проходит совсем неплохо. Около трёх Кларисса с видимым сожалением вынуждена отправиться на смену, зато после четырёх освобождается Тайсон и, конечно, приходит, взяв с собой за компанию Эллу. Её присутствие определенно добавляет несколько очков нашему нервному напряжению даже несмотря на обещание аловолосой вести себя тихо, как мышка. Это правда тяжело: хранить тайны от своих друзей и близких. Так что я вижу, как радость именинницы постепенно сменяется всё большим беспокойством. И, наконец, затем происходит ещё одна неожиданность. Звонит домофон, и Чейз, хмурясь, отвечает, а затем с видимыми сомнениями оглядывается на шум в кухне и комнате. Наши взгляды сталкиваются, и уже через миг я стою рядом с ней, сжимая её ладонь в жесте поддержки. Честно говоря, её реакция такая, словно неожиданно нагрянула её мать - а я уже замечаю, насколько напряжённые у них отношения. Однако это всего лишь Лео и Малкольм, чей приход вообще-то весьма предсказуем. - Что не так? - шепчу и поглаживаю её запястье большим пальцем. Она отводит трубку домофона подальше и понижает голос: - Они сказали, что хотят увидеться буквально на минуту, что не хотят помешать... - Так в чём проблема? - не понимаю и склоняю голову к плечу. - Они... они мои приятели. Единственные в университете. Наверное, даже друзья. И... - Слушай, у нас здесь уже целое сборище, - ободряюще улыбаюсь и приобнимаю её за талию, - мы сидим, как на краю Бездны, столько всевозможных лиц и тайн собрано на этой небольшой площади. Так что ты спокойно можешь добавить ещё пару в этот безумный коктейль. - Ты встретишь парней вместе со мной, чтобы помочь с отговорками про иностранных гостей и поведение? - Естественно. Идём? - Ребят, - после очередного тяжёлого вздоха вновь возвращается к домофонной трубке Чейз, - а вы не хотите зайти на чай? *** Всё идёт не так уж плохо, как мы опасались, когда стало ясно, что у нас тут собирается народ из разных миров, не знающий друг о друге, да ещё и носительница поврежденного Духа в придачу. На кухне любой найдёт себе по вкусу еду или напитки. А в центре спальни на полу ребята увлеченно собирают паззлы, коих Аннабет закупила для меня и Эллы в изрядном количестве. И Лео с Малкольмом вполне неплохо вписываются в обстановку. Пока Вальдес вдруг не сталкивается взглядом с Калипсо и так и замирает, даже не закончив шаг. - Ты реальна! – восклицает парень, ненароком привлекая всеобщее внимание. Его челюсть плавно опускается вниз, и он на дрожащих ногах медленно подходит к девушке и съезжает на пол около неё. Ни его, ни её не заботит, что он при этом закрывает несколько кусочков паззла. – Я думал, ты лишь фантазия! - Я? - улыбается Калипсо, вдруг начав обеими руками поправлять свои волосы, будто и до этого они не лежали в идеальной укладке. – И что, позволь узнать, за фантазия, м? - Ты мне снилась. Так часто снилась! А теперь вдруг сидишь тут… такая… такая… - Какая? – кокетливо хлопает ресничками девушка, и тут уж чуть не теряю челюсть я: слишком необычно для неё подобное поведение. - Потрясающая, - тяжело выдыхает Лео, всё ещё выглядя так, будто вот-вот упадёт в обморок или отрастит себе крылья. - Лучше, чем в любом сне. - А ты забавный, - заключает Калипсо и осматривает его медленным вдумчивым взглядом. Вальдес торопливо приглаживает свои буйные кудри, как будто их можно укротить. И не может отвести от Калипсо глаз. Та с нежной улыбкой принимает его внимание, и очень скоро они перестают замечать окружающих, увлекшись беседой. Мы все с ребятами обмениваемся понимающими взглядами. - Уж если Калипсо оттаяла, - шепчет мне на ухо Силена, чуть не подпрыгивая от радости, - то всё! Мальчик уже никуда не денется! - А вечер становится всё интереснее! – с такой же коварной улыбкой бормочет с другой стороны Рейчел. И я предпочитаю ретироваться, чтобы не быть вовлечённым в женские интриги. А паззлы пособирать я и потом могу. В углу как раз удачно корпят над каким-то разобранным предметом Чарли и Тайсон, и я присоединяюсь к ним, будто всегда был тут. И, конечно, тоже заинтересовываюсь их новыми разработками. Мы с братишкой как раз спорим на счёт металла, который лучше взять для основания планируемого щита, как что-то вдруг словно дёргает меня за поясницу. Я резко поднимаю голову и, заметив явно чем-то обеспокоенную Аннабет, шагаю в том направлении. Я ещё успеваю неразборчиво услышать хвост её разговора с Талией, только совсем об этом не задумываюсь. - …Джексон уже тут как тут, - хмыкает Грейс, заканчивая какую-то мысль. - М? – вскидываю недоуменно брови и тут же сосредотачиваю всё своё внимание на блондинке, - всё в порядке? Конечно же, у неё всё хорошо. Это я просто выдумал, мрак знает что. Иду обратно к своим друзьям и, как ни в чём не бывало, возвращаюсь к обсуждению щита. Прекрасный ведь вечер, разве нет? Но, конечно же, словно бы сами Мойры постарались, чтобы вечер не закончился превосходно. Ребята расходятся в прекрасном настроении. Все, кроме Лео. Который обнаруживается на диване в кухне, совершенно пьяный и безразлично глядящий в потолок. Аннабет садится рядом с ним, похлопывает его по плечу: - Ты всё-таки попросил о касании? – спрашивает она с очевидным беспокойством в голосе. - Нет. Ты же предупредила, что не стоит. Ты знала? Знала, что так будет? – в голосе Вальдеса абсолютно неразличимы вопросительные нотки. Ему словно бы всё равно. И это совершенно не похоже на пышущего энергией весельчака, что я начинаю волноваться о его здоровье. – Калипсо сама поправила мои волосы. А потом ещё накрыла мою ладонь своей. И пожала её на прощание. Так что никакой ошибки. Мы просто не соулмейты и всё тут. – Он зарывается обеими руками в волосы, точно пытается снять с себя скальп. Я уже собираюсь тоже шагнуть на кухню, но так и замираю в полутьме коридора, вдруг почти оглушенный эхом почти угасшего слова. «Соулмейты». Из глотки Лео вырывается что-то совершенно звериное, больше похожее на рычание, чем на вопль. Он подскакивает с дивана, но тут же теряет равновесие, и блондинка с трудом успевает подхватить его и вернуть в сидячее положение. Он не сопротивляется. И не помогает. Вновь становится ко всему безразличным, что-то невнятно бормоча. А я полностью обращаюсь в слух, стараясь не пропустить ни буквы, потому что это их слово, «соулмейты», сейчас прозвучало как приговор. - Как так?! – Лео жалуется с такой тоской, словно вот-вот может расплакаться, - почему мы с ней – не предназначенная пара?! Мы же… мы же даже снились друг другу. Я ждал. Искал. Потерял голову от образа из сна и верил, что она – та самая. - Понимаю, - сглотнув, шепчет блондинка, не поднимая головы. - Связь соулмейтов иногда кажется ужасно несправедливой. Но мы не властны над чувствами… - Аннабет, я влюбился, - так же тихо признается парень и вновь повышает голос. - Влюбился с первого взгляда. – Чейз тяжело вздыхает и гладит его по кудрявой голове. – Да разве возможно, чтобы я встретил кого-то лучшего, чем она? Чтобы испытал что-то ещё более сильное?! У меня грудь разрывается от чувств, мой разум не состоянии объять всю мою боль. Я весь – лишь её воспоминание. И моё тело – этот предательский механизм – готов функционировать только ради её дыхания. Так что же? Это всё иллюзия и обман? Неужели бывают чувства сильнее? – Вальдес то ли вскрикивает, то ли всхлипывает. Всё так неразборчиво, смутно… Аннабет лишь горько-грустно улыбается, протягивает руку и…берёт со стола бутылку вина, лихо делая несколько больших глотков. - Кто знает, что нам предназначено? – вновь её смешок пропитан страшной горечью. – Но видимо судьба считает, что есть кто-то ещё. Осколки наших душ, с которыми мы будем более счастливы. Лео издевательски хохочет. И в этом звуке я не слышу ничего, кроме боли. - Неужели я, правда, забуду Калипсо, когда встречу «ту самую»? Правда, даже не вспомню о чувствах к ней?.. - Так говорят, - была безжалостна Аннабет. И мне вдруг кажется, что безжалостной прежде всего, к себе самой. – Соулмейты – это связь и узы могущественнее всего на свете. - Тогда я не хочу быть частью этой системы, - вдруг без тени прежнего смеха решительно произносит Лео, - я обойдусь без соулмейтов. Предпочту остаться верным себе. И своим чувствам к прекраснейшей из девушек. Воображала смотрит в пол. Вновь делает глоток из бутылки и передаёт её парню, а я чувствую, что не могу сдвинуться с места. В голове царит пустота, и мои рыбьи мозги просто не в состоянии в полной мере уложить только что услышанную информацию. Всё это звучит словно кривое эхо того, что случается в моём мире с теми, кто принимает Духа. Только здесь, судя по всему, лишаются не памяти, а неподходящих чувств. - А если я скажу, что есть кое-что ещё, - после очередного глотка шепчет блондинка и смотрит прямо Лео в глаза. Теперь я совсем не вижу её лица, но легко могу представить каждую чёрточку, - что ваша с Калипсо любовь безнадежна. - Тогда я лучше сожгу себя разом, - отвечает Вальдес с ледяным спокойствием. Будто именно так - нормально. - Всё менее мучительно, чем вечность медленно тлеть без неё и без чувств к ней. Вновь выпивают в молчании. - Вот только что может быть ещё хуже не-соулов? - хмурится Лео, отбрасывая опустевшую бутылку. - Скорее объясняющее, почему не мы, не вы ими быть не могли, - горько улыбается Аннабет, вдруг повернувшись и безошибочно глядя мне прямо в глаза. *** До сих пор я не воспринимал всерьёз всю эту тему с соулмейтами; потому что как-то светловолосая зазнайка сказала, чтобы я об этом не думал. Что это неважно. И я не думал. А теперь я оказываюсь перед лицом правды – что в мире Чейз у каждого человека есть пара, предназначенная судьбой. Одна единственная. И эту пару совсем несложно отыскать – при первом же прикосновении у обоих появляются особенные знаки на коже, да и ощущения при этом, надо заметить, совсем не обычные. И эта связь – совсем не то, что можно просто проигнорировать. Мне становится намного понятнее, почему Воображала ведёт себя так странно, почему старается держать дистанцию и всячески выставляет нашу дружбу как щит. И почему сейчас, когда мы, наконец, остаёмся совершенно одни, она замирает передо мной, обхватывает себя руками, вся сжимается… и кажется мне как никогда хрупкой и ранимой. - То есть… когда вспыхнет эта твоя любовь между соулмейтами, ты уйдёшь? – спрашиваю, с трудом сдерживая желание кричать и разбить что-нибудь. – Ты буквально обо всём забудешь, такой силы чувства тебя накроют? – Сомневаюсь, что вообще можно испытывать что-то более сильное, чем то, что я уже испытываю к тебе… - Подобное признание на миг отключает мой рассудок, и мне требуется несколько мгновений, чтобы справиться с чувствами. В другой ситуации её слова стали бы для меня величайшей радостью. Но сейчас где-то под оглушившей и охватившей меня эйфорией всё ещё скребётся червячок сомнений, повторяющий, что по представлениям зазнайки чувства между нами по-прежнему безнадежные. Поэтому она выставила дистанцию, чтобы защитить моё сердце от большей боли. Как она привыкла, решила всё сама за нас двоих. – Но обычно именно так всё и происходит: встречаешь соулмейта, и он становится всем твоим миром. – Еле слышно шепчет Аннабет, ещё сильнее взбаламутив мои мысли и чувства. – Становится единственным миром. Единственным, что вообще имеет значение. - Но мы ведь останемся друзьями? – сжимаю кулаки до хруста и неконтролируемо делаю к ней несколько шагов, преодолевая разделяющее нас расстояние, но эту проклятую преграду… не преодолеть так же легко. - Лучшими друзьями! – резко вскидывает Аннабет голову, и её взгляд открыт и серьёзен. И полон боли. - Лучшими. Хорошо, - несколько бесконечных секунд мы сверлим друг друга взглядами и словно ждём, нарушит ли один из нас это нелепое противостояние. Никто не нарушает. Я резко разворачиваюсь и ухожу, не в силах выдержать, - пойду, проверю пегасов. Проветрюсь перед сном, если не возражаешь. - Стой! – вдруг окликает она меня, уже когда за моей спиной почти закрывается входная дверь. Я хватаю дверь, распахиваю её вновь, впиваюсь в приближающуюся девушку больным взглядом и жду. Жду. Бездна, жду! Молюсь, что она сейчас отвергнет все сказанные слова, назовёт дурной шуткой, вспомнит об исключениях!.. Но Чейз лишь вновь замирает передо мной. И в её несчастных глазах я легко в очередной, мрак, раз читаю свой приговор. – Ты бы ведь сейчас что-нибудь хорошенько отдубасил, да? Перси… - её речь обрывается. Мы вновь стоим, замерев напротив друг друга. Очень символично стоим на пороге, разделённые дверным проёмом. Она – внутри, я – снаружи. Без возможности преодолеть казалось бы несуществующую преграду. Аннабет вдруг тянется ко мне, крепко обнимает меня за талию, прячет лицо на моей груди. И я не отталкиваю её, конечно, нет. Стискиваю её в своих объятьях, дышу её запахом, глажу спину, целую волосы… Целую вечность мы делим на двоих. Крошечный миг позволяем себе слабость. А затем спокойно ослабляем хватку, отступаем и общаемся, как ни в чём не бывало. Кто займётся сбором мусора? Кто моет посуду? Стоит ли двигать стол? Кто первым в ванную?.. Десяток пустых вопросов. Бодрые голоса. Спокойные взгляды. Почти не дрожащие руки. Вой души, которая безжалостно разорвана на куски. И спать мы ложимся совсем близко, но вопреки обычаю, не соединяем ладони, просто не можем коснуться друг друга. Я так и смотрю на неё, слушаю её затихающее дыхание, наконец, протягиваю руку, и мои пальцы останавливаются в дюйме от её щеки. - Просто потребуй, чтобы я оставался с тобой. – Шепчу, не ожидая ответа. – Только потребуй – буду весь твой. И ты будешь моей. – Всё же заправляю вьющуюся прядь за ушко и накрываю её ладонь своей. - Что бы ни случилось в будущем, если только ты попросишь, чтобы я никогда не отпускал тебя, клянусь, я удержу тебя и не отпущу. Только потребуй, и я удержу. Клянусь, мы останемся вместе, если только ты попросишь об этом. И я знаю, что эту клятву я сдержу непременно. Потому что так же ясно знаю, что Воображала никогда не попросит о нас.