Разделённые мирами

- Раз она сбежала, может, и нам просто сбежать и сделать вид, что мы никогда тут не были? – предлагает Аннабет, пока мы всё ещё ошеломленные стоим на месте, глядя вслед скрывшейся от нас незнакомки. - Мы встретили не Афину. Та сейчас жгучая брюнетка со столь же чёрными глазами. Это был кто-то ещё. И что-то с ней не так, - я тоже смотрю с недоумением. Ни один из нас просто не успевает среагировать, столь внезапно происходит встреча. Прикрыв глаза, прислушиваюсь к собственным ощущениям, - удивительно, что я заранее не заметил её присутствия. Обычно я хорошо чувствую окружающую обстановку и не пропускаю чужого приближения. Исключения изредка случаются как раз с Богами, если те не хотят обнаружить своего присутствия. Воображала вызывающе скрещивает руки на груди и смотрит на меня, вскинув одну бровь: - Ты уверен, что это была не Афина? Покрасить волосы не сложно. А божественность объяснила бы, почему ты заранее её не заметил. - Уверен. Я видел Афину и всегда легко узнаю, - вновь морщусь, не желая вдаваться в подробности моих очередных не самых гладких взаимоотношений с Богиней. У меня такая ерунда почти со всем пантеоном. – Надеюсь, что это не одна из жриц Афины, побежавшая докладывать своей госпоже. Нам очень нужно избежать огласки. Так что лучше бы найти эту особу. - Перси? – в голосе моей спутницы появляются стальные нотки, - только не говори, что на самом деле тебе лично запрещено появляться на территории Афины, потому что… - Во… погоди! – сбиваюсь и резко отворачиваюсь от светловолосой фурии. Прикрыв глаза, взываю к крупицам воды, наполняющим пространство, медленно прощупывая коридор, - та особа вернулась, – шепчу еле слышно. – Она затаилась за тем поворотом и подглядывает за нами. - Ага, то есть теперь ты её чувствуешь? - Еле-еле. Знаешь, сейчас я улавливаю сильную и очень знакомую энергетику, но словно тщательно спрятанную. Хм, неужели ещё одна… полубогиня?! – заканчиваю, одновременно разочарованно цокая языком, потому что как только мы приближаемся к нужному повороту, незнакомка мигом сбегает. - Дочь Афины? – загораются любопытством глаза Чейз, и она чуть ли не вытягивает шею в ту сторону, куда убежала от нас девушка. - Точно нет, у Афины, как и у Оракулов и ещё пары исключений, не бывает детей. - Совсем? - Совсем, пока в человеческом теле Дух. Они заводят семьи, только когда навсегда с ним расстаются. То есть становятся простыми людьми и соответственно и их дети тоже рождаются обычными. А та тощая девчонка… не знаю, что с ней не так, но что-то мне подсказывает, что нам нужно её найти. - Опять интуиция, которая притащила нас сюда? - Не поверишь, крупицы здравого смысла. Одинокая девушка, выглядящая так, словно несколько лет не выбиралась к людям и на солнечный свет определенно нуждается в помощи. - Не поспоришь. Почти час мы пытаемся отыскать и поймать аловолосую беглянку, однако она совершенно неуловима. Не раз я замечаю, что она, видимо, движимая любопытством или инстинктами, сама подбирается к нам, наблюдает из темноты, но стоит к ней приблизиться, как она стремительно пускается наутёк. - Господи! – раздраженно взмахивает руками блондинка, когда красноволосый найдёныш сбегает от нас, протиснувшись как мышка через небольшой разлом в стене, - так ничего не получится! - Предлагаешь оставить её здесь? Ты её видела? Она явно голодает! Может, болеет! Страдает! Нуждается в помощи! - Вижу! Но чтобы она не сбегала, нам нужно придумать какую-то тактику. Почему вообще она выдала себя в первый раз? - Мы говорили… - О Богах и Оракулах! – воодушевленно заканчивает Аннабет, нарочито повышая голос. Где-то за стеной слышится копошение. И мы с моей спутницей обмениваемся торжествующими взглядами. Кажется, аловолосая действительно интересуется Духами. - Поверить не могу! – затаив дыхание, прислушиваюсь к приближающемуся шуму. Она, правда, сама возвращается, чтобы…что? Послушать? - Неужели такое может сработать? - Не отвлекайся, Джексон! – делает круглые глаза моя спутница. Затем оглядывает зал, в котором мы очутились в результате незапланированных пряток и догонялок. Он лишь слегка освещен пробивающимися в щели тусклыми лучами и завален старыми пыльными книгами и свитками. Поразительно, но, кажется, Финей был прав, вовсе не вся библиотека была вывезена. Чейз без сомнений устраивается на небольшой стопке, что для любительницы литературы вообще неслыханно, но сейчас её явно больше занимает странная девчонка, чем обращение с книгами. Похлопывает по россыпи томов рядом с собой, и я с удовольствием сажусь, мимолетно касаясь её руки. Просто не могу удержаться. – Так значит, у Афины и Оракулов не может быть детей. И ещё, - она нарочито повышает голос, хотя в этом нет особой необходимости – незнакомка уже подбирается достаточно близко, чтобы хорошо нас слышать. А Чейз в раздумьях склоняет голову к плечу. И на миг я забываюсь, завороженный покачиванием светлых прядей, которые скользят по плечу, а затем медленно падают на грудь… Сглатываю, быстро опускаю веки, пряча за ресницами вспыхнувший интерес и торопливо беру себя в руки, – получается, что у Артемиды тоже не бывает потомков? Я читала, что она… ну… м-м-м, - тянет блондинка. И на её щеках выступает румянец. О. Мра-а-ак, какая прелесть. Всё же грозная фурия мне привычнее, чем смущенная девушка, так что ухмылка сама искривляет мои губы, и с них слетает полное насмешки: - Богиня Луны? - Нет, я про ну.., - на лице Чейз досада смешивается с укоризной и ещё большим смущением. Не удивительно, что я напрочь забываю, что мы не одни и получаю истинное удовольствие от небольшого хулиганства. - Покровительствует охоте? - Джексон! – о да. Аннабет краснеет и, наконец, поднимает на меня гневный взгляд, прекрасно понимая, что я догадываюсь, что она подразумевает, и безжалостно её дразню. Отвечаю невинным взглядом. - Что? Ты читала про её священное животное? Любимое оружие? - Что она - Богиня-девственница! – недовольно выпаливает моя соседка, морща носик. А затем вновь возвращает себе невозмутимость, плавным движением якобы поправляет выбившуюся прядь, украдкой бросая быстрый, полный торжества взгляд на подкравшуюся близко аловолосую девчонку. – Что Артемида отрекается от отношений и, значит, она из тех, кто держится обособленно, да? Сдерживаю желание расхохотаться и продолжить подколки: всё-таки хотелось бы покинуть архив живым и без фингалов. - Видишь ли, Артемида говорит «нет» только сексу, телесной близости с мужчинами. А в остальном остаётся свободна. У неё очень яркая связь с людьми: у неё есть последовательницы, животные, азарт охоты, в конце концов, есть брат, при чём как у неё-человека, так и у Духа. - Брат. «Близнецы всегда избирают кровь от крови, плоть от плоти. Брат и сестра и на земле, и на небе. Две половинки», - вдруг раздается слабый протяжный голос совсем рядом. - Очень точно. Артемидой и Аполлоном, богами-близнецами, всегда становятся люди, которые приходятся друг другу родными братом и сест… - сбиваюсь, когда понимаю, что секунду назад говорил кто-то третий. Мы с моей спутницей синхронно поворачиваем головы, чтобы обнаружить буквально в футе от нас тощую незнакомку. Аловолосая беглянка сама подбирается к нам совсем близко, однако высказавшись и поняв, что привлекла наше внимание, она вся сжимается и пятится назад. - Тише, успокойся, не убегай, - шепчет Аннабет так ласково, что у меня сбивается дыхание. Вот только… обращается она не ко мне… И на миг я испытываю совершенно иррациональную зависть к этому несчастному созданию, что смотрит испуганно и настороженно, ужасно напоминая нахохлившегося воробушка. - Тебе нравятся разговоры о Богах? – спрашивает Чейз всё тем же мягким несвойственным ей тоном. - Слова успокаивают. Легенды хорошо. - Хочешь ещё послушать легенды? – кривлюсь несколько разочарованно. Мне уже крайне наскучило сидеть на одном месте. Я бы даже уже не возражал, если бы вновь пришлось час-другой побегать по заброшенному храму, пытаясь поймать эту странную незнакомку. Однако блондинка явно не разделяет моих настроений. - Легенды, - повторяет настойчиво худенькая девчонка. - Как скажешь, - мгновенно соглашается Воображала и поворачивается ко мне, - мы как раз собирались обсудить, что… - она дёргает бровями, намекая, чтобы я придумал какую-то тему в продолжение беседы. - Что нынешняя Артемида поначалу была Афиной, - выпаливаю, недолго думая. - А?.. Серьёзно? – искренне удивляется Аннабет. - Такое бывает? - Ага. И не так уж редко, если говорить об Афине. - Афина! Непокорная. Несломленная. Отстраненная. «Далекая от человека, сродни пустым Оракулам», - вновь шепчет аловолосая с какими-то очень необычными и почему-то знакомыми интонациями. - Очень подходящее описание, - соглашаюсь, вглядываясь в странную девчонку, - Афина чаще всего меняется. Дольше десятка лет держались единицы. Они рассказывали потом, что им нравилось то, кем они были. Но их разуму было доступно столь многое, что рано или поздно какая-то крупица души всё же начинала отщепляться от Божественного Духа. А это неприемлемо. Афина, принимая Дух однажды, полностью отрекается от себя. И говорят, она вообще ничего не помнит о себе, как человеке. В ней остаётся только Мудрость былых веков. А если вдруг в ней хоть что-то дрогнет, хоть малейшая эмоция проскочит или что-то земное вызовет у неё интерес, Дух передаётся в новый сосуд. Есть женщины, не интересующиеся семьёй и желающие посвятить себя служению, но чаще они становятся другими богинями или их последовательницами. Так и нынешняя Артемида в юности полгода была Афиной, потом передала Дух следующей носительнице, а ещё через несколько лет приняла Дух Богини Луны и охоты. И остаётся с ним уже не первое десятилетие, прекрасно справляясь со своими обязанностями. Значительная разница, да? Полгода и десятилетия. Настолько быть богиней мудрости тяжелее. Дух Афины слишком… жесткий, непримиримый, слишком иной. Понимаешь? Слишком не человеческий, чтобы быть ему близким. - И поэтому её сравнивают с Оракулами? Те тоже не человеческие? - Ора-аку-ул! – тянет незнакомка, расплываясь в довольной улыбке и чуть покачиваясь из стороны в сторону. - Кажется, ей нравится это слово, - хмыкает Чейз, уже не таясь, разглядывая тощую девчонку. Открываю рот, чтобы что-то ответить, но вновь замолкаю, долгую секунду просто смотря на странную особу. Всё, что она сегодня сказала, как себя вела – это нельзя игнорировать. Таинственный блеск в глазах, странные речи, чудное поведение и эта энергетика, словно затаившаяся под её кожей… - Ты ведь не смертная? Богиня или Оракул, верно? – произношу с вопросительной интонацией, хотя сам полностью в этом уверен. Как бы невероятно, невозможно не было это обстоятельство, но перед нами сидит явно неучтённый носитель Духа. - Элла хорошая. Почти Сивилла, - бормочет девушка, съёживаясь и втягивая голову в угловатые плечи. - Что, прости? - Тебя зовут Элла? – Воображала, как обычно, соображает побыстрее меня. - Элла. Сиэлла. Сивилла. – Неразборчиво выдаёт очередной набор букв аловолосая. - Значит, ты – Элла, - переспрашивает блондинка, сумевшая, видимо, разобрать слова незнакомки. - И ты – почти Сивилла? - Ты – Сивилла? – разом выпрямляюсь я, впиваясь в неё совсем другим взглядом, под которым девчонка пугается и съёживается ещё больше, даже бросает быстрый взгляд в сторону, будто намереваясь сбежать. И я тороплюсь исправиться, - извини, если испугал или задел. Я не нарочно. Просто Оракул Сивиллы был уничтожен. - Поврежден. Нарушен. Сломан. Сивилла сломана. Разломана, - она прижимает колени к груди и покачивается из стороны в сторону. Затем еле слышно добавляет, - Эллочка хорошая. Эллочка бережёт обломки Сивиллы. Хранит. Восстанавливает. - О. Боги. – Выдыхаю, одновременно с недоверием и буквально благоговением разглядывая девчонку. Если только это правда… Невозможная. Абсолютно невозможная правда... - Её нельзя здесь оставлять, - снова выдыхаю сквозь зубы и поворачиваюсь к Чейз, - мы не можем её бросить. - Понимаю. Элла, подскажи, ты живёшь где-то здесь? - Наверху. Под крышей зал, где много книг. Элла любит книги. Любит слова. Слова успокаивают Эллу. - У тебя есть близкие? – видя на бледном личике замешательство, уточняю, - кто-нибудь, кто может о тебе позаботиться? Проследить, чтобы ты не мерзла, была в безопасности и сыта. - Сыта? – глаза Эллы буквально вспыхивают огнём, и она вся распрямляется, как сжатая пружинка, - сыта – это хорошо для Эллы. Много еды. Нет голода. Не болит живот. Сы-ы-ыта-а. Да. Хорошо, - она блаженно щурится, а затем разом вся опадает и с совсем другой интонацией шепчет, - у Эллы никого нет. Бедная Эллочка. Одинокая, никому не нужная, бедная-бедная, - она шмыгает носом, заламывает руки. Боги, да она явно не в себе. Ну, как? Как могли Боги допустить, чтобы с ней произошло что-то подобное?! Ни один человек не заслуживает подобной участи! - Бедняжка, - соглашается Аннабет и аккуратно приобнимает аловолосую за плечи. Та напрягается, и несколько секунд мы все, затаив дыхание, чего-то ждём. Гром не гремит. И ничего дурного не происходит. Девчонка вновь всхлипывает и расслабляется, всем своим крошечным тельцем прижимаясь к Чейз, - мы отвезём её в лечебницу к Уиллу? - Надо бы. На осмотр. Но оставлять там нельзя. - Почему? - Её не оставят в покое. Вернувшийся Оракул станет сенсацией, к ней буквально начнётся паломничество, хуже того, люди могут воспользоваться её состоянием или случайно навредить дурным словом. - Ты хочешь скрыть её? Перси, это… - …Ненадолго. Чтобы Элла поправилась. Наверное, стоит спросить маму… - О, замечательно, хочешь спихнуть ответственность за неё на родителей? - Родители – хорошо, - бормочет Элла, не поднимая головы, - «Бушуют волны, дробят корабли о скалы, когда он в гневе. Да утешает её ласковое слово, и открывает море свои богатства», - слушаю её, затаив дыхание, настолько точно её слова описывают моих родителей. - Элла любит слова. Родители хорошо. Элла не пойдёт к родителям. - Что? Но почему? Элла! – зову, но девчонка, лишь крепче прижимается к Аннабет. - А к нам пойдёшь? У тебя будет своя комната на втором этаже, и я испеку булочки. - С коричкой?! – вдруг поднимает лицо красноволосая и улыбается. – М-м, они вкусные! О, а ещё странные книги! И странные головоломки! Какой мягкий ковёр! Элле нравится ваш дом! - Я сделаю вид, что всего этого не слышала, потому что не представляю, как к этому относится, - качает головой Чейз. – Значит, переночуешь сегодня у нас. А там видно будет. Кстати, пусть Солас сам заглянет и посмотрит Эллу у нас, чтобы она точно никому не попалась на глаза. - У нас? – переспрашиваю, всё ещё не веря в такой поворот событий. Я вообще-то не ожидал появления ещё одной соседки… - Почему нет? - пожимает плечом блондинка, - у нас ведь и без того хватает странностей. Станет одной больше. - Мда, - опять вздыхаю, - и во всех случаях мы не знаем о причинах странностей: ни в случае с Эллой, ни с нашим домом. - Плохая удача, - вдруг невнятно бормочет Элла, отстраняясь от блондинки, втягивает голову в шею и продолжает на одном дыхании, - во мгле она. Вечно бродит одна. Нехорошая и хорошая, - она всё ускоряется, что звуки начинают сливаться, становятся неразборчивыми, - дитя сплетает свой путь: спасение или сожжение всего мира, шаг до пропасти. «Скованная оков не прощает, сжигает до тла…» - Элла? О чём ты говоришь? – пытаюсь прояснить, наклоняясь к ней. И чувствуя, как замирает сердце, настолько её слова похожи на пророчество. О, а я терпеть не могу пророчества, особенно если в них есть словосочетание «спасение мира». Но девушка сильнее сжимается, закрывая уши и говоря всё быстрее, подвывая, что больше не удаётся разобрать ни слова. Впрочем, главное мы улавливаем: кажется, ей известно гораздо больше, чем кому бы то ни было. Высказавшись, Элла вновь расслабляется, и всё её внимание вдруг сосредотачивается на крошечном пятнышке на воротнике, которое она с полной самоотдачей старается оттереть обломанными ногтями. - Ты знаешь, почему так случилось? - Элла хорошая, - чуть не расплакалась несчастная, дрожа всем телом, - хорошая. Но б-б-бедная, несчастная Эллочка. Нет для неё корички. - Эм… корички? Ты хочешь, - откашливаюсь, неуверенно рассматривая девушку, - если я принесу тебе корички, ты расскажешь нам, что знаешь? Договорились? - Договор. Соглашение обычно письменное, о взаимных обязательствах. Документ. Договор нехорошо для Эллы. Обман. Предательство. Проклятье. Плохо. - Что? Почему? Нет же, я могу… - Кто-то уже предлагал тебе договор, Элла? – перебивает меня Аннабет, медленно вновь подсаживаясь к странной особе и поглаживая её по плечу, - тебя обманули? Ты поэтому здесь? Поэтому в таком состоянии? - Про-о-оклятье! – вновь воет аловолосая и стремительно подскакивает, бросаясь вон. Я еле успеваю поймать её за пояс и тут же получаю несколько глубоких царапин от брыкающейся девушки. Несмотря на болезненную худобу и внешнюю слабость, сопротивление она оказывает просто чудовищное. Не будь я полубогом, точно бы не устоял. - Элла, Элла, тише, - присоединяется ко мне Аннабет. Ловит руки хныкающей девушки, ласково утешает, повторяет, что мы не причиним ей вреда. – Мы знаем, что Элла хорошая. Не бойся. Мы хотим узнать, кто плохой и спасти Эллу от него. - Про-о-оклятье! – трясет головой девушка, словно в припадке и вокруг аж летят алые волосы. - Боже! – ахает Чейз при виде этой картины, - бедняжка! Тише. Ну… ох… что же делать? Как её успокоить… Элла! Ты любишь игры? - И-игры? – заикаясь, переспрашивает девушка, шмыгая носом и переставая брыкаться, - не проклятья? - Да-да. Никаких проклятий. Давай сыграем в несколько игр. Для начала нам с тобой нужно вместе дышать. Вот так. Я как завороженный наблюдаю, как Воображала применяет все те же техники дыхания, как и при приступе моей сестры. Удивительно, но действует. Потом тем же ласковым тоном убеждает принять участие в другой забаве. Просто соглашаться или отрицать её утверждения. И начинает, осторожно подбирая слова, снова выспрашивать у Эллы, что с ней случилось. Ещё несколько раз красноволосая закрывается от нас и отказывается общаться, но больше не сбегает. А затем мы узнаем, что несчастную девушка действительно прокляли. И судя по описанию никто иной, как Финей. *** На небе уже начинают зажигаться звёзды, когда всё, наконец, завершается. Слепой старик взят под стражу, а его дом осмотрен и буквально разобран по камешку. В другой ситуации я бы мог пожалеть старого одинокого человека. Но Финей… настоящее чудовище. Он сознательно обрек Эллу на страшные мучения. Почти уничтожил Дух Сивиллы, посеяв тем самым немало бед и горя. Жаждал сотворить ещё немало зла. И совершенно не раскаивался. - Как вы смеете прикасаться ко мне! – верещит старик, пока стражники ведут его к специальной колеснице для перевозки преступников, - меня ждёт величие! А вы – жалкие… - Вы обвиняетесь в преступлениях против всего нашего мира и его людей, - громко объявляет командир отряда, которого я вызвал лично, чтобы быть уверенным в его неподкупности, - вас ждёт только суд. - Это ненадолго! Меня отпустят, а вас всех накажут! – ещё громче кричит старик, пытаясь вырвать руки из захвата, - вы у меня попляшете ещё! Я – Великий Оракул! Я такое видел! Вы ещё пожалеете! Пустите немедленно! Я – Высшее существо! Не смейте прикасаться ко мне! Я всевидящий Оракул! Уже утром я буду на свободе, и вы все ответите! Все! Все! Все! Проклинаю вас, жалкие… - я буквально ощущаю, как сгущается воздух от мрачной силы, притягиваемой этим ужасным человеком. И решительно выхожу вперёд, взмахивая рукой и обрывая формирование проклятий. - Лучше заткнись. А если хочешь мести, обрати свой гнев не на исполнителей, а на того, кто инициировал твоё задержание. Рискнешь проклинать меня? – ухмыляюсь. Знаю, что слепой не увидит моего лица, однако так же я уверен, что он прекрасно ощущает, как вся его тьма вытесняется иной силой, более мощной. Моей. - Ты-ы, - шипит он, меняясь в лице, - всё должно быть не так! Я же видел! Ты должен был стать шестеренкой, ведущей к моему возвеличиванию! Почему… нет! Это ошибка! Мне же подтвердили… Ты всё наоборот! Бездна…обман! – он скрипит зубами. - Хм-м, хочешь сказать, у тебя есть подельники, которые тебя кинули? – прищуриваюсь, подумывая, а не увести ли этого болтуна за уголок для небольшого разговора по душам. - Хочешь знать, мальчишка? – голос старика опускается до коварного шёпота, всё больше раздражая и подзуживая моё желание хорошенько ему вмазать лично за все его преступления. – Хочешь знать о своём будущем? О моём прошлом? О мире и всех его тайнах? Или о тайнах своих спутниц? О, я отчетливо вижу их обеих! Вижу их суть. Их будущее. Беды, которые может принести каждая из них. Их страдания. Их спасение. Хочешь знать?.. Хочу. Определенно. Как защитить всех, кто мне дорог. Как сохранить то, что имею. Как найти всех, кто угрожает моему дому. Но… я полуоборачиваюсь через плечо, буквально кожей ощущая взгляд Аннабет. Она сидит в нанятой колеснице со сжавшейся у неё под боком трясущейся Эллой. Меня ждут. И им совершенно не нужна ни месть, ни пытки, чтобы выведать возможных врагов. Они обе нуждаются только в безопасности. И во взгляде Воображалы вижу бесконечную уверенность во мне, в том, что именно я смогу защитить её. - Я итак узнаю. – Отступаю назад и киваю командиру отряда. – Всё узнаю. Когда Совет Двенадцати проведёт Суд, и ты выложишь Богам всю правду. Увести его. - Ты ещё пожалеешь! – ревет слепой. - Сын морского Бога… без меня вся твоя жизнь рухнет в Бездну! - злое торжество искажает его лицо, - ты ещё вспомнишь меня, когда потеряешь самое дорогое… Ты вспомнишь меня! - Ты больше не Оракул, чтобы давать пророчества. – Неожиданно для себя самого, я грустно улыбаюсь, вдруг отчетливо видя перед собой не великую сущность, а древнего старика, тронувшегося умом. - Ты предстанешь перед всем Советом двенадцати Богов, которые оценят степень твоей вины. А затем ты понесёшь наказание. По справедливости. Прощай. Я разворачиваюсь и ухожу к колеснице, которую мы наняли на острове Афины, чтобы перевезти Эллу. Но вслед мне продолжают лететь проклятья: «Ты будешь страдать так, что будешь готов заключить сделку с Бездной; что сам бросишься во мрак». Ничего нового. Бездна уже моя давняя знакомая. *** - Я помогу Элле с ванной, а ты пока сообразишь что-нибудь поесть, хорошо? – уточняет Аннабет, как только мы переступаем порог дома. - Конечно, - пожимаю плечами. А затем с напряжением слушаю бесконечный поток шума: грохот, звон разбивающихся бутылочек, восторженные повизгивания и возгласы в стиле «ой, пена!» Когда спустя бесконечный час, девушки выпадают из ванны в клубах пара и со шлейфом из пены, я не могу сказать, кто из них более мокрый. И это зрелище одновременно забавно и… опасно: слишком соблазнительно выглядит одна светловолосая зазнайка. Поспешно поднимаю взгляд от облепленного влажной рубашкой желанного тела и не могу сдержать смешка, когда Чейз недовольно отмахивается от пары мыльных пузырей. - Решила тоже сразу принять душ, Воображала? – подкалываю блондинку, устало отжимающую полотенцем волосы. – Или вы устроили заплыв на скорость? - Очень смешно, - морщит она носик, флегматично наблюдая, как наша гостья постоянно дёргает свою новую одежду. То вытягивает рукава, то всматривается в рисунок на футболке, то вообще принюхивается к ткани и постоянно сбрасывает тапочки. – Элла непосредственнее любого ребёнка, какого я когда-либо видела. – Аловолосая никак не реагирует на эти слова, вместо этого запрыгивая с ногами на кухонную тумбу, чтобы рассмотреть верхние шкафчики и их содержимое. Теперь вымытая и в слишком больших для её тельца вещах она ещё больше напоминает оголодавшего котёнка. - Мне нужно переодеться. Присмотри за этим маленьким ураганом, чтобы она не навредила себе. - Постараюсь. Элла постоянно оглядывается, широко распахнув глаза и даже приоткрыв рот. Ей всё интересно, любопытно, восхитительно; она хватает раскаленную сковородку, немного обжигая пальцы, прислушивается к кипению чайника; со счастливым воплем «коричка!» вцепляется в пакетик с молотой корицей. Делает глубокий вдох, и бурый порошок тут же забивается ей в нос и оседает на лице. Несколько минут она продолжает безудержно чихать, обиженно потирая нос, и отвлекается, только когда перед ней ставят тарелку с едой. Конечно, она глотает торопливо, почти не жуя, никак не может насытиться, не слушается, не желая останавливаться и продолжая есть, есть, есть… конечно, после ей становится плохо. И мы все расстраиваемся вместе с ней, затем втроём сидим на чердаке. Я поглаживаю свернувшуюся комочком Эллу по алым волосам, что теперь переливаются багрянцем, а Аннабет читает нам сказки своего мира, пока мы ждём приезда Уилла после его смены. И, когда он, наконец, прилетает, мы вдвоём с Чейз сидим на ступенях у самого входа на второй этаж, ожидая, когда закончится осмотр. - Ужасно, что она оказалась там совершенно одна, - шепчет еле слышно Аннабет, безостановочно теребя в пальцах какой-то обрывок ткани. Было бы здорово сейчас посмотреть на кольцо и узнать обо всех её чувствах. Однако с самого происшествия в ту роковую ночь Чейз не носит подаренного мною артефакта. И даже понимая, насколько важную защиту тот предоставляет, я не нахожу в себе сил, чтобы настаивать на обратном. - Ты об Элле? – как будто тут вообще требовалось уточнение. - О ком ещё? – хмыкает блондинка, - она выживала в заброшенном храме месяцами. Одна. Растерянная, беспомощная, слабая. Как только такое могло случится? - …Полагаю, - сглатываю, почему-то с трудом продолжая говорить, - Элла сама ушла. Сама искала одиночества, действуя интуитивно, под влиянием Духа. - Ты хочешь сказать, что это ваше Отречение от прошлого при принятии Духа вот так проявляется. Я так и не могу выдавить из себя согласие и лишь коротко киваю головой в подтверждение. Да. Абсолютно все Оракулы по своей природе именно такие. Замкнутые одиночки, бегущие от людей. Странные, не терпящие общества, прячущиеся в своих пещерах, почти неспособные выжить без чужой помощи. - Я всё же предпочту думать, что она пряталась от Финея. Слишком жутко думать, что она сама выбрала столь чудовищное положение. Не спорю. Тем более что в дверях, наконец, показывается лекарь. И в его взгляде я отчетливо вижу, что он прекрасно понимает, кого именно только что осматривал. Предсказуемо. Ещё только связываясь и прося его приехать, я знал, что от него не получится скрыть божественную природу худенькой девчонки. И ждал, что он устроит мне разнос, и потом ещё несколько месяцев будет одаривать убивающими взглядами, но Солас только вздыхает и качает головой: - Джексон, ну как ты всё время оказываешься втянут в такие истории? - Везение? Блондин ещё раз тяжко вздыхает. - Как она? – переходит к главной теме Чейз. - Не так плохо, как мог бы быть обычный человек. За ней нужен будет уход и забота, и через неделю вы её не узнаете. - Значит, она быстро восстановится. Но можно ли ей будет выходить к людям? - Как носителю Духа? – хмыкает Уилл, - ни за что. Мы понятия не имеем, какие события и слова могут вызвать негативные эмоции и стресс, а потрясения могут спровоцировать нервный срыв. И вообще её организм слишком ослаб. - Значит, это заключение целителя – полный покой, - подвожу итог с совершенно невозмутимым выражением лица, а затем обмениваюсь с блондином рукопожатием и понимающими кивками. Как часто бывает, мне даже не приходится ни о чём договариваться с Соласом, лекарь и сам поддерживает мою позицию и сейчас даёт официальное подтверждение, что на какое-то время истину об Элле-Сивилле нужно сохранить в тайне. *** - Сегодня был очень странный день, - устало потирая покрасневшие глаза, Аннабет откладывает телефон, с экрана которого читала нам очередную детскую сказку. Я согласно киваю, поправляя одеяло, укрывающее нашего найденыша. И желаю лишь одного: продлить это мгновение, когда есть только её голос, рассказывающий о волшебных мирах. Когда я могу смотреть на неё, не таясь. Когда нет ни страха, ни сомнений, ни недомолвок и обмана, лишь миг. - Утром у меня экзамен… - шепчет Чейз, не поднимая взгляда от пола. - Иди отдыхай. Я присмотрю за Эллой. - Спасибо. Она встаёт, отворачивается к выходу, уже делает шаг к дверям. Потом замирает. Вновь возвращается ко мне и крепко обнимает. Минуту мы просто прижимаемся друг к другу, дышим в унисон. Она отстраняется первой. Как всегда. Поднимается на цыпочках, целует меня в скулу. - Ты сегодня был на высоте, Рыбьи Мозги. И… я рада, что не одна. Несмотря на всё это, я очень рада, что ты со мной. - Надеюсь, так будет и впредь, - шепчу еле слышно. - Конечно, - отвечает она, не задумываясь. Даже улыбается. Но в её серебристых глазах вновь пустота. Она вновь не со мной. - Добрых снов, Воображала. - И тебе. Я сам укладываюсь спать намного позже, лишь когда после ещё одного ужина сытая и взбудораженная переменами Элла засыпает на диване, свернувшись калачиком и продолжая сжимать в руке слойку с корицей. *** А на следующий день к нам приезжает Рейчел, единственный Оракул, с которым я близко знаком. Моя подруга даже не заходит в основной дом, сразу решительно направляясь на второй этаж, явно ведомая внутренним чутьём. И нам с Аннабет только и остаётся, что броситься за ней следом. Элла смотрит на рыжеволосую, расплываясь в улыбке. После шепчет, задыхаясь от восторга и благоговения: - «Где ночь встречается с ночью». - Хм! – отвечает проницательным взглядом Дэр. А затем её окутывает зеленоватым дымом, расползающимся вокруг. Элла в ответ тут же морщится, подвывает, как от боли и отскакивает в угол, одаряя обиженным взглядом то Рейчел, то нас с Аннабет. Тощая девчонка сжимается в комочек, забиваясь в угол, вцепляется в алые волосы, и её вой становится всё громче, в то время как вокруг Дэр усиливается зелёное свечение. И вдруг Чейз бросается перед рыжеволосой и хватает её за плечо. Я совершенно не успеваю отреагировать. Мне просто в голову не могло прийти, что хоть кто-то может рискнуть столкнуться с силой Духа. Я совершенно забываю о том, что однажды моя соседка уже обращала на себя гнев моей собственной силы; что она не испытывает никакого пиетета перед Богами, не ощущает их, не знает, когда те представляют опасность для окружающих… Лишь когда Воображала прямо сквозь дымку протягивает руку к Дельфийскому Оракулу, я осознаю, что именно происходит в этот бесконечно долгий миг. Но всё, что успеваю, издать невнятный рык или ор: «Остановись!» Слишком поздно. Ладонь Аннабет погружается в зелёный туман и касается плеча гостьи. А затем девушек отбрасывает в разные стороны. И я с трудом успеваю поймать Чейз и защитить от удара о стену. Кажется, у меня трясутся руки, пока я беспорядочно ощупываю тело той, что успела так всеобъемлюще захватить мои мысли. Язык заплетается. А глаза просто отказываются верить, что она цела, что её, Бездна, не разорвало на куски, не сожгло силой Духа. Она всё ещё жива. Жива. Моя личная головная боль. - С ума сошла!? Воображала!? Ты жива!? Где болит? Куда пришёлся удар? Чокнутая! Ты вообще в порядке? – совершенно не понимаю, злиться мне или мчаться за лекарем, мысли пребывают в полнейшем хаосе. - А меня спросить не хочешь? – раздаётся недовольный стон Рейчел. - Так ты пытался остановить не её, а меня от опрометчивого поступка, - задумчиво хмурится Чейз, глядя в потолок. - Это же была суть Оракула! Она способна сжечь, не оставляя пепла! Куда ты полезла? – продолжаю распыляться, поначалу вообще не заметив возмущений своей старой подруги. Единственная, кто занимает меня в этот миг - Воображала. - Да я… - тушуется Аннабет, вовсе не выглядя как человек, прошедший по краю смерти. - Безрассудная! Сумасбродная! - Да-да, хватит комплиментов, - закатывает она глаза, пытаясь приподняться. Однако я не даю ей ни шанса, стискивая в объятьях. - Перси, я не могу пошевелить даже пальцем! - сдавленно бормочет Воображала. Потом безвольно опадает в моих руках, прижимаясь щекой к плечу. И лишь затем совсем не уловимым шёпотом произносит мне на ухо, - я же не знала, что ну, - она взглядом указывает на место происшествия, - что нельзя... Дар речи снова оставляет меня. Тяжело сглатываю и опускаю веки, вновь осознавая насколько близко прошла катастрофа. И даже так зазнайка остаётся верна себе и тщательно следит за собственными словами, интуитивно понимая, что Рейчел не стоит слышать, что Чейз не знает каких-то базовых вещей. В нашем мире каждый ребёнок в курсе, что нельзя лезть против всяких носителей духов. Было бы странно, если бы какой-то уникальный специалист не имел об этом никакого представления. Только я не могу сейчас думать о всяких важных вещах, о том, что если не следить за языком, Дэр легко поймёт, что моя соседка - гостья из иной вселенной. Я всё пытаюсь убедить себя, что пусть слишком близко, но беда прошла мимо. И мне плевать, дело в каком-то иномирном иммунитете или сработали какие-то обереги, главное, что Чейз в порядке. - Спасибо, - шепчет сидящая рядом на корточках красноволосая девушка, - Дельфийский не со зла. Но он обжигал Эллу. - Безумие какое-то, - присоединяется к нам Рейчел, с кряхтением потирая спину. А я так и не спешу отпускать блондинку из объятий. Дэр аккуратно протягивает руку и медленно накрывает ладони аловолосой, - я чувствую родственную силу, но какую-то странную. Словно измененную, поврежденную что ли? Это напугало моего Духа. А он у меня вообще-то бесстрашный до сумасшествия. - Главное, что всё обошлось, - Аннабет похлопывает меня по плечу, намекая, что неплохо бы уже дать ей свободу. А мне хочется лишь ещё крепче стиснуть руки. - Мы все в порядке, верно? - Угум, - немного рассеянно кивает Рейчел. И словно очнувшись, резко поворачивается к Чейз, - а ты вообще бешеная! Как ты-то умудрилась загнать моего Духа обратно и остаться целой после столь близкого соприкосновения?.. - Ну, - вдруг хмыкает Воображала, держась так, словно вся ситуация у неё под полным контролем, - ты бы видела всю коллекцию амулетов, которой меня обвешивает Джексон... - А! Всё ясно, - понимающе кивает рыжая, закатывая глаза, а после сочувствующе похлопывает Аннабет по предплечью, - крепись. Ладно, теперь к главному вопросу: у Эллы действительно какие-то проблемы. Кажется, даже хуже моих. И время не сможет исправить всё. Но точно сможет облегчить её жизнь. Вокруг Рейчел вновь сгущается зеленоватая дымка, и следующие слова явно произносит не она сама, а Дельфийский Дух в ней. Однако те сливаются в абсолютно неразличимое шипение. Элла шипит в ответ. И вообще отпрыгивает от Оракула, после отворачивается, делая вид, что игнорирует её. А дальше вообще подхватывает одну из книг блондинки и устраивается спиной на полу, закинув ноги на стену и глядя на мир вниз головой. Будто ей под силу читать книги из чужой вселенной. Зеленая дымка быстро тает. Дэр встряхивает головой, рассеянно оглядывается, а заметив демонстративно игнорирующую её Эллу, беспорядочно листающую книгу, улыбается. И не прощаясь, уходит. Стоит Дельфийскому Оракулу покинуть помещение, как наш тощий найдёныш тут же захлопывает бесполезный том и подкладывает его под голову. Красноволосая переворачивается на бок, подтягивает колени к груди, привычно сворачиваясь комочком, и, кажется, всего через миг засыпает. - Это нормально для таких, как она? – всё-таки выпутавшись из моей хватки, Аннабет со свойственной ей невозмутимостью берёт с дивана плед и укрывает странную девчонку. Затем поворачивается и смотрит на дверь, за которой скрылась Рейчел, и поправляется, - для таких, как они? Пожимаю в ответ плечами. - В них Дух. Даже как-то неправильно оценивать их человеческими мерками. - Но твой отец совсем другой. Хотя он Бог. Даже у моря не столь переменчивое настроение, как у этих двоих. - Ну, пожалуй. Но у наших знакомых Оракулов слишком особенная ситуация. Видимо, из-за того, что их Духи повреждены. Рейчел вон почти не изменилась, став Оракулом. Да и мы все отлично её помним прежнюю, в том числе её имя. Некоторые связанные с ней моменты стерлись, хотя я и не помню, что именно забыл… - хмурюсь, напрягая память. Естественно, бесполезно. – И всё же по большей части она сохранила своё прошлое. Уникальный случай, но вроде как это потому, что она не слилась с Дельфийским Духом до конца. А у Эллы, думаю, повреждения Духа сказались совсем иначе: она наоборот забыла всё напрочь, даже самые основы человеческого быта. Но я уверен, что она быстро освоится. - Я очень надеюсь. – Чейз осторожно гладит по алым волосам. – Знаешь, Перси, мне… мне почему-то очень её жалко. - Мне тоже. – Серьёзно киваю. Подаю блондинке руку, помогая встать, и мы тихо покидаем второй этаж. - Но ведь это не нормальная реакция. Я не испытываю ничего подобного ни по отношению к Рейчел, ни в присутствии твоего отца. - Могу лишь предположить, что это свойство защиты Духа Сивиллы: он вызывает жалость, чтобы оберегали его носительницу и, как следствие, его самого. Внезапно блондинка, задумавшись, оступается и чуть не падает с лестницы. Подхватываю её за талию, прижимаю к груди… и все проблемы и непонятные странности перестают иметь значение. - Лето ведь так хорошо начиналось, - тихо бормочет она. И мне вдруг кажется, что она готова вот-вот расплакаться. - Аннабет? – зову осторожно. - Я просто устала. Вчера выдалась такая нервотрепка. - А сегодня не кончилась, - усмехаюсь, - а ты ещё и успела с утра сбегать экзамен сдать. Тебе бы отдохнуть… - Наверное. Только мне до конца сессии совсем немного осталось. А потом отдохну. Кстати, - она вдруг поднимает голову, смотрит на меня с еле уловимой улыбкой, - отпуск. Я тебе кое-что обещала в самом начале нашего знакомства. - Правда? – вскидываю брови, силясь вспомнить что-то об этом. - Рыбьи Мозги! – фыркает Аннабет, прекрасно понимая, что ни Бездны я не помню, - я сначала попробую всё организовать, а там уж… будет тебе сюрприз. - Жду не дождусь, - ухмыляюсь, искренне наслаждаясь каждым мгновением, проведенным в обществе именно этой девушки. – И всё же подумай о маленькой передышке в ближайшее время. Хотя бы на один вечер. - Мне надо… - начинает она решительно, вскинув подбородок, но внезапно осекается и хмурится, крепче вцепившись в меня, - то есть… пожалуй… сделаю паузу. Кажется, всё-таки стоит лечь пораньше и выспаться, а то уже голова кружится. И я совершенно позабыла, что хотела записаться ко врачу. - Врачу? Лекарю? Ты болеешь? Нужна помощь? – моё сердце почему-то совершает кульбит в груди и падает куда-то вниз. - Не бери в голову. Просто регулярная профилактика. Тебе бы тоже не помешало следить за своей головой, может, и не был бы тогда настолько безмозглым. - Ха-ха. *** Итак, у нас появляется новая соседка. - Элла, не возражаешь немного поговорить? – спрашиваю немного позднее, когда мы заканчиваем ужин, и я разливаю всем чай. Красноволосая хлопает ресницами и склоняет голову к плечу, как птичка. – Помнишь, вчера у нас был лекарь. - Лекарь хороший! – тут же с восторгом восклицает девчонка, вся расцветая. - Рёбра Эллы больше не болят! Лекарь хорошо для Эллы! - Так вот, он тоже сказал, что тебе необходим покой, чтобы поправить здоровье и прийти в себя. Однако мне кажется, - переглядываюсь с Аннабет, и она ободряюще кивает мне, безмолвно поддерживая. Я тут же откашливаюсь и исправляюсь, продолжая более уверенно, - нам кажется, что не совсем правильно с нашей стороны, не спросить твоего мнения на этот счёт. Мы не имеем права решать за тебя. - Даже я понимаю, что хотя ты выглядишь как маленькая хрупкая девочка, в тебе заключена сила, важная для всего вашего мира, - включается Чейз. Найдёныш хмурится, явно не понимая сути нашей беседы, затем подтягивает колени к груди, забираясь на стул с ногами. В её глазах проносятся вспышки, словно Дух Сивиллы внутри неё пытается прорваться и заглянуть в будущее, чтобы прояснить неясную для неё ситуацию. Поспешно взываю к морю и, перегнувшись через стол, глажу девчонку по аловолосой макушке, успокаивая взбудораженную силу. Она затихает неохотно, но поддаётся. - Элла, знаешь, очень многие люди, если узнают о тебе, захотят обратиться к тебе за помощью. Элла опять хмурится, хлопает ресницами, а затем уточняет задумчиво: - За помощью? К Эллочке? Эллочка может помочь? - Да, конечно, - улыбаюсь, - ты могла бы сделать очень многое для всех, если бы умела управлять своим даром. - Я могу помогать?! Эллочка любит помогать! Элла – не бесполезная! - Несомненно! Элла замечательная. Но для того, чтобы помогать другим, ты, прежде всего, должна помочь самой себе. Не обижайся, но тебе нужно восстановиться. - Восстановиться? – она снова, как птичка, склоняет голову к плечу. Затем недоуменно разглядывает свои руки: сначала ладони с одной стороны, с другой, потом запястья, предплечья, даже локти. Вновь возвращается к ладоням и шевелит задумчиво пальцами. - Восстановить своё душевное спокойствие и здоровье. Элла задумчиво осматривается, ещё раз повторяет: - Восстановиться. Восстановиться в этом доме? В этом месте? Тепло, сытно, уютно? Непонятные книги? Перси и Аннабет? Я не выдерживаю и смеюсь. Киваю. Даже у Чейз уголки губ ползут в улыбке, когда она тоже согласно кивает, наблюдая, как наш найдёныш подскакивает из-за стола и радостно кружит по комнате. - Восстановление хорошо для Эллочки! Перси и Аннабет – хорошо для Эллочки! *** - Воображала, я отправляюсь за покупками, - заглядываю в комнату осторожно, оставляя дверь почти полностью закрытой, чтобы иметь возможность укрыться за ней, если в меня прилетит какой-нибудь снаряд. Светловолосая фурия, готовящаяся к последнему экзамену, - существо крайне опасное. – Тебе что-нибудь конкретное нужно принести? - Угу. Обязательно, - рассеянно отвечает Чейз, не поднимая головы. Мы с Эллой переглядываемся и коротко хихикаем. - Элла пойдёт со мной. - Вероятно, - кивает блондинка. - Двадцать килограмм рыбы хватит? - Не уверена…что? – мгновенно вздрагивает и подскакивает девушка, - Джексон, что ты там только что сказал?! - Иду пополнить наши припасы, - заверяю с невинным выражением лица. Конечно, зазнайка мне не верит, складывает руки на груди и смотрит крайне недовольно. – Про рыбу я пошутил. Эллу беру с собой, ей полезны прогулки. - Значит, на колеснице летишь. Тогда купите книг побольше, верно, Элла? Выберешь себе литературу? - Эллочка любит книги! Книги хорошо! - Ну почему она не может читать на твоих языках? - закатываю глаза, - тогда бы ей была доступна такая богатая библиотека! И мне бы не пришлось таскать кучу новых томов. - Не ной. Ты на тренировках грузы потяжелее носишь. - Справедливо, - вынужден согласиться. – Так у тебя есть пожелания? Аннабет смеривает меня оценивающим взглядом. Вообще-то она очень доверяет мне в вопросах бытового плана, мы уже слишком хорошо знаем предпочтения друг друга, чтобы накосячить в каких-то мелочах. Особенно теперь, после сессии Чейз, когда уже несколько недель домашнее хозяйство полностью на мне. Однако сейчас на лице блондинки написано откровенное сомнение. - Я напишу список, - вытаскивает она лист из блокнота. Элла, поняв, что светловолосая фурия настроена достаточно благодушно и ругаться из-за того, что её оторвали от подготовки к экзамену, не собирается, маленьким ураганчиком проносится мимо меня в комнату и нависает над плечом Чейз. Аловолосой безумно нравятся слова и незнакомые символы в книгах блондинки. Но сейчас она возмущенно фыркает и отходит в сторону, исключительно увлеченная рассматриванием собственных пальцев. Я подхожу ближе, пока Аннабет, нахмурившись, вертит в пальцах ручку, задумчиво глядя на уже составленную часть списка. Мой взгляд совершенно случайно скользит дальше, по разложенным учебникам, чертежам и тетрадям с записями… и замирает, когда я замечаю в углу одной из страниц своё собственное имя, явно обведённое много раз. Ухмылка сама искривляет мои губы, но я тут же кашляю, стремясь скрыть её. А затем вдруг странная мысль ударяет меня под дых. - Погоди-ка. Воображала… а на каком языке ты пишешь? Ручка в её пальцах замирает. В её взгляде тоже появляется осознание. Она быстро выводит ниже списка: «Брюнет – дурак». - Эй!? Да почему я сразу «дурак»?! - А с чего ты взял, что брюнет – это ты? – парирует она с короткой улыбкой и снова что-то споро пишет, - а так? На листе изящным каллиграфическим почерком выведено «Прости и не сердись». - Да я не сержусь, - пожимаю плечами, опираясь бедром о её стол. - Мы оба идиоты! – восклицает Чейз и гневно ударяет по собственному колену, - чёрт! Почему мы раньше не замечали? - Хм, а что именно?.. Что я умею читать? Или ты писать? Согласен, странно, что ты знаешь олимпийский, не уча его, но так ты же и читаешь свободно, это не новость… - Перси, это французский! – тычет она мне в лицо лист, - а это – арабский! Ты что, не видишь, что символы абсолютно разные!? Немного отодвигаю бумагу и послушно всматриваюсь в буквы. Родные и хорошо мне знакомые, хоть и немного словно расплывающиеся. - Воображала, не хочу тебя расстраивать, но я вижу только олимпийский. - Чертовщина какая-то! Ты же не читал наши книги, видел лишь непонятные слова; однако если написать от руки – читаешь. И Элла, ты тоже, верно? Поэтому ты отошла разочарованная: потому что мои записи выглядят для тебя понятными, верно? - Эллочка хорошая. Эллочка умеет читать. Эллочка любит читать. - Как же это всё-таки странно, - качает головой блондинка. - Мы свободно говорим друг с другом. И не только. Ты говорил с Талией, и с Кастелланами, и в офисе с моими бывшими коллегами. А читаем только частично. Но как? Почему всё это звучит для тебя, как на родном? И почему вы читаете то, что написано от руки? Могу в ответ лишь пожать плечами. - Ещё одна неясность в нашу копилку. - Их становится слишком много, - вздыхает Чейз, - и почему только всё это случилось с нашим домом? Ладно, с вашей стороны есть хоть какое-то объяснение – он давно считается проклятым; но у меня-то это совершенно новое здание, в котором десятки и сотни точно таких же квартир! - Возможно, кому-то из Богов так понравились твои макеты, что он захотел, чтобы ты отстроила ему храм? – подмигиваю, не удержавшись от очередной безобидной шутки. - И поэтому он открыл переход именно к тебе? Ауч! - Рыбьи Мозги! *** В итоге за покупками Аннабет отправляется вместе с нами, удостоверившись, что Элла низко натягивает капюшон, чтобы меньше бросаться в глаза и привлекать внимание. Оба не верим, что она сможет вести себя сдержанно и спокойно, да и не ждём этого от неё. Главное уберечь Сивиллу от беды. Мы летим на ближайший рынок, ходим вдвоём с Чейз вслед за нашей неугомонной спутницей. Обмениваемся улыбками. Держимся в толпе за руки. Находится рядом – это так естественно. И мне кажется, что я могу в любой миг склониться и накрыть губы Воображалы своими. И она не отстранится. Вот только… почему-то одновременно с этим я слышу в голове строчки одного стиха и эхо нашего недавнего разговора, накладывающиеся друг на друга. «…я рада, что не одна… что ты со мной. - Надеюсь, так будет и впредь… - Конечно, - отвечает она, не задумываясь»… Но она вновь не со мной. Остаётся недостижимой для меня. Наверное, потому и напоминает тот стишок, который недавно мы прочли с Воображалой. О музыкальном инструменте – скрипке – наделённом душой и разумом.* Там смычок бился в экстазе от того, что прикасался к струнам обожаемой скрипки, и молился ей, что они ведь никогда больше не расстанутся. А та в ответ… как там было? «И скрипка отвечала «Да», но сердцу скрипки было больно». Тогда, услышав его впервые, я совсем ничего не понял. Мне просто нравилось слушать проникновенный голос Аннабет. Да и сейчас я вовсе не могу объяснить даже самому себе, почему эти строки бесконечно повторяются в моей голове. Казалось бы, что в них такого? Смычок спрашивает: «мы не расстанемся?» «Да», - заверяет скрипка. Лжёт. И смычок знает, что это ложь. Знает, что они расстанутся. Совсем скоро. Расстанутся. В этом дело, верно? Каждый раз, когда Аннабет прижимается ко мне, оказывается так близко, что мои лёгкие вновь заполняет её аромат, улыбается… а затем смотрит, как в последний раз… Каждый раз при этом я ощущаю себя именно тем наивным смычком. Словно у нас с Воображалой та же глупая история, что и у скрипки со смычком – миг счастья, который не приведёт ни к чему, когда наши пути разойдутся.