Разделённые мирами

Я точно знаю, что что-то случилось. Всё идёт вообще ни мрака не так, как я уже рассчитываю в своих мечтах. Мне казалось, между мной и Чейз возникло что-то, ну, особенное. Однако я возвращаюсь с дежурства (между прочим, в необычайном волнении, потому что зазнайка вообще ни из тех, кто может легко расщедриться на поцелуи, и тут вдруг!), а всё возвращается на круги своя, словно наши отношения откатываются на месяц назад. Только я уже не могу стать прежним. Серьёзное ранение заставляет меня задуматься о собственной жизни, хотя казалось бы, таких ранений у меня было… что и не сосчитать. Но этот раз отличается от всего, что было раньше. Рядом была Аннабет. После двух проклятых недель игнорирования, когда мне не удавалось увидеть её даже мельком, один факт, что она рядом, наполняет меня счастьем. Я даже чувствую благодарность к горгонам за их ядовитый подарок. Вот до чего я дошёл. И тогда я очень ясно понимаю, что Воображала стоит того, чтобы за неё бороться. Я хочу, чтобы мы были вместе, и если ради этого придётся потрудиться, что ж… главное, не спугнуть её своими завоеваниями. Я постоянно держу в голове эту мысль. Аккуратно, ненавязчиво вторгаясь в жизнь Чейз всё больше. Позволяю себе придерживать её за талию или плечи на миг-другой дольше, чем раньше, зная, что таких нюансов она не заметит, привыкнув к моему присутствию. Иногда, тщательно взвесив риски, наклоняюсь слишком близко или совсем невинно распускаю руки, ничего слишком явного, настораживающего, настойчивого. Небольшие моменты, буквально шутки в стиле Рыбьих Мозгов, верно? Знакомство с моей семьёй пока вообще не вписывается в мои планы, потому что вполне может отдалить зазнайку. И чёрт возьми, делает это. Она прямо говорит мне «нет». Говорит «нет» самой возможности сближения. Мне хочется отмотать всё назад. Не решаться на, казалось бы, ни к чему не обязывающее заявление о более романтическом признании… Я ведь должен быть сдержанным. Я могу таким быть. Постоянная близость Аннабет, конечно, не способствует душевному и физическому равновесию, но так и я ведь давно не подросток, не умеющий контролировать свои желания. Я могу держать себя в руках и своими желаниями управлять, верно? Оказалось – ни к Бездне это не верно. Один поцелуй. Один внезапный поцелуй. Определенно, на эмоциях. Но такой, что мне буквально срывает крышу. Её пальцы зарывающиеся в мои волосы, тело, прижимающееся ко мне, что я вдруг жутко захотел сорвать с неё к чёрту всю одежду. Прямо в коридоре. Сделать её своей. Навсегда. И только эта мысль немного возвращает мне здравомыслие: навсегда – это ведь так долго. Ну и тот факт, что она не ведёт себя как опытная женщина, тоже оказывает влияние. Как охваченная страстью – да, опытная – м, нет. Что определенно является ещё одним крайне важным аргументом в пользу действия «не спешить». Не то, чтобы меня волнует её прошлое; только лишь то, как оно может повлиять на будущее. Наше. Совместное. Я не могу её потерять. Не могу спугнуть своими действиями, слишком сильным пылом, резкостью, скоростью, с которой между нами происходят изменения. Поэтому если нужно поиграю в сдержанность и целомудрие. Ни мрака не ясно, почему меня так клинит; вот вроде делал вещи намного бесстыднее. Но один поцелуй светловолосой фурии вызывает такие эмоции, что возникают проблемы с контролем родной стихии. Мозги, кажется, всерьёз состоят сплошь из водорослей, потому что в голове полный хаос и ни мрака никакой связи между мыслями. Полная бессмыслица. Метание между крайностями и непонимание собственных желаний. Вообще проблема понять, почему всё, что касается этой девушки, воспринимается мною так ярко и насыщенно. Ещё большая проблема, чётко решить, что делать дальше. Кажется, я мечтаю о гораздо большем, чем просто о горячем времяпрепровождении в постели. Мне нужно от Воображалы куда больше. Бездна его знает, что именно. Сформулировать чётко не получается, всё слишком сумбурно, быстро, нестабильно. А я просто привязан к своей нежданной соседке всей своей душой. Поэтому готов усмирить свои порывы. Поцелуй – это итак много больше, чем я ждал в ближайшее время. И всё же, я поверил, что мы совершили огромный скачок вперёд. Потому что я жажду отношений именно с этой девушкой. Я в Бездну готов сбросить какие-нибудь «иные варианты», ни одна красавица в заведении Мадам Цирцеи никогда так меня не пленяла. И если, мрак возьми, мне следует уйти от неё, в то время как, Аннабет – единственная, кто сейчас занимает мои мысли, к чему вообще продолжать сражения с монстрами? Я, может, не такой зазнайка, как блондинка, и не понимаю всех сложностей, которые сопутствуют нашим возможным отношениям, и не вижу всего, что стоит преградой между нами. Но я всем своим сердцем чувствую, что не должен отступать, что убийство симпатии между нами – станет самой большой ошибкой во всей моей жизни. Я готов рискнуть. И если будет нужно, сразиться за Чейз со всем миром. Мне не впервой ввязываться в казавшиеся заведомо проигрышными схватки. Однако всё, что происходит между нами, похоже на случайные движения косяков рыб: их бросает течениями то в одну сторону, то в другую, то вынуждает подняться к поверхности и выпрыгивать из воды или зарываться в песок. Провожая на смену, Воображала цепляется за меня и целует, будто пытаясь слиться с моей душой. А спустя меньше чем семнадцать часов (я очень спешу и гоню Пирата на максимально возможной скорости), от пылких чувств не остаётся и следа. Приветливость, забота, спокойное принятие прикосновений и пустота во взгляде. Но чёрт, дело ведь не в том, что ей не понравился поцелуй, правда? Она же таяла в моих руках, горячо отзывалась, тянулась ко мне, цеплялась, словно мы связаны с ней вовеки веков. Что в голове мечется назойливое слово «навсегда», будто пытаясь подтолкнуть к истине, которой я в упор не вижу. А Аннабет вдруг вновь начинает притворяться другом. И единственное, что я могу, принять её правила игры. *** Мы вроде бы продолжаем общаться. Совместно занимаемся делами, как серьёзными, так и совершенно мелкими и незначительными: экспериментируем на кухне и делим домашние дела, готовим подарок Клариссе и продолжаем перерывать все доступные источники информации, собирая материалы по Разрывам и связи с другими мирами. У Воображалы даже формируется некая теория, от которой я не в восторге, но всё же лучше думать, что до зимы нам не грозит расставание, чем переживать, что в любой миг можешь проснуться в одиночестве. Я бы списал попытки Чейз дистанцироваться на понимание, что наше соседство временное. И она не хочет привязываться сильнее. Я бы списал на вновь наступившие дни цикла, как раз ведь месяц проходит с нашей размолвки. А помня, чем кончились наши откровения месяц назад, и не желая повторения её исчезновения из моей жизни, молчу и послушно играю в друзей. Я бы на многое мог списать её холодное и сдержанное поведение, если бы её отстраненность не началась раньше. Сразу, мать её Бездна, после единственного поцелуя. И эта мысль не даёт мне покоя. Вот-вот вечеринка по случаю дня рождения Клариссы, то есть… всё ведь должно было наладиться? Но ни мрака не налаживается. Я пытаюсь понять хоть что-то, найти объяснения столь резко изменившемуся поведению. Всё, что приходит в голову, что ей просто всё ещё неловко – другой менталитет и отношение. Если так, всё что остаётся мне – ждать. Что я вообще делать не умею. Но стиснув зубы, уговариваю сам себя потерпеть, дать блондинке время. Надо ведь просто ещё немного подождать, пока она привыкнет. Просто. Чуть-чуть. Подождать. Продолжая каждую ночь спать рядом, на расстоянии фута от манящего светловолосого безумия. В данных обстоятельствах совместный сон – занятие сродни крайне изощренной пытки, и я всерьёз обдумываю переехать на второй этаж, чтобы не испытывать пределы своей выдержки. Каждую ночь она преступно близко, оставаясь абсолютно недостижимой. В то время как мне постоянно снятся… крайне неприличные вещи. Я даже каждое утро искренне удивляюсь собственной фантазии и откладываю сновидения в дальние уголки памяти. Так, на всякий случай, вдруг однажды какая-нибудь занимательная идейка пригодится?.. Судя по постоянно сдержанной и непоколебимой Аннабет, это, конечно, на вряд ли. Но надежда отказывается умирать. И лишь изредка из под её маски прорываются проблески эмоций, от которых я становлюсь зависим, жадно следя за улыбками и задумчиво нахмуренными бровями, слушая очередную историю и безвозвратно пропадая. Мне безумно нравится эта новая традиция: читать вместе. В её голосе есть нечто особенное: от его звуков моё сердце бросается вскачь, пропади оно пропадом. Словно сама моя душа трепещет, когда с уст Аннабет льются самые обычные слова. Я совершенно не хочу исцеляться от этого сумасшествия. Даже если её голос заведёт меня в Бездну. *** В том, что все мои мысли заняты девушкой, которая в свою очередь тщательно занимает своё время чем угодно, чтобы только не общаться со мной, есть свои плюсы. У меня тоже появляется свободное время. Навещаю обоих Ди Анджело, заодно пройдясь по старой-доброй Военной Академии и оценив подрастающее поколение. Сопровождаю сестру на очередной приём к лекарю, беру копии всех её медицинских документов (по просьбе Воображалы, сам бы я вряд ли додумался, что записи наших местных целителей могут пригодиться для корректирования диагноза согласно научным представлениям в мире Аннабет). Совершенствую кольцо и довожу этот очередной артефакт до ума. Специально приехав на праздник в честь Ла Ру чуть пораньше, Тайсон приносит готовое украшение с собой. Оно как раз сегодня утром проходит последнюю стадию укрепления, и теперь, признаюсь без лишней скромности, перстень выглядит просто замечательно – идеальный гладкий обод. А так как с минуты на минуту начнут собираться гости, я решаю, что пора бы уже вручить амулет той, кому он предназначается. - Воображала, - останавливаю её в коридоре, прежде чем она выходит за порог навстречу нескольким приземлившимся колесницам. Аннабет поворачивается не сразу, словно колеблется. Или собирается с духом. Затем поднимает голову. Смотрит, как ни в чём не бывало, будто и заминка мне только чудится. Но взгляд остаётся пустым, не стальным, а словно ледяным. И лишь на самом дне плещется жгучее пламя. Я теряюсь тоже. - Ну? Что такое, Джексон? Уже забыл? Бедненький, совсем безмозглый, да? - Язва. А я тебе ещё и подарок готовил! - Промахнулся немного, меня Аннабет зовут, день рождения в июле. А именинница, Кларисса, вон, только прилетела. - Я в курсе! Не сбивай меня! – хотя про июль слышу впервые и тщательно запоминаю, снова путаясь в мыслях. - Тогда тебе нужно будет проконсультироваться с врачом, я знаю одного толкового психиатра… - Воображала, да хватит уже! Вот! – не выдерживаю и без всяких красивых слов протягиваю ей украшение. На миг кажется, что она отпрыгнет в сторону (неужели настолько хочет избежать контакта со мной?), но Чейз даже не дёргается. Смотрит на мою протянутую ладонь, и её плечи расслабленно опускаются. - Кольцо? – в тоне появляется любопытство, но забирать подарок девушка не спешит. - Эпоксидная смола? – судя по интонации, Аннабет задаёт вопрос. Мне однако не понятный. - Извини, моим Рыбьим Мозгам такие сложные слова не доступны. - Я спрашиваю про материал, балбес, - фыркает она, - из чего сделано? - А. Ну… сложно объяснить. Там много всего. Я расплавил один родовой артефакт и немного его переделал. Теперь он меньше, изящнее и функциональнее. - Рассчитывать, что побрякушка тронет закованное в броню сердце светловолосой фурии, не приходится. Но мне станет немного спокойнее, если она получит ещё один слой защиты, способный остановить даже физические атаки. Хоть падающий камень, хоть стрелу, хоть вынырнувшую из тени адскую гончую. Семейный амулет, который я беспощадно пожертвовал на основу для ободка, как раз специализировался на оборонных целях. То есть… был одним из лучших щитов, когда-либо выходивших из кузниц Посейдона. Отец поймёт и простит. А вот я себе не прощу, если что-то вновь будет угрожать жизни Аннабет, так что впихиваю в своё творение целую коллекцию разных охранных чар. Правда, я не уверен, что стоит говорить моей соседке об истинном предназначении и всех возможностях кольца. С неё станется закатить глаза, обозвать меня перестраховщиком и забросить «ненужную» вещицу на самую дальнюю полку. Туда, где пылится шкатулка с кучей других украшений, которые блондинка просто поразительно как сильно любит. Единственное, что она продолжает послушно носить - шнурок с бусинами. В итоге, решаю пока не раскрывать всех карт и говорю очень обобщенно. - Это защитный талисман. А ещё он меняет цвет в зависимости от настроения владельца, - случайный эффект от соединения воды из разных магических источников. Я его не планировал, но теперь думаю, что его неплохо можно использовать, чтобы не заострять внимание на том, насколько защитный артефакт реально защитный. - Видишь, серый сплёлся с голубым? Значит, моё состояние колеблется между спокойствием и взволнованностью и никак не может остановиться на одном варианте. И мне очень поможет, если ты, наконец, его возьмёшь и дашь оценку. - Интересная штучка. - Бери уже. Подарок, наконец, попадает в руки хозяйки. Мы наблюдаем, как внутри гладкого материала вдруг словно рождается буря, и белые потоки вытесняют голубые тона, тягуче перекраивая рисунок. - Кстати, такие вещи обычно меняют цвет вовсе не из-за настроения, - опять фыркает высокомерная зазнайка и продолжает тоном школьного учителя, - влияет разное освещение, тепло и холод, в общем, тут работают простые физические законы. - Неужели? У тебя исчез голубой, означающий волнение, а ты как раз выглядишь спокойной, скажешь не так? А ведь ты его ещё не надела, просто держишь на ладони, – перехватываю её руку, поднимаю на уровень глаз. – Видишь? Если изменить угол наблюдения можно заметить тёмно-красные искры… Замолкаю на полуслове, когда до моего отсталого разума доходит их значение. Тёмно-красный, прячущийся под холодной белой пеленой. Этот узор говорит о том, что владельца украшения терзает что-то так сильно, что причиняет страшную боль. Но человек усилием воли глушит её, прячет за безразличием. Бездна. Понимаю, что просто не могу сказать этого. Вслух. Аннабет. Ни за что. В кольце продолжают происходить изменения, и я быстро переключаюсь на них. - А это появилась смесь любопытства и настороженности. Вроде бы. Я не слишком силён в распознавании оттенков. Так позволишь? Чейз кивает, и, пока она не придумывает возражений, надеваю кольцо на мизинец. Просто над процессом не задумываюсь. - Ого, село, как влитое. Естественно. Думаю, что нечему удивляться, в случае Чейз я с размером промахнуться не мог. Думаю, что надо было привлечь Лу Эллен и наложить на перстень заговор, чтобы он не снимался. О том, что гости, наверное, уже собрались и нас потеряли. Что в кольце тают острые ледяные узоры, завораживая сменой оттенков. Что руки блондинки слишком холодные. О её голосе, эхом звенящем в ушах. О чём угодно. Пока в голове медленно, словно катящийся по склону снежный шар, формируется осознание. Точно оглушенный, всё ещё не вполне адекватно оценивая ситуацию, немного поворачиваю её ладонь, чтобы подставить украшение под свет лампы. И наши пальцы каким-то таинственным образом сплетаются. Сами по себе. Просто вдруг оказываются в идеальном для этого положении. И материал начинает постепенно алеть, словно напитываясь огнём, вспыхнувшим в миг от одного невинного прикосновения и текущим по нашим венам вместо крови. На её ладони сверкает кольцо. Кольцо, которое я надеваю ей на мизинец. Будто в храме Афродиты, покровительницы любви. И всё это вдруг слишком живо напоминает мне брачную церемонию. Сглатываю. Не могу оторвать взгляда от кокетливо мерцающего украшения. А в голове раз за разом прокручивается момент, как я без колебаний надеваю ей кольцо. - Ладно, Рыбьи Мозги, считай, убедил. – С нарочитой бодростью говорит Аннабет, пока я всё ещё пребываю в прострации. В отличие от меня, в мире Чейз нет никаких таких ритуалов. Во всяком случае, до сих пор мне не довелось узнать ни об одном. С отношениями в её мире вообще творится какой-то мрак; никаких браков, хотя каким-то образом люди всё-таки становятся парой. Но явно не женятся и кольцами не обмениваются, потому что девушку вся эта ситуация не трогает ни капли. Она, как ни в чём не бывало, продолжает рассуждать о магических способностях украшения, - цвета и правда меняются так стремительно, как человеческие эмоции. Ещё раз сглатываю. Нервно усмехаюсь. Дёргаю плечами. Наконец, слышу топот на крыльце, совсем близко, значит, вот-вот кто-то ворвётся в наш дом. И вновь обретаю способность двигаться и говорить. - Но это не значит, что ты можешь сбегать от меня. Лучше всё равно далеко не отходи, незачем провоцировать ребят на копание в твоём происхождении. - Есть, капитан! - Командир, - поправляю и подмигиваю, собираясь с духом, чтобы оставить ситуацию в прошлом. - Мы справимся, - вдруг торопливо шепчет Аннабет и на мгновение ободряюще сжимает мою ладонь в своей. Как будто чувствует мою взволнованность. – Мы уже принимали гостей и смогли избегать вопросов обо мне и моём месте жительства. Всё будет так же. - Всё будет лучше, - успеваю шепнуть в ответ. Наши руки расплетаются. О чём я начинаю сожалеть в тот же миг. Отворачиваюсь, уже приветствуя решительно распахнувшую дверь Ла Ру. Однако, так и оставив дверь нараспашку, Кларисса с руганью разворачивается и топает обратно к своему транспорту. В духе моей коллеги. Надо полагать, опять что-то забыла. Перед домом собирается целая делегация, со смехом наблюдающая за этим шествием. Откуда-то сверху раздаётся свист, наверное, Тайсон уже проводил кого-то на второй этаж. И вдруг я чувствую, как всё ещё касаются наши кончики пальцев. Почти неуловимо... и всё же… Воображала рядом. - Пф! Знаешь, я вообще-то не люблю розовый цвет, - пользуясь заминкой шепчет блондинка. Я не сразу понимаю, о чём она говорит, потому что в моей голове «розовый» и «кольцо на пальце зазнайки» - вещи не совпадающие. Не совместимые по своей изначальной природе. Однако моё светловолосое бедствие продолжает, - но этот оттенок красивый. - Что? – поворачиваюсь, задержав дыхание. Взгляд буквально прикипает к украшению. Действительно демонстрирующего абсолютно равномерный цвет рассвета. - Пожалуй, даже коралловый. Такой красно-розовый, но мягкий и тёплый. Не могу подобрать нужное слово. Как он у вас называется? - А…эм… - дар речи всё ещё не возвращается. Не потому, что не знаю названия. А потому, что не могу поверить. Её кольцо светится любовью. Тьма побери, цветом настоящей любви. Какого мрака!? Это, тьма побери, явно не тот вариант, который стоит озвучивать моей соседке. - Лососевый, - с губ же срывается единственное слово, которое приходит мне на ум кроме истины. - Лосо-что? – Чейз хлопает глазами, а затем заходится искренним смехом, из-за чего на нас начинают оборачиваться, - боже! Ну, конечно! Что ещё ты мог сказать, Рыбьи Мозги! И она выходит вперёд, на крыльцо, чтобы поприветствовать Силену с Чарли. Пока моя рука тянется за ней, до последнего стараясь не разорвать прикосновения, и после ещё на несколько секунд повисая в воздухе за спиной блондинки. Кольцо медленно окрашивается в желтоватые цвета радости и с крапинами настороженности. Пока я стою памятником самому себе, всё ещё переваривая свалившееся на меня откровение судьбы. Закатно-розовый. Цвет, мать-его-Бездну, предвестника истинной любви. Как мрак я должен её отпустить? Как убить в себе симпатию? Помнить о долге? О разделивших нас обстоятельствах? О выборе, сделанном Аннабет, чётко озвучившей своё «нет»? Как отступить? Может, наши чувства, и правда, ненормальны. Они похожи на падение. Словно я долго топтался у обрыва, всматривался вниз, изучал, привыкал, вглядывался в красоты и особенности. Пока гуляющий на дне ветер наполнял мои лёгкие, заставлял дышать в новом ритме. А затем незаметно для себя я шагнул в эту пропасть. Рухнул в мгновение. Слился, стал частью её. И с каждой секундой падения всё больше влюблялся ощущение свободного полёта – в собственную погибель. *** - Куда десерты поставить? – возвращается именинница, легко балансируя с гигантской коробкой. - Холодильник на кухне, - Аннабет указывает ладонью направление, - туда. - О-о, - тянет Кларисса с такой интонацией, словно пресловутое «фу», - что-то я не обратила внимание на обстановочку в прошлый раз. Отстой. Такую хибару мог выбрать только Джексон. Соображаловки меньше, чем у краба. Ещё и девушку привёл в такое место! - Ну, Перси, дом тебе, правда, подстать, - Крис хмыкает и пихает меня локтем в бок, - так что не обессудь. - Благодарю! – решительно отвечает Чейз, вскидывая подбородок. Брови Родригеза дёргаются вверх, а затем его губы ме-е-едленно расплываются в хитрой улыбке. Бездна, даже знать не хочу, что он там себе надумал. - М-м-м, твоих ручек дело? – тянет он, переводя взгляд с неё на меня и обратно. - Любопытно… - Тьма. Обстановка убогая, как ты сам, Джексон, - возвращается с кухни Кларисса, явно не услышав, что мы тут говорили, - небось сам обставлял, да? - Спасибо, - широко улыбается блондинка и даже вопреки привычкам протягивает ладонь для рукопожатия, - я старалась. - Хм! – Кларисса прищуривается, явно одобряя поведение моей соседки. Она всегда уважает тех, кто не стесняется отстаивать своё мнение и вкусы. – Ладно, может, я поспешила с выводами. И тут, мрак, как по заказу, благодаря распахнутой двери мы слышим разговоры ребят, спускающихся со второго этажа. Ровно на ту же самую тему. - Подумать только, какой странный дом! Только командир и мог выкинуть такое! Поселиться у Бездны за пазухой! - Да ещё и сюда, в такую обстановку, он осмелился привести девушку! - Как только не сбежала? Даже приводить не пришлось. Сама явилась и прижилась, что не выселишь. Я уже разворачиваюсь, собираясь выйти на улицу и пресечь все подобные разговоры, когда меня крепким плечом оттесняют в сторону. - Разберусь, - заявляет Кларисса, с хрустом разминая кулаки, - эй, салаги! - А я прослежу, чтобы у вас под окнами не выросло кладбище, - добавляет Крис, спеша за своей возлюбленной. Аннабет провожает их задумчивым взглядом, потом смотрит на меня так, словно ей открывается страшная тайна. Тут же отворачивается, пряча лицо за выбившимися из хвоста волосами. Подхожу и мягко отвожу пряди, не настаивая на заботе, лишь предлагая. Чейз упрямо стискивает челюсть, уставившись в пол. Но не дёргается, не сбегает, не отмалчивается. - Им всем не нравится, - шепчет она. - Просто необычно. И да… мы… кхм, не привыкли следить за языком. - Без разницы, просто поразительно, как вообще хоть кого-то сюда занесло, если все тут такие эстеты. Вот что тебе стоило тоже поселиться в каком-нибудь классическом по вашим представлениям домике? - Думаешь о том, что все проблемы начались из-за того, что мы случайно разделили жилплощадь? - О том, что именно ты выбрал дом, отделанный по моему вкусу, - гордо вскидывает она подбородок, наконец, позволяя нашим взглядам встретиться, - лишь ты один. - В самом деле, - отвечаю усмешкой, - мало кто из моих знакомых переехал бы сюда. И тем более сохранил бы такой ремонт, - хмыкаю, не в силах прервать даже такой нелепый диалог. Я хочу говорить с ней. Слушать волшебный голос. Какой бы ни была тема. - Эй, голубки! – влезает в наш разговор Ла Ру, - хватит ворковать! Тащите свои задницы наверх! - Она даже более вежлива, чем Талия, - ворчит зазнайка и со вздохом начинает подниматься по лестнице. *** Ещё ни разу в жизни я так не радовался тому, что был прав. Вечер делится на два этапа до и после: переломным становится момент, когда мы вручаем подарок имениннице. И дальше, как предсказуемо, картина размерами шесть на пять с половиной футов или около того полностью завладевает всеобщим вниманием. Серьёзно, абсолютно всех поглощает необычная мозаика, даже алкоголь скромно уходит на задний план. Сонные и вялые ребята, пришедшие сразу после окончания дежурства в четыре, вдруг разом просыпаются и демонстрируют невиданную энергичность. А те несчастные, кому предстоит выйти на дежурство в восемь утра, ноют и возмущаются, что не смогут поучаствовать в процессе сборки до самого конца. Ну да, занятие предстоит долгое: головоломка состоит из восьми тысяч деталей, и это приводит всех в такой восторг, что не звучит ни единого вопроса, а где такое вообще можно достать. Что меня, что Воображалу это более чем устраивает. И мы тихонечко самоустраняемся на диван подальше от разведшей бурную деятельность Клариссы. Аннабет качает головой, словно не верит, что командир Ла Ру организует подчиненных для сбора какого-то паззла. *** Лишь глубоко за полночь мне удаётся заставить ребят ненадолго прерваться. Можно было бы приврать, что я скучаю, не участвуя в собирании паззла и распитии сидра, но мне вполне хватает общения при пребывании в уголке в компании Чейз. Я просто очень хочу свой кусочек торта. Так что заставляю всех сделать паузу на перекус и заодно отправляю отсыпаться тех, кому с утра на работу. С согласия моей соседки им даже дозволяется остаться спать в нашем доме, благо теснота никого смутить не может. А разместив близнецов Кастора и Поллукса на кухне и поднявшись вновь на второй этаж, обнаруживаю, что вся толпа снова увлеченно складывает мозаику. Даже Стоуллы, которым вообще-то тоже с утра на патрулирование. Но ничего не говорю. Не маленькие, разберутся. А допустят оплошность – знают, что мы с Ла Ру устроим им сладкую жизнь. Вечеринка продолжается по прежнему сценарию, что я умудряюсь задремать на плече своего светловолосого наваждения. *** Спросонья не сразу пониманию, что происходит. Рефлексы опережают рассудок и лишь поэтому я не падаю лицом на пол и даже перехватываю, как выясняется, Аннабет за талию. Когда она с неизвестно чего вдруг резко бросается назад к стене, естественно при этом сбросив меня со своего плеча. - Что сл..? – только начинаю, борясь с желанием широко зевнуть. Чейз открывает рот, словно пытается закричать, но от ужаса у неё пропадает голос, и из горла вылетает только слабый сип. Поднимает дрожащую руку, как если бы она хотела на что-то указать. И тут же блондинка вновь демонстрирует отменные физические навыки, отпрыгивая назад ещё раз и оказываясь на спинке дивана. Мои ладони так и остаются висеть в воздухе, пока я только и могу, что наблюдать, как девушка в мгновение ока взлетает под потолок. Серьёзно. Она висит буквально под потолком, и я вообще не понимаю, как она там держится. - Да ты круче этого паучка ползаешь! – смеётся у меня за спиной Тревис, пока его брат присвистывает. А. Паук. Ситуация становится понятнее. Помнится, когда мы впервые попали на чердак, и Чейз увидела паутину, я тут целую охоту устроил. Оборачиваюсь в поисках восьмилапого монстра, пока остальные продолжают зубоскалить. Одариваю насмешников укоряющим взглядом, но добиваюсь лишь нового взрыва хохота. В итоге вступаю в схватку с ужаснейшим чудовищем в одиночку, а затем ещё несколько минут уговариваю Воображалу спуститься вниз. В конце концов, демонстративно сжигаю останки несчастного создания, которому так не повезло заглянуть к нам на огонёк; а затем сам снимаю светловолосую фурию, комочком сворачивающуюся в моих объятьях. Я даже не предполагал, что её страх перед пауками настолько силён. Что даже по истечению нескольких минут, она не может выдавить из себя ни слова, а её кожа становится пепельно-серой. И шуточки на тему того, какая мы классная парочка и какие у нас взаимопонимание и совместимость, ни мрака не способствуют восстановлению её душевного равновесия. Наверное, стоит отнести её на воздух, подальше от этих клоунов… Аннабет меня опережает, на дрожащих ногах сбегая из комнаты. И я прекрасно понимаю, что её нельзя оставлять одну в таком состоянии, поэтому спешу следом, пока какой-то идиот кричит нам в спины, что если мы хотели уединиться, могли бы придумать повод получше. Чейз скрипит зубами и яростно распахивает дверь, вбегая в дом. У меня даже возникают сомнения, что хуже – её страх или её гнев. Нагоняю блондинку быстро, дальше коридора она не проходит, видимо, вспомнив, что в комнатах спят гости, и разворачивается обратно к выходу. Где мы и сталкиваемся. Она выглядит крайне нехорошо; даже не знаю, дело в ужасе перед пауком или в возмущении от чужих подколок. Осторожно придерживаю её за локти. - Испугалась? – спрашиваю тихо-тихо. Девушка недовольно дёргает плечом, закусывает губу, но не вырывается. Ясно. – Сердишься из-за ребят? Они не со зла. Просто… шутят неудачно. И я знаю, что тебе и так… непросто. Последние месяцы выдались… - Непростыми, - сипло подсказывает зазнайка, повторяя выбранное мной слово. – Мягко сказано. Я переехала сюда, чтобы сбежать в свой уютный мирок, а получаю непрекращающиеся проблемы. Теперь ещё твои приятели лезут со своими ценными мнениями, как будто я сама… - она осекается и отворачивается, - сама всего не знаю. - Извини, что не всегда пресекаю их шутки. Знаешь, признаться, мне приятно слышать, что они видят нас вместе. Мне самому хочется видеть нас. Хочется, чтобы всё было так, как они говорят. Ну, классная парочка, подходящие друг другу, всё такое. Но если подобные фразы... если мои чувства тяготят тебя… - колеблюсь, не зная, как закончить, чтобы всё вышло правильно, а не обернулось очередной размолвкой. Слишком неожиданно вообще мы вновь говорим о нас, чтобы я был к этой теме готов. Впрочем, наверное, не так уж неожиданно, ведь в последнее время Воображала занимает все мои мысли. И чем бы я ни пытался отвлечься, непокорные мысли всё равно возвращаются к ней. Только… ей ведь это не нужно. Она даже смотреть на меня не хочет. Тоже опускаю глаза вниз, и взгляд сам прикипает к кольцу, которое моя соседка крутит безостановочно. В нём беспокойно вращается такая смесь цветов, что невозможно выделить ни один оттенок. Потому что я, моё присутствие, доставляю ей хлопоты, заставляю волноваться. Решительно вновь поднимаю голову: - Мне уйти? Вкладываю в вопрос гораздо больше, чем простой интерес, нужно ли ей немного побыть в одиночестве. Хочу знать, справимся ли мы дальше или пора прорабатывать легенду, почему я съехал, а к проклятому дому нельзя никому приближаться. Аннабет всё понимает. Она вздрагивает, вся напрягается, в воздухе буквально повисает отчаянное «нет». Которое так и не звучит вслух. - Воображала, мне остаться? Новый вопрос даётся куда сложнее. Пальцы её руки поднимаются, словно она хочет взять мою ладонь в свою, но тут же безвольно опадают. Моё наваждение опять закрывается, отворачивается, сутулив плечи. Просто избегает меня. А я, мрак побери, просто не могу больше оставаться в таком подвешенном состоянии. В Бездну! - Знаешь, если дело в том, что мы родились на разных планетах, хочу, чтобы ты знала. Мне плевать, - говорю твёрдо и спокойно. Потому что не первую минуту и даже не день хожу с этими мыслями. Потому что хочу понять, откликается ли сердце Аннабет на тот странный шторм, что бушует в моем собственном. – Плевать на чужие миры, законы, правила, поведение. Плевать на закостенелые предрассудки, согласно которым, такие как мы не можем быть парой. Плевать на мнения всех остальных о том, как нам с тобой следует или не следует себя вести. Единственное мнение, которое мне нужно знать, это твоё. Только твой взгляд на тягу, появившуюся между нами. И не отрицай, мы оба знаем, что скованны немыслимой связью. Мне нужно только знать, хочешь ли ты быть со мной рядом. И сможешь ли. - Я… но… нет… мы, - Чейз выдыхает что-то бессвязное совсем не слышно. Я не уверен ни в одной букве, но не могу поймать её взгляд, она всё продолжает прятаться от меня. Закрывается. Отворачивается лицом к кухне. Да, пожалуйста. Тогда я прижимаюсь к её спине. Ласково обнимаю одной рукой за талию, другой за плечи. Лишь один удар сердца, и её пальцы вцепляются в мои запястья. Вовсе не для того, чтобы оттолкнуть. Она жмётся ко мне всем хрупким телом. Дышит со мной в такт. Откидывает голову мне на грудь, окутывая меня чарующим запахом, тем самым, что вскружил мою голову во время ярмарки. Мой истинный кислород. - Аннабет, решение за тобой. Я сказал своё слово – я хочу ухаживать за тобой. Хочу не скрываться от других и не скрывать своих чувств. Хочу окружить тебя заботой и страстью и узнать, насколько счастливыми мы можем стать вместе. - У нас нет будущего, - не своим голосом, помертвевшими губами выдавливает из себя блондинка, - нет дома. Нет шанса. Нет… - Брось пустые отговорки. Пока мы можем и дальше жить вот так, деля реальности. Ну, или как захочешь. Если наши миры вместе до зимы, что ж… у нас достаточно времени, чтобы подготовиться. И если надо, чтобы я подготовил себе смену. Мне не хочется уходить от ребят, оставлять разрывы; но надо – сделаю гораздо больше. Если ты хочешь лишь своего привычного дома, а совмещать не выйдет… я… я могу, - сглатываю, на миг зарываясь носом в пряди лунного цвета, вдруг отчетливо понимая, что и правда могу. Хочу. – Я могу стать частью твоего дома. Я хорошо приспосабливаюсь. Если ты не прогонишь, я привыкну, найду себе новое дело. Только скажи. И чувствую вдруг упавшую на руку каплю. Голова Чейз чуть поворачивается, как если бы она хотела оглянуться через плечо… но не оглядывается. Всего несколько крупных горячих слёз на абсолютно бесстрастном лице. В глазах нет даже стылой вьюги, лишь пустота, вечная застывшая бесчувственная сталь. И капли на ресницах и влажные дорожки на щеках точно нарисованные искусным художником. - Не говори ерунды. Пожалуйста. Перси. Впредь больше… не говори. Всё, что мне остаётся, молча смотреть. *** Крик раздаётся словно издалека, сквозь бурю и шторм: - ДЖЕКСОН, МРАКОВУ ТВОЮ ДУШОНКУ!!! - Ла Ру? – открываю дверь, вовсе не желая отвлекаться от Аннабет сейчас. Да и ни в какой другой момент. Никогда. - Ты, тьма, не слышишь сигнал!?! У гарнизона потери! - Скорее! - Подкинешь? - Щиты! Вспыхивает молния, прорезав чёрное небо и на миг осветив поляну, где фактически все разом протрезвевшие гости поспешно выводят своих скакунов и готовятся к схватке. Лишь тогда я различаю разлившийся в воздухе отголосок особенного звука. С кухни выбегают отсыпавшиеся перед сменой близнецы. Из спальни, на ходу раскрывая потайные доспехи, мчится их капитан, Тайсон. Пират сам выскакивает из конюшни, подлетает к крыльцу. Пока мой рассудок медленно различает далёкое эхо специального оповещения. …три… …четыре… На данный момент патруль у разрыва уже лишился четырех защитников.