Разделённые мирами

Хуже всего то, что я совсем не учусь на своих ошибках. На следующий же день я вновь соглашаюсь на тренировку, тем более что погода благоприятствует. Солнце печёт, как будто сейчас разгар лета, и я даже подумываю снять футболку, но вспоминая странности вчерашнего дня… кхм, лучше не рисковать. Нужно сосредоточиться на занятии; абстрагироваться, словно… просто провожу специальный урок для Кати или Эбби. Спарринг с Клариссой, да, ничего необычного. Аннабет выходит в таком виде, что я в миг забываю обо всём. Мрак. Мрак. Мра… Невероятно короткие шорты плотно облегают каждый дюйм плоти, не оставляя простора воображению. И словно этого мало, Чейз щурится на палящее солнце и решительно делает то, что я не рискую – скидывает футболку. Оставшись в минималистичном топе. Не то, чтобы эта самая футболка много скрывает, но, бездна, Воображала просто стягивает одежду у меня на глазах и полагает, что я никак не отреагирую?! Всё моё тело охватывает таким сильным приступом страстного желания, сосредоточившимся в само собой разумеющемся месте, что у меня, кажется, вскипает кровь. Блондинка говорит что-то об июльской жаре, приступает к разминке, не обращая на меня внимания. Пока я продолжаю изображать из себя столб, и кипеть у меня начинают уже даже мозги. А светловолосое искушение совершенно не подозревает о моих проблемах… потому что считает меня джентльменом. Да. Я же джентльмен. И всё такое прочее. Я повторяю себе, что должен взять себя в руки. Что должен оправдать её доверие. И не уронить своё достоинство. В смысле… определенному достоинству как раз полагается упасть… Тьфу ты! Мрак! Да что же это такое! Воображала не пытается привлечь моё внимание, всего лишь со всей самоотдачей подходит к тренировкам. Никаких шалостей. Только серьёзные занятия. Тре-ни-ро-вки. А не заигрывания и соблазнения. Тренировки, говорю. Бесконечно повторяю себе, что не происходит ничего необычного и тем более имеющего сексуальную подоплеку. Это обычный урок. Всего лишь практика фехтования. Всего лишь… Аннабет делает выпад. Возвращается в стойку. Вновь выпад. Вновь стойка. А я, кажется, потихоньку схожу с ума, наблюдая за движениями ног, за её плотно обтянутыми тёмными шортами ягодицами. Вообще-то шаги не совсем верные, но я не чувствую, что мне хватит силы воли, чтобы поправить её… ниже пояса. Бездна, это самые сексуальные ноги, какие мне только доводилось видеть. Сглатываю и пытаюсь ослабить отсутствующий ворот. К сожалению, Воображала и сама замечает, что у неё что-то не так. Хмурится, не понимая, где именно кроется ошибка. Одаривает меня требовательным взглядом. И я вынужденно опускаюсь вниз, повторяя себе, что я должен взять себя в руки и отогнать вдруг возникшие неуместные мысли. Я не имею права оскорблять девушку своими фантазиями. И тем более, дать ей понять, что они вообще у меня возникают. Процесс должен быть как можно более коротким и совершенно бесстрастным. Просто немного развернуть её бёдра и помочь перераспределить равновесие. Ничего более. Мрак, как я смогу это сделать? Мрак. Мрак… Нужно просто отрешиться от всех эмоций, как…как целители! Уилл вон способен оперировать абсолютно обнажённые тела и оставаться непричастным. Да, нужно просто представить, что это тело вовсе не знакомой мне блондинки… и вовсе не её прелестная пятая точка маячит у меня перед глазами. Мрак. Всё. Хватит. Надо просто стиснуть зубы и быстро покончить с задачей. Задерживаю дыхание и максимально безлично, поверхностно касаюсь её бёдер, корректируя стойку. Чейз вновь делает выпад, довольно улыбается, сразу заметив разницу. Пока я отрешенным взглядом смотрю то на её ноги, то на собственные ладони. Честно говоря, мне не раз приходилось поступать подобным образом. Я признан лучшим выпускником военной академии, я – командир первого разрыва, конечно, мне приходится обучать и готовить бойцов. Девушек в том числе. Я много раз сражался с ними, учил, исправлял положения тела, движения, замахи, даже делал массаж… и да, трогал бёдра. Даже обнаженные. Даже за пределами корта. Так какого мрака минуту назад у меня сбивается дыхание. И, тьма-а-а, алеют щёки. К счастью, сегодня моя пытка длится не слишком долго. В один момент Аннабет хитро разворачивается и стремительно делает выпад в мою сторону, пытаясь подловить. Выбиваю кинжал из её хватки, и нож улетает в сторону. Возможно, это знак. Милостивый знак от самих мойр, чтобы надо прекращать всё это безумие. Чейз с разочарованным вздохом отворачивает; идёт к дому, всматривается в землю. А затем опускается на колени, наклоняется… Воздух со свистом покидает мои лёгкие. Блондинка не обращает на меня никакого внимания, шаря руками под террасой. - Эм, Воображала… - произношу через силу, - что ты делаешь? - Ищу. – Следует краткий ответ. - А… что именно, позволь поинтересоваться? – сипло уточняю, не в силах отвести взгляд от находящейся в слишком откровенной позе девушки. - Что за дурацкие вопросы, Рыбьи Мозги? – гневно фыркает она. – Что я могу искать?! Половой орган пегаса, чёрт возьми!? – в стороне из конюшни раздаётся ошеломленное ржание Пирата. Это выше моих сил. Всё, на что я способен – уставиться на аккуратную соблазнительную попку Чейз. Неужели эта заучка только что выпалила, что ищет… половой орган?.. Мой собственный реагирует почти мгновенно… и я ничего не могу с собой поделать. Тьфу ты, да что опять со мной творится?! Я же достойно пережил полтора месяца бок о бок с ней! И вообще, обычно я воздерживаюсь от непристойных мыслей о молодых приличных барышнях. Мама же воспитывала меня джентльменом! Но, кхм, по правде не припомню, чтобы мне приходилось вот так при свете дня созерцать округлые ягодицы примерной девушки, почти не прикрытые узкой полоской того, что с трудом можно назвать шортами. Нет. Я обязан прекратить! Нельзя забывать, что обладательница этих прелестей не кто иная, как моя заумная соседка Аннабет Чейз. А я… а мне… мне, наверное, напекло голову! Жара сегодня страшная! - Конечно, - блондинка продолжает ругаться себе под нос, наконец, выдыхает менее раздраженно, - конечно, я ищу улетевший клинок. Здесь есть щели, куда, видимо, и попал нож. - О. Ну, да. Конечно. Какие могут быть варианты. – Очень осмысленно. Верх остроумия. Девушка что-то бурчит в ответ, затем вдруг издаёт радостное восклицание. - Вот он! – и светловолосая фурия начинает пятиться на четвереньках назад, из-за чего её шорты натягиваются, оголяют ещё больше шелковистой кожи… Со свистом выдыхаю, сжимаю руки в кулаки, пряча их за спиной, чтобы сдержаться от соблазна распустить их. Титаническим усилием воли запрокидываю голову, предаваясь созерцанию белого, как в пустыне, неба и почти неразличимых проплывающих мимо редких облаков. Нужно отвлечь себя от греховных мыслей, пока я не совершаю ничего непоправимого. Думаем о разрыве. О монстрах. Об Аннабет в изящном сальто уходящей от клыков гончей… Интересно, будет ли она так же выгибаться, если мы… если я… Бездна, я хочу её! Мне, мрак, нужно быть в ней! Чейз с оружием в руке стоит прямо передо мной. И с улыбкой говорит: - Клинку полагается быть в ножнах, верно? Моя вселенная взрывается, прекращая своё существование. Лёгкий удар в плечо вырывает меня из чёрной бездны. Я понимаю, что уже несколько минут как нахожусь в нереальности. Блондинка продолжает всё это время говорить, очищая и убирая подаренный Нико нож и не обращая на меня особого внимания. Сглатываю. Она ведь не произносит ничего неприличного. Абсолютно невинная фраза об оружии, которая обретает непристойное звучание в контексте только моих больных мыслей. - Ладно, продолжим опять с палкой вместо кинжала? - Нет. – Звучит, пожалуй, даже слишком резко. Она сводит брови, смотрит на меня недоуменно и хмуро. Медленно оглядывает меня, словно пытаясь пролезть мне под кожу, прочесть мои мысли. Тьма. Уж Воображала не упустит из виду странности в моём поведении! Мойры! За что вы послали мне такое наказание – знакомство с этой сообразительной и внимательной зазнайкой? Она слишком проницательная; слишком умная; слишком любопытная. Ей всё нужно изучить, познать, докопаться до истины. При этом, когда она рядом со мной, мои собственные не столь выдающиеся способности в области здравомыслия и сдержанности катятся прямиком в бездну! - Что-то случилось? – выражение её лица разительно меняется, - опять какой-то сигнал? Монстры? Мне подождать в доме, да? Мне хватает выдержки только на то, чтобы кивнуть. И уже через несколько секунд она скрывается в нашем жилище, захлопывая за собой дверь. И вместе с этим ударом моему телу возвращается подвижность. Я подхожу к тренировочному манекену и от души впечатываю кулак, ломая в бездну корпус. Оуч. Сажусь на корточки и, зажмурившись, прижимаюсь лбом к оставшейся части. Мрак. Эти тренировки – огромная ошибка. Я должен их прекратить, иначе окончательно утрачу контроль. Я слишком много времени провожу с Аннабет; она уже проникла во все сферы моей жизнь. Она занимает так много моих мыслей. И я начинаю увлекаться ею. Увлекаться? Ха. Это всё равно, что сказать, будто утопленник увлёкся водой. Я проклятая бездна всю прошедшую ночь бредил Воображалой – её бесстрашием, когда она рискнула сразиться с адской гончей, чтобы защитить почти незнакомого мальчика; или когда она заявила, что будет изучать разрывы. Её грациозностью, когда мы танцевали, так легко взаимодействуя. Её добротой, когда она без тени сомнений отправилась танцевать с Тайсоном и всегда отвечала ему дружелюбной улыбкой. Её стойкостью, сдержанностью и да, её высокомерием тоже… я просто не могу не думать о её остром уме и вечных колких замечаниях. Всю ночь лежа от неё так близко, чувствуя чарующий аромат, я не мог нормально спать. Вовсе не из-за кошмаров. Просто смотрел на неё, такую беззащитную и нежную. Даже во сне изредка насупливающую брови. И мне хотелось стереть хмурую складку на лбу… губами. Я жаждал – и жажду – слишком многого. И бездна, да, целую ночь она лежала так близко, но всё, на что я мог рассчитывать – невинное прикосновение кончиков пальцев. Что же со мной происходит? Совсем недавно я воспринимал свою соседку всего лишь как соседку. И даже оценивал наше соседство как очень удачное. Я думал о ней спокойно, да, хотел защищать, опекать, но ровно так же, как я оберегаю всех жителей Олимпийских Островов. А теперь даже мысли о разрыве и монстрах не могут прорваться в мой рассудок и привнести с собой холод. Бездна, да если меня сейчас засунуть в прорубь со льдом, держу пари, через мгновение вода будет кипеть! Вцепляюсь в основание уничтоженной тренировочной куклы. Я бы стукнулся о него головой, если бы это подарило мне хоть капельку здравого смысла. Но, конечно, с моими Рыбьими, как говорит Воображала, мозгами, мне вряд ли светит даже немного рассудительности. Совершенно точно ясно, что нам с ней нужно выдерживать дистанцию, пока я не приду в себя и перестану представлять её в самых нескромных позах. Определенно. Максимальная дистанция. Может, переехать на время в гарнизон, прикрывшись странным Прорывом у острова Посейдона? Мой желудок и ещё одна крайне своевольная часть при этой мысли приходят в упадок. Я со злостью впечатываю кулак в землю. Будь оно проклято, что это со мной происходит? Я никогда еще не реагировал подобным образом на женщину. Возможно, стоит всё-таки наведаться к мадам Цирцее и сбросить напряжение; а то уж слишком долго – аж с начала марта – я веду образ жизни пай-мальчика. И всё идёт наперекосяк. А я должен быть в своей лучшей форме, когда с прорывами творится тьма их знает что. И единственный орган, который нуждается в стимуляции, — это мои мозги, мои бедные, заблудшие мозги. Нельзя забывать о наших обстоятельствах, о том, кто мы. Непозволительно тратить время на попытки соблазнить женщину, которая сейчас находится рядом со мной вынужденно. Девушку из другого мира. Ту, с которой у меня нет будущего. Однако какой-то червячок сомнений под слоями злости и непонимания продолжает тихо шептать, что, возможно, уже слишком поздно дёргаться. *** Аннабет встречает в дверях комнаты, нервно переминаясь с ноги на ногу. - Всё нормально? – спрашивает она даже прежде, чем я успеваю переступить порог. - А..э-эм, да, - смущаюсь и опускаю взгляд. Её волнение неожиданно для меня. Особенно, когда я слышу множественные голоса из комнаты за её спиной. Видимо, у неё очередная конференция по проекту, или как там оно называется; однако, кажется, Чейз гораздо больше волнуется обо мне, чем за свою работу. – Это… ложная тревога, - вру, не в силах признаться, что все мои проблемы сейчас только в моей голове. И кое-где ниже пояса. - Точно? Тебя долго не было, - конечно, Воображалу не так просто провести, - ты точно в порядке? - Ой, да, ладно! Что со мной будет? – храбрюсь и даже усмехаюсь. Она продолжает зорко наблюдать за каждым моим движением, пока я снимаю обувь, словно ждёт, что я выдам себя. Отвечаю ухмылкой, – и вообще, не стоит тревожиться – уж за меня так точно. Если я вдруг так оплошаю, что лишусь какой-нибудь конечности, тебе следует заявить что-то вроде «чего ещё ждать от Рыбьих Мозгов»! - Пф! – блондинка качает головой, уходя вглубь комнаты к ноутбуку, где вовсю идёт бурное обсуждение. И всё же отвечает мне с какой-то непонятной интонацией, - «Над ранами смеётся только тот, кто не бывал ни разу ранен». Я бы, пожалуй, поспорил. Чем больше ран я получал, тем больше уверовал, что нужно сохранять оптимизм при любом раскладе. Но не успеваю открыть даже рта. - Боже мой! – слышится восклицание от ноутбука моей соседки, - не послышалось ли мне, что вы, леди Чейз, изволили цитировать Ромео и Джульетту? Неужели вы умеете читать? - Ха-ха, как остроумно, Бен! – с сарказмом отвечает ему другой мужской голос. - Словно не успел изучить нашу зануду Чейз, - вторит женщина. - Но, согласитесь, блондинка, знакомая с Шекспиром, - нонсенс, - вновь хмыкает первый, - или специально фразу выучила, м, Чейз? - «Я бы вызвал вас на битву умов», - склоняется Воображала к экрану, нарочно позволяя скользнуть вперёд светлым прядям, - «но вижу, вы безоружны». * Через паузу ей отвечают дружным смехом, и коротким «туше», что бы это ни значило, со стороны того первого насмешника. - Ладно, - слышится хлопок в ладони, - раз Аннабет, наконец, полностью с нами, давайте пройдёмся по характеристикам… Ребята возвращаются к обсуждению, кажется, какого-то особенного моста, и я прикрываю дверь спальни, чтобы не мешать блондинке. Может, заняться пока ужином?.. *** Аннабет выпадает из комнаты через часа полтора, разминая на ходу шею. И сразу же тянется на запах к печи (в смысле, духовке). - Что бы я без тебя делала? – хмыкает она, довольно качая головой и приступая к заварке чая. - Не знала бы монстров, с которыми надо драться? - Голодала бы, Рыбьи Мозги. Хотя, может, и нет. Без тебя я бы вообще сидела без чудесной работы. В ответ я лишь привычно усмехаюсь. - Воображала, - зову, когда мы уже убираем со стола после ужина, - а кто такие Ромео и… Джу…хм… Джульетта? – не то, чтобы мне невероятно интересно, я лишь пытаюсь заполнить пустоту, чтобы случайно не всплыли какие-нибудь другие темы. - М-м… в двух словах и не описать, - тянет Аннабет после минуты молчаливых размышлений, когда я уже и не жду ответа. Она медленно вытирает свою чашку, так тщательно, словно та драгоценная и нуждается в особом уходе, - вообще, так зовут главных героев одноименной пьесы одного известного драматурга. Это настолько знаменитый сюжет, что «Ромео и Джульетта» или фамилии их родов стали фактически нарицательными именами для пары возлюбленных, которые являются врагами. Ну, или разделены непреодолимыми обстоятельствами. Знаешь, «мы не можем быть вместе; наши семьи никогда не допустят; ах, война, неравенство и смерть»! Занавес. Ой. Извини за эту иронию. Я просто не любительница подобных драм на пустом месте. Нет, я не умаляю значимости Шекспира и его произведений – они очень сильные и красивые. Но… не моё, в общем. - Не твоё, - повторяю медленно, - и поэтому ты цитируешь строки по памяти? Чейз хмыкает, зовёт меня в спальню и подходит к полкам: - Это – классика, Рыбьи Мозги. Красивая история, в которой спрятано много глубокого смысла. Просто когда смотришь на поступки персонажей современным взглядом, слишком многое кажется глупым. Нет, вернее будет сказать – наивным. Но можешь составить своё мнение, - и она вручает мне одну из своих книг. - М-м, Воображала, - откашливаюсь с сомнением разглядывая обложку и даже открыв наугад пару страниц, - я просто уведомляю, что я не знаю этого языка. - Ты на нём говоришь. – Взглядом Аннабет можно резать без ножа. - Вряд ли. Она прищуривается, будто пытается поймать меня на лжи, затем решительно вытаскивает ещё несколько увесистых томиков, заставляя вглядываться в разбегающиеся буквы. - Не смешно. Я не знаком ни с одним из языков, кроме своего родного, олимпийского. Слушай, у нас известно, что в других мирах бывают иные языки, но мы сами… сейчас… как это… м-м-м… во! Моноэтническая планета! Типа все мы существуем в рамках одной этнической группы, культуры, религии, языковой системы. Чейз застывает с приоткрытым ртом и распахнутыми от удивления глазами. - А…э… - Эй, если что – это не я так решил! Такую характеристику в прошлом дал один из гостей из иного мира. - Ага, - кивает девушка, выглядя всё ещё глубоко пораженной. Рассеянно смотрит по сторонам. Мда, Джексон, хорошенькое же мнение ты о себе создал, что девушка впадает в прострацию от пары не глупых слов, выданных твоим языком. К счастью, заучка восстанавливает душевное равновесие быстрее, чем я окончательно смущаюсь. Затем берёт свой ноутбук и ставит на комод около кровати, - я включу тебе фильм по этой книге… ты ведь понимаешь речь, верно? Ну, да, конечно, мы ведь уже смотрели вместе мультфильмы. И Талию, и Кастелланов ты тоже понимал. Хм. Как же ты можешь не понимать письменность? Погоди, ведь вашу литературу мы читаем свободно оба. - Угу, - пожимаю плечами, - но так там наш, олимпийский. - Чёрта с два! – вспыхивает Аннабет и складывает руки на груди, - там буквы те же самые, что и в данном экземпляре Шекспира! - Определенно нет, - не соглашаюсь я, но совсем не громко. Чейз, конечно, всё равно слышит; гневно хмурит брови, затем трёт переносицу. - Ладно. Возможно, это опять какой-то выверт из-за слияния миров. Странный, но и ладно. Было бы гораздо хуже, если бы мы не могли объясниться друг с другом, и я вызвала бы полицейских в нашу первую встречу. - Кажется, это бы грозило мне большими проблемами? - Не то слово. В общем, если есть желание, можешь посмотреть кино, поставленное по Шекспиру. А я пока закончу правки, которые мы с ребятами сейчас надумали. О, да. Проект для Аннабет – святое. Так что я поспешно самоудаляюсь на кровать с её техникой. Какое-то время смотрю с любопытством. В мире Аннабет делают очень забавные фильмы: яркие, насыщенные, очень реалистичные; покруче многих наших театральных постановок. Однако не комментировать глупость персонажей я просто не могу. Ну, в самом деле, кто так делает? До определенного момента меня всё веселит, потом раздражает, а следом начинает удручать. - Ты чего притих? – Чейз даже отрывается от чертежей, смотрит с интересом, как я перетащил ноутбук себе на колени и с самым сосредоточенным видом пялюсь в экран. - Я не понимаю. Серьёзно, Воображала, почему эта девочка говорит своей няне с таким горем о том, что встретила предназначенную самой судьбой любовь? И почему не может признаться в этом родителям? - Ты чем смотрел? Их семьи враждуют. - И? - И ничего. Её отец хочет, чтобы Джульетта составила пару лорду, который поможет укрепить положение её рода, отчасти именно для того, чтобы стать сильнее Монтеки. А Джульетта страдает, потому что уже встретила своего соулмейта – Ромео, а значит, она не может стать парой никому другому. - Так почему она не скажет об этом родителям? Почему она должна обмануть семью? Зачем изображать собственную смерть? Блондинка тяжело вздыхает, откладывает карандаш и откидывается на спинку стула; пока на фоне продолжают надрываться от страданий герои фильма. - Ты видел отца Джульетты? Рассерженный, недовольный, зацикленный на вражде с Монтеки; он бы не принял избранника дочери. Да и… честно говоря, Джульетта – просто неопытная бестолковая девочка. Сначала она наивно верила, что изменит представление обеих семей друг о друге, и все будут жить в мире и согласии. А потом оказалась в клетке, из которой не могла сбежать к возлюбленному иначе, чем инсценировав свою смерть. В противном случае они оба подверглись бы преследованиям. Знаешь, раньше у нас действительно нередко практиковалось создание семейных пар таким образом: заключение союзов без какой-либо любви. Сугубо из политических и материальных соображений. Некоторые люди просто отказывались признавать, что связь двух избранников судьбы – священна и может дать намного больше. Никому не было дела до чьих-либо сердечных привязанностей, а уж для лорда иметь одновременно официальную пару и возлюбленную-соулмейта вообще считалось делом обязательным. Девушки чаще всего выступали просто товаром, с помощью которого род мог поправить свои дела. - Это же ужасно! Значит, Джульетту собирались просто продать? Но зачем, её семья уже имела всё!? - Всё, - кивает Чейз, глядя на меня особенно пристальным, мудрым, полным глубинного понимания взглядом, - в особенности, такого же могущественного как они, врага. Её отец ни перед чем бы не остановился в желании навсегда уничтожить ненавистных Монтеки, а союз с графом как раз позволял получить необходимое преимущество. - Но… неужели не найдётся выхода, - смотрю на ноутбук почти с отвращением. На экране по-прежнему полная чушь: на алтаре якобы мёртвая девушка, здесь же, подле неё, схлестнулись в битве двое юнцов… - Это трагедия, Перси. Очень поучительная история о том, что не стоит идти против судьбы. Эта капризная дама не делает подарков и не раздаёт наказания просто так, - блондинка вдруг с тоской смотрит в окно. Медленно вздыхает, трёт ладони, словно внезапно замерзает. Затем встряхивает головой, отгоняя какие-то мрачные мысли и вновь поворачивается с бодрой улыбкой. - Но, может, тебя утешит информация, что эта кинематографическая версия стала особенно популярна из-за того, что актёры, игравшие главные роли, в середине фильма случайно выяснили, что в реальности являются соулмейтами! - Оу… А... кем ещё раз? Стоп, погоди, - отстраняю от себя ноутбук, складываю руки на груди, нахохлившись и сведя брови, - я всё ещё не понимаю, почему они такие глупые? И вообще отказываюсь смотреть дальше. - Выключаю фильм на потрясающем кадре: Ромео как раз выпил яд и замертво рухнул подле тела возлюбленной, просыпающейся ото сна. – Бездна! Ну что они делают?! Аннабет еле заметно улыбается, берёт книгу и забирается ко мне на кровать. На мою удачу я сейчас настолько возмущен историей, что на её приближение реагирую намного более вяло, чем во время тренировки. Чейз садится рядом, листает книгу, а я как-то рефлекторно кладу голову ей на колени. Я далеко не сразу понял, что в её мире не приняты подобные прикосновения, и к сожалению, у меня уже сформировалась устойчивая привычка хвататься за свою нечаянную соседку. Она не сопротивляется моему самоуправству, наверное, понимает, что не думаю ничего дурного. Сейчас меня даже не тревожит возбуждение, лишь умиротворение от близости девушки. Найдя нужную страницу, она начинает читать. И я расслабляюсь, забываю обо всём плохом. Наверное, не зря у меня формируется инстинкт хвататься за Воображалу, чтобы отгонять любые негативные эмоции. Ведь мне становится легче от одного её присутствия. - Нет повести печальнее.., - Чейз закрывает книгу, заканчивая последние слова по памяти. Пока я, закусив дрожащую нижнюю губу, еле сдерживаю злые слёзы. - …на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте. - Какая ужасная книга! – выпаливаю возмущенно, - почему такая нелепая концовка!? - Перси, это… трагедия. - Не хочу слышать о ней. Это чудовищно. - Сказал человек, чья работа – убивать монстров, - парирует блондинка. Кривлюсь, но не возражаю. – Ладно, уже слишком поздно. Это ты завтра перед сменой будешь высыпаться, а мне вообще-то на пары рано вставать. А я так и не закончила с правками! - Угу, - всё ещё хмурясь, перекатываюсь по матрацу и замираю, уставившись в потолок. Моя случайная соседка первой уходит в ванную, пока я всё ещё прокручиваю в голове события фильма и книги. И всё ещё слышу проникновенный голос Воображалы… Позже, когда мы уже укладываемся спать, и девушка привычно протягивает мне ладонь, я долго смотрю на её изящные пальцы с парой так и не отмывшихся пятнышек от ручки. - Перси? – поднимает она голову, любопытствуя, почему я медлю. - Кто всё-таки такие – соулмейты? – не выдерживаю и задаю давно назревший вопрос. - Ты как-то по-особенному произносишь это слово… - Это, как бы сказать, - светловолосая фурия, не побоявшаяся сразиться с адской гончей, отводит взгляд. Она медлит с ответом, тщательно подбирает слова, шепчет еле слышно, - название для пары возлюбленных, которым самой судьбой предназначено быть вместе. – Она не лжет, конечно, нет. Но даже такому балбесу, как я, ясно, что мне многое не договаривают. - Не бери в голову, Рыбьи Мозги, я уже поняла, что у вас такого нет. Так что тебе не нужно морочиться этим вопросом. - Как скажешь. – Не противоречу. Потому что привык доверять ей и её оценке событий. Если зазнайка считает что-то неважным, то так оно и есть; и мне не стоит обращать внимания. Она всегда права. Правда, ведь? – Спокойной ночи, Воображала. Я с готовностью принимаю её ответ. Верю ей беспрекословно, привыкнув верить её суждениям. Но ещё больше я хочу верить её словам именно сейчас. Готов принять, что соулмейты – это всего лишь название пары, и все недоговорки, всё, что умолчено – не имеет значения. Потому что я могу признаться себе, что мне хочется, чтобы парой стали мы с ней. Аннабет мне нравится. *** Просыпаюсь от приглушенного шипения и короткого стона. Что само по себе неожиданно, так как зачастую я не из тех, кого легко разбудить, не получив при этом мечом в лоб. Но сейчас рядом со мной Чейз. Поэтому лёгкий приятный сон растворяется мгновенно, оставляя после себя лишь приятное послевкусие. Однако со странным горьким оттенком. Потому что я не касаюсь блондинки, соображаю медленно. Потому что она лежит невероятно далеко, свернувшись комочком, носом к стене и спиной ко мне и комнате. Потому что она дрожит; и это она издаёт разбудившие меня звуки. - Воображала? – со сна мой голос хриплый, слабый, и девушка никак не реагирует. Приподнимаюсь на локте и другой рукой тянусь через кровать к ней, аккуратно трясу за плечо, пока в голове вдруг рождаются предположения одно хуже другого: что ей плохо; что я причинил ей боль ненароком; что мои кошмары перешли к ней… Она отодвигается от моей руки, вжимается в стену сильнее. А я накручиваю себя ещё больше и стремительно сажусь на кровати и замираю, когда между сбившимися одеялами замечаю несколько небольших бурых пятен. Просто не могу отвести от них взгляд. Мой мозг переклинивает. Руки начинают дрожать, и я не замечаю, что Аннабет просыпается и тоже садится, пока она не зовёт меня. Поднимаю голову, смотрю на неё круглыми от ужаса глазами. А блондинка корчится, как от зубной боли, дышит тяжело… Боги Олимпа. Бездна. Мойры. Я ведь… я ведь не причинил ей боли во сне? Не порезал?.. Не.. - Вот чёрт! – ругается Чейз, тоже заметив пятна, и резко подскакивает на ноги. Из её рта продолжают вылетать непонятные слова, которые я без труда классифицирую как отборную ругань, завершающуюся опять лаконичным, - чёрт! – блондинка буквально перелетает через меня и постель, спрыгивает на пол и резко кидает одеяло поверх грязной простыни, - я уберу! Не смотри! И убегает. Кажется, у меня трясутся руки. В сознании всё также медленно вращается проклятая мысль, что это могла быть кровь от ран, нанесённых моей рукой. Во сне. Страшные предположения рождают одно другое, пока я понимаю, что правда способен отгрызть себе руки, только бы… ни причинять вреда Аннабет. А сейчас я даже не знаю, что именно с ней случилось. Не помню, как именно оказываюсь у дверей ванны. Дёргаю на себя раз другой, всё сильнее, пока не слышу треск и грохот. А затем визг Чейз. Даже не знал, что она так может. То, что я ломаю косяк, проходит мимо моего сознания. Но распахнуть дверь не получается, замок немного застревает между обломков и ручку с другой стороны ловит Аннабет. - ТЫ С УМА СОШЁЛ!?!?! Уходи! - Аннабет, тише. Мне просто нужно знать, что с тобой, - стараюсь сдерживать себя. Нельзя пугать её ещё больше. Но мне нужно – мрак, как нужно – знать, что с ней. Потому что моё сердце превращается в камень при мысли, что виноват действительно я. - ПОШЁЛ ВОН! – вновь не своим голосом визжит она. - Воображала, прекрати истерику. Открой дверь, - дверь лишь больше возвращается в исходное – закрытое – положение. Кажется, я рычу. И грохаю кулаком, - Аннабет, тьма тебя побери! Ты ранена? Очень больно? Это из-за меня? Аннабет, не молчи! Тебе принести что-нибудь? – холодею, когда в ответ доносится лишь тишина, - Аннабет? Аннабет! Мрак! Тьма! – снова грохаю кулаком по двери, и с другой стороны различаю шипение. – Воображала?! Какого черта ты молчишь! Я же не знаю, что и думать! А вдруг ты там уже умираешь! Аннабет! – рявкаю и вновь припечатываю кулаком по несчастному дереву. Которое неожиданно покрывается трещинами. И кажется, они становятся последней каплей, переполнившейся чашу терпения. - Да заткнись ты, Рыбьи Мозги! – не выдерживает девушка и распахивает дверь, замирая на пороге, прикрываясь полотенцем. Растрепанная, покрасневшая, с дрожащей губой и блестящими от гнева глазами, - у меня, блин, всего лишь женские дни!!! - Что? – тупо переспрашиваю, застыв с поднятым кулаком. - Иди к дьяволу! – с всхлипом посылает меня Чейз. Она алеет так, словно призналась в жестоком убийстве или открыла самую сокровенную тайну. На красной, почти бардовой коже отчетливо выделяются бледные закушенные губы. А в её взгляде я различаю такую ядреную смесь стыда, гнева и боли, будто она мечтает провалиться сквозь землю. - Дни.. женские? Но… в прошлом месяце у тебя ничего не было, - выдаю растерянно и недоуменно. Вообще-то я правда решил, что девушки в её мире не страдают от подобной штуки, чем бездна ни шутит. - Да! У меня нарушение цикла! - вновь рявкает она. У неё краснеет даже шея, конечности мелко дрожат и даже выступают слёзы. Не сразу понимаю, что это… от стыда. Внезапно рядом с нами мерцает радужное облачко, оповещая меня о сообщении, но мне сейчас не до него. Так что развеиваю сигнал взмахом руки, не сразу подумав о том, что мало кто будет пытаться дозваться меня до рассвета без веской на то причины. Но все мои мысли сейчас заняты совсем другим. Только лишь одной конкретной блондинкой. – Господи, наверное, активные физические упражнения спровоцировали… Моргаю. Раз. Другой. Когда до меня, наконец, доходит. - Оу. – И повторяю совсем другим тоном, - о-у-у. Кхм… кажется… я должен извиниться. - Естественно! И свалить, оставив меня наедине с раненым самолюбием и унижением! Отпусти ручку! - Пр…прости за крик?… Я, правда, испугался за тебя. Но вообще-то, ты могла просто сказать, что с тобой, чтобы я не бился в дверь. – Смотрю на сломанную дверную раму и искривленный замок, - я починю. М-м-м… позже. Могу попросить зайти Тайсона. - Подожду! – она явно не хочет никого вводить в курс дела, порывается снова захлопнуть дверь. И отгородиться. - Давай я сварю чай по семейному рецепту. - КАКОЙ К ДЬЯВОЛУ ЧАЙ!? – у неё на ресницах повисают самые настоящие слёзы, - Рыбьи Мозги, ну, пожалуйста, просто свали! - …мамин чай, - полностью деморализованный видением её слёз отвечаю, как сомнамбула, - все коллеги и подружки хвалят. Говорят, очень облегчает боли… - К-какие боли? – икает она. - Ну, ваши, женские. Ты морщилась во сне, значит, тоже было неприятно, - я уже беру себя в руки и спокойно добавляю, - тебе подать из комнаты… ну, что-нибудь? Чейз вспыхивает и решительно захлопывает дверь. - Джексон, только попробуй снова сунуться! – всхлипнув, грозится она, закрывшись в ванной, - клянусь, останешься даже без водорослей в голове! Не могу не улыбнуться. Воображала остаётся верна себе. И отправляюсь на кухню. Когда я вновь выхожу в коридор с дымящейся кружкой, проходит достаточно времени. На горизонте уже алеет заря, а Аннабет всё ещё не показывает носа из ванны. Оттуда вообще не доносится ни звука. Стучусь робко. - Я сказала, отвали, - голос приглушён из-за двери, но раздражение и хлюпание носом разбираю вполне отчётливо. Сажусь на пол, опираясь спиной на дверь. И отчего-то вдруг мне кажется, что и Чейз сейчас сидит также. Но с другой стороны двери. - Воображала, я принёс обещанный чай. Поверь мне на слово, его нахваливают все, даже Кларисса. Моей маме вообще предлагали производить его на продажу. Так что сделай одолжение самой себе – не отказывайся, не попробовав. Она что-то бурчит, раздаётся щелчок замка (в чём мало смысла, так как этот самый замок бесповоротно повреждён), и мне приходится отклониться, чтобы позволить створке распахнуться. В небольшую щель совсем рядом с полом просовывается рука и ловко цепляет пододвинутую кружку. После чего дверь снова захлопывается. А она и правда тоже сидит на полу. Подавляю смех в зародыше, чтобы не провоцировать девушку, однако ухмылку не сдерживаю – всё равно она не видит. - Ну, что? Лучше? - Господи, Джексон, да ты ведёшь себя, как бессмертный, - ворчит она, - не в курсе что ли, что лезешь в очень личные дела!? Ты же не подружка, чтобы обсуждать… боже! Да даже с девчонкой неприлично обсуждать… такое!? - Неприлично? – вытягивается у меня лицо. И я коротко кашляю, - но ведь… мы ведём речь об особенностях женского организма, разве нет? – за дверью слышится очередной оборвавшийся вскрик, грохот и ругань, дающие мне понять, насколько Аннабет не нравится тема разговора. – А у нас календарь строится исходя из цикла Клариссы, - выпаливаю торопливо, - так что… нет ничего такого… - Ты что, хочешь сказать, что вы все – ВСЕ – отряды в курсе её цикла?!? – вновь разъяренно шипит блондинка. - Эм… ну… да?.. А ещё у нас полагаются девушкам три дополнительных выходных ежемесячно. У вас не так, да? – Чейз замолкает, кажется, прислушиваясь, и я развиваю тему, - конечно, пользуются не все. Например, в гарнизоне у нас такой график, что девушкам и не нужно брать дополнительные выходные. - У вас вообще.. не скрывают? Это же… слишком интимно. - Ну как тебе сказать, - откашливаюсь, - помнишь, когда мы оба переехали сюда, я дежурил за Клариссу, потому что у неё, - в последний момент проглатываю слово «тоже», - сбился цикл. Она ездила к целителю, проверялась. - Боже, какой кошмар. Столь стыдные вещи нараспашку. Бедные у вас женщины. - Не скажи, - пожимаю плечами и даже улыбаюсь, вспоминая собственное детство, - моя мама, к примеру, всегда очень много работала, совмещала сразу несколько подработок. Но каждый месяц использовала эти дополнительные выходные. И не только на себя и для домашних дел. Хотя бы один день она всегда выделяла, чтобы сводить меня на развлечения. Ярмарки, зоосады, театральные и музыкальные постановки, поездки на другие острова, игры… океан. Конечно, мы не могли ходить плавать вместе, но мама и без того всегда находила чем меня занять. Хотя, признаюсь, был у нас как-то случай, когда она устала настолько, что привезла меня на побережье и сказала: «ты уже большой, так что не будешь трепать мне нервы, верно? Вот море. Вот пляж. Ты в воде, я вон там в тенечке. Ты можешь купаться, как тебе угодно, но чтобы каждые полчаса подходил ко мне отмечаться». Я спросил тогда, как же она останется одна, что будет делать… кх-кхем! Цитирую: «а я, мой неугомонный, попробую, наконец, хоть чуть-чуть поспать». Из-за двери доносится приглушенный смешок. - Воображала? - Отстань, - тут же бурчит девушка. Но я каждой клеточкой тела чувствую, что она оттаивает. Больше я не успеваю сказать ни слова, потому что рядом снова начинает пульсировать радужное облако. На этот раз я активирую связь. - Как чудесно, что ты проснулся, командир! – радуется мне Майкл Ю и с той же весёлой улыбкой добавляет, – а у нас тут проблемы. Не заглянешь пораньше? - Мрак, а сигнал кинуть не судьба? - Тут ситуация… не подходящая для масштабного оповещения. Да и с монстрами мы вроде разобрались… - Что значит «вроде»? – настораживаюсь мгновенно. - Значит, что будет совершенно замечательно, если ты проверишь. Чарли тут, конечно, всех уже встряхнул и следит зорко, а Викторы повели свой отряд проверять округу. Но с тобой-то надёжнее. Из всего этого я усваиваю, что основная проблема случилась намного раньше. - Почему не вызвали меня сразу? – кричу, уже бросившись в комнату и быстро переодеваясь. - В смысле? Чарли сразу пытался, но ты, видимо, спал и связь обрывалась. А Ла Ру ещё вчера уехала, и у неё нет Пирата, так что добираться будет… - Всё, я понял. Ждите. – Развеиваю радужную дымку и вновь подхожу к ванной, теперь уже полностью собранный. С досадой выдыхаю. А ведь блондинка только немного оттаяла, но грёбаный разрыв и монстры мешают нам поговорить и выяснить отношения. - Аннабет, мне нужно к разрыву, проверить, чтобы всё обошлось, - нервно стучу в дверь, - мы продолжим разговор, когда я вернусь. Чейз выдает набор букв. - Ни за что! – добавляет наконец хоть что-то связное. Но не логичное. – Я не собираюсь вести с тобой беседы о… о… чё-орт! Ну, забудь ты, и всё! Какой ужас… какой позор… - она вновь стонет. - Не дури. На плите в кастрюле заварен травяной сбор, как и говорил. Разбавляй водой один к одному и пей, сколько хочется. Это очень полезно. Всё, я быстро. *** Однако вопреки своим предположениям, я справляюсь вовсе не быстро. Во-первых, выясняется, что изначально тревогу поднял вечно сонный Кловис, которому примерещилось, что разрыв расширился. А потом сползся обратно. Во-вторых, я устраиваю ему форменный разнос, обнаружив во фляжке вместо нектара очень крепкий алкоголь. В-третьих, избыточное количество чудовищ, разбежавшихся по округе, никому не привиделось. Их приходиться искать и уничтожать. А после, уже собираясь вернуться домой, чтобы подремать перед сменой и ещё раз поговорить с Аннабет, я вдруг думаю о том, что, наверное, надо бы дать ей немного остыть. К завтрашнему дню она уже смирится, успокоится и станет адекватно воспринимать случившееся. Поэтому решаю наведаться к Тайсону, тот уже точно проснулся после смены и будет рад меня видеть. Мне как раз пришла в голову мысль, как сделать для Аннабет защитный амулет. Можно взять за основу другой артефакт, переплавить в кольцо и наполнить каплями из всех магических рек… Должно выйти мощно. Главное, чтобы Чейз из вредности не отказалась носить ещё одно украшение. *** Тем же днём, возвращаясь в гарнизон, чтобы подремать пару часов перед сменой, я сжимаю в кулаке кольцо, которое выходит даже лучше, чем я рассчитываю. Братишка, конечно, не удерживается от шутки, что я слишком боюсь за блондинку и скоро обвешаю её амулетами с ног до головы, но я могу лишь согласиться. Потому что действительно боюсь за неё и готов сделать для неё ещё десяток артефактов, если они смогут уберечь её от опасностей. Однако, когда на следующее утро я возвращаюсь домой, там оказывается пусто. Мне искренне жаль, что зазнайка уже на парах, потому что за целые сутки порознь я искренне успеваю соскучиться (и дело даже не в кошмарах, одолевающих в её отсутствие). И к сожалению она так и не приходит, и я возвращаюсь на дежурство в не самом лучшем расположении духа. Утро пятницы. Дома снова никого. Аннабет, видимо, берётся за учёбу всерьёз. Однако меня несколько смущают пакеты на столе в кухне, рядом с которыми оставлена короткая записка «для костра». В сумках обнаруживаются маршмеллоу, шоколадная паста, кофе. Но убирая их к окну, чтобы не мешались на проходе, я всё равно недоумеваю – зачем она приготовила всё уже сегодня, двадцать девятого апреля? Мы бы могли сходить за покупками вместе завтра, в субботу, или прямо перед костром. У неё же выходные верно?.. Она не возвращается домой. Ни этой ночью, ни следующей. Я не нервничаю. Я буквально в панике. Такой, что даже кошмары с монстрами в главных ролях меня не впечатляют. И я никак не могу проверить, на месте ли вещи Аннабет, потому что у меня нет доступа к её ящикам. И я не могу найти её или просто связаться, потому что доступа к её миру у меня нет тоже. Бездна! А если наши миры разделились? Если это всё? Конец? Мы больше не увидимся? Нервно брожу по дому, замечаю пакеты и вспоминаю о записке. Возможно, Чейз оставила её, как раз понимая, что другого шанса не будет. Наверное, снова пришлось улететь из-за проекта. Только почему она, мрак её побери, не могла оставить более развернутое сообщение? Дескать, «вернусь через неделю, не ищи, прости за кошмары». Пара слов, чтобы я не психовал и не выдумывал невесть что! Стараюсь всё же взять себя в руки. После тяжёлой ночи никуда выбираться не хочется, но и находиться в замкнутом помещении нет никаких сил. Я собираюсь и, как мы и обговаривали в прошлое воскресенье, лечу на ярмарку. Остров Афродиты, бесспорно, не радует меня сам по себе, а сегодня меня раздражает абсолютно всё. Так и не найдя ничего интересного, возвращаюсь домой за маршмеллоу и прочими вкусностями от Чейз и всё также в одиночестве отправляюсь на костёр. Я ведь обязан передать подарки от своей соседки ребятам? И обязан сменить Ла Ру, верно? Но ничто не может поднять мне настроение. А вернувшись я сразу замечаю её обувь. Но не успеваю обрадоваться, поняв, что самой Воображалы вновь нет. Так же, как нет части книг и тетрадей с открытых полок. Ноутбука. Части баночек из ванны. Она приходила. И взяла свои вещи. Её нет в понедельник. Вторник. Но вернувшись со смены в среду утром, я вновь замечаю следы её пребывания. Но не её саму. Злюсь. На следующий день картина повторяется. Но всё ещё не понимаю, что происходит на самом деле. Просто не хочу признавать очевидное и пугающее до дрожи. Седьмое и восьмое мая. Новые выходные, в которые Аннабет не появляется. Девятое мая. Ухожу на смену с дурным предчувствием. Подчиненные косятся и обходят стороной. Даже монстры словно бы испытывают колебания, прежде чем напасть. К утру десятого во мне самом просыпается зверь. Открывая дверь дома, даже не сразу могу поверить в то, что вижу. Вещи Чейз в коридоре: рюкзак, куртка, обувь, какая-то сумка и пакет. На кухне мне даже чудится приглушенный хлопок. Но, конечно, девушки там нет. Только исходящий паром чайник и тарелка с горячей едой на столе. Не заботливо приготовленная для меня. Просто Чейз не успела доесть. Так спешила сбежать. Ругательства вырываются без моей на то воли. Шумящий чайник с моей лёгкой подачи летит в стену; тарелка с остатками трапезы – в раковину. Без явного интереса отмечаю, что всё остаётся целым; удачно, а то Чейз мне голову открутит… шиплю, вновь понимая, что думаю об этой белобрысой ведьме. Которая, теперь совершенно очевидно, специально меня избегает. *** Окей. Допустим, по её мнению, я серьёзно накосячил. Пусть для Чейз всё случившееся в то злополучное утро – слишком личная тема, я уже понял и никогда больше не упомяну ничего подобного. Но она ведь могла сказать мне это в лицо, как и раньше? А не устраивать вот это вот! В конце концов, с тех злосчастных событий уже прошли почти две мраковы недели, неужели она до сих пор злится?! Снова вторник. Только уже десятое мая. Бездна! Засыпаю с трудом. Мне всё чудится, что Аннабет где-то совсем рядом. Что проходит мимо… но я никак не могу до неё дотянуться. Просыпаюсь словно от скрежета ключа, но опять это лишь мои иллюзии. Её всё ещё нет. И никакая светловолосая девчонка так и не появляется до четырех часов, когда уже начинается моя смена. На дежурство ухожу в отвратительном состоянии. И сам понимаю, что я слишком зол, а в схватках небрежен. Мне, мрак, не нужны ничьи, тьма, замечания! Знаю сам. И ничего не могу с собой поделать. Все мои мысли только об одной проклятой иномирянке. Я всё пытаюсь понять, как же мы пришли к вот этому мраку? Почему её нет? Где она? Допустим, зазнайка очень занята на учёбе, вот прям, бездна, от рассвета до заката. Но ночи? Выходные? Где, мрак, она проводит их?! А уж сегодняшняя ситуация с оставленные вещами и недоеденным завтраком – это просто слишком. Поразительно, как при всей этой ярости я ещё умудряюсь хоть как-то себя контролировать и не потопить гарнизон. Хотя от монстров мне достаётся изрядно. Но мне плевать. Как только приходят ребята из следующей смены, я прыгаю в седло Пирата и лечу домой на максимально возможной скорости. Пегас только радуется шансу нормально размяться и никак не комментирует моё состояние. И хотя на груди огнём горят следы от когтей, я даже не думаю развернуться и провериться у целителя. Я спешу домой. Спешу застать врасплох одну ненормальную… гордую… слишком нужную девушку. На полпути по тропинке к дому, я понимаю, что настолько погружен в себя, что даже пегаса оставляю в конюшне при таверне. И хозяин ничего не говорит мне на этот счёт, а может, я просто не слышу. И трачу драгоценное время, взбираясь пешком. Мрак! Удивительно, что Пират не пнул меня копытом, когда погруженный в свои мысли я оставил его в том убогом месте. Я плюю на всё. Злость придаёт мне сил, помогая добраться до дома в рекордные сроки… чтобы обнаружить его пустым. Ну, конечно. А чего я ждал? Силы разом оставляют меня; не хочется вообще ничего. Чувствую себя неприкаянным духом. Жжение на груди усиливается. Кажется, ранения совсем не такие простые, как мне думалось. Но мне всё ещё плевать. Я лишь ещё больше злюсь: на ситуацию, самого себя, монстров… на блондинку, которая, тьма, оставила меня наедине с кошмарами и разрывами из-за, мрак возьми, недопонимания. Отчего-то кружится голова, и конечности очень тяжело переставлять, словно я нацепил пудовые гири и опутан цепями. Но себе я говорю, что дело не в слабости, а в злости. Что это я так своеобразно мщу, падая прямо в одежде поперёк кровати. Конечно, я в порядке. Царапины – ерунда. Мне всего лишь не хватает этой чокнутой занудной Воображалы. В груди словно распространяется пожар, неся с собой сжигающее пламя и жуткие боли. Затем вдруг огонь резко угасает, сменяясь колючим холодом. Грудь сковывает ледяной коркой, не позволяя дышать. И наконец, перед глазами окончательно темнеет.