Разделённые мирами

Чёрт. Чёрт. Чёрт-чёрт-чёрт. Фак. Чёртчёртчёрт… Ругаюсь безостановочно. На каждый шаг, каждый вдох, каждый сожалеющий взгляд на приближающийся дом, двери лифта, стены коридора… Ну почему именно сейчас профессору приспичило оценить наши работы?! Конечно, я не могу упустить возможность получить предзачёт, поэтому вынуждена ехать в квартиру за макетом. А ведь мне успешно удаётся не пересекаться с соседом уже две недели. Ну, почти успешно. Вчера утром я немного прокопалась, собирая записи и учебники, а он вернулся немного раньше ожидаемого. Чуть не застав меня на кухне. Мне пришлось экстренно прятаться на балконе. К счастью, мои расчёты не подвели: он сам не мог открывать мои ящики даже в моём присутствии, и лоджия так же оставалась для него недоступной территорией. Так что, надеюсь, он по-прежнему не знает, что пока он злился, швыряя чайники, я, сжавшись комочком, сидела на расстоянии пары метров от него. На балконе. Отделенная всего одной стеной. Но это не значит, что я не слышала его голоса, его шагов, ругательств, рычания и стука… Слышала. И совсем не хотела попадаться ему на глаза. Настолько, что всё это время ночевала в холодном заброшенном доме Грейс, в котором не работали никакие коммунальные системы. К счастью, те отлично работали в общежитии. Мой приятель Малкольм, конечно, чуть ли не крутил пальцем у виска, когда я вновь к нему заглядывала. Но ради обещанных конспектов и помощи в специальном тестовом задании одного зверски придирчивого преподавателя (того самого, кому я сейчас должна принести макет), закрывал на мои посещения глаза. Его сосед и мой второй почти-приятель Лео так вообще вчера продемонстрировал прибитый для меня лично крючок и освобожденные в ванной полочки. Душка. Всё это, конечно, очень сильно выбивалось из моего привычного образа жизни. Я не пользовалась столь нагло гостеприимством парней, даже когда мои бывшие соседки доводили меня до белого каления. А теперь… теперь просто не знаю, что делать дальше. Если бы не профессор, возжелавший немедленно увидеть наши макеты, я бы ни за что не оказалась у двери своей квартиры, когда там по всем моим расчётам должен был находиться он. Моя личная беда. Джексон. Хотя где-то в самой глубине моего рассудка прячется тоска, неслышимым шёпотом повторяющая, что можно отвергать её сколько угодно, но скучать я от этого не перестану… И возможно, требование преподавателя – лишь удачный повод, за который я цепляюсь, чтобы не признаваться себе, как мне хочется вновь увидеть Рыбьи Мозги и вернуть наше общение. Чёрт. *** Последние две недели даются мне очень нелегко. Но я просто не могу себя заставить показаться на глаза Перси; не могу говорить с ним; представлять, как буду смотреть на него, словно ничего не случилось… в то время как внутри буду умирать от стыда. Нет. Это невозможно. Я не смогу. «И вообще», – повторяю себе с уверенностью, которой не чувствую. Точно зная, что обманываю саму себя, – «к лучшему, что я стала испытывать неловкость из-за… одного неприятного – и неприемлемого для меня – случая». Мы стали слишком много общаться по-дружески. Конечно, только по-дружески, по-другому у нас невозможно. Кажется, Джексону удаётся даже вызвать у меня симпатию… Чисто по-человечески. Он приятен мне, как друг. Ничего больше. И к чёрту танцы, героические битвы, близкое общение… …кривые ухмылки, так раздражающие и одновременно завораживающие… …чувство безопасности, уюта, когда наши ладони соприкасаются… …пылкое общение, обмен шутками и колкостями и доверчивое молчание… …морской взгляд, то безмятежный, как водная гладь в штиль; то бурный и яростный, точно шторм в океане; то игривый, то серьёзный, то чужой из-за переполнявшего его гнева, то родной… родной до боли в сердце… Даже не слишком опытная в межличностных отношениях я замечаю, что между нами зарождается что-то мне неясное - безудержное и неистовое. Неуместное. К чёрту. Прервать наше совместное проживание – это замечательная идея. Нам не стоит забывать, что мы – представители разных миров. Отношения между нами невозможны. Вообще нет ничего возможного. Никогда. Не в этих обстоятельствах. Возможно, встреть я его в иной жизни… Мотаю головой, отбрасывая столь странные мысли. Достаточно. Я просто… заберу макет. У моего соседа всего пару часов назад закончилась смена, из чего следует, что сейчас Перси спит и даже не заметит моего прихода; его ведь сложно разбудить, верно? Я тихонько возьму свою работу, сбегу в коворкинг, и у меня ещё будет пара часов, чтобы довести идею до совершенства и получить долгожданный автомат. Отличный план. В очередной раз сделав глубокий вдох, трясущейся рукой вставляю ключ в замок. Каждый щелчок, шорох проходится пилой по натянутым нервам. Дверь открывается как в каком-нибудь ужастике – со скрипом. Чёрт возьми! Она ни разу не скрипела! Почему сейчас?! Застываю, не решаясь переступить порог. Но из квартиры не доносится ни звука. Возможно, командир был вынужден задержаться в гарнизоне. У него ведь должна быть куча дел в связи с его должностью, и хотя бы изредка он должен уделить им внимание… правда? «А возможно случился очередной прорыв, куча монстров и ещё какие-нибудь бедствия», - коварно нашёптывает подсознание, трясясь от ужаса. Боже. Только бы с ним и со всеми его ребятами всё было в порядке! Ступаю внутрь осторожно. Продолжаю нервно оглядываться и ожидать подспудно ловушки, но, кажется, дом, в самом деле, пуст. Что вообще-то не может не волновать. Но стиснув зубы и повторяя, что я всё равно никак не могу повлиять на ситуацию, я на цыпочках крадусь в комнату. Занавески распахнуты, и освещение с улицы прекрасно заменяет комнатный свет; должно быть, парня и впрямь нет дома. А возможно, наше соседство окончилось, и мы больше никогда не увидимся. И почему-то эта мысль вовсе не приятная и не воодушевляющая, наоборот, колет ледяными шипами что-то в груди. Быстро складываю детали в принесенную с собой коробку. Теперь клей, инструменты. Спешу. Чуть не роняю основание макета на пол. Рассыпаю письменные принадлежности. Вновь ругаюсь. Наконец, с тяжёлой коробкой разворачиваюсь к выходу... и коробка только чудом не оказывается на полу. Руки леденеют и лишь поэтому удерживают груз, в то время как ослабевшие ноги медленно подгибаются, отказываясь меня держать. Поперёк постели лежит Перси. На животе, отвернувшись к стене, со свешанными с матраса ногами, что, наверное, чертовски неудобно. Кажется, проходит несколько минут, прежде чем я осознаю, что Джексон по-прежнему не шевелится и вообще не подаёт признаков жизни. Так что надо быстро делать отсюда ноги, пока расклад не изменился! Стараюсь ступать, как можно неслышнее, но как назло, мне чудится, что пол скрипит при каждом моём шаге. Что просто нелепо – это ведь бетонный пол и линолеум! Скрипеть могут разве что мои суставы, что они впрочем успешно и делают. Запинаюсь обо что-то, но всё равно не смотрю под ноги, не решаясь отвести взгляда от брюнета. И именно поэтому замечаю бурое пятно под ним. Не тень. Вновь останавливаюсь, ещё толком не понимая, почему. Но сердце начинает биться чаще, сбивается дыхание, и тревога всё усиливается. А затем я понимаю, что вообще не слышу дыхания парня. В смысле… совсем. Становится ещё страшнее. Внутри меня происходит нешуточная борьба, и часть меня всё ещё призывает немедленно бежать, пока такая возможность есть. Но я не могу заставить себя пошевелиться. Дверь вроде бы в двух шагах, дальше небольшой коридор и всё, свобода… но те же два шага отделяют меня от ниши и постели, где, возможно, покоится тело моего соседа. Боже, в смысле, конечно, не тело… Окончательно напуганная, отставляю коробку и приближаюсь к кровати. Перси не просыпается от всех моих предыдущих действий. Но это не новость; он умеет засыпать так, что разбудить его действительно проблематично. Заползаю на матрас, тянусь вперёд и аккуратно прикладываю ледяную ладонь к его шее, буквально обжигаясь о его горячую кожу, но терплю, стараясь нащупать пульс. Мой собственный грохочет так, что я ничего больше не могу разобрать. Так. Спокойствие. Нечего психовать на пустом месте. Прижимаю руку чуть увереннее, и несколько секунд, пока не ощущаю слабые толчки, сама пребываю на границе жизни и смерти. Но, Господи, спасибо, пульс у Джексона есть. Какой-то слабый, неравномерный, но он жив. Всё. Я убедилась. Могу уходить. Да? Но я по-прежнему не спешу. Встаю и замираю рядом с кроватью. Закусив губу, опускаю взгляд вниз, мучаясь сомнениями… и сразу обнаруживаю несколько подозрительных багровых пятен на полу, тут же вновь тянусь к кровати и замечаю ещё и целую лужу под парнем. ФАК! Уже не церемонясь, хватаю его за плечо. Приходится приложить изрядные усилия, чтобы перевернуть его с живота на спину. Тяжёлый, зар-р-раза! И твёрдый, словно весь из гранита сделан, а не из морских водорослей. Аллилуйя, справляюсь. В результате все мои руки оказываются в крови, смешанной с неясной бурой субстанцией, которыми пропитана вся футболка брюнета, плотно прилипшая к мощному торсу. Бросаюсь к своей коробке, кажется, роюсь слишком долго, наконец, извлекаю ножницы и к чертям разрезаю футболку Перси на куски, отбрасывая их на пол. Плевать, если потом ничего не отмоется. Всё, что сейчас занимает мой разум – Рыбьи Мозги. Он так и не просыпается и по-прежнему не подаёт никаких – вообще никаких – признаков жизни. Мне постоянно приходится напоминать себе, что я могу нащупать у него пульс, что если очень хорошо прислушаться, можно уловить его дыхание. Просто я слишком взведена, чтобы спокойно ловить эти слабые намёки на жизнь. Господи. Ещё не избавившись от футболки окончательно, прихожу в ужас, с трудом борясь с тошнотой. Джексон выглядит ужасно. Вся его грудь разворочена длинными глубокими гноящимися ранами. Наконец, до меня доходит, что он кажется мне горячим не только потому, что я сама мерзну от ужаса, а потому что у него жар. Фак. Фак. Фак. Так ладно. Главное, сохраняем спокойствие. Я ведь не истеричка. Дышим. Остаёмся хладнокровными, как будто нет никакого умирающего мужчины в моей постели. Думаем. Планируем. Перси ведь у себя Герой с большой буквы. Он будет жить. Всё хорошо. Ма-а-ать! Отставить панику! Так. Мне нужен план действий. Чёткий, правильный… но я же никогда никаких курсов медицинской помощи… цыц. Мне нужна инструкция. Найдём в интернете, как действовать в экстренных случаях. Какой там запрос нужен? Первая помощь? Промыть раны, сбить жар, остановить кровотечение, проверить на другие повреждения, боже, как я оказалась втянута в этот ужас!? Я не смогу… Несколько минут я ещё пытаюсь стереть кровь и гной, чтобы оценить сами раны, но понимаю, что это бесполезно. Я не медик. А Перси слишком плохо, чтобы я рисковала и просто заняла выжидательную позицию. Нужно что-то делать. Мне нужна помощь. Но если это раны от монстров его мира, наверное, их нужно лечить не так, как установлено у меня на родине. Да и вдруг какие-то лекарства только ухудшат его состояние. Отметаю вариант за вариантом, пока не признаю, что единственный выход – найти целителя. В мире Джексона. Путь туда может открыть только сам парень. Значит, нужно будет перетащить его к двери. Обратно на кровать я его сама не подниму, из чего следует, что он останется на полу в коридоре. Тогда сначала делаем там временное лежбище. Теперь, дорогой интернет, расскажи, как соорудить носилки или что угодно подобное, чтобы хрупкая (да-да) девушка перетащила тяжёлую тушу, не нанеся той дополнительных увечий. Ещё по пути к выходу просчитываю, что с пола рука брюнета никак не дотянется до ручки двери, поэтому сразу устраиваю его в полусидячем положении. Наконец, его ладонью открываю замок и с невыразимым облегчением взираю на знакомую веранду, колонны, природу и далёкое неспокойное море, сливающееся с мрачным небом. Хорошо. Дальше удостоверяемся, что дверь не захлопнется, но и чтобы снаружи щель не бросалась в глаза; ах, да, ещё закрепить одеяло на парне, не хватало ещё, чтобы ко всем своим бедам он ещё и замерз. Так. Помощь нужна срочно. Высококвалифицированная. В деревушке рядом людей почти нет, специалистов тоже. К тому же, я там ни с кем не знакома, и никто не знает меня, а значит, могут и не поверить и задержать, чем чёрт не шутит. Но до гарнизона, если очень спешить, можно долететь минут за двадцать. По крайней мере, Пират сможет. А в гарнизоне всегда дежурит отряд, в составе которого в обязательном порядке есть толковый лекарь. И я уже знакома со многими ребятами, так что они поверят; поверят ведь, если я просто пошлю записку? Ну, не самой же мне лететь, я же не умею. Да и лошадь без всадника быстрее, чем с ним. Боже, а если монстры нападут на пегаса? Хотя его ещё нужно догнать, да и отбиться он способен, но если записка потеряется? И, Господи, где вообще сам конь?! Недавно отстроенные стойла пусты, и я нервничаю всё больше. Что если… что если в мире Перси случился прорыв или разрыв, без разницы, и у них тут Армагеддон, мир наводнили чудовища, и Пират мёртв, и… стоп. Если бы был конец света, Джексон бы сейчас подыхал прямо там, а не возвращался домой. Он чокнутый защитник. До мозга костей повернутый на безопасности всех, кроме себя. Блин-блин-блин, он же там умирает! А если за минуту, что я тут топчусь, он уже умер?! Нет, ни в коем случае, он жив, я найду помощь, я успею, он дождётся. Так что, занимаемся дыхательной гимнастикой и держим себя в руках. Нужно вернуться к плану. И подумать. Спокойно. Без суеты. Продолжаем рассуждать. При таверне есть конюшня; возможно, там найдётся с кем передать сообщение. И вдруг мне всё таки удастся наладить контакт с местными жителями, и они сотворят эту, их волшебную радугу. Было бы великолепно. Всё равно, что позвонить в скорую. Останется только ждать помощи. Значит, ноги в руки и бегом вниз, к другим людям. К тому моменту, как я подбегаю к таверне, я буквально задыхаюсь и совершенно не могу изъясняться по-человечески. Представляю, как выгляжу со стороны. Чёрт в юбке. Правда, я не в юбке. Но точно взъерошенная, перемазанная кровью и грязью и с безумными глазами. Точно сбежала из преисподней. Хм, у них же есть преисподняя? Возможно, мне вообще не стоит показываться людям на глаза, а то ещё сожгут, как ведьму, а я, возможно, сейчас единственный шанс на спасение Перси. Из последних сил преодолеваю последние метры до нужного здания, когда из конюшни, мимо которой я только что пробегаю, доносится ужасно громкое ржание и стук. Задыхаясь после гонки, с опаской всматриваюсь в полумрак денников. - Господ-ди! П-пират! – заикаюсь и чуть не оседаю на землю от облегчения. Ещё никогда в жизни я не была так рада видеть какого-то коня, пусть и с крыльями! – Пират! Т-там…он… надо… ох… - всхлипываю, снова делаю несколько дыхательных упражнений. Но это помогает мало. Рискую даже приблизиться к жеребцу и, запинаясь и путаясь в словах, пытаюсь объяснить ему, что нужен кто-то из друзей. И выдаю финальный аргумент. – Перси ранен! Господи, дожили, я говорю с конём. Однако, при имени своего хозяина зверь прядет ушами и резко поворачивается, уставившись на меня. - Ты понимаешь? – проговариваю медленно, почти по буквам, - с Перси беда. Нужна помощь. Плохо. В ответном фырканье пегаса слышу вполне различимое «сама дура недоразвитая». - Перси сильно ранен. Боюсь, он умирает. Ему срочно нужна помощь, так лучше, чёртов умник? Пегас издаёт непонятное мне ржание, затем мотает головой и демонстративно стучит копытом по воротам, заграждающим ему выход из стойла. Окей. Выпустить его действительно стоит. Не с первого раза цепляю крючок, надрываясь, вытаскиваю засов из пазов, наконец, распахиваю калитку, и конь торопливо выскакивает на улицу. Спохватываюсь, что мне ещё нужно написать записку. Бросаюсь следом и чуть не врезаюсь в лошадиный круп. Скакун оглядывается на меня, снова издаёт неопределенное ржание. И чего-то ждёт. Спасибо, что не пинает; насколько мне известно, кони терпеть не могут, когда к ним подходят сзади, и могут взбрыкнуть. - Что? Я не говорю по-лошадиному!? Нужен целитель. Понимаешь? Надо как-то передать весточку в гарнизон, лучше бы Уиллу, но я не знаю, кто сейчас на смене. - Иг-грхо! – издаёт Пират какой-то совсем уж странный гортанный звук. И закатывает глаза. - Ты ведь знаешь дорогу, да? Ты сможешь привести кого-нибудь сюда? Или нужно пояснительную записку… - Ги-и-хо! – пегас начинает телодвижения, но, к сожалению не вперёд. Это вроде бы сообразительное существо разворачивается и наклоняется… и пихает меня своей огромной башкой. Вновь нетерпеливо поворачивается вперёд, нервно дёргает хвостом. - Господи, да что тебе нужно? Написать сопроводительное письмо? Так пусти, дай я пройду! Сейчас всё быстро сделаю. Конь заступает мне дорогу, прядет ушами, вновь склоняет голову и буквально мне в лицо выдаёт, кажется, весь возможный для него звуковой диапазон. Неподалеку аж откликаются ещё несколько лошадей. - Что ты от меня хочешь?.. Я вижу, что ты по-человечески не говоришь, и знаю, что тебя хрен кто поймёт, поэтому… Эта вредная скотина злобно топает копытом, чуть не отдавив мне ступню. А затем словно нехотя подгибает ноги, будто подставляя мне спину. Боже, он хочет, чтобы с ним полетела я. Несомненно, я смогу объяснить коллегам Перси, что случилось. Но так же несомненно, что я не удержусь на спине летящего животного. Это безумие. Ни седла, ни стремян, ни уздечки, ничего. Чёрт, на что я трачу время? Там же Джексон при смерти. Фа-а-ак, он же при смерти. Так, ладно, отставить панику. Пират умный. Если он считает, что мне надо лететь, он, наверное, прав. Вон тут как раз какие-то ящики, можно встать на них и забраться на спину пегаса. А потом? Потом впечатляюще сверзиться вниз. Нет. Я не упаду. Я справлюсь. Боже, где волшебный сидр, когда он так нужен?.. - Эй?! – вдруг раздаётся возмущенный мужской голос. И на крыльцо таверны выходит огромный такой вообще не внушающий доверия мужик, - воришка? Девка! О, а ну-ка поди сюда… этого демона всё-равно не уведёшь… - он начинает спускаться по ступенькам с крыльца, и я воспринимаю это как знак небес. Через мгновение я уже сижу на спине пегаса, вцепляюсь что есть силы в гриву, умоляя Пирата простить меня, если выдеру ему волосы. Ситуация отчаянная и требует отчаянных мер. Конь плавно разгоняется и так же медленно поднимается вверх. Господи, мне нужно сойти. Это вообще ни черта не так же, как сидеть в надежных руках Перси. Перси. Точно. Мне нужно спасти Рыбьи Мозги. Боже, я же выжила, сразившись с адской собачкой, ну что мне небольшой полёт? На всякий случай, перекрикивая ветер, напоминаю пегасу, что нам очень срочно нужен целитель. Тот в ответ тоскливо вздыхает – совсем как человек – словно сетует, за что ему досталась такая идиотка в наездницы. Я положим, тоже от него не в восторге, но своё личное мнение держу при себе. А то ещё скинет меня, и не останется от меня даже мокрого места… Стоп. Вдох. Выдох. Пока мы летим, я как раз успею сделать полноценную дыхательную гимнастику. Займёмся делом, а то нервы совсем расшалились. Но уже через несколько минут я понимаю, что мы летим ни черта не к гарнизону. Вот вроде вокруг сплошной океан, но я совершенно уверена, что движемся мы не туда. Правда, в результате переругиваний и обменом любезностей с конем (дожили!), до меня доносят простую мысль, что мы мчимся прямиком к Уиллу, и на этом устанавливается шаткое перемирие. Я крепче всем телом вжимаюсь в лошадиную шею и спину и дрожащим голосом командую ему лететь со всех крыльев. Это, конечно, чертовски холодно и страшно, даже дышать становиться тяжело, зато не проходит и получаса, как мы добираемся до очередного острова. По сравнению с тем, где живём мы с Перси, огромным и оживлённым. Пират уверенно пикирует на один из домов, и я крепко зажмуриваюсь, уже представляя, как мы проламываем крышу. Но через миг нас немного мотуляет, и мы совершаем вполне комфортную посадку на крыльцо. Меня не хило потряхивает, и я вообще не могу заставить себя разжать пальцы и ноги и слезть вниз. Не-мой скакун продолжает меня выручать, так как не дожидается, пока я приду в себя, и лихо стучит в дверь. Надо сказать, его копыта – это вам не девчачий кулачок. Дерево жалобно трещит под его напором, а эхо от грохота разносится по округе. И наступившая следом тишина буквально закладывает уши. Я, наконец, кое-как сползаю на землю, не веря, что сделала всё это. Боже, надеюсь, этот жеребец на самом деле такой умный, как показывает, и мы прибыли по адресу. Дверь распахивается, чуть не треснув мне по лбу. Немая сцена. Заспанный Уилл в непотребных портках с медленно падающей челюстью, растрепанная перепуганная я с дикими глазами и взмыленный пегас, волочащий по земле крылья. Солас поднимает руку, шевелит губами, желая что-то сказать, но может лишь одно – захлопнуть рот. - Перси ранен, - выдаю уже набившую оскомину фразу, - я хотела позвать врача из гарнизона, но… - Заходи. Он исчезает в глубине дома, а я с трудом ковыляю за ним, понимая, что за эту поездку отбила себе всё, что можно и нельзя тоже. К тому моменту, как я приползаю на шум, блондин уже успевает натянуть штаны и путается в рукавах кофты. - Извини, я совмещаю дежурства у разрыва и в лечебнице, вот недавно с ночи вернулся. И я слышал, что Перси вчера ранили. Мне ещё Флетчер передал сводку, что зашивал командира. Но от госпитализации Перси отказался. Как и всегда. Ну, он бессмертный словно. - Ему стало плохо. Очень сильный жар, вся грудь в крови и какой-то жидкости. Я не знаю, может, гной, яд… - хочется заламывать руки и спрятаться под одеяло, как маленькой девочке, но я держусь. Терплю боль, перебарываю страхи, потому что понимаю, что должна выдержать всё это ради своего соседа. Ради своего… друга. - Какого цвета: черного или желтоватого? - Что? А, гной… желтоватого, кажется! И бурого. Там… Там было много крови, часть сухая, часть тёмная… - А швы? – парень манит меня ладонью в другую комнату, похожую на своеобразную операционную, и начинает складывать вещи. - Я не видела. Вообще. Только раны. Я постаралась промыть и перевязать, чтобы остановить кровотечение, но мне пришлось перетащить его… И жар… я не знала, чем сбивать. - Нектар хотя бы дала? - Что? Я не… я не знаю, нет, - осекаюсь, интуитивно догадываясь, что, кажется, вляпалась. Что в этом мире есть какое-то общее средство, которое полагается давать раненым, и о котором я не имею не малейшего представления. Точно же, у прорыва все дружно что-то прихлёбывали из фляжек. И, видимо, это всё-таки был вовсе не сидр. – Я не знаю, где Перси хранит запасы! – исправляюсь, надеясь, что Уилл не обратит внимания на оговорки. Солас останавливается и поворачивается ко мне: - Ну, хотя бы морской водой его полила? - Я испугалась! – рявкаю, не выдержав, - ты поедешь его спасать или нет?! Он там может уже коньк…копыта отбросил, пока ты телишьс…копаешься! – будем считать, что блондин не заметит моего плавания между привычными словами и теми, что здесь могут быть в ходу. На мою удачу, мои оговорки его волнуют мало, так как он отбирает из горы одинаковых пузырьков какие-то уникальные, нужные ему. Выдыхаю напряжение и миролюбиво предлагаю, - помочь собраться? Можешь говорить типа «это сюда, а вот то туда, а то воткни тут». - Подай всё с третьей полки там! – тут же тычет Солас в один из дальних стеклянных шкафов. Я торопливо открываю дверцы, но краем глаза замечаю раковину в углу комнаты и быстро мою руки, даже воспользовавшись чем-то, напоминающим антисептик. Запах уж точно такой же. Хотя этим ароматом пропитан весь дом целителя, так что возможно я и ошибаюсь. Но никто меня не одёргивает, и я ловко закручиваю все лезвия в подстилку, на которой они лежат, подаю лекарю. Тот почему-то с поднятыми бровями наблюдает за мной. - Мы разве не спешим? – колеблюсь, - или я опять что-то не то… - С ума сойти. Никто обычно не догадывается о стерильности… Кхм-кхем! – он откашливается, принимает свёрток, продолжает складывать сумку, - не важно! Молодец. Вон там. Самая верхняя полка. Зелёные флаконы. Два с желтой этикеткой, два с белой. Тот ящик. Бинты. Перевязочный материал. Две упаковки. Выше шкатулка. В левом отсеке три набора для наложения швов, с разными цветными метками. Отлично… Мне уже начинает казаться, что будет проще перевезти сюда Джексона, чем собрать все лекарства. Однако парень всё же останавливает сборы, закрывает пару гигантских сумок и двигается на выход. На улице возникает очередная заминка, пока блондин организует колесницу. Я жду его на земле, обнимая прижатые к груди колени, просто не в силах больше шевелиться. - Выдержишь ещё один полет верхом, или со мной полетишь? – вдруг обращается ко мне Солас. - Нам больше часа добираться. Представив, что мне предстоит вернуться на спину пегасу, торопливо подскакиваю с земли и, кряхтя и прихрамывая на обе ноги, семеню к целителю: - С ТОБОЙ! Пожалуйста, - переглядываюсь с Пиратом. Тот смотрит устало, демонстративно поворачивается ко мне задом, - ты же сам найдёшь дорогу? – конь на миг оглядывается, одаривая меня уничижительным взглядом, и медленно цокает от нас к зарослям. Крылья как паруса волочатся за ним следом. – Он вернётся сам позже, - отчитываюсь я перед Уиллом. И напарываюсь на очередной шокированный взгляд. - Ты… серьёзно добиралась сюда на этом демоне?! - А есть другие варианты? – огрызаюсь, со стонами и хрипами заползаю в колесницу и сжимаюсь комочком уже на полу там. У меня болит всё тело, хотя до сих пор я вообще не знала, что можно уставать от сидения верхом на лошади. Ну, у меня и ситуация была экстремальная. - Вот же Бездна! – выпаливает лекарь и забирается ко мне, беря в руки поводья, - на самом демоне! Ты только Клариссе об этом не говори, и Силене тем более! - Да я и не собиралась… - Лучше, пусть это вообще останется нашим секретом, хорошо? - Да без проблем, - вздыхаю устало, - только поясни, что не так? - Это же Пират, демон Джексона. Я думал, ты его как проводника использовала, а сама на ком другом летела. - Демон? – уточняю, уже не впервые слыша именно такую характеристику. Может, у них тут ещё и демоны водятся? Поэтому этот пегас такой умный? - Это его прозвище, - поясняет Уилл, на корню уничтожая только зародившуюся теорию, - Пират вообще людей терпеть не может. Но командир, сама понимаешь, к любой твари подход найдёт, а уж к копытному, - Солас как то по-особенному хмыкает. Я не понимаю. Но послушно киваю, не в силах вступать сейчас в полемику. – В общем, Пират вроде как вольная пташка, но Джексону преданная до последнего пера. И всё-таки никого больше этот пегас никогда не возил, уж какие только хороводы вокруг него не наворачивали, и угрожали, и льстили, и подарками заваливали. А он ни в какую. Ну, тут уж видимо испугался за хозяина, раз взял тебя. Или может, у тебя ещё какая-то хитрость есть? - Угу, - киваю, уплывая в полудрёму. После двух недель постоянного напряжения, сегодняшний стресс становится последней каплей. Мне очень нужна передышка. - Вот мрак! – ругается Уилл, вырывая меня из блаженного сна, и хватает… лук. Со стрелами. Вздыхает, - вот только этого не хватало для полного счастья! - М? - Да-да, именно что «М»! Монстр. Ничего, я – не великий стрелок, но от этой твари отобьюсь. Ты только не высовывайся. Да я и не собираюсь. - Ого! Всего с третьей попытки подбил! Сегодня мне везёт. Всё, сигнал оставил, ребята займутся. Ты как, не испугалась? О! Ребята передают, что сейчас вообще много чудовищ, они не успевают отбиться ото всех. Как ты то хоть долетела? Неужели никого не встретила? Повезло. - Да я не обращала внимания, - признаюсь неохотно и зеваю, - какие-то тени, кажется, видела. Только мне до них дела не было. Да и летели мы так быстро, что я ничего разглядеть не успевала. Я бы и сейчас предпочла лететь так же быстро, потому что как там сейчас Перси вообще не ясно. Вдруг… вдруг мы уже опоздали? - Погоди, а… сколько ты добиралась? - Не знаю, может, полчаса. Хотя, наверное, поменьше всё-таки. Думаешь, уже поздно? С Перси всё плохо?.. - С ума сойти. В смысле, нет-нет, уверен, командир – очень живучий. Но ты… ты что, Пирата на полной скорости гнала? Как вообще удержалась на нём?! - Заледенела от ужаса и примерзла к его спине, что меня можно было отодрать только с его шкурой, - надеюсь, такой ответ лекаря устроит, и он больше не будет меня дёргать, дав хоть несколько минут, чтобы окончательно прийти в себя. Чтобы я смогла поверить, что Перси выживет… Смутно вспоминается преподаватель с требованием немедленно увидеть наши макеты; по идее, я всё ещё успеваю к нему на пару… Но, честно говоря, мне сейчас нет никакого дела до автоматов и экзаменов. Я могу думать только об одном: только о Перси. О мужчине, которого знаю всего два месяца, но который умудряется за это время стать мне ближе, чем кто бы то ни был. О его раздражающих ухмылках, за одну из которых я бы сейчас отдала душу. О его обожаемой и мною проклинаемой рыбе, которой бы я сейчас с радостью и аквариум купила, и пруд бы вырыла голыми руками. О смелом воине, слишком преданном своим друзьям. Обо всех невероятных поступках Джексона. О нём. Самом удивительном мужчине из всех, кого я когда-либо знала. И я горячо молюсь всем известным и неизвестным богам, прося сохранить жизнь этому невыносимому обладателю рыбьих мозгов.