Разделённые мирами

Всё, чёрт возьми, оказывается намного хуже! По началу, конечно, всё выглядит достаточно прилично, как и положено в домиках ведьм, заманивающих наивных детишек. Идеальные декорации для нашей странной ситуации. Этаж её компании почти полностью безлюден. Мы проходим мимо зоны для приёма пищи (кафетерия) и большого светлого помещения (зал для конференций, и опять вместо стен – стекло). В центре последнего я вижу огромный стол с моделью, кажется, небольшого здания. Радуги на макете и экране на стене подсказывают, что об этом лучше не задавать вопросов. Мы оказываемся в другом кабинете с множеством столов (офис). И за всё это время я вижу лишь несколько человек, которые вовсе не обращают на нас внимания. Но, конечно, как только мы подходим к рабочему столу девушки, неподалеку «просыпаются» её коллеги, начав достаточно шумно нас обсуждать. Не удостаиваю их внимания, мысленно обозначив как куриц под номерами один, два и три, даже когда они начинают подзывать меня к себе и подначивают оставить мою спутницу. Блондинка пару раз открывает рот, чтобы ответить, но вновь и вновь игнорирует ядовитые выпады, продолжая перебирать бумаги и всякие мелочи. - Нам надо быть осторожнее! – повышает голос курица три, самая молчаливая и одновременно противная, - чтобы одна обманщица не украла наши идеи! - Было бы что красть у столь пустоголо.., - вскидывается моя случайная соседка. Но я быстро обрываю её, почти грубо разворачиваю обратно и в качестве извинений за резкость нежно обхватываю ладонями шею. Кажется, контраст действий её буквально ошеломляет, так как она послушно вскидывает подбородок. - Не стоит попусту сотрясать воздух. Ты знаешь, что права; что ты - лучшая. И я знаю, - произношу громко и внятно, хотя вовсе не люблю все эти спектакли на публику, затем я глажу её по щеке и скуле и подталкиваю обратно к вещам. Она настолько ошарашена (явно не привыкла к подобному обращению), что неосознанно молча возвращается к сбору вещей. - Как тут мои умницы? Тяжёлый выходной выдался? – действие следующее – явление петуха в курятнике, - о! Чейз. А я думал, мы нашу блондинку больше не увидим! Зачем она явилась? - А она пришла, чтобы попробовать ещё что-нибудь стащить, - фыркает, кажется, вторая курица. - Кто знает, - загадочно замечает третья и нарочито понижает голос, - может, чтобы бедняжку без соулмейта кто-то… ну, понимаете… утешил, - она делает многозначительную паузу, якобы для того чтобы сделать глоток. Правда, тут же давится жидкостью и начинает долго кашлять, когда мне надоедает слушать все эти гадости, и я слегка влияю на её напиток. И не сдержавшись, за спиной моей компаньонки всё же одаряю курятник режущим взглядом, словно обещая: «я всё запомнил». Лучше всего действует на вторую и третью курицу, с трудом одолевшую кашель; те как-то разом затихают и превращаются в смирных овечек, увлеченных своими чашками. Первая слишком поглощена своим отражением в зеркале и не замечает моей лёгкой угрозы, а петух начинает беспокоиться, явно не понимая, откуда я такой наглый взялся. Но ничего, никого из них не минует кара. Знаю, что блондинка возражала против моего участия в процессе восстановления её честного имени, но не могу победить соблазн и слегка влияю на всю окружающую воду. Эффект ведь совсем незаметный, подумаешь, будет вставать поперёк горла лжецам? Да и воды тут не так уж много… через недельку-другую уже всё рассосется. Наверное. Моя спутница только осознаёт, что послушно выполняет моё распоряжение, а кроме прочего ранее не воспрепятствовала вольности с моей стороны (совсем незначительной вольности, между прочим), и вскидывается. И замечает, что по большей части к ней потеряли интерес. - Кажется, ты был прав, - шепчет она мне еле слышно, ощутимо расслабившись, хотя внешне так и выглядит бесчувственной статуей, - нужно вообще их не замечать. Жаль, я не всегда так могу. Я улыбаюсь и вовсе не подаю вида, что как-то приложил к этому руку. Ей вовсе не обязательно знать о моём маленьком хулиганстве. - Мисс Чейз, - вдруг раздаётся высокий голос. Я поворачиваюсь в сторону звука и вижу миловидную худую женщину, нервно оглядывающуюся за спину. Там очередной кабинет. Ради разнообразия – отдельный и со стенами. Правда, именно за спиной женщины большая стеклянная вставка, изнутри частично закрытая горизонтальными белыми реями (жалюзи). Возле них стоит высокий лысый мужчина лет сорока со странной тенью на подбородке, с прищуром посматривая на мою спутницу. Позади него за столом, кажется, сидит ещё один человек, но его рассмотреть не удаётся, - вас немедленно вызывают в кабинет мистера Смитсона. - Правда что ли? – скучающе откликается блондинка, едва сдерживая ярость во взгляде, - а мне казалось, я здесь со вчерашнего дня не работаю. - Но, - женщина вновь испуганно смотрит за спину. Кажется, мужчина скрипит зубами и резко дёргает белые реи, что они смыкаются, полностью скрывая кабинет. Женщина сглатывает и говорит совсем другим тоном, - мисс Чейз. Пожалуйста. Пройдите в кабинет… - Хорошо! – морщится блондинка, которой разыгрывающееся действо явно не доставляет удовольствия, и еле слышно поясняет мне, - лысый – руководитель моего отдела. А седой и крупный – глава и владелец всей этой фирмы. Вот он и есть мистер Смистон. - Я отчего-то напрягаюсь ещё сильнее. - Что, воровка, опять поймали на горяченьком? – встревает первая наименее сообразительная курица. Пока вторая и третья благоразумно помалкивают и, судя по шуму, даже порываются сбежать. – Не переживай, красавчик, на тебя не падёт её тень! Присоединяйся, я с удовольствием развлеку тебя! – Чейз, попробуй вымолить прощение, - с фальшивым дружелюбием в свою очередь предлагает петух и после паузы с очень странной интонацией цокает, - на коленях. Как ты умеешь. Блондинка белеет как полотно, но тут же стискивает кулаки. Нет, мне решительно не нравится, что я недопонимаю расклад сил. Мне срочно нужны объяснения. Мы переступаем порог кабинета, и я понимаю, что никакие объяснения мне больше не нужны. Весь ужас ждал меня здесь, на финальной сцене. Картина маслом, как сказала бы моя подруга-художница. Я без труда расшифровываю всё, что вчера бормотала пьяная соседка по оставленным ею следам. И быстрым липким взглядам, которыми оба – ОБА – мужчины проходятся по хрупкой фигурке моей спутницы, прежде чем замечают меня и разом меняются в лицах. Тёмное пятно на подбородке лысого начальника на поверку оказывается наливающимся синяком. И «сновивчелюс» вдруг превращается в очевидное «с ноги в челюсть», а «присавал» - в «приставал». И я очень сильно желаю тоже ему врезать. Хотя бы просто кулаком. В седых (старательно и бесполезно зачёсанных) волосах главы проплешины открывают вид на красные пятна, похожие на лёгкие ожоги, и изогнутую борозду, идеально совпадающую с краем пепельницы. Которую тот старается незаметно утащить под стол. Наверное, чтобы избежать повторного надевания её на голову. И я вдруг совершенно легко читаю по бегающим глазкам, что проект стал всего лишь поводом. Попыткой сломить непокорную девицу. От осознания, что именно вчера здесь произошло, я застываю в дверях, чувствуя, что не могу сделать ни единого вдоха. Это ведь не… нет ведь? Они что…? Бездна. Какого мрака?! Неужели подобное вообще возможно в её столь высокоразвитом мире?!? - А... эм, - прикосновение к ладони отвлекает от жажды убийства. Я медленно опускаю взгляд на блондинку, взявшую меня за руку и пытавшуюся вывести из ступора. В её глазах я замечаю отблески страха, поразительно, но, кажется, вызванные не двумя ублюдками за её спиной, а мной. И всё же она аккуратно гладит моё запястье и неловко зовёт, - а-хм… дорогой? - Извини, задумался, - улыбаюсь от всей души и стараюсь не смотреть выше её головы, чтобы вновь не взбеситься и не напугать её своей злостью. По озадаченности, мелькнувшей на её лице, догадываюсь, что она только сейчас осознала, что не знает, как ко мне обращаться. Не будем же мы обмениваться прозвищами в стиле "рыболюб" в кабинете её начальника? Что ж «дорогой» - звучит забавно. Мы медленно проходим вперёд, и дверь за нашими спинами захлопывается с оглушительным хлопком. Занимательно, но вздрагивают при этом звуке оба мужчины, а не мы. Тот, что младше и отличается лысым черепом, даже привстаёт с кресла, где нас встречал. - Спаси…бо, - растягиваю слово благодарности, намекая на необходимость для них спасения, и встаю в дюйме от этого индивидуума, буквально вынуждая шарахнуться от меня к стене. Других сидячих мест кроме двух кресел для господ-начальников в кабинете не предполагается, так что я вытесняю хотя бы одного из них без каких-либо угрызений совести. Вальяжно развалившись на любезно освобожденной мебели, подтягиваю блондинку ближе, и она вдруг садится на подлокотник, чинно сложив ручки на коленях. - Вы кто так…? – начинает лысый, видимо, оскорбленный, что его согнали с места и вынудили стоять в присутствии бывшей подчиненной. - Персей Джексон, в силу некоторых обстоятельств нашего с вами знакомства, не к вашим услугам. – Холодно называюсь полным именем и медленно, словно потягивающийся зверь, закидываю ногу на ногу. - Да как вы смеете? - Седовласый хозяин кабинета привстаёт со своего трона, опираясь на стол, но мгновенно сдувается под моим взглядом. А я только и могу думать о беззащитной девушке, которой пришлось отбиваться от двух крупных козлов, а затем заливать свою боль алкоголем. Мистер Смитсон, пожалуй, разве что на полдюйма ниже меня, и мне трудно представить, как моя компаньонка умудрилась ударить пепельницей по голове, настолько возвышавшейся над ней самой. Как он вообще мог подумать о том, чтобы причинить вред слабой девушке?! Как, мрак его побери?! Как этот грузный мощный седой мужик посмел обидеть юное создание?! И, мрак... вспоминая слова петуха из офиса… неужели остальные знали, но никто не заступился? В бездну, как?! Лёгкое поглаживание по плечу приводит меня в себя, и я с досадой понимаю, что слишком накрутил себя и даже наклонился вперёд, готовый подобно дикой кошке или псу одним прыжком перемахнуть разделявшее нас расстояние и свернуть своей жертве шею. В заплывших глазах мистера Смитсона плещется животный ужас. За-ме-ча-те-ль-но! – Я… - Присаживайтесь, - великодушно разрешаю, применяя особый командирский голос, и владелец фирмы падает в кресло как подкошенный. С чувством глубокого удовлетворения, я вольготно откидываюсь на спинку кресла. Затем невесомо поглаживаю блондинку по пояснице, как бы благодаря, что она помогает мне контролировать свои порывы. При всём желании, оставаться безразличным к подобной несправедливости и жестокости – выше моих скромных способностей. - По…пре, - седовласый пытается что-то выдавить из себя, но выходит лишь невнятное, - простите? - Посмотрим, - уклончиво отвечаю и ловко вытаскиваю анаклузмос. В форме письменной принадлежности, конечно. Но даже так оружие способно излучать ауру опасности. Я поигрываю бронзовой ручкой, желая буквально снять с мерзавцев кожу. И почти наслаждаюсь их страхом: они прекрасно чувствуют, что я на это способен, - мы вас о-оч-чень внима-ательно слуш-шаем. – К сожалению, я вынужденно оставляю вежливость, забывая про всевозможные «господа», «джентльмены» и всякие волшебные слова. Даже почти не акцентирую внимание на «мы», уроды и без того в крайнем напряжении. И, конечно, переключаются с натянутыми льстивыми улыбками на видимое более слабое звено – на блондинку. - Мисс Чейз, право, - начинает заискивающе лысый и сбивается. - Надеюсь, вы не решились привлечь адвоката? – бросает на меня взгляд седой, ослабляя ворот, - как же так? Вы же понимаете, как это неудобно! Если вы так желаете быть включенной в список работавших над проектом для «Ветра́-экспресс», мы бы могли с вами… решить всё тет-а-тет, вы ведь понимаете? Согласитесь, в нашем с вами положении очень не выгодно, вы ведь понимаете, выносить сор из избы… - Моя компаньонка демонстрирует полнейшее непонимание и вообще безразличие к положению кого бы то ни было. Не будь её спина так напряжена под моей рукой, я бы легко поверил, что ей полностью начхать на происходящее. - Мне кажется, произошло недоразумение, моя дорогая, - включается вновь младший, - мы ведь так прекрасно с вами ладили, верно? Вы ведь алмаз моего отдела! И вчерашний конфуз вполне можно…сгладить? – он с надеждой смотрит на начальника. Я смотрю вместе с ним. Правда, мои надежды несколько отличаются и носят немного охотничий характер. Тот вздрагивает, тянется утереть пот. - Боже, Аннабет, - вдруг сбивается он и начинает фактически шептать, - ты же понимаешь, я ведь не думал, что у тебя!.. – он смотрит на меня, ёжится и вновь обращается к моей спутнице, торопливо бормоча, - я думал, ты одинока. Что мы поладим к всеобщему удовольствию, заметь! Ты ведь понимаешь? Я не представлял, что задену тебя, я ведь со всем уважением! Всё время, понимаешь, с уважением, но ты никак не замечала мои… - он вновь натыкается на мой убийственный взгляд и затыкается. - Недопонимание, значит? – сквозь зубы цедит блондинка, открывает рот, очевидно, для ответного монолога, но вдруг качает головой, - знаете, а подавитесь вы своим проектом. Всего доброго… господа. *** - Сколько тебе лет? – внезапно спрашивает она, когда мы благополучно собираем все её вещи и начинаем их транспортировку к лифту. - Хм? С чего вдруг? - Я просто была уверена, что ты примерно мой ровесник. И то, в основном из-за твоих оговорок о работе. А по характеру… даже двадцать лет я бы дала тебе с трудом. - Правда? - Ты слишком непосредственный, доверчивый, беззаботный. Шалопай, одним словом, - я хмыкаю над столь высокой оценкой моих скромных способностей. А блондинка опускает коробку около лифта и останавливается напротив меня, - но там, в кабинете… у меня появились сомнения. И я не только про твои уверенные прикосновения и сдержанные слова. Смитсон трясся как крыса, завороженная змеёй. И у тебя был взгляд, - она сглатывает, - опытного убийцы. Словно ты десятки лет практикуешь четвертование неугодных. - Хах, - я совсем не уверен, что на это ответить, - мне вообще-то нет и четверти века. Думаешь, его так напугал мой возраст? - Вот уж вряд ли! – смеётся она с неприкрытым облегчением, как освобожденная из заточения птица, впервые за долгое время расправившая крылья. Потому что больше ничего её не связывает с этим неприятным местом. - Рад, что не напортачил. Я боялся, что ты отчитаешь меня за самоуправство, - двигаю бровями, намекая на свою ладонь, которая прошлась по всей её спине и чуть ниже, когда мы покидали кабинет этого Смитсона. Ну, я посчитал необходимым дать понять двум козлам, что девушка находится под защитой. А что уж они там подумали о моём жесте, меня волновало мало. - Вот опять ты балакуришь! – морщится собеседница и направляется снова к своему столу за оставшимися вещами. - Я немного, - фыркаю я. – И вообще-то, я очень зол. Так что считай, что таким образом я сбрасываю нервное напряжение. - Прости, зол? Ты произнёс это так, словно зол на меня. - Считаешь, нет повода? – всякая веселость покидает меня, когда я понимаю… что она ничего не поняла. Она бросает мне демонстративный взгляд «не сейчас», когда мы вновь оказываемся посреди её курятника. Я опять забираю у неё коробки, легко поднимая сразу обе вместе. Светловолосая бестия после пары секунд размышления подхватывает горшок с огромным растением: «подарок от коллег на прошлый день рождения; значит – мой». С присоединением зелёного приятеля нас становится трое, и мы чинно покидаем это змеиное гнездо, игнорируя шепотки за спиной. *** Знание того, что светловолосую фурию зовут Аннабет, совсем не помогает в общении с ней. Когда мы загружаемся в лифт и начинаем спуск, она расслабляется и вдруг осознаёт, что её коллеги стихли не спроста, а были тоже немного запуганы мной. И неожиданно возмущается на этот счёт: - Боже! Ты ведь даже тем клушам как-то сумел пригрозить! - И что? - А Смитсон? Он ведь, правда, испугался! - Поделом. - В смысле?! Они же ничего серьёзного не сделали. В смысле, оба пытались, но ведь не смогли! Боже, а если они решат навести о тебе справки? Нельзя же пользоваться превосходящей физической мощью для оказания давления! - Правда что ли?! – тяну я, недовольно поворачиваясь к ней, - а они вчера разве не пытались применить силу по отношению к тебе!? – и с неприкрытой яростью почти рычу на неё, - как ты вообще умудрилась нарваться сразу на двух похотливых козлов?! Почему не ушла, как только поняла, что у них недобрые намерения? Почему терпела все эти два с половиной года? - Ты сейчас вообще о чём?!? - Боги, так ты и правда не поняла? Вся такая умная, но не сообразила, что они использовали проект как повод, чтобы заставить тебя подчиниться? Чтобы сломать? – она отвечает мне столь растерянно-пустым взглядом, что я отчетливо понимаю, что да. Она вообще такого не предполагала. Именно поэтому их действия вчера привели её в такое чудовищное состояние. Потому что она правда не ожидала ничего подобного. Совсем. – Бездна. Ты не замечала. Мрак. Они же тебя буквально раздевали взглядами!?! Даже при мне с трудом себя одёргивали! И думается, они с самого начала считали, что ты пришла не работать и демонстрировать свои таланты, а купить своей внешностью место под солнцем. - Что за ерунду ты говоришь!? Я же не модель какая-нибудь! - Но красивая! - Что за… - и вдруг блондинка теряет весь свой гнев, смотрит совсем серьёзно, - я что – красивая? Я теряю дар речи. Ведь мне кажется это совершенно очевидным, и я знаю, что у неё есть зеркало, а значит, и она сама должна понимать, что симпатична. Возможно, её не назвать писаной красавицей, и у меня найдутся подруги, которым Аннабет уступит в плане внешности. Но… она ведь… она ведь тоже привлекательна! Нет, я мог бы подумать, что здесь иные каноны красоты, если бы не видел этот гадючник. Не видел витрин и реклам с моделями. Не видел взглядов мужчин на улице, того же таксиста. Но я успел заметить, кого считали симпатичными и привлекательными. И что Аннабет относили именно к этой категории, даже если сама она, кажется, этого не понимала. - Подожди ка, - вдруг приходит мне в голову совершенно нелепая мысль, - тебе что, никогда этого не говорили? - Какая разница? – дергает она плечами, явно, не слишком довольная, как поворачивается наш разговор. И не скрывает радости, что лифт, наконец, спустился. - Большая. Я серьёзно. Ты ведь знаешь, что красива, верно? Ты должна была это слышать много раз! – продолжаю настаивать, потому что, ну, просто, не могу принять расклад, при котором такая девушка не слышала комплиментов. И не осознает, что способна кружить головы и разбивать сердца. Что заслуживает этого. - О да! – закатывает она глаза и демонстративно сосредотачивается на переносе коробок из лифта на улицу. Но я замечаю румянец на её щеках, - в общежитии так вообще - много раз! От разных пьяных мальчишек, когда те уже не различают, кого видят перед собой! - Не думаю, что всё именно так, - еле заметно улыбаюсь, подхватывая последние вещи. И думаю о том, что каждому, кто говорил ей комплименты в алкогольном опьянении, просто не хватало духу признаться трезвым. Мисс Чейз постоянно держит дистанцию, щедро раздаёт ледяные взгляды и отмахивается от общения и помощи. И чтобы просто заговорить с ней откровенно требуется немалая храбрость. - Я знаю, чего стоит мой мозг, что мои мысли важнее милого личика. Я вообще лучшая в этой фирме! Пф-х-ф! Всё! Давай просто закроем тему! – требует она, жёстко ставя горшок с несчастным растением на асфальт (вот уж кто ни в чём не виноват), и демонстративно утыкается в телефон, - чёрт! Ну, конечно, такси будет ехать дольше десяти минут! Словно мне больше нечего делать, как оббивать порог этого мерзкого места! Она складывает руки на груди, нервно постукивает ногой. А моё внимание вдруг привлекают машины, припарковавшиеся за её спиной. Оттуда выходит целая делегация, вся такая серьёзная, важная. И я мигом понимаю, что есть всё-таки кое-что, что я могу сделать. Даже не пользуясь своими силами и вообще магией моего мира. Конечно, я тут же отвожу взгляд, пока группа людей не заметила мой интерес и торопливо шепчу: - Так значит, ты знаешь, что удивительная? И вообще лучшая? - Ещё бы, - уверенности в её голосе ни капли. Она хмурится, нервно дёргает плечом, словно всё пытается отбросить какого-то навязчивого демона, вцепившегося в это самое плечо. - Так почему ты так расстраиваешься? - нарочито громко интересуюсь у блондинки, - тебя так задело, что они собираются забрать твою славу и выдать твой проект за свой? Аннабет не успевает остыть с прошлой перебранки и покупается мгновенно, снова заводится и гордо вскидывает подбородок. - Мне нет дела до украденного проекта! Подумаешь? Я всё равно добьюсь успеха! Великая фирма, тоже мне – всем коллективом не смогли ничего сделать и похитили идею студентки! Ну и у кого здесь профессионализм и талант? Ха-ха, ситуация для анекдота! Так что эти уроды могут моей работой подавиться! И подавятся, потому что они все поголовно… Stulti sunt omnes*! - О. Да. Они… очень недобросовестные. Кхм, - я кашляю, понимая, что вся группа по взмаху руки одного из мужчин останавливается буквально в нескольких метрах за спиной девушки и с живым интересом нас слушает. И, наверное, ей бы лучше воздержаться от крепких выражений и обзывательств, даже если они заслуженные и на других языках. И как дать ей понять, что мы не одни? Если я специально стараюсь не отрывать взгляда от её глаз, чтобы эти важные ребята не поняли, что я начал этот небольшой концерт специально для них. - Да и они всё равно засыпятся на каверзных вопросах, так как ничего не смыслят в нюансах. Мой проект не был рассчитан и согласован с инженерами – грубо говоря, это предварительный набросок! Там два десятка лишних стен, и отсутствие опорной конструкции в рабочих зонах на третьем этаже! Потому что я планировала сделать их почти невидимыми – для эффекта скользящего ветра, подчеркивания скорости света… а столбы в главном холле? – мисс Чейз явно поймала кураж. Она говорит торопливо, резко жестикулирует, перескакивая с мысли на мысль, и я буквально заворожен сменой эмоций на её лице, так что забываю о необходимости её остановить. – Да эти умники даже не знают, почему там планировался особый материал и уйма арок – и даже так конструкция не получилась безопасной! О, нет, она не рухнет… её просто не смогут возвести по той схеме, что есть сейчас! Я же и купол придумала уже слишком поздно, но теперь говорить ничего не стану! Потому что в нынешнем виде этот проект всё равно не выиграет! И они могут плеваться ядом сколько угодно! А даже если «Ветра́-экспресс» настолько глупы, чтобы выбрать победителями мой радужный офис, то что ж! Я буду знать, что на самом деле выиграла моя задумка! И… ой… - она отмахивается рукой и, наконец, замечает, что мы не одни около входа в офис. Что в нескольких метрах позади неё стоит целая группа людей в строгих костюмах, которые с любопытством слушают тираду блондинки. Девушка смущается и сводит брови, после чего дёргает меня за руку, тоже поворачивая спиной к этим людям, и продолжает всё так же гневно, но гораздо тише, пока не подъезжает такси. Мы загружаем вещи и садимся вновь вместе на заднее сидение, теснясь вместе с коробками и выселяя нашего нового зелёного друга на пол переднего сидения, так как иначе он никак не помещается. - Ты специально? – задаёт она вопрос, глядя прямо перед собой. - Ты мне или воздуху? – усмехаюсь я, не в силах не дразнить её. - Рыболюб, не нервируй меня! – резко поворачивается ко мне она, и в воздух взметаются светлые пряди. – Там… ты хоть знаешь, кто там был? - У них были отличительные знаки той фирмы, для которой ты готовила проект, - спокойно тяну, видя как бледнеет её лицо, - я посчитал, что им будет полезно услышать о недостатках того, что им пытаются продать. Кстати, они выглядели очень заинтересованными, слушая тебя, - добавляю как бы невзначай. Она нервно хихикает, качает головой и смотрит на меня, словно видит впервые. Открывает рот, чтобы что-то сказать, но вместо этого тушуется и смотрит в пол. - Ты, кстати, очень странно отреагировал на обсуждение отпуска, - слабо улыбается она, и даже мне ясно, что это лишь наскоро придуманная тема взамен той, что она побоялась озвучить. – Я о том, что мои бывшие коллеги болтали о планируемых поездках, когда мы вернулись к сбору вещей после того, как ты устроил Смитсону сердечный приступ. - Заметь, он вполне выжил. К сожалению, - уточнение вырывается непроизвольно, и я спешу сменить тему, - меня всего лишь поразило, что курицы обсуждали путевки на море. То есть, они, как я понял, планируют заплатить деньги, что побывать на побережье. Нелепица, какая-то. Видимо, любительницы острых ощущений. - Подожди, но ты ведь сам говорил, что любишь море? Разве вы не ездите к нему отдыхать? - Мы ездим к нему только работать, - злая усмешка против моей воли искривляет мои губы, - у моей семьи даже есть домик на самом побережье. Там пенистые волны бьются о причал и бросают капли прямо на веранду, и в любом помещении даже за закрытыми окнами слышится пение воды, а на губах ощущается соль. Там я учился плавать и держать в руках меч, а ещё слушать, как меняется настроение океана и куда стремятся течения, неся в своих водах всё разнообразие жизни. - Ого! А ты и, правда, морелюб. Но тогда почему тебя так удивила беседа моих коллег? Бывших коллег, - поправляется она и встряхивает головой. - Мы приезжаем туда только в большой компании, - отвечаю максимально кратко, - потому что любое море – источник самой большой угрозы. - То есть… как же так? Ты никогда не отдыхал на море? - Э-а... я не уверен, что на это ответить. Потому что мне кажется, что я по-прежнему не до конца понимаю, что скрывается за этим выражением. - Я подозреваю то же, - удивленно соглашается девушка, а затем в задумчивости водит костяшками пальцев по губам, - знаешь, если вдруг так получится, что, ну, наш с тобой контакт не разорвётся, я свожу тебя на море. В качестве благодарности. Уверена, ты будешь в восторге. - Не будем загадывать, я всё ещё собираюсь сегодня съездить в Архив – и очень на него рассчитываю. Но если останется какая-то лазейка, что ж, буду рад посмотреть на ваше море. - Договорились. А то я, знаешь ли, очень не люблю быть должна. Я улыбаюсь ей, похлопываю в поддержке по руке и отворачиваюсь к окну, наблюдать за странным городом. Кто знает, может, я вижу его в самый последний раз. – Персей… - вдруг дёргают меня за рукав, но когда я поворачиваюсь к девушке, она опять колеблется и смущается, всё не решаясь заговорить дальше. - Я предпочитаю Перси, - уточняю с улыбкой, вовсе не чувствуя неловкости. – Персей – это для тех нехороших ребят. Для друзей - Перси Джексон, рад знакомству. - Аннабет, - протягивает она руку. - Правда? – округляю глаза, - первый раз об этом слышу. Ауч! – получаю лёгкий щелбан в плечо и отвечаю обиженным взглядом. На самом деле, я вообще не почувствовал удара, но мне не составляет труда подыграть. - Ты невыносим! - Вот и познакомились. Она снова берёт секунду на размышления. А затем всё же собирается с духом. - Спасибо. - М? Да ничего такого, обращайся. - Серьёзно, Перси. Ты… сегодня ты сделал для меня очень многое, правда. Твоя поддержка, защита, даже подколки, помогающие справится с мрачными мыслями. Ты просто… не знаешь, насколько много всё это для меня значит. Я бы вообще не поехала сюда, если бы не ты. Спасибо. Теперь смущаюсь и я. И совсем не могу ничего ответить, даже улыбнуться нормально. Просто пожимаю её руку, и мы молча отворачиваемся к окнам. Мне становится смешно от следующей мысли, которую просто нельзя принимать всерьёз. Однако она назойливо кружит в голове, не давая думать ни о чём ином и обретая всё больше плоти. И язык буквально жжёт от единственно-возможного ответа: «Для этого ведь и нужны друзья».