Ненависть

Давно не виделись, Альбус. — обманчиво дружелюбно обращается к нему она, располагаясь в кресле с комфортом. Закидывает ногу на ногу. Носок черных лаковых туфель поднят вверх, черные штаны клёш поднимаются на лодыжке, показывая идеально чистую без изьянов бледную кожу. Руки в привычной манере оказываются на подлокотниках, она уверенно смотрит черными пугающими глазами на иссохшего со временем старика, когда-то слывшего рыжеволосым красавцем. — Время не обошло тебя стороной. Оно изрядно потрепало, да? Дамблдор пристально смотрит на перстни, облегающие тонкие пальцы женщины. Мрачным огнем они мерцают от попадающего на них света из оконных рам. — Перстней было больше. — устало говорит он, не сводя взгляда с чужих рук. — Ах, это. — она с любопытством смотрит на руку. — Нашёлся подходящий обладатель. Дамблдор тяжело выдыхает, сцепляет пальцы вместе. — Ты опять начинаешь свою игру? Сменила игроков и начала новую партию. Она улыбается акульей улыбкой. Наклоняется, чтобы нежно коснуться руками седого виска. — Ох, Ал. — ласково обращается к нему она. — Ты никогда не был выдающимся игроком. Голубые глаза мерцают от накопившихся непролитых слез. Старческое лицо молодеет на глазах при такой детской эмоции как надежда. Вера в совершение плохих поступках только плохими людьми до сих пор горит юношеским огнём в нём. Не может же наставник ударить в спину, а верный ученик предать без угрызения совести. — Кого ты втянула в это? Это? Цель жизни для него теперь звучит именно так, как что-то незначительное и старое, не стоящее внимания. — Нет, Альбус, я никого не втягивала. Он пришел добровольно, увидев во мне спасение от тебя. Слова эхом отдаются в голове. Они заставляют вспоминать, то что давно следовало забыть и отпустить. Он вновь оказывается в старом домике своей семьи. Горный воздух бьет холодом в спину, которую не защищает тонкая кремовая рубашка. Воздух морозит кожу ног. Странное сочетание мороза и тепла отдает приятным ощущением в груди, Альбус расслабляется. Молодость бежит по венам, жажда приключений и новых открытий растет. — Мы станем первыми волшебниками, превосходящего Мерлина! — восторженно говорит Геллет, смотря в даль красот природы. — Никто не забудет наши имена! Их будут вспоминать с восхищением. Альбус, не зная как выразить благосклонность к его идеи, неловко хватает чужую руку, несильно сжимает. — Я обещаю тебе. — порыв ветра уносит громкие слова, оставляя после себя пылкие молодые сердца со своими мечтами. Он приходит в себе мгновенно, холодная рука, ласково поглаживающая, бодрит качественней, чем громкое пение Фоукса. — Иоланте, что бы ты не делала. Прошу, тебя, остановись. — Я всего лишь пришла получить разрешение на посещение моего крестника гильдии. Не нужно драматизировать. Иоланте убирает руку, достает из пиджака аккуратно сложенный пергамент и ложит на стол. Альбус осторожно распрямляет его, пока перед ним не предстоит договор на обучение в гильдии одного единственного ученика. Того, на кого он бы никогда не подумал. Гарольд Джеймс Поттер, обязуется посещать все занятия гильдии боевых магов до своего совершеннолетия, в свободное от учебы время. Ответственность за жизнь и здоровье ребенка несет Эстер Роуз. Разрешение на посещение гильдии от директора волшебного учебного заведения: _____________ — Подписывай, Альбус. — Насколько сильно твое влияние на Гарри? — забеспокоился он, ища на лице женщины хоть намек на сожаление. Иоланте не поднимая взгляд от стола, скучающе постукивает пальцами. — Мой крестник, свободная птица. — задумчиво начинает она. — В нём горит огонь, сильная воля, которую как бы не старались и не питались, не сломят никогда. Ему рано обломали крылья надежды родственники, оставив осколки детских мечтаний и желаний. Но волшебный мир помог ему. Он переродился как феникс, быстро умирающий и вновь рождающийся с новыми целями и надеждами. За стержень отшлифованный в нём, должна поблагодарить тебя. Ведь именно, ты оставил героя магического мира у магллов, ненавидящих магию. — устремив свой взгляд на замершего, испуганного словами старика, язвительно уточняет: — Тяжело воспитать подходящую пешку, когда никогда не был сильной шахматной фигурой. Признай, Альбус, своего ферзя по совести ты потерял. Остался без защиты, наивно полагая, что я не приду и никогда больше не потревожу твой спокойный мирок, так усердно созданный тобой. Дамблдор чувствует как слезы текут по сморщенной от старости кожи, покрытой морщинами. Он знает о каком ферзе идёт речь и какую цену пришлось заплатить за спокойствие и мир. — Сделанного не вернуть, нужно идти дальше, Иоланте. — Как глупо, вместо властителя стал мудрецом? Стоило ли? — лениво спрашивает она, указывая пальцем на пергамент. — Лучше подпиши сейчас, чем потом, когда мое общество станет тебе невыносимо. Выдохнув, он достает из шкафчика перо и чернильницу. Макнув слегка перо, подносит к документу и выводит свою роспись большими буквами. Иоланте забирает пергамент и ложит обратно в карман пиджака.