Выбери меня!

Вся эта ситуация медленно перетекла в небольшую комнатку, где подопытный извращенец сел напротив дивана, благо в кресло, а не на бутылку. Парочка же заняла место на этом самом диване, Шатен уж очень настоял, чтобы его парень занял место на его же коленях. Накахара долго не сопротивлялся, а что отказываться-то, и уже вскоре забрался на чужие колени, на них удобнее, круче и забавнее. Вообще вся ссора перешла в какие-то уютные посиделки. Чуя уже отпустил все обиды и спокойно рассиживал на удобных коленочках, часто дуя губы и строя из себя милашку, что делало Осаму ещё большим мужчиной. Прям вах. С таким и переспать не грех. Короче, Чиби вообще не парился, а вот альфы пилили друг друга взглядом. Конечно же рыжий выложил все-все, что испытал в те страшные минуты, даже соврал чуть-чуть для красок, а младший из Дазаев был уж слишком напуган, что решил не возникать, пока по шапке не дали и просто молча выслушивал нотации. -если бы ты не был бы мной из прошлого, я бы тебя забетонировал к хуям собачьим—прорычал Шатен, нагло трогая бедра омеги, а тот и не сопротивлялся. Терять уже нечего, его этот же человек вчера на столе поимел. И сегодня макаронами получил. -кстати. Пока я вспомнил.—начал из далека Чиби, виновато опуская взгляд, видимо воспитание сестрицы Кое не прошло даром.  — Говори. От таких недоговорок у меня сердце остановится может. Что ты сделал? Тебя изнасиловал кто-то? —начинает взволновано расспрашивать тот, жестом показывая другому Дазаю, что все, работал отлично, может уебывать к чертовой бабушке. Чуя дуется, толкая его в плечо, мол «я тебе шлюха что-ли?». Моська становится ещё более кислой и он даже не замечает как на одного человека в комнате стало меньше и остались они только вдвоем. -я ведь даже не покормил тебя. Весь день голодный. Бедный мой пёсик—вещает рыжик, будто перед ним реально пёс. Пёс этот сразу же смягчается и прижимает голову свою бредовую на чужое плечо, ожидая ласки. Ага конечно. Ласки. Накахара отвесил ему подзатыльник, из-за того, что он ему больно подбородком сделал, а потом аккуратненько похлопал по спине и на этом хватит. -пойдём я тебе ужин разогрею, спинку поглажу и спатьки потопаем. Хорошо, Осечка? —лепечет тот, все же поглаживая его по щеке. Совсем чуть чуть. Его же только недавно обзывали и унижали, разве можно так быстро до конца простить? -вот именно. Не кормишь меня совсем. Я весь день работал, старался, а мне даже яблоко не дали. Все спрятал. -это чтобы ты извинился—спрыгивая с колен, объявил тот и потопал на выход, слушая как Шатен встаёт и уходит следом. Чуя быстренько разогрел ужин и поставил перед шатеном тарелку, забираясь на соседний стул с ногами. Осаму выглядел очень задумчивым, продолжая водить рукой по столу, Чуе пришлось позвать его по имени, чтобы тот отошёл и начал есть. -ты чего такой хмурый? —Интересуется рыжик, упираясь лбом в стол. -как думаешь. Могло ли что-то серьёзно измениться? —Осаму даже палочки отложил после такого вопроса, на который вообще ответа не получил. Накахара просто пожал плечами и спёр у того кусочек рыбки. -боже Чуя… Погрей себе тоже, уже все самое вкусное спиздить успел—проворчал тот, начиная жадничать, а после все же вернул ему тарелку, пускай сам ест—а если у родных что-то? Давай завтра к маме съездим? Чуя не стал отказываться от еды, начиная лопать за обе щеки. Он то не ужинал нормально, только шпинат пробитый в блендере и все. От предложения съездить к родителям Осаму тоже не отказался, он часто говорил что ему нужно чаще навещать их, но тот постоянно отнекивался, говоря, что с матерью не в ладах, да и у него и без Дазая забот хватает, когда по дому трое ещё носятся. Накахара всегда удивлялся такой любви к детям у Ринтаро-сана, 4 ребёнка. Их же всех обеспечить надо, помочь, утешить. Правда одному уже тридцать, другому двадцать, но две дамы ещё совсем маленькие, вон Элисе только двенадцать, у Гин переходный возраст. Это же умереть не встать. -тогда ближе к вечеру к ним поедем, а этого тут оставим. Только главную лабораторию закрыть надо. -не доверяешь самому себе? -он её потрогал и у неё стенки отвалились. -значит ты хуево сделал.—заявляет рыжий, затыкая чужой рот сёмгой с авокадо, намекая, что не намерен больше слушать. После сего деяния, малыш Чуя покидает «кухню», оставляя Осаму вместе со своими тараканами наедине. Он бы рад остаться, но постель надо расправить и вернуть вещи в одну комнату, потому он уже собирался спать в своём кабинете.