uh huh, honey

Технически, технически, это не весь парк. — Но большая его часть. Однако это большая часть парка. — Нам действительно нужно всё это пространство? — спрашивает Гию, обходя баррикаду с ярко-красным знаком, запрещающим проход. Он ждет, пока Шинобу присоединится к нему, прежде чем продолжить движение по главной тропе. — Не всё целиком, — вздыхает Шинобу. — Достаточно, чтобы убедиться, что мы не травмируем какую-нибудь бедную семью, которая приехала сюда, чтобы насладиться природой. Но ты же знаешь, какой Узуй. — Со щитом или на щите. — В яблочко. Гию должен признать, это хороший парк. Деревья ухожены, длинные ветви качаются высоко над головой и отбрасывают пятнистые тени на тротуар и их одежду. Гравийная тропа под их ногами постепенно поднимается в гору, затем выравнивается. Он никогда раньше не был в этом месте, но, возможно, он подумает о том, чтобы вернуться в другое время. Когда его целью не будет съемка в порно. Согласно указаниям Узуя, их маршрут заканчивается травянистой равниной, которая простирается дальше, чем может видеть Гию. Глубоко в поле, перед традиционной зоной отдыха, они и останавливаются. Это все еще в предварительной стадии, присутствует только часть экипажа, большинство из них буксует. Шинадзугава встал перед ними не более чем в десяти шагах. Он повернулся к ним спиной, но Гию мог бы выделить эту взлохмаченную копну седых волос из тысячной толпы. Гию заметил эту закономерность — он, кажется, держится особняком, вдали от сути любой деятельности. В первый раз, когда он увидел его, Шинадзугава тоже был отделен от всех остальных, спиной к стене, так далеко от центра, как только мог. Гию немедленно направляется к группе трейлеров, припаркованных справа от него, в одном из которых находится его личная гардеробная. Ему не пришлось идти далеко. Шинобу зацепила пальцем рукав его рубашки, заманивая его обратно. — О, нет, не надо, спасибо, — говорит она, а затем направляется к основной съемочной площадке. В сторону Шинадзугавы. — Отпусти меня, — бесполезно протестует Гию. — Нет. — Ты… — Думаю, вы всё ещё должны меня представить, Томиока-сан, — любезно говорит Шинобу, против его воли таща за собой Гию. В конце концов он отказался от борьбы, смирившись со своей судьбой, как только Шинобу бросила его перед Шинадзугавой. — Итак, представь меня. От их резкого появления Шинадзугава немного вздрогнул, ругаясь себе под нос. — Привет, — говорит Гию, как обычно, и указывает на своего назойливого агента. — Это мой менеджер, Кочо Шинобу. — Рада познакомиться с вами, Шинадзугава-сан, — говорит Шинобу, сложив руки перед собой. — Томиока-сан много о вас рассказывал. Он не рассказывал. Лицо Шинадзугавы дергается. — Правда? — О, да, — настаивает Шинобу. — Поздравляю с очень успешным фильмом. Мы оба так взволнованы этим. Не так ли, Томиока-сан? — Да, — монотонно говорит Гию. Уголок рта Шинобу приподнимается, как будто она борется со смехом. — Ты уже говорил с Узуем? — спрашивает она, обращаясь теперь к Шинадзугаве. — Нет. Только что приехал. — Нестрашно, — Шинобу откидывается назад, указывая на розовую вспышку вдали, которая с каждой секундой становилась все ближе. — Похоже, он послал гонца. Это Мицури бросилась в их сторону с такой энергией, которой Гию может только восхищаться, и вытянула руку высоко над головой, чтобы помахать им. — Привет, Гию! Шинобу! И Санеми! Я так рада вас всех видеть! — Мицури, привет, — говорит Шинобу. — Как дела? — Я в порядке, спасибо! — Мицури, наконец, остановилась перед ними, запыхавшись.— Узуй сказал мне передать вам, ребята, что пройдет некоторое время, прежде чем всё будет готово, так что вы пока в режиме ожидания. От Шинадзугавы: — Как долго? — Эм, — размышляет она, — около часа, я думаю. — Вот как? —Шинобу вздыхает, дуясь. — Как жаль. Всё это время и ничего не делать… Все посмотрели на неё: Мицури с любопытством, Шинадзугава с недоумением, Гию в ужасе. Он знает, как работает разум Шинобу, и все признаки указывают на надвигающуюся опасность. — Мне нужно г… — Гию, почему бы вам с Шинадзугавой-саном немного не исследовать парк? — предлагает Шинобу, как настоящая негодяйка. — Как видите, тут очень красиво. И насколько скучно было бы просто сидеть и ничего не делать? — Я… — Ой! Это отличная идея, Шинобу! — восклицает Мицури. Гию точно знает, что Шинобу замышляет. Мицури, с другой стороны, невинная пешка в её игре. Всегда оптимистка, она любит видеть, как люди ладят. Особенно такие люди, как Гию и Санеми, которые не ладят ни с кем. — Не так ли? — Шинобу улыбается. — Тогда решено. Идите к природе, вы оба. Она взмахивает рукой, Мицури ободряюще кивает. Когда ни один из них не двигается, Шинобу раздражённо вздыхает, силой разворачивает Гию и толкает его на дорогу. Мицури делает то же самое с Шинадзугавой, хихикая. Как только они снова оказались под деревьями, Мицури протянула руку к тропе, словно проводя для них экскурсию. — Просто иди по тропинке! Уверена, впереди вас ждут захватывающие приключения. Повеселитесь! В отчаянии Гию понимает, что у него нет выбора. И он идёт. Медленно. Очень, очень медленно. Шинадзугава — слава богу — не дает ему смущаться в одиночестве, так же медленно следуя по пятам. — Помни: вернись через час! — Шинобу крикнула вдогонку. — Никакой непристойности на публике! То, что хочет возразить Гию, не имеет смысла. Они всё равно будут публично непристойными. Что, по мнению Шинобу, они здесь делают в первую очередь? В полной тишине они пошли по дорожке, вплоть до заграждения. Всё так же молча они прошли его, затем парковку, затем машину Шинобу. Ни с того ни с сего Шинадзугава сказал: — Послушай, я понял. Его голос прозвучал неуместно в тишине, но Гию всё равно повернулся к нему, прислушиваясь. Подстёгнутый Шинадзугава продолжает: — Я понял, чувак. Вы серьезно относитесь к тому, что делаете. Я уважаю это. Я знаю, что мы закончили… странно, в прошлый раз, но если мы собираемся проводить все это время вместе, я хотел бы, по крайней мере, узнать тебя получше. Например, как друзья или что-то в этом роде. Гию продолжил идти вперед, следуя по тропинке, которая плавно повернула вправо, отслеживая равномерный ритм шагов Шинадзугавы позади него. Как друзья. (Или что-то в этом роде). Гию подумал, что ему не на что жаловаться. — Хорошо, — решил он. — Хорошо? — эхом повторил Шинадзугава, ускорив шаг, пока не оказался рядом с Гию. — Постарайся не казаться слишком взволнованным. Гию сухо ответил: — Да, Шинадзугава, я бы хотел быть твоим другом. Я вне себя от восторга. — Ты, должно быть, главный заводила на вечеринках. — М-м-м. — И зови меня Санеми. Я думаю, после того, что мы друг с другом делали, можно уже и по имени обращаться. Лист хрустнул под пяткой Гию. — Хорошо, — говорит он, — Санеми. — Ладно, Гию, — повторяет Санеми, плохо имитируя голос Гию. Гию покачал головой, сопротивляясь желанию улыбнуться. Боже, это такая плохая идея. Тропа проходит по другому открытому полю, в центре которого находится широкое голубое озеро. Оно мерцает под небом, не заслоняемое деревьями и их ветвями. Шаги Гию спотыкаются, дыхание перехватывает от приятного удивления. Он смотрит вниз; от каменной дорожки к озеру уже идет импровизированная тропа, протоптанная в траве другими бродягами-прохожими. Он направляется к ней, что-то в воде затягивает его. — О, мы что?.. В ответ Гию перешёл на извилистую тропу, пригнувшись, чтобы избежать тонких ветвей прямо над головой. Он понял, что Санеми следует за ним, когда услышал удар, треск ветки, а затем красочную череду проклятий. Они подошли к озеру с другой стороны, где воздух более свободный, мягко обдувающий лицо Гию. Поляну окаймляли кусты, создающие иллюзию уединения, отключения от внешнего мира. Это успокаивает таким образом, что Гию не может объяснить. Как дома, когда он был младше. — Мы что, собираемся убить час у сраного пруда? — Хороший пруд, — отмечает Гию. — Кроме того, разве ты не говорил, что хочешь узнать меня получше? Давай сделаем это здесь. — Не делай вид, что я беру у тебя интервью, — проворчал Санеми. Гию подошёл ближе к кромке воды, идя по скалистому берегу. Несмотря на всё его ворчание, Санеми присоединился к нему, довольствуясь тем, что на мгновение наслаждается пейзажем. Затем он спросил: — Почему ты вообще используешь своё настоящее имя? Гию моргнул. — Не смог придумать ничего другого. — Что, правда? Поэтому? Мимо них просвистел порыв ветра, ероша волосы Гию. Вода пошла рябью. — Ага. Мне и не важно. — Ха, — задумчиво говорит Санеми. — Кстати, ты так и не закончил отвечать на мой последний вопрос. Гию сломал себе мозг, но ничего не понял. — Какой вопрос? — Еще до нашей первой съемки, — объяснил Санеми. — Последний парень был хорош? Он улыбнулся по-волчьи. Смущенный, Гию прикусил губу. — Да, — ответил он. — А я? Лучше или хуже? — Думаю, ты знаешь ответ на этот вопрос, — мягко ответил Гию и покраснел. Санеми рассмеялся. Из-за его румянца или из-за его слов, Гию так и не понял, но он ждал грубого ответа. Его не последовало. Солнце садится прямо над ними, падая на черные волосы Гию. На улице не слишком жарко, и ветерок с озера помогает, но, тем не менее, он почувствовал капельки пота, выступающие на линии роста волос. Прямо впереди есть тенистое место — обнажение породы, затененное поникшим деревом, на границе между сушей и водой. Гию остановился перед ним, осторожно погладив каменную поверхность, чтобы убедиться, что она сухая, прежде чем сесть. Санеми отказывается от тени, отходит на несколько шагов и наклоняется, чтобы осмотреть маленькие камни под ногами. — Ты собираешь камни или что? — окликнул его Гию. Санеми фыркнул, но не поднял глаз и не ответил. Он покопался в земле, его глаза загорелись легким «ага!», и он поднялся с тем, что искал: плоским гладким камнем. Зажав его между большим и указательным пальцами, Санеми бросил камень в воду под углом. Они оба смотрели, как он скачет по поверхности, Гию тихо считал в уме: 1, 2, 3, 4, 5, 6… Санеми издал довольный возглас, наклоняясь в поисках камней похожей формы. — Твоя очередь, — сказал он. На мгновение Гию подумал, что он имеет в виду пускание блинчиков, но затем он уточнил: — Задай мне вопрос. — О, — слегка удивленный, Гию остановился. Он задумался, прежде чем спросить: — Чем ты занимаешься помимо… этого? — Я студент. Сначала не мог определиться со специальностью, но теперь я инженер. Санеми пустил еще один камень; этот добрался до середины озера, прежде чем сдаться. — Я мог бы вернуться к обучению после всего этого, — сказал Гию, закидывая ногу на ногу и кладя локоть на колено, подбородок на костяшки пальцев. — Э-э, попробуй… может быть… — Насколько ему известно, университеты не слишком заинтересованы в приеме бывших порноактеров, и он не совсем непопулярен. Санеми скосил на него глаза. — Ага? Ты знаешь, что ты будешь изучать? Гию медленно постучал пальцем по щеке. — Честно говоря, нет. На самом деле не думал об этом. — Это нормально, — ответил Санеми. — Я пошёл, нихуя не зная о том, чем я хотел бы заниматься всю оставшуюся жизнь. Гию отвёл пятку назад, переводя взгляд с пейзажа на Санеми. Робко, как будто из страха быть пойманным. К счастью для него, Санеми все еще смотрел вдаль. — Значит, инженерия, — Гию продолжил с того места, где они остановились, снова отводя взгляд. — Это сложно? Санеми сощурился, глядя на другую сторону озера, положив руку на бедро. — Иногда, но мне это нравится. И я нихуя не понимаю в английском языке; чуть не провалил общий курс письма. Со всем остальным я могу справиться. — Но ты так красноречиво изъясняешься, — поддразнил Гию, затем стреляя глазами, удивляясь собственному поведению. Это, наконец, принесло ему взгляд Санеми, который с любопытством заглянул через плечо. — О, так ты шутишь. Гию склонил голову набок, подавляя улыбку. — Немного. Они вопросительно посмотрели друг на друга, ни один из них не отвел взгляда. Это почти похоже на флирт, и Гию чувствовал, как его кровь стучит в жилах. Санеми первый разорвал взгляд. Он выудил еще один камень из пруда, подбросил его в воздух и поймал кулаком. — Как ты попал в этот бизнес? — его следующий вопрос. Гию напрягся. Его история некрасива, и он редко вспоминает её, ещё реже пересказывает. Теперь, когда он думает об этом, Шинобу может быть единственным человеком, который её знает. Из-за его необычно долгого молчания Санеми оглянулся, хмурясь, и линия его бровей сморщилась. — Эй, если тебя не устраивает… — Нет, всё в порядке, — выпалил Гию, и что-то в стоячей и тихой воде и ветре под подбородком тянет его рассказать, и он поймал себя на том, что заговорил прежде, чем успел бы остановиться. — Сначала это было для моей сестры, — начинает он, запрокидывая голову к небу, чтобы не смотреть ни на что другое. — Моя семья небогата, и когда она заболела, нам пришлось… тяжело. Врачи дали ей год, максимум три с лечением. Чего мы не могли себе позволить. Он слышит, как Санеми втягивает воздух, задерживая дыхание. — Я сделал все, что мог, но этого было недостаточно. Потом один из моих старых друзей — думаю, у него было такое же положение с деньгами — нашел вот такой выход. Сниматься в порно. Если бы не он, думаю, я бы даже не подумал об этом. Когда нам обоим исполнилось восемнадцать, мы подписали контракт с одним небольшим агентством и какое-то время снимались там. Там хорошо платили, и по сравнению с другими моими работами нагрузка была намного меньше. Была ли это работа моей мечты? Нет. Но это дало нам необходимую сумму для оплаты лечения. Он скручивает пальцы на коленях, сжимая и разжимая их. Ветер ласкал его шею, сладко целуя кожу. — Они так и не узнали, где именно я брал деньги, но я думаю, они понимали, что не из приличных источников. Моя сестра никогда не знала, но это, вероятно, потому, что большую часть времени она была без сознания. — Была? — Она умерла в прошлом году, — пояснил Гию, наконец оторвав глаза от облаков. Санеми пробормотал извинения, но Гию отмахнулся. У него было время погоревать, исцелиться, и теперь это часть его жизни. Его. Он научился жить с этим — с этим зазубренным кусочком самого себя. — С тех пор я просто… вот так живу. Не могу придумать, чем заняться ещё. Санеми кивнул, переминаясь с ноги на ногу и подбираясь прямо туда, где вода плескалась о землю. — Ну и что, эм. Что случилось с твоим другом? — глядя на лицо Гию, Санеми быстро добавил, — конечно, тебе не обязательно говорить. — Все в порядке, — вздыхает Гию. Раз уж они коснулись этой темы, он пойдёт до конца, даже если дальше будет ещё более стрёмно. — Поскольку мы были одного возраста и уже знали друг друга, мы много работали вместе. Можешь себе представить, как это было, — мрачно сказал Гию, и ветер стих. Санеми посмотрел на него краем глаза, затем снова на камни, которые пинал своим ботинком. Он подхватил один, крутя его между пальцами. — Два подростка — лучшие друзья, незрелые, неопытные — так часто занимаются сексом. Я… запутался. Я думал, что испытываю к нему романтические чувства. А может быть, и правда испытывал, но было так трудно сказать. Гию распрямил ноги, чувствуя себя подавленным. Без ветра его кожа стала влажной и липкой. — Я клялся, что не скажу ему. Я клялся, но он всё равно понял это. И после этого всё поменялось. Мы больше не могли работать вместе. Это было ужасно. В конце концов он ушел из агентства ради чего-то другого, я не знаю. Итак, я потерял его. Всё потому, что я не знал, как отделить свою работу от своих эмоций. Камень затрещал по воде, выбрасывая в воздух широкую дугу брызг. — Знаешь, у тебя тоже могут быть чувства, — сказал Санеми, — даже на работе. Ты не робот. Гию вздохнул. Он понял, куда ведет Санеми, но… — Эмоции не проблема; проблема здесь — попытка навесить на них ярлык, который все испортит. Внезапно ветер с ревом вернулся к ним, такой сильный, что растрепал его волосы в беспорядке. Он заправил их обратно, морщась от узелков, в которые залез пальцами. — Похоть и любовь — их легче всего спутать. И когда вы делаете то, что делаем мы, слишком легко запутаться. Забыть, что всё фальшиво, что всё это — просто игра на камеру. Санеми пожал плечами. У него задумчивое выражение лица, которое Гию не может прочесть. — Так вот почему ты такой строгий на этот счет? — Частично да. А еще я ненавижу драму. Я знаю ужасные истории, которые произошли на съемочной площадке из-за того, что отношения закончились плохо. Сверкая глазами, Санеми попросил: — Расскажи. Гию не умеет рассказывать истории, но старался изо всех сил. Из тех, что он помнит, был случай, когда два актёра в отношениях поссорились перед съемкой и расстались прямо в кадре, пока камера ещё работала. А ещё однажды один из его бывших коллег подписался на съемку сцены втроем со своим бывшим партнёром и его новым партнером. А ещё как-то кто-то поймал свою вторую половинку на измене и, ослепленный яростью, подмешал «виагру» ему в еду, фактически сорвав съемку. — Нифига, — присвистнул Санеми пораженно. — Звучит ужасно противно. Он откинул волосы со лба, бессознательно дотронулся до края шрама. Гию задержался на нём взглядом, охваченный внезапным желанием спросить. — Откуда у тебя шрамы? — Санеми снова прикоснулся ко лбу, затем отвел руку назад, позволив ей упасть на бок. — Остались после аварии, где я был на мотоцикле. Как можно заметить, довольно серьезной, и мой брат тоже пострадал. Так что теперь я вожу машину. — Это тот парень, с которым ты был на днях? — Ага, — ответил Санеми. — Он хороший парень. Иногда наивный, когда слишком старается быть милым. Он пустил ещё один камень вдоль воды. Камень трижды подпрыгнул, затем исчез под рябью. — Я занимаюсь этим всем только потому, что денег нихуя нет, — добавил он, подумав. Гию хмыкнул. — Как и многие другие. Санеми посмотрел через плечо на Гию, который выпрямился, убирая руку с подбородка. — Иногда на этой работе не так уж и плохо, — признал Санеми, всё ещё глядя на него, а затем обернулся, прежде чем Гию понял, что он сказал. Вода рябила от очередного порыва ветра, и Гию устремил взгляд в землю, сердце бешено колотилось. Санеми отдёрнул рукав, чтобы взглянуть на часы. — Блин, это было быстро, — сказал он. — Прошло больше часа. Мы должны вернуться. Гию встал со своего места, откидываясь назад, чтобы потянуться. Однако, прежде чем он успел уйти, Санеми остановил его. — Твоя очередь, — сказал Санеми, и на этот раз он действительно имел в виду пускание блинчиков. Он протянул Гию камешек, его пальцы похолодели там, где они коснулись пальцев Гию. Вспоминая технику Санеми, Гию заломил запястье, чтобы швырнуть камень в воду. 1, 2, 3, 4, 5. — Неплохо, — сказал Санеми, и когда Гию посмотрел на него, он улыбался. Гию прикоснулся к своему лицу. Он тоже улыбается, кажется. Действительно, неплохо. Они вернулись. На этот раз, когда они шли обратно той же дорогой, это происходило в дружеской тишине. Когда их плечи соприкасались, Санеми не отстранялся, как и Гию. Мило. Почти спокойно. Узуй и Шинобу встретили их у начала тропинки. При виде Санеми и Гию, идущих по тропинке, Узуй оборвал их продолжающийся разговор, заметно оживляясь. — О, вот они, — говорит он. — Санеми, Гию, постановщица трюков готов принять вас двоих. — Постановка трюков… знаешь что, неважно, — бормочет Санеми. Гию улыбнулся, прячась за запястье. Санеми все равно заметил. — Прекрати, — говорит он. — Даже ты не можешь отрицать, что это безумие. Значит, у нас и старые дублёры есть? — Верно, — отвечает Узуй за Гию, опуская взгляд, когда его телефон издает звуковой сигнал. — Если только ты не умеешь махать мечом. — Не в этой жизни. Узуй рассмеялся, отходя назад. — Так и думал. Кочо, ты хочешь их представить? В любом случае, это твоя сестра, а мне нужно встретиться с технарями. Наконец-то они здесь, по крайней мере, так мне сказал Игуро. — Конечно, — чирикает Шинобу, махнув Санеми и Гию в противоположном направлении. — Следуйте за мной, мальчики. На съемочной площадке больше народу, чем раньше, замечает Гию. Большая часть оборудования распакована и собрана, выделяясь черными крапинками среди моря зелени. — Тебе понравился парк? — спросила Шинобу, ведя их через поле к большому участку пространства немного в стороне от основной площадки. Как только Гию начал отвечать, она оборвала его. — Я знаю, что ты ещё ничего не сделал, Гию, но сейчас нам не нужен твой негатив. Я спрашиваю Шинадзугаву-сана. Застигнутый врасплох, Санеми отвечает: — А, да. Было классно. — Замечательно. Шёл ли Гию на сотрудничество или он как всегда все время дулся и молчал? — Эй, — нерешительно говорит Гию. Шинобу просто улыбается ему так сладко, что это может вызвать кариес. Санеми не смотрит на него, но тихонько смеется. Это приятный звук, мягкий и воздушный, совсем не похожий на его резкий характер. — Нет, с Гию всё было нормально. — И мне действительно понравился… — вставляет Гию. — Парк. Шинобу вздыхает. — Это прекрасно, Томиока-сан. Поговорим позже. Кочо Канаэ ждет их, просматривая свои записи и время от времени что-то переписывая. Она легко одета по погоде, её фирменные заколки-бабочки с обеих сторон головы, длинные чёрные волосы в хвосте на плече. Съемки на улице не редкость — Гию сам снялся в нескольких сценах «на публике». Но случаи, когда им нужен постановщик трюков, очень редки, учитывая, что Хашира специализируется на порнофильмах. Которые, как правило, пропускают любые фабулу, саспенс или экспозицию, чтобы сразу перейти к порно. Но Узуй никогда ничего не делал «как правило», так что теперь они здесь. На съёмках с экспозицией, фабулой и саспенсом. И с Канаэ. Хотя обычно она занята не в этой нише киноиндустрии, она не особо привередлива в том, где она может получить работу. Без осуждения, она всегда готова поделиться своим опытом в те редкие моменты, когда «Хашире» (читай: Узую) требуется экшн. В конце концов, деньги есть деньги, и те, кто осознали этот факт, часто добиваются бо́льших успехов — Гию! Так рада снова тебя видеть, — тепло приветствовала его Канаэ, раскрыв руки для быстрых объятий. Затем она повернулась, чтобы пожать руку Санеми, все еще улыбаясь. — А ты, должно быть, Санеми. Кочо Канаэ, постановщик трюков. Не терпится начать с вами работу! — Взаимно. Итак… — Санеми отступил назад и указал на Шинобу в нескольких шагах от них. — Вы родственницы? Канаэ перевела взгляд на Шинобу, и её улыбка становилась все более нежной. — Да. Сестры. — Ага. — Что ж, приступим. — Канаэ оживилась, хлопнув ладонями по щекам. — Мы будем репетировать так быстро, чтобы у вас двоих было достаточно времени подготовиться к вашей сцене. Это простая сцена, на съемочной площадке займёт не более часа. Я думаю, боевые действия сегодня не в центре внимания, — говорит она, деликатно улыбаясь. Санеми кашляет. —Ага. Канаэ кивает себе под ноги, где в траве аккуратно лежат два фальшивых меча. — Разбирайте реквизит — синий для Гию, зеленый — Санеми. Они легкие, но прочные. Гию описал небольшую дугу, проводя большим пальцем вниз по лезвию, чтобы проверить остроту. Как и ожидалось, меч тупой. Санеми стукнул по мечу Гию своим собственным, приподняв бровь. Гию отбил его назад, удовлетворённый сильным звоном лезвий. — Как они? — спросила Канаэ, подведя их ближе к центру круга. — Я сделала их специально для вас, когда Узуи рассказал мне о своем сне. Он может быть очень вдохновляющим. Канаэ разбирала с ними хореографию шаг за шагом со всем своим бесконечным терпением. Поначалу это было незнакомо, временами сложно, но вскоре Гию освоился. Он никогда раньше не делал ничего подобного, но с каждым движением, в каждым взмахом клинка по воздуху неловкость исчезает. Как ни странно, Санеми, кажется, чувствует то же самое — он повторял движения Гию почти с идеальной координацией, как будто они занимались этим друг с другом всю эту жизнь и несколько предыдущих. Блок, выпад, шаг назад, шаг вперед, рубящий удар вниз и в сторону, повторить. Конечно, у них не все получилось с первой попытки. Во время движения, когда ему нужно было сделать широкий прыжок вперед, Гию споткнулся о собственные ноги, налетев телом на Санеми и утянув их обоих на землю. — Ой, — задыхаясь, сказал Гию. Как только его голова перестала кружиться, он поднялся, избегая смотреть в лицо Санеми. — Все нормально? — спросила Канаэ, протягивая руку, чтобы помочь Гию подняться. Он кивает, стряхивая грязь с колен. — Ух, ваши дублеры справились с этим намного лучше, — сказала Шинобу, видимо, вернувшись с их репетиции. Гию закатил глаза, игнорируя её, и поднял руку, чтобы вытереть пот с висков. — Хочешь попробовать? — огрызнулся Санеми, садясь. — Вот, возьми мой… — О, какой дерзкий, — сказала Шинобу. — Гию, пожалуйста, контролируй своего парня. — Он не мой парень, — Гию надеется, что жар, поднявшийся к его лицу, может сойти за румянец от напряжения и ничего больше. Шинобу сузила глаза, одна из фирменных улыбок начинает растягиваться на её губах. — О боже, — сказала Канаэ. — Шинобу, умоляю. Они отлично справляются. — Спасибо, — сказал Гию, одновременно с Санеми, бормочущим себе под нос: «Да, сучка, мы такие». В конце концов, они дошли до точки, в которой они смогли повторить всю последовательность без запинки, хотя и немного медленнее. По словам Канаэ, этого вполне достаточно — основная тяжесть ответственности лежит на их дублёрах, ловкие удары которых снимут со спины. И поскольку она эксперт, Гию доверился ей. — Отличная работа! Узуй не шутил, когда сказал, что вы оба талантливы, — восхищённо сказала Канаэ. — Давай повторим ещё раз, а потом я тебя отпущу. Как только они закончили последние движения последовательности, Узуй появился из ниоткуда, чтобы присоединиться к ним. Он кивнул сам себе, явно довольный увиденным, и изложил свой план, как только они закончили. — Верно, поскольку вы уже снимались вместе однажды — и совсем недавно — мне особо нечего сказать. Как вы знаете, сегодняшняя сцена без сценария. Это означает, идите туда, куда ведёт ваше сердце, разум, тело или душа. Ничего не сдерживайте. Всё, что у нас есть, это вступительная часть, где вы сражаетесь на тренировочной площадке, но это всё. О, и ваши характеристики персонажей, которые я могу повторить с вами, если хотите. Всё остальное зависит от вас. Держитесь естественно — вот мой единственный совет. И в этом загвоздка. Непредписанная, непредсказуемая съемка. Гию уже знает это, конечно, у него было достаточно времени, чтобы просмотреть свой контракт и план этой работы. У него также было достаточно времени, чтобы переварить это и подготовиться к тому, чего он никогда раньше не делал, по крайней мере, не в таком масштабе. Это пугающе далеко за пределами его зоны комфорта, но Гию был уверен, что справится. Он профессионал. Только… теперь оно уже не казалось таким простым. Особенно сейчас, когда Санеми стоял рядом с ним, живой и дышащий, и делал все таким настоящим. По сути, у Гию будет настоящий секс без сценария с последним человеком, с которым он хотел бы заниматься настоящим сексом без сценария. Несмотря на все его приготовления, все его внутренние ободряющие монологи, он почувствовал, как тревога начала сжимать его грудь. (Технически, его последняя сцена с Санеми оказалась наполовину импровизацией. Но в ней всё ещё было подобие структуры, за которую Гию всё ещё цепляется даже сейчас. Он не знает, что бы он без нее делал). Но его тревога не совсем беспочвенна. Единственный раз, когда Гию снимался без сценария, это было в самом начале его карьеры, когда он был дилетантом и работал со студиями, которые так глубоко не заморачивались, полагаясь в основном на постановочные сексуальные позы и спонтанные грязные разговоры. В сегодняшней крупномасштабной постановке Гию только актеры, которые годами ладили или состоят в серьёзных отношениях, могут снять что-то без сценария, не будучи бесполезными или ужасно неловкими. Так что даже с чисто объективной точки зрения то, что сегодня предпринимает Узуй, более чем амбициозно. Гию знает, что Шинобу чувствует то же, что и он, хотя и по другим причинам. Ей было что сказать, когда появилось описание сцены без сценария. О плохом планировании, плохих решениях и слишком радикальных режиссёрах. Конечно же, Гию поймал её руку, сжавшуюся в крошечный кулачок, прямо перед тем, как она заговорила. — И почему же без сценария? — спрашивает Шинобу. Тон её вопроса невинен, но Гию может уловить скрытое раздражение. — Почему бы и нет? — Узуй усмехнулся, иронично. Шинобу явно не в восторге. — Лично я думаю, что это блестящий ход, — продолжил Узуй уже серьезнее. — Представьте себе возможности! Одна только мысль об этом заставляет меня загореться. Гию, Шина, не торопитесь, но мы почти готовы к работе. Как только переоденетесь и все такое, идите прямо на главную съемочную площадку. Гию и Санеми оба кивнули. — Ладно, — закончила Шинобу и развернулась на каблуках, чтобы уйти. Она сделала три шага, затем остановилась, развернулась обратно и добавила, — Гию, напиши мне, когда будешь готов к причёске и макияжу. Не копайся. Гию снова кивнул.