Прекрасный дядя Лань

Вэнь Нин указал им в сторону Курганов, где наследники Вэнь загнали в угол всю его деревню. Даже с такого расстояния, на котором они находились, Цижэнь мог слышать, как звери буйствуют. Он взглянул на Вэнь Жоханя, его выражение лица было мрачным и сердитым. Цижэнь никогда раньше не видел столько ярости, исходящей от главы ордена Вэнь. Да и они никогда не были близки в детстве, но Цижэнь видел, как Вэнь Жохань рос на протяжении многих лет, и у этого человека всегда было какое то отчуждённое выражение лица. Холодное, непочтительное, как будто ничто не могло его тронуть. Они отправились чуть дальше, на более высокий холм, чтобы посмотреть вниз и понаблюдать за происходящим. Оказалось, что вокруг деревни Вэнь Нина собралась целая группа призраков, и единственное, что удерживало их от нападения, — это своего рода барьер-талисман, который, похоже, был разработан Вэнь Цин. Из-за усталости и травм, она выглядела достаточно плохо: несколько порезов по рукам и телу, царапины на лице. Лань Цижэнь мог сказать, что девушка слишком долго поддерживала барьер, энергия, сияющая от талисманов, истончалась вместе с её выносливостью. — Цзецзе… Вэнь Нин попытался двинуться вперёд, но дядя потянул его обратно. — Ты не в том состоянии, чтобы помогать А-Цин, — строго заявил Вэнь Жохань. — Подожди здесь и займись своими ранами, А-Нин. Цижэнь, — он посмотрел в глаза Лань Циженю, — не мог бы ты успокоить призраков? — Конечно, — фыркнул Лань Цижэнь и взмахнул рукавом, чтобы появился его гуцинь. Щелчком пальцев Лань Цижэнь наполнил воздух успокаивающей мелодией Покоя, стоны и вопли призраков быстро стихли. Вэнь Жохань запечатлел короткий, благодарный поцелуй в макушку, когда он полетел туда, где были жители деревни, легко выводя из строя большую часть призраков. Мягкие и успокаивающие ноты Покоя также помогали циркуляции ци Вэнь Нина, поэтому мальчик рядом с ним медленно выздоравливал. Лань Цижэнь продолжал играть, наблюдая издалека, как Вэнь Жохань помогал расчищать ряды призраков, проверяя, все ли в порядке с жителями деревни. Глава Лань посмотрел в его сторону и увидел, что Вэнь Нин заснул, то ли от усталости, то ли от мелодии, он не мог точно сказать. Цижэнь видел, как плечи Вэнь Цин слегка расслабились при виде её дяди. И она спросила что-то, выглядя обеспокоенной, на что Жохань только кивнул. И Вэнь Цин внезапно что-то крикнула. Её широко раскрытые глаза в тревоге забегали взад и вперёд. Внезапно земля начала грохотать и Цижэнь пригляделся, чтобы увидеть орду свирепых трупов, бегущих вниз по холмам к деревне, что находилась у подножия гор. Цижэнь с тревогой посмотрел на Жоханя. А потом начал играть песнь истечения, это была мощная музыка в Гусу, она была одной из самых сложных для освоения. Сичэнь освоил её в шестнадцать лет, Ванцзи в четырнадцать, а сам Цижэнь овладел ей в двенадцать. Пальцы Цижэня расположились на семи струнах гуциня, волна его ци пронеслась над головами всех свирепых трупов. Некоторые упали сразу, другие замедлились, некоторые лишь немного пострадали. Несколько мертвецов споткнулись, несколько остановились, застывая прямо на месте. Жохань немедленно бросился рубить их в своей грациозной манере боя, в танце отрубленных конечностей и брызгающей крови. Цижэнь продолжал играть, обращая свои ноты в клинки ци, которые рубили любых свирепых трупов, что приближались к Жоханю со спины. Прошло много времени с тех пор, как Цижэнь сражался, но он был рад, что ничего не забыл, отказавшись от практики. Цижэнь так отвлекся от борьбы с тем, что выглядело как полчище свирепых трупов, которые продолжали выходить из густых лесов, что и не заметил, как кто-то подкрался к нему сзади. Острая пронзительная боль проникла в его тело и Цижэнь вскрикнул от удивления. Его пальцы остановились, вся музыка прекратилась, кроме нестройного звука от ладоней, внезапно ударивших по струнам. Цижэнь посмотрел и увидел окровавленное лезвие, пронзившее его живот, а затем исчезнувшее, когда его вытащили обратно через его тело, и Цижэнь ощутил агонию, что пронзила его тело. Лань Цижэнь застонал, быстро направляя туда свою ци, чтобы остановить кровотечение. Прежде чем что-либо сможет нанести ему слишком большой урон. Цижэнь оглянулся и увидел Вэнь Сюя, торжествующе стоящего над ним. А Вэнь Чао связывает и затыкает рот Вэнь Нина, сонное лицо которого отражало панику. Цижэнь двинулся, чтобы отбиться от них, но Вэнь Сюй вытащил свой собственный гуцинь. Сыграв то, что звучало, как искаженная версия мелодии очищения. «Как этот человек вообще выучил песню настолько, чтобы испортить её?» — Цижэнь не понимал. Лань Цижень попытался использовать свою собственную ци, чтобы нанести ответный удар, но с ужасом понял, что эта песня заставила его ядро прекратить реагировать. Каким-то образом Вэнь Сюй запечатал чужое ци, и Цижэнь понял, что ядро Жоханя тоже не могло откликнуться на призыв хозяина. — Эй, отец, — Вэнь Чао крикнул, подняв металлический кусок железа. Множество свирепых трупов остановилось, как вкопанные. Цижэнь похолодел от ужаса, поняв, что это было иньское железо. Жохань поднял глаза в замешательстве, затем гнев отразился на его лице, когда он оценил ситуацию. Он пристально посмотрел на своих сыновей ожидая, что они что-нибудь скажут. Сыновья Вэнь Жоханя собрали их всех у подножия холмов, вместе с пленными жителями деревни. Свирепые трупы ждали их повсюду, как статуи. Жохань посмотрел на своих сыновей с самым холодным выражением, которое Цижэнь видел за последнее время, но скоро глаза главы ордена Вэнь снова стали тёплыми, обращаясь к мягкому и согревающему, что было более знакомым. — Цижэнь. Жохань раскрыл ему объятия, и Цижэнь больше не беспокоился о приличиях. Когда он обнял Вэнь Жоханя, его рука прижималась к ране, которая до сих пор кровоточила. — Мне так жаль, — тихо пробормотал Вэнь Жохань, целуя Цижэня в висок. — Это моя вина, что ты ранен. — Нет, это вина твоего сына, — усмехнулся Цижэнь, отступая назад. — Всё в порядке? — спросил Цижэнь у Жоханя. Его глаза скользнули по захваченной деревне, заметив маленького мальчика, цепляющегося за одежду Вэнь Цин, выглядевшего испуганным. — Я жив, — тихо пробормотал Жохань, выглядя разочарованным собой, затем снова повернулся к своим сыновьям, его глаза пылали яростью. — Что всё это значит? — спросил Жохань тихим голосом. — Отец, ты не гордишься нами за то, что мы на этот раз действительно проявили инициативу? — спросил Вэнь Сюй с жестокой ухмылкой. — Я никогда не гордился вами двумя, — категорично ответил Вэнь Жохань, и, хотя Цижэнь испытывал немалое презрение к наследникам Вэнь, он всё же счёл этот ответ немного резким. — Вы оба получали всё самое лучшее в этой жизни. Ваша мать любила вас. Но вы выросли эгоистичными и избалованными. Ни один из вас никогда не слушал то, что я говорил, и вы оба сеете хаос везде. При этом вы даже не задумываетесь о том, как ваши действия влияют на других. И как я могу гордиться вами? — рявкнул Вэнь Жохань. Его глаза были холодными, Цижэнь понимал негодование Жоханя по отношению к своим детям. — Ничто и никогда не делало тебя счастливым отец! — Вэнь Чао возразил. — Мы провели всю нашу жизнь, наблюдая, как ты ходишь вокруг. Как будто для тебя ничего не имело значения. А потом мы слышим, что ты флиртовал с Лань Цижэнем из всех людей, — взвизгнул Чао, указывая на Цижэня, которому уже наскучила эта семейная драма семьи Вэнь, и он пошёл проверить, как дела у жителей деревни. — Цижэнь не первый и не последний человек, который мне небезразличен, — спокойно ответил Вэнь Жохань, но Цижэнь почувствовал на себе тяжёлый взгляд, и он повернулся, чтобы увидеть серьёзный взгляд Вэнь Жоханя. — Но Цижэнь первый и единственный человек, рядом с которым я чувствовал себя самим собой, — сказал Жохань тихо со слабой улыбкой на лице, и Цижэнь с любовью покачал головой. Когда он повернулся к маленькому мальчику рядом с Вэнь Цин. Разговор Вэнь Жоханя со своими сыновьями продолжался, но половину из него Цижэнь уже не слышал. — С тобой всё в порядке, малыш? — тихо спросил Цижэнь, опускаясь на колени рядом с ними, поглядывая на Вэнь Цин и улыбаясь ей так ободряюще, как только мог. Она улыбнулась в ответ, выглядя усталой и встревоженной. И протянула руку, когда Вэнь Нин сидел рядом с ней, всё ещё связанный и с кляпом во рту. В её глазах вспыхнул гнев, затем беспокойство, а после и усталость. — Мне страшно, — пробормотал мальчик, его большие глаза наполнились слезами. — Всё будет хорошо, не волнуйся. Улыбнулся ему Цижэнь, взъерошив волосы ребёнка. — Я обещаю это. Как вас зовут, молодой человек? — Я Вэнь Юань, — гордо сказал мальчик, его маленькая грудь выпятилась от гордости. — Тогда, А-Юань, скажи мне, что у нас всё будет хорошо? — М, всё будет хорошо. Кивнул Вэнь Юань серьёзно. — Хорошо, — добродушно сказал Лань Цижэнь. — Господин Лань, позвольте мне осмотреть вашу рану. Вэнь Цин двинулась, чтобы помочь ему, но Цижэнь остановил её. —Я в порядке, дева Вэнь, не волнуйтесь. Отдохните и восстановите свою энергию, или же лучше присмотрите за своим братом. Цижэнь указал на Вэнь Нина. Вэнь Цин кивнула, быстро развязала своего младшего брата и вынула кляп у него изо рта. — Прости меня, цзецзе, я ничего не мог сделать. Тут же извинился Вэнь Нин и Вэнь Цин обняла его. — Ты привёл с собой дядю и господина Лань. Не говори глупостей, — мягко сказала Вэнь Цин. — Мы угрожали Вэнь Цин и Вэнь Нину из-за тебя, отец! Непрекращающийся крик Вэнь Чао вернул внимание Цижэня к ним. — Ты всегда предпочитал их нам! — И что вы намерены получить после всего этого? Вэнь Жохань вздохнул, в отчаянии пощипывая переносицу. — Всё просто, отец. Вэнь Сюй хлопнул в ладоши. — Мы убьём тебя и всех остальных здесь, а А-Чао и я будем использовать иньское железо для того, чтобы захватить власть над всеми орденами. Цижэнь моргнул, задумчиво глядя на них. Откуда взялась их уверенность? Какой бы большой не был орден Вэнь, против мощи и численности всех других орденов. Они не смогли бы уйти невредимыми, были проблемы в том, чтобы бросить вызов всем четырём орденам для захвата власти. Цижэнь не был уверен, проистекала ли их уверенность из невежества или они просто надеялись на удачу. — Вы двое, думаете, что сможете справиться с этим самостоятельно? Вэнь Жохань выгнул бровь, не впечатлённый. — Пожалуйста, скажите, если вам удастся всё это сделать, как вы собираетесь управлять финансовыми системами всех пяти орденов? Решение земельных споров и торговых путей, а также цены на товары. Методы выращивания, а также удовлетворение потребностей всех людей. Дальше идут потребности сельских хозяйств, которые необходимы для производства различных культур в периоды засух и наводнений. Так что вы будете с этим делать? — спросил Жохань, раздражённо прищурив глаза. Цижэнь чуть не закатил глаза, увидев слабое выражение паники на лицах наследников Вэнь. Конечно, они не подумали обо всех составляющих руководства орденом. И это не говоря уже о том, чтобы взять все обязанности на себя. — Мы будем беспокоиться об этом, когда добьёмся власти отец, я не думаю, что это так сложно. Вэнь Сюй усмехнулся и Цижэнь был очень близок к тому, чтобы дать юноше пощёчину. — Кроме того, ты всё равно ничего не можешь сделать прямо сейчас. Пока я не сниму заклинание, ведь все здесь, кроме меня и А-Чао, потеряли свою ци. Вэнь Цин больше не может никого исцелить, — проворковал он, а глаза его кузена наполнились чистым гневом, — что хорошего в докторе, который никого не может исцелить? — Вы трусы и подлецы, — прошипела Вэнь Цин. — Очень смелые последние слова, — хихикнул Вэнь Чао. — Но они бесполезны! Никто не может спасти вас сейчас. Вэнь Чао повернулся к своему отцу, обрушивая свой меч на Вэнь Жоханя. Рассекая переднюю часть его груди, разрезая одежду. Кровь хлестала из раны, от удивления Жохань упал на колени. — Жохань! — Цижэнь вскрикнул и бросился к нему, пытаясь остановить кровотечение. Вэнь Цин тоже быстро переместилась после того, как положила А-Юаня на колени Вэнь Нина, бросилась к своему дяде, используя разорванные части его одежды, чтобы перевязать глубокую рану. — Все не так плохо, как кажется, не волнуйся за меня, — сказал Вэнь Жохань, когда Лань Цижэнь помог ему сесть. — Прости, что втянул тебя в это Цижэнь, — мягко добавил Жохань, его рука обхватила щёку Цижэня, а затем снова опустилась на его грудь. — И ты, А-Цин, прости.       Он повернулся к своей племяннице, которая быстро и эффективно обрабатывала его рану. — Я надеялся, что твоя семья не будет втянута во всё это. — Ты всегда заботился о нас, дядя, тебе не за что извиняться, — прямо сказала Вэнь Цин, её глаза покраснели, она всё ещё ухаживала за ранами Жоханя. — Ты должен был пойти и помочь своим племянникам, Цижэнь, прости меня, — пробормотал Вэнь Жохань, снова обращая к Цижэню свои глаза. — Жохань, перестань извиняться, ты начинаешь пугать меня. Цижэнь откашлялся, изо всех сил стараясь не показывать страха, закрадывающегося в его грудь, и придать своему тону шутливости, но руки Жоханя были холодными, и это пугало его. — Извини, Цижэнь. Усмехнулся Вэнь Жохань, слегка поморщившись. — Хотя, я серьёзно, ты должен быть с людьми, которых любишь, а не торчать здесь со мной и моими детьми. — Да, — сказал Лань Цижэнь, прежде чем передумать, сглотнув, прогоняя свою гордость и беспокойство прочь. Жохань посмотрел на него с растерянным выражением лица, поэтому Цижэнь откашлялся и заговорил снова. — Я здесь с людьми, которых люблю, — пояснил Цижэнь, прикусив губу. — Ты любишь моих племянницу и племянника? Я рад это слышать, Цижэнь. Я и не знал до этого, что вы все так близки, — сказал Вэнь Жохань совершенно серьёзно и Цижэнь увидел, как Вэнь Цин закатила глаза. Цижэнь предположил, что это была его вина, он ведь никогда не был нежен с этим человеком. Поэтому вместо того, чтобы повторить свои слова, Цижэнь наклонился и поцеловал Жоханя. Его губы покалывало от прикосновения, электрический разряд пробежал по всему телу, от пальцев рук до пальцев ног, и его захлестнуло чувство. Чувство возвращения домой после долгого путешествия за границу. Это был короткий поцелуй, учитывая сложившуюся ситуацию, но он был сладким, мягким, тёплым и многообещающим. И когда Цижэнь отстранился, Жохань посмотрел на него с ошеломлённой улыбкой, от которой у Цижэня в груди запорхали бабочки. — Я здесь с людьми, которых я люблю, Вэнь Жохань, — тихо повторил Лань Цижэнь. — Я искренне надеюсь, что это был не наш последний поцелуй, Цижэнь, — тихо прошептал Жохань, протягивая руку и нежно проводя большим пальцем по нижней губе Лань Цижэня.