Аромат глицинии

— И давно ты куришь? — с каждым разом Чембер удивлял Сову все больше: ночные визиты, разные подарки по мелочи, а теперь — сигареты. Как курильщик он явно не выглядел. Да и навряд ли умел курить в принципе.  — Я не курю, — ответил француз только после небольшой паузы, скривившись так, будто слова даются ему с трудом. Общий вид был не лучше: без очков, с растрепанными волосами, в слегка дрожащих руках — сигарета, привычного галстука нет, а ворот — развязан. — Старая привычка. Не смог до конца отвязаться, — говорил тихо, отрывисто. Смотрел куда-то в пустоту перед собой.  Впервые за все время Сова не знал, что сказать. В последний месяц Чембер чаще уходил на задания. Возвращался всегда через дня два или три с безупречным результатом. Всегда довольный, хотя бывало и уставший. Но сегодня...Сегодня явно что-то пошло не так, хотя, как Саша слышал от Сайфера, задание он выполнил блестяще.  — Я всегда старался делать все идеально… — Винсент не заметил того, как замялся его друг, и просто начал говорить. Все так же тихо, словно исповедь. Возможно, так и  было на самом деле. — Не опаздывать. Не промахиваться. Не показывать усталости, злости, разочарования. Вообще не показывать никаких эмоций. Не подпускать никого слишком близко, — на последней фразе он горько усмехнулся и сделал глубокую затяжку. Прокашлялся, покачал головой, медленно выдохнул и продолжил.  Корпорация не прощает ошибок. Я понял это достаточно рано и с одного раза, его хватило на всю жизнь. Они устроили весьма...показательное зрелище. Тогда я и начал строить себе образ. Долго примерялся — высматривал, кого больше уважают, и, конечно, тренировался. Много. Усердно. Иногда до изнеможения. Я стал лучшим среди них. Казалось, что мне теперь все по плечу и по карману. И за всем этим образом я совсем не заметил того, как потерял себя.  Чембер прервался. Посмотрел на Сову, стоящего рядом, так, будто видит впервые.  Тот лишь молчал, затаив дыхание, понимая всю ценность звучащих слов.  — Формально, я выполнил поручение Бримстоуна вчера, но… — Фаброн отвернулся, резко сменив тему. Прикрыл глаза. — Из-за меня погиб ребенок. Лет десять от силы. Хотя, точнее будет сказать, что я убил его. Не задумываясь. Понял, когда он уже истекал кровью, вместе с моей целью, — все это он выдал на одном дыхании. Как отрепетированную речь, от которой хотелось скорее отделаться, но которая засела в голове едким осадком. — Elle avait raison, je ne suis qu’un boucher.  Сова все еще не находил слов. Ему хотелось как-то поддержать, подбодрить, но осознание того, что может испытывать сейчас Чембер, выбивало из колеи.  Они так и остались стоять вдвоем в тишине. Подавленный, но уже более спокойный Чембер, и принявший его своеобразное признание Сова.