Волчья шкура

Ворон гордо сидел на поттеровом плече и изредка настойчиво поклевывал волосы своего хозяина, пребывающего в глубоких размышлениях. Гарри выудил из кармана дохлую мышь и протянул ее птице, с благодарностью принявшей лакомство. Парень все ещё сидел в совятнике, прослушав послание от стаи и теперь изучая письмо из банка. Послание передала целительница ульфхеднаров. Она говорила, что подобное поведение Гарри в отношении кого-либо могло быть вызвано скорым суперлунием и его собственными чувствами относительно этого человека. Ульфхеднары, в отличие от оборотней со временем могли усмирять своих внутренних волков и обращаться по собственной воле используя эмоции. В большинстве случаев в основу обращения вкладывались гнев или ярость. Однако, например, Лерк обращалась посредством страха и была единственной в стае, кто пользовался им, чтобы пробудить зверя. Гарри же пока не нашел свой рычаг для обращений и использовал гнев, благо его было предостаточно, а иногда он бурлил через край. Целительница просила Поттера быть осторожней и некоторое время держаться подальше от Малфоя, чтобы успокоить своего волка, и тем не менее она говорила, что у неё есть одна догадка, но она не хотела зря беспокоить Гарри прежде чем убедится в ее правильности. Вместе с Гриммом, так Поттер назвал ворона, волчица прислала засушенные пучки рябины и омелы, чтобы из них парень приготовил отвар для усмирения волка во время гона. Аконит был вреден для него, ровно как и для оборотней. За время его пребывания в лесу Гарри поднаторел в зельях (по крайней мере он теперь мог нормально нарезать и смешивать ингредиенты). Из послания Гарри вынес следующее: ему следовало держаться подальше от Малфоя, пить успокаивающий настой, стараться держать себя в руках и наблюдать за собой и за Малфоем (но за ним издалека). В письме же гоблины просили Гарри связаться с ними как можно скорее, ибо его предприятие было готово к работе, а Поттер-мэнор — к разморозке. Для всего этого необходимо было его присутствие и участие в ритуалах. Гарри знал, что проблемы, связанные с наследством начнутся, но он все же надеялся, что не так скоро. Гарри был относительно готов морально и физически, но вот средств, чтобы покинуть Хогвартс не было. Он знал о трансгрессии, вот только курс начинался со второго семестра, и это было весьма некстати. Гарри подумывал сам научиться ее использовать, но трезво оценивал свои возможности. Оставался один вариант: выходить ночью в облике волка и надеяться, что его не поймают, не убьют и не заметят его отсутствие. Гарри на коленке написал ответ, где говорил, чтобы в банке его ждали с самого открытия. Он отдал письмо Букле, которая вмиг упорхнула. Гарри пропустил воздух сквозь зубы, чувствуя, как удлиняются клыки. — Держи себя в руках! Идём-идём есть! — Ты уже поел. — Рыкнул Поттер, выходя из совятника и спускаясь по каменной лестнице вниз. — Волчонок, теряющий контроль, — беда! Беда! — Замолчи! И без тебя разберусь. Прими уже нормальный вид! — Гримм в отличие от других воронов был на порядок крупнее и шире. В габаритах он нисколько не уступал белоголовому орлану средних размеров, имел пышные иссиня-черные переливающиеся перья и золотые глаза. На лбу же у ворона светилась руна «Гебо», такая же имелась у Гарри на правом запястье. Однако в отличие от рисунка у Гримма, у Поттера он был еле заметен. Ворон тряхнул головой и на глазах начал уменьшаться, перья редели и чернели до тех пор, пока Гримм не сделался обычной на вид птицей. — Так-то лучше, — Довольно хмыкнул Гарри, уже доходя до заднего двора замка. Уроки уже закончились, поэтому на улицу выходило всё больше и больше студентов. Несколько раз Гарри поймал на себе заинтересованные взгляды, но не придал им особого значения. Он понимал интерес волшебников: в Хогвартсе было не так много студентов, предпочитающих воронов совам. Первые имели не самую лучшую репутацию среди магов, однако Поттеру было плевать на чужое мнение. Он уже понял, что на всех терпения и сил не напасёшься, поэтому лучше сосредотачиваться на себе и своих собственных проблемах. Навстречу ему неслась стайка пяти-шестикурсниц, среди которых Гарри узнал Чжоу Чанг. Её толкнули вперёд прямо под нос парню и захихикали. Чжоу покраснела и потупила взгляд. Сейчас, смотря на неё, Гарри гадал: что же в ней зацепило его два года назад и почему он не мог нормально общаться с ней. — Здравствуй, Гарри, — Тихонько проговорила она, заправляя выбившуюся из хвоста прядь за ухо. — я хотела извиниться за то, что случилось в прошлом году на день Святого Валентина. Мне очень стыдно. Прости меня, пожалуйста. Она наконец подняла глаза на Гарри и закусила губу в ожидании ответа. На первый взгляд могло показаться, что он изучал выражение её лица. На самом же деле — принюхивался к её запаху. Его сущность с лёгкостью могла различать ложь или обман, улавливая малейшие сердечные скачки, да и обоняние помогало узнавать настроение и чувства собеседника. Чжоу пахла приторно сладко, почти терпко (вероятно, из-за своих цветочных духов). В её запахе легко улавливалась нервозность, лёгкая тревога и напряжение. Гарри сморщил нос и сказал: — Я не сержусь и не обижаюсь. Давай забудем об этом. — Чжоу подняла на него свои большие карие глаза и благодарно улыбнулась. — Может, тогда нам стоит попробовать снова и... — Нет, прости. Думаю, ничего не выйдет. Прошлый год это наглядно показал. — Гарри был таков. Он обогнул стайку перешептывающихся девчонок и ушел прочь. Чжоу же осталась стоять, с трудом сдерживая слезы. Каждый второй студент считал своим долгом поздороваться с Героем, которому уже порядком надоело подобное внимание к его скромной персоне. Чудом удрав от назойливой Уизли, Гарри с радостью расположился перед камином с домашкой. Голова гудела, поэтому хотелось отвлечься от серой монотонности полезной монотонностью. Возможно, никто из однокурсников не рискнул его отвлекать из-за выражения на немного возмужавшем лице. В задумчивости Гарри сводил брови к переносице, морщил нос и немного кривил губы. Это выглядело далеко не красиво, скорее отталкивающе. Гарри глазом моргнуть не успел, как наступил поздний вечер. Общая гостиная редела: студенты разбредались по кроватям. Это означало, что самое время двинуться в путь. Гарри забрал из своей школьной сумки небольшой мешочек на шнурке и повязал его на шее. Парень невидимой тенью пробрался через замок прямиком в лес. Ночь встретила его как родного. Ветер приласкал волосы, листья приятно зашуршали, а животные радостно зачирикали и защебетали. Гарри разделся и уменьшил одежду, отправляя ее в мешочек на шее. Он представил, как тело покрывается шерстью, как удлиняются ногти, как обостряются все чувства. Уже через секунду на месте парня стоял громадный прямостоячий волк. Гарри влился в свою сущность, поэтому форма после обращения сделалась более антропоморфной. Он вильнул хвостом, опускаясь на все четыре лапы, припал к земле, делая глубокий вдох и ярко видя все запахи, и метнулся вглубь леса. Сильные лапы несли Гарри вперёд. Он ловко лавировал между корягами и поваленными деревьями, распугивал докси и пикси и от всей души наслаждался ночной прохладой, ласкающей черную шкуру. Волки, а тем более ульфхеднары обладали чрезвычайно мощными инстинктами, помогающими безукоризненно ориентироваться в лесу, поэтому Гарри не боялся заблудиться или сбиться с пути. Запретный лес уже через пару километров переходил в обычный, который заканчивался недалеко от пригорода Лондона. *** Гарри вошёл в здание банка, испытывая лёгкий мандраж. Он все ещё был слишком зелёным в вопросах магических экономики и бизнеса. Ему делалось дурно от того, насколько желторотым мальком он был в этом океане политических страстей. В фойе он обозначил цель своего визита, и его провели в небольшую залу. Там он просидел не больше пяти минут, пока к нему не вышел очень старый гоблин. — Мистер Поттер-Блэк, рад, что Вы так быстро прибыли. Не вижу смысла зря тратить время, поэтому давайте побыстрее начнем. — Гоблин вытащил из кармана сюртука старый сложенный пергамент и протянул его Поттеру. — Мне казалось, что в свой прошлый визит я подписал все, что нужно. — Это формальность. Мы отправляемся в Поттер-мэнор, к которому привязаны все предприятия Вашей семьи. Как только пробудится Ваше родовое гнездо — они тоже разморозятся. — Прошу меня извинить, я ещё слишком многого не знаю. Неужели для подобного не нужен адвокат или ещё кто-то? — Гарри понимал, что своими вопросами, на которые наверняка знал ответы любой ребенок из волшебной семьи, может утомить старого гоблина, и тот без зазрения совести спровадит его прочь. — Он бы понадобился, если бы имелись другие Поттеры. Однако Вы, мистер, единственный наследник. Как только мы вернёмся, Вы можете взять на работу казначея, бухгалтера и кого только пожелаете. Или же можете единолично вести свой бизнес, хотя для подобного Вы ещё довольно юны. Я бы все же порекомендовал нанять знающего мага. — Прокряхтел гоблин, выходя из залы и направляясь в глубь здания. Поттер неспешно шел рядом. — Не хочу показаться мелочным или бестактным, но как я могу быть уверен, что нанятые «работники» не будут меня обворовывать. Не поймите неправильно, это просто интерес. — Процедил Гарри, впиваясь когтями в ладони. Гоблин же довольно хохотнул. — Вы мне очень нравитесь, мистер Поттер-Блэк: задаёте правильные вопросы. Вам не о чем беспокоится: по Вашей воле заключается контракт на крови между работником и работодателем. Все пункты проговариваются и обговариваются столько раз, сколько Вам будет угодно. Если работника что-то будет не устраивать, он в любой момент может покинуть место работы под обетом молчания. Работадатель же обязуется обеспечить работнику все необходимые условия для работы. — Разве кто-то согласится работать под столькими обязательствами? — Дайте анонимное объявление. Если требуется помощь в составлении, обратитесь к нашему секретарю. Я замолвлю словечко за Вас, уж больно Вы ценный клиент. — Гарри не успел ничего ответить. Резные двери открылись, и перед глазами оказалось старое радио на длинной подставке. Гарри вопрошающе взглянул на гоблина. — Это портал, настроенный на Поттер-мэнор. Как только Гарри коснулся старого корпуса, перед глазами все запестрило яркими картинками, а живот свело неприятной судорогой. Секунда мучений — и они стояли напротив черных врат родового гнезда. *** Весь день Гарри проторчал в банке, но справедливости ради стоит отметить, что это произошло по его инициативе. Он очень долго мучил секретаря составлением объявления о найме казначея, бухгалтера, секретаря, экономиста и адвоката. Непосредственной рабочей силой были домашние эльфы, которые после долгой спячки не могли нарадоваться новому хозяину. У парочки даже случился нервный срыв. Гоблин-проводник обещал держать его в курсе событий и уведомлять обо всем, что касается его предприятия. Поттер-мэнор тоже нуждался в ремонте, но времени, сил и денег на это пока не было. Однако Гарри пообещал эльфам и самому себе, что обязательно заново вдохнет жизнь в историю Поттеров. У Гарри не было сил на обращение в волка, поэтому он просто брёл по лесу в надежде, что в случае беды, он унесет свою бренную тушку на своих двоих. После седьмого часа пешей прогулки, Гарри начал чувствовать усталость. Одно радовало: он почти дошел до Хогвартса. Сказал бы ему кто-нибудь ещё два года назад, что он за каких-то восемь-десять часов преодолеет весь путь хогвартс-экспресса без магии или метлы, он бы рассмеялся этому человеку в лицо. Хотя, возможно, дело было не только в его волчьей выносливости, но и в маршруте, который он сам и проложил. Он неплохо срезал через леса и холмы, где железной дороги не было. Гарри уже чувствовал близость замка и долгожданного душа, когда острый слух уловил хруст ветки. Он замер, медленно оглядываясь по сторонам и прислушиваясь к окружающим запахам. Нос пробил тяжёлый мускусный запах, глаза расширились, и рефлексы сделали свое дело. За секунду Гарри отскочил в сторону от бешеного стада злобных кентавров. Они яростно неслись вперёд мимо него, залегшего под сваленным деревом. Гарри пытался выровнять дыхание, что чуть не сбили мощные копыта. Нос вдруг прострелил знакомый запах. Пересилив себя, Гарри поднялся и понёсся наперерез стаду. Он знал, что сейчас помимо него в лесу был ещё один студент, будь он проклят. Даже опытные маги не всегда способны совладать с бешеными кентаврами, чего уж говорить о школьнике. Гарри не успел подумать, прежде чем перепрыгнуть через громадную корягу и призвать к своему волку. Краем глаза он заметил кусок слизеринской мантии, окружённой сильными и большими телами кентавров, что направляли на нее копья и луки. — Поттер! Громогласный рев сотряс лес. Несколько птиц взмыли в небо, а кентавры поспешно оглянулись, некоторые из них опасливо перетаптывались. Гарри выпрямился во весь свой почти девяти футовый рост. Он взвыл, вскидывая голову кверху, оскалился, обнажая длинные белые клыки и утробно зарычал. Гарри чувствовал, как шерсть встала дыбом, как когти на задних лапах царапали землю, как вспененная слюна капала вниз. Он не двигался, потому что понимал, что стадо кентавров — серьезный противник, из схватки с которым целым выйти не получится, поэтому самым логичным и правильным было прибегнуть к элементарной браваде. Гарри решил их запугать. Те, немного стушевавшись, направили оружия на Поттера, который, коротко рыкнув, клацнул зубами и опустился на четвереньки. В один прыжок он оказался над слизеринцем, прикрывая его собой. Кентавры не сразу сообразили, что произошло. Один из них выпятил копьё, но оно встретилось с волчьей пастью и разломилось пополам. Кентавр испуганно попятился. Гарри не переставал рычать, хотя уже прекрасно понимал, что драки не избежать. Он чувствовал, как ярость побежала по венам и как адреналин застучал в голове. Кентавры же предпочли не связываться с неожиданным противником и просто ускакали прочь. Гарри все ещё глухо порыкивал, пока не услышал. — Святые призраки мерливых труселей, Поттер, — Приподнимаясь с земли, восторженно заговорил Забини, — Ты оборотень! Гарри слез с парня и отошёл на пару метров. Шерсть пригладилась, а вот уши стыдливо опустились. Вот и что прикажете делать? Забини видел его обращение, отпираться было бы бессмысленно и глупо. Вот тебе и конспирация. Возможно, Обливиэйт спасет ситуацию? Гарри дёрнул головой и успокоил волка. Волчья шкура медленно перетекла в поджарое крепкое тело молодого мужчины. Гарри стоял напротив Забини в чем мать родила, ибо свою одежду он порвал во время обращения. Он скрестил руки на груди, продолжая сверлить парня взглядом. Слизеринец присвистнул, когда его глаза невольно опустились ниже поттеровского пояса. — Может, уже скажешь что-нибудь? — Недовольно бросил Гарри. — Эта тишина удручает. — Сказать что-нибудь про твой ч... — Да бог ты мой, нет! Какого хера, ты забыл ночью в Запретном лесу? Тебе жить надоело?! — Вообще-то это я хотел спросить у тебя, когда ещё вчера увидел, как ты сбегаешь из школы в лес. Думал, если не найду тебя здесь сегодня, тогда сообщу учителям о побеге Героя. Но вот беда: кто ж знал, что тут кентавры такие недружелюбные. — Гарри немножко нервировало то, что Забини смотрел ему в лицо через раз, явно озадаченный его достоинством. — Это известно всем, кто хотя бы раз притрагивался к «Истории Хогвартса»! В лесу опасно, придурок! — Мерлин и Моргана, тебя, что, Грейнджер покусала? Меня вот, что больше волнует: ты оборотень! Правда, сейчас не полнолуние. Тогда анимаг! Нет, блин, форма твоя явно не относится к анимагической... — Очевидно Забини погрузился в длительные размышления. Однако Гарри решил, что посреди леса предаваться теориям не слишком безопасно, и потащил Забини прочь. — Надень мою мантию, Герой. Выпутавшись из голых рук Гарри и собственной мантии, проговорил Забини и протянул ее. Гриффиндорец, скорее из-за удивления, принял ее и накинул на плечи. Мулат удовлетворённо хмыкнул ежась от холода, а Гарри уже успел отмести идею расправы над ним в этом лесу и представлении его смерти как несчастного случая.