после отъезда хиджин и чонын в деревне многое изменилось. начиная с отношений джинсоль и суен, и заканчивая кристофером, ставшим за лето чуть ли не родным дядей для хиджин.
джинсоль смогла поступить в
престижный аэрокосмический университет на инженера летательных аппаратов. когда хиджин и чонын узнали об этом, они еще долгое время не могли свыкнуться именно с такой специальностью, поскольку чонын видела джинсоль исключительно филологом, а хиджин лишь финансистом (хотя в последнее время на его роли она представляла только чонын). суен через неделю узнала о том, что она поступила на пилота в университет гражданской авиации в сеуле. удивительно, но этот университет находился совсем рядом с университетом хиджин, что облегчало им обеим жизнь.
еще где-то два месяца суен и джинсоль скрывали свои отношения от родителей, а затем, в день, когда у отца суен был день рождения, они признались в симпатии друг к другу перед родственниками, которые всей огромной толпой сидели за круглым столом. на нем находились разные закуски, и дядя, услышав, что сердце суен было занято не кем-то иным, а именно джинсоль, уронил ложку прямо в графин с компотом.
их приняли достаточно хорошо, хоть и были некоторые, кто возмущались и говорили, что всё это было неправильно. суен плевала на это, потому что была счастлива каждый день наблюдать счастливую улыбку своей матери, тепло встречающей джинсоль на пороге их небольшого дома. она же была рада видеть, как сама джинсоль расцвела: поменяла немного стиль в одежде, стала помогать еще и суен в последние дни в поле, а после и вовсе подарила суен маленького робота, которого сконструировала собственноручно.
на территории дома джинсоль, с момента ее рождения, росло интересное дерево, называющееся
павловния. по традиции их семьи, при рождении девочки отец должен был посадить это дерево во дворе. с течением времени, не только маленькая джинсоль росла, но и это замечательное дерево, которое за последние восемнадцать лет стало намного выше, чем было до отъезда хиджин в город. джинсоль обзавелась верным спутником своей жизни, преданной девушкой, которая за нее готова была горы свернуть, и потому отец джинсоль вскоре при суен
срубил это самое дерево.
что мать, что отец были убеждены, что суен никогда не оставит джинсоль одну, даже если между ними что-то случится, или с самой чон.
они последовали примеру хиджин и чонын: с начала октября тоже переехали в город, не сказав и слова этим двоим. это был план суен, с которым джинсоль была согласна и даже не возражала. и когда чон и ким узнали об этом, они первым делом бросили все свои планы, отложив их на потом, и помчались на встречу к двум своим подругам.
через три года они до сих пор продолжали общаться, встречая новый год вместе, дни рождения и всякие праздники по типу годовщин. хиджин училась к тому времени уже на третьем курсе технического университета. там она была выдающимся студентом, архитектором, который уже со второго курса продавал свои работы и зарабатывал приличные деньги. хиджин нравилось внимание к себе со стороны тех, кто ее не знал, потому она и чувствовала себя увереннее, чем обычно.
чонын училась на финансиста. если говорить уже о ней, то она совсем поменяла свой стиль в одежде, пристрастилась к классическим брюкам, мешковатым штанам, рваным джинсам, а еще к жилеткам и кожаным курткам хиджин. их она забирала частенько из шкафа чон и надевала втайне, когда та уходила к первой паре.
джинсоль приноровилась к новой одежде сразу же, как только переступила границу между городом и деревней. чонын давала ей несколько месяцев советы по сочетанию одежды, по тому, что и как лучше носить, какие бренды выбирать, и джинсоль послушно сидела, внимательно поглощала всю информацию, а после тащила суен с собой в торговый центр, где они пропадали часами. суен не была довольна, но ради джинсоль, ради ее счастливой улыбки, она сидела по три часа на мягком пуфике с телефоном в руках и ждала, пока ее любимый инженер выберет ту или иную футболку.
хиджин в свою очередь помогла уже суен. но тут в другом: с вождением автомобиля и соблюдением правил дорожного движения. еще дала ей парочку советов про то, куда можно сводить джинсоль, чтоб провести время вместе, и суен, вникнув, звала соль то в театр на какой-то балет, то в парк, чтобы просто прогуляться, либо на выставку в музей. каждую неделю они куда-то выбирались, жертвуя своей субботой, которую они ранее решили оставлять на единственный свободный день.
что сказать про остальных? хенджин решила заняться делом своих родителей и вскоре обрела свою любовь, которая далась ей очень и очень сложно: она все никак не могла принять тот факт, что хиджин, в которую она была влюблена, уже не страдает по ней и никогда уже не вернется обратно. хиджин была счастлива, и это все, что хенджин было необходимо.
ей доверили целую пекарню, куда хенджин набрала работать девушек, научила их обращаться с тестом, а еще правильно выпекать хлеб, чтобы он был вкусным, с хрустящей корочкой. изредка она вспоминала про хиджин, потому что ее бабушка напоминала ей об этом. особенно ее комната, пустующая и одиноко находящаяся на втором этаже, куда никто не поднимался.
ее новый парень — это сосед хиджин, который частенько ее раздражал своим присутствием и смазливым личиком. у хенджин просто выбора не было, и она поняла, что все же влюблена в парня (или же она просто пыталась поддержать закрепленные в этой деревне устои, что девушка должна быть с парнем, а не с девушкой?).
мисс чо, мэр луново, и мисс кахэй, учительница математики, поженились втайне ото всех. хиджин, узнав про эту новость, дня четыре ходила счастливая, улыбалась во все тридцать два и постоянно просила чонын порадоваться за них. но чонын так и так радовалась, широко улыбаясь. им не было обидно, что их не позвали на свадьбу. скорее, наоборот: они приняли это решение со спокойной душой и выпили как-то раз вечером за их здоровье, счастливый брак и растущую еджин, которая с каждым годом все больше и больше умнела, становясь самой настоящей красивой и при этом умной девушкой.
йерим влюбилась. поняла, что нет для нее ближе человека, чем этот самый человек, но она понимала, что ее чувства могли быть запретными по отношению к ней. она решила для себя, что просто будет ждать. йерим уже было восемнадцать, и она продолжала поддерживать связи со своей сестрой, иногда с хиджин и с джинсоль, которая частенько ей звонила сама и о чем-то веселом рассказывала.
йерим и вправду выросла. хиджин, увидев ее впервые за три года, удивленно раскрыла рот (кажется, чонын даже тогда приревновала?). теперь она уже была не маленькой девочкой, а самой настоящей девушкой, которая заканчивала школу и готовилась поступать в город. но не в сеул, а в тэгу.
джиу также, как и хиджин, смогла поступить в государственный университет на математика, но вскоре она связала свою жизнь с пением. признаться честно, чонын иногда слушала ее песни и даже плакала, мечтая спеть с ней дуэтом. хиджин изредка наблюдала за тем, как джинсоль и чонын вместе выбирались в караоке и пели там песни джиу своими пьяными голосами.
чонын и джиу никогда близко не общались, но все равно ценили друг друга так сильно, как ценили они с хиджин. на встрече одноклассников джиу и хиджин общались так тесно, что забывали про остальных, чуть ли не игнорировали их и пропадали в своем собственном мире.
все так выросли, повзрослели, набрались ума и жизненного опыта, что лишний раз хиджин никого не узнавала.
а что насчет хеджу и чэвон? что с ними? они оставались вдвоем в деревне еще года на два, а затем переехали в тэгу из-за семьи чэвон. хеджу так и продолжила заниматься мясом, разделывать его и продавать, ведь кроме их семьи этим мало кто занимался. чэвон только поддерживала ее в этом, хотя иногда пугалась, когда хеджу приходила в белом фартуке, измазанном в животной крови, с огромным тесаком в руках.
у всех всё было так хорошо, что хиджин, сидя всякий раз у приоткрытого окна и покуривая бонд, вздыхала и думала о том, что жизнь ее перевернулась на сто восемьдесят градусов. точнее, она надеялась на это. она уже не чувствовала себя той самой восемнадцатилетней хиджин, она была уже двадцатиоднолетняя чон хиджин, зарабатывающая себе на жизнь собственными руками и обеспечивающая свою девушку-студентку, которая совсем недавно устроилась на работу в кафешку (официанткой).
чонын совсем тихо подошла к ней сзади и уложила руки на плечи чон, приобняла ее, сладко целуя в место за ухом. хиджин только простонала и выдохнула дым в сторону окна.
— ты чего не спишь? — чонын сонно зацеловывала висок хиджин, и хиджин с улыбкой посматривала на стоящий на столе ноутбук, в котором она что-то печатала уже не первый и не второй час.
— я работаю, чони.
— пишешь свою книгу?
— да, пишу свою книгу, — хиджин стряхнула пепел в стеклянную пепельницу с засыпанным на дне рисунком.
— ты так долго над ней работаешь... знаешь, я уверена, что твои труды не напрасны, — чонын хоть и мурчала, сонно вздыхая, но все равно улыбалась, вновь касаясь губами уха хиджин.
— ну хватит целовать мое ухо, — совсем тихо возмутилась чон, и ким горячо выдохнула ей прям на мочку, по которой провела языком.
— ты постоянно в работе, хиджин. отдохни, расслабься. проведи время со мной... — чонын чуть ли не умоляла хиджин оторваться, и тогда чон вздохнула, закрывая ноутбук.
— извини, просто... мне осталось всего пару страниц, и...
— нет, хиджин. тебе осталось еще двадцать две страницы, на которые ты потратишь еще целую ночь, а завтра тебе ехать в университет и сдавать проектную работу, которую твой преподаватель хочет купить и передать своему брату.
— чонын, ты невыносима... — хиджин потушила бычок об стенки пепельницы и оставила его прям там, после поднялась с места и вжала ким в столешницу.
— я? еще и невыносима? — чонын возмущенно закинула руки на плечи хиджин и крепко ее прижала к себе, обвив при этом ее шею.
— ну а кто, кроме тебя, мне проедает мозги?
— а вот это было обидно, между прочим.
хиджин коснулась губами оголенного плеча чонын и слабо прикусила кожу на нем, убирая кончиками пальцев тоненькие бретельки от ее ночной майки. ее горячий язык провел дорожку до шеи, и ким вздрогнула, ощутив касания к ней. кадык чонын дрогнул от того, как она сглотнула вязкую слюну.
— когда ты планируешь идти в печатное агентство? — чонын пальцы запустила в
блондинистые волосы хиджин, а затем усмехнулась. — тебе так идет этот цвет волос.
— как закончу, так и пойду, — хиджин усмехнулась в ответ. — если бы не ты... думаю, я бы не сделала этого.
— если ты хочешь закончить прямо сейчас, то пошли в спальню, — чонын притянула хиджин к себе и ласково поцеловала в губы.
хиджин вела работу над собственной книгой. эта книга была полностью проиллюстрирована ею, каждый рисунок на каждой пятидесятой-сотой странице был именно ее, не чей-то еще. она рисовала их целыми днями, придумывая персонажей и их одежду, то, как она лежала, ее цвет и даже бренд. параллельно с этим она училась и пыталась вовремя сдавать все свои работы.
благодаря чонын у хиджин получалось многое. хиджин ценила чонын, благодарила ее за это, так еще и пыталась ей отплатить тем же: заботой, лаской и поддержкой, иногда материально (когда у чонын не было тех же денег).
и когда хиджин через год выпустила свою первую книгу, она снова навестила деревню, но не нашла там никого из всех тех, кого она так давно знала. только брошенный блокнот с порванной корочкой и вырванными страницами, где в середине находится сложенный в две четверти листок со стихотворением:
Забор покосившийся, где-то стрекочет кузнечик.
Павловнии лист поклонился темнеющей дали.
Две девушки мнутся, мечтая о завтрашней встрече,
А их всё зовут: «Ну куда же они запропали?»
Одна поправляет платочек, глаза опустивши;
Другая — любуется той, улыбаясь слегка,
Бросает свой взгляд — взгляд тревожный, печальный, поникший,
В руках ветвь с сиреневым, нежным цветком теребя.
Но нужно когда-то влюблённым на время прощаться,
И, дав обещание свидеться ввечеру вновь,
Они расстаются, стыдясь в первый раз целоваться,
Оставив до завтра павловнии любящий кров.
С.Х.
хиджин убрала листок к себе в карман и осторожно села на деревянную скамью.
тишина, в которую погрузилась деревня, стала тишиной в ее буйном сердце.
вспыхнувший здесь когда-то огонек дал ей надежду. надежду на то, что все будет хорошо.
