Судьба требует расплаты...

      По пути на вокзал, Сириус успел всё, что должен сделать каждый уважающий себя пёс: гонял голубей, бросался за кошками, бегал за хвостом, и прочее. Я решил, что не стоит его отвлекать — ему ещё предстоит провести на Гриммо много месяцев безвыходно. Так что, пусть развлекается, пока может.       Подходя к вокзалу наша «толпа» немного растянулась — не проходить же в стену сразу одной группой. Так что на платформу 9¾ мы проходили по двое-трое. Я шел вместе с Грозным Глазом Грюмом — он просто схватил меня за руку, словно тисками, и пошел вместе со мной в направлении перегородки. Я даже не сопротивлялся — понимал, что мне действительно нужна охрана. Дементоры же не на пустом месте взялись. Хоть, расследование все-таки заглохло, ведь Дементоры исчезли.       Собравшись на платформе, мы стали прощаться. На часах было уже 10:45, так что мы стали быстро затягивать чемоданы в вагон. Оставив багаж в ближайшем свободном купе, мы вернулись на платформу. Там я в последний раз погладил Сириуса, получив восторженный комментарий Джордана: — Славная псина, Гарри! — крикнул Ли. Сириус радостно завилял хвостом. Для собаки главное — похвала! — Спасибо, Ли. — Улыбнулся я ему. Тем временем, Бродягу заметил Малфой. Ну вот… Теперь осталось только надеяться, что никто не понял, что это за пёс с ними… — Ну, друзья, не зевайте там, — сказал Люпин, пожимая всем руки. Ремус хлопнул меня по плечу, — И ты тоже, Гарри. Будь осторожен. Поезд уже отходит. — Это точно. Ушки на макушке, лишний раз не подставляться, — подхватил Грюм, тоже пожимая мне руку. — И помните, это ко всем относится, — поаккуратней с тем, что пишете в письмах. Сомневаетесь — вообще про это не пишите, — Сириус громко залаял… — Ради всего святого, Сириус, веди себя как положено собаке! — прошипела миссис Уизли. Сириусу всё было, как с гуся вода.       Тем временем мы все уже были в поезде. Новый учебный год — шутка ли, особенно, если ты уже отучился в техникуме… Поезд набрал скорость, за окном мелькали дома, и стоявшие у окна покачивались. — Что-же, пошли в наше купе? — предложил я. Рон и Гермиона переглянулись. — Э… — протянул Рон… — Мы… ну… Нам с Роном надо в вагон для старост, — продолжила Гермиона.       Рон даже не смотрел на меня, его вдруг страшно заинтересовали ногти на его левой руке. — Ну ладно. Тогда встретимся в Хогвартсе, — я решительно не понимал их неловкость. Ну надо, значит надо. — Нам не надо будет сидеть там всю дорогу, — попытался подхватить Рон. — В письмах сказано, что мы должны получить инструкции от старост школы, а потом время от времени ходить по коридорам и смотреть за порядком. Лучше я бы с тобой ехал, — признался он. — Понятно, но тут уже ничего не сделаешь. Встретимся в Хогвартсе.       Проводив уходящую парочку взглядом, я понемногу двинулся в то купе, где мы оставили свои вещи. Проходя по вагону, я замечал на себе странные взгляды. Это напомнило мне, что всё лето в газетах обо мне постоянно писали всякую гадость. Так что такое отношение ко мне было неудивительно. Хотя, стоит признать, было для меня в новинку: что в школе, что в техникуме я был, если не душой, то по крайней мере в центре компании. И вот оно — одиночество… Интересное ощущение… Надо бы запомнить…       Рядом со своим купе я увидел Невилла Долгопупса, моего одноклассника. Его круглое лицо горело от напряжения: одной рукой он тащил чемодан, другой держал Тревора, свою жабу, которая норовила вывернуться. — Привет, Гарри, — пропыхтел он. — Всюду забито, не могу место найти. Есть ли тут где-то рядом свободное купе? — Привет, Невилл. Ты удивишься, но вон то купе — я указал на последнее купе в вагоне, где лежали наши вещи. — пока-что абсолютно свободно. Так что, присоединяйся! — пригласил я его.       Пройдя к купе, я вошел в него. К моему удивлению, в нем уже сидела какая-то блондинка, что смотрела журнал, причем, вверх ногами, да и вещи наши уже были разложены на полке (мы их просто скинули в центр), так что войдя, я первым делом спросил: — Привет. Почему ты разложила наши вещи? — ответом мне послужил удивлённый взгляд из-под журнала. Нда… — Как тебя зовут-то? Почему молчишь? — все это время, Невилл застыл в проходе. Интересно, почему? Журнала испугался? Так он же просто перевернут… — Гарри, давай лучше выйдем… — начал было Невилл, но тут… — Ты — Гарри Поттер? — внезапно спросили меня. Я кивнул (а что ещё делать?). — Тогда я — Полумна Лавгуд, Когтевран. Вещи нехорошо бросать на пол, там их могут украсть Нарглы! Так что я вам помогла и сложила их на полку, — заявила девушка с безумным взглядом. Интересный сосед получается… И кто такие Нарглы? — Ладно, бросать вещи больше не буду, — а сам тем временем вспомнил, как мы затащили вещи. В тот момент я удивился, почему лавочки не откидываются (как в тех поездах, которыми я когда-то путешествовал), благо никто не заметил моей попытки откинуть сиденье, ведь я вспомнил, что тут вообще-то есть полка, а сиденья прикреплены… — Невилл, заходи, всё равно более свободного купе ты тут не найдёшь! — поторопил я того. — И всё же, — обращаюсь к Полумне. — кто такие Нарглы? — Ума палата дороже злата, — сказала Полумна чуть нараспев. Затем она подняла свой перевернутый журнал так высоко, что ее лица не стало видно и замолчала. Ну и где ответ на мой вопрос? Внезапно, она отложила газету и посмотрела на меня. — Нарглы… Это такие вездесущие существа, обожают красть вещи… — что? — …Я ответила на твой вопрос. Теперь, вопрос задам я! Ты не знаешь, где Джинни? Она мне расс… — … И что ей говорить? — Полумна… Джинни погибла… — осторожно начал я. — Три недели назад… — Но закончить мне не дали: — Это хорошо… — Я выпучил глаза. — … теперь ей будет всегда хорошо. Она, как и моя мама, теперь всегда будет рядом. — ответила Полумна со стеклянным взглядом. Теперь, я, кажется, понял причину её… Странности. Теперь, нужно осторожно… — Твоя мама? А… Когда она погибла? — осторожно начал я. Внезапно взгляд девушки прекратил быть стеклянным. Она уставилась на меня. — Она была экспериментатором… Всегда хотела придумать что-то новое и экспериментировала… Однажды… Когда мне было девять… Один из её экспериментов пошел не так… И теперь она всегда со мной… — тихо сказала Полумна. Воцарилось неловкое молчание. По-хорошему, её нужно к психологу… Но я придержал эту фразу внутри. Вместо этого спросив: — Понятно… А что это ты такое читаешь? — спросил я, глядя на её журнал. Та просто молча подала его мне, но зато обратилась к Невиллу. Я их не слушал, ведь перевернул журнал и понял что на нем нарисовано:       На обложке красовался рисунок, смутно напоминающий карикатуру на Фарджа. Его можно было узнать только по светло-зеленому котелку. Одной рукой он сжимал мешок с золотом, другой душил гоблина. Подпись гласила: «Как далеко зайдет Фадж в стремлении присвоить банк «Гринготтс»? (ст 3)» Чуть ниже — краткое содержание других статей в этом номере: «Коррупция в Лиге квиддича: какими методами «Торнадос» берет верх? (ст 5)» «Раскрываются тайны древних рун. (ст 9)» «Сириус Блэк злодей или жертва? (ст 14)» — Интересно… — протянул я, пока листал журнал. Остановившись на девятой странице, я внезапно понял, почему Полумна читала тот вверх тормашками. Подпись на странице гласила: «Древние руны раскрывают свои секреты, если перевернуть сию страницу!». Так что, Полумна не настолько странная, насколько я думал. По крайней мере, она читает журнал наоборот не просто так! Пролистав журнал дальше, я обнаружил статья посвященную Сириусу. Оглавление гласило:

«СИРИУС БЛЭК — ЧЕРНЫЙ ПОД СТАТЬ ФАМИЛИИ?»

      «Кровожадный убийца или невинная звезда эстрады? Вот уже четырнадцать лет Сириуса Блэка считают виновным в убийстве двенадцати ни в чём не повинных маглов и одного волшебника. Следствием дерзкого побега Блэка из Азкабана два года назад стал самый широкомасштабный розыск из всех, что когда-либо предпринимало Министерство магии. Все мы были на сто процентов уверены, что он заслуживает нового ареста и передачи Дементорам. НО ТАК ЛИ ЭТО?» Кажется, фраза «НО ТАК ЛИ ЭТО?», и дала название журналу. Взглянув на обложку снова, я убедился что не ошибся. Действительно, Придира… «Ошеломляющее обстоятельство, о котором мы узнали совсем недавно: Сириус Блэк, возможно, не совершал тех преступлений, за которые его отправили в Азкабан. Как утверждает Дорис Перкисс, проживающая по адресу: Литтл-Нортон, Акантовая улица, 18, Блэк в то время, когда произошло убийство, находился совсем в другом месте.» Дальше читать я не стал. Возникла стойкая ассоциация с журналами по типу «Сто городских советов», и прочей кучи макулатуры, что появилась с распадом СССР.[7] Особенно, почему-то это напомнило мне журнал «Перец», известный своими карикатурами и прочим. Так что, свернув журнал, я отдал его назад. Полумна развернула его, перевернула, и снова погрузилась в страницу с рунами.       Поезд, громыхая, ехал уже по открытой местности. День был странноватый, неустановившийся: то вагон был полон солнечного света, то набегали мрачные тучи, а Полумна всё читала Придиру. Ну и ладно, у меня есть ещё один собеседник — Невилл. Но, внезапно, тот обратился ко мне сам: — Угадай, что мне подарили на день рождения, — сказал Невилл. — Еще одну напоминалку? — попробовал я, вспомнив первый курс Гарри. — Нет, — сказал Невилл. А я надеялся, что это напоминалка… — Хотя она мне очень бы пригодилась, ту я давным-давно потерял… Нет, вот посмотри… — он запустил свободную от Тревора руку в сумку и, немного пошарив, вынул маленькое растеньице в горшке, похожее на серый кактус, только не утыканное колючками, а покрытое волдырями. — Мимбулус Мимблетония, — гордо проговорил он.       Я оторопело рассматривал эту Мимблетонию, и молчал. Потом, перевел взгляд на Невилла: — Очень-очень большая редкость, — сияя, сказал Невилл. — Не знаю даже, есть ли такое в теплицах Хогвартса. Жду не дождусь, когда можно будет показать профессору Стебль. Двоюродный дедушка Элджи раздобыл это для меня в Ассирии. Попробую вырастить новые экземпляры. — Интересный кактус конечно… А что в нем такого уникального и редкого? — спросил Гарри. — У него потрясающий защитный механизм! Сейчас покажу. Подержи-ка Тревора. — сказал он, и протянул мне жабу.       Тем временем, я переложил Тревора в левую руку, и как будто предчувствуя, достал полочку. Над Придирой появилась заинтересованная пара глаз. Видимо, Полумне тоже интересно… На всякий случай я поставил щит между Невиллом и собой. Тем временем, он, наконец-то выбрал какую-то точку на кактусе, и ткнул туда пером, что достал из чемодана.       Из каждого волдыря брызнула мощная струя жидкости — густой, вонючей, темно-зеленой. Она заляпала все — потолок, окно, журнал Полумны. Чистым остался только я, ведь вся эта гадость прилипла к щиту. Невилл оказался покрыт этой жижей с ног до головы. Не зря я ставил щит! — И-извините, — выдохнул он. — Не пробовал раньше… Не знал, что так будет… — тем временем, я попытался помочь ему. — Эванеско! — ноль реакции. Что там ещё может очистить от грязи? — Тергео! — Жижа осталась на месте, зато купе очистилось от жира. Ну, тогда… — Экскуро! — на этот раз подействовало. Слава богу, а то больше заклинаний я не знаю… — Извините, — тихим голосом повторил Невилл. Полумна же просто молча вернулась к своему журналу. — Интересный у тебя подарочек, Невилл. Как бы мне такой на новый год не прислали! — подмигнул я тому. Невилл шутку не оценил. Ну и ладно… Дальше мы ехали молча.       Спустя два часа поездки, в купе заявился Рон. Один. — Умираю с голоду, — заявил Рон, и стал копаться в своих вещах, в надежде достать перекус. Я же тем временем спросил: — А где Гермиона? Почему ты тут, а она нет? — спросил я у Рона. Тот, для начала, достал бутерброд, съел половину и только потом начал отвечать. Видимо, быть старостой действительно тяжело… — Она осталась патрулировать коридоры. Вообще-то мы не обязаны это делать всю поездку, но она сказала, что сделает это… У меня для тебя плохие новости, друг. Малфой - староста Слизерина… — и что? Мне как-то поровну… Подумал я, но вслух сказал: — Теперь он староста? Не знаю, что может быть хуже… — Это ещё не все! Вторая староста — Пэнси Паркинсон, помнишь, та, похожая на мопса… — я кивнул. — А кто старосты других факультетов? — спросил я. — Эрни Макмиллан и Ханна Аббот, старосты Пуффендуя. У Когтеврана — Энтони Голдстейн и Падма Патил, — хрипло ответил Рон. — Ты ходил с Падмой Патил на Святочный бал, — внезапно сказала Полумна. — Да, я знаю, что ходил, — сказал Рон с легким удивлением. И я того понимал, при чём здесь это? — Ей не очень понравилось, — поведала ему Полумна. — Она говорит, ты неважно с ней обошелся. Не стал с ней танцевать. Хотя для меня это было бы даже лучше, — добавила она глубокомысленно. — Не люблю танцы, — и она опять спряталась за журналом. Рон несколько секунд с отвисшей челюстью пялился на обложку, потом повернулся ко мне, надеясь на какое-нибудь объяснение, но я и сам не знал, что это только что было, так что я лишь развел руками. Рон озадаченно покачал головой, потом посмотрел на часы.       Вовремя он посмотрел на время — в купе завалился Малфой… — Занято… — лениво протянул я, но тот меня не слушал. — Повежливей, Поттер, иначе будешь наказан, — проговорил, растягивая слова, Малфой. — Видишь ли, меня, в отличие от тебя, назначили старостой, и поэтому я, в отличие от тебя, имею право наказывать провинившихся. — Может, и так, — ответил я, — но пост старосты — это куда больше геморроя с коридорами, патрулями, так что, в отличии от тебя, у меня будет куда больше свободного времени, — я улыбнулся. Малфой скривил губы. — А скажи-ка мне, Поттер, каково это, когда даже дворняги-бродяги считают тебя родным? — спросил он. И все? Это типа должно быть обидно? Н-да… — Не знаю, Драко, быть может твой отец тебе об этом расскажет? Хотя нет, он же цепной пёс, а не дворняга. — лицо Малфоя вытянулось. Действительно, ведь раньше Гарри лишь вяло отвечал, а я контрнаступаю. Но нужно продолжать! — Ой, прости, забыл, он - аристократический цепной пёс. Как там его господин? Косточку ещё не кидал?       Малфой покраснел. Видимо, такого ему ещё никто не говорил. Ну ничего, привыкнет. Ибо терпеть такие нападки я не намерен. Тем временем тот не нашёлся чего сказать и просто вышел из купе, захлопнув дверь. Я снова усмехнулся. — Ничего себе! — воскликнул Рон. — Как ты это сделал Гарри? Научи меня также, мне очень нужно уметь прогонять Малфоя одной фразой, — и рассмеялся. Я поддержал его.       Погода, пока мы ехали всё дальше на север, оставалась непонятной. То по вагонным стеклам вяло брызгал дождь, то показывалось бледное солнце, которое вскоре поглощали тучи. Когда стемнело и в вагоне зажглись лампы, Полумна скатала «Придиру» в трубку, аккуратно положила журнал в сумку и принялась разглядывать соседей по купе. В купе вошла Гермиона. Взглянув на меня и поджав губы, она подошла к своим вещам. — Пора, наверно, одеться, — сказала наконец Гермиона, копаясь в свёртке. Они с Роном аккуратно прикололи к груди значки старост. Поезд начал замедлять ход, и отовсюду стали долетать обычные звуки: ученики брали свои вещи и живность, готовились к выходу. Поскольку Рон с Гермионой должны были за всем этим приглядывать, они опять пошли по вагонам, оставив Живоглота и Сычика на попечение Гарри и остальных. — Давай я эту сову понесу, — внезапно предложила мне Полумна, протягивая руку за Сычиком, в то время как Невилл тщательно засовывал Тревора во внутренний карман. — Хорошо, спасибо, — сказал я и, дав ей клетку, поудобнее перехватил Буклю.       Тем временем я решил подождать, пока основная толпа школьников сойдёт на перрон — нужно было тащить большое количество вещей, и не только своих. Благо, мне должны были помочь Невилл с Полумной. Спустя десять минут толпа прошла, и мы потащили вещи на выход из вагона…