Рыжая гончая

      Все социальные сети последние недели сходили с ума из-за предстоящей долгожданной встречи бывших неразлучников — Рико и Кевина. Если считать тренировки, то они не впервые выходят на поле против друг друга, но впервые перед миллионами зрителей. Фанаты изо дня в день нагоняли мандраж. Особо ярые даже собирались под университетом, чтобы поддержать команду, и если для Лисов это было не большой проблемой, то Воронам же приходилось каждый раз всё чаще появляться на публике, чтобы не вызывать лишних вопросов по поводу режима. Когда шумиха только поднималась, тренер Тетсудзи сразу объявил, что ради безопасности игроков, они временно будут жить в Замке Эвермор. Но это было не больше чем уловка. Проблематичнее всего в этой ситуации чувствовал себя Натаниэль. Он привык улыбаться для узкого круга людей, что происходило не часто: на приемах с Ичиро или чтобы втереться в доверие. А при пристальном внимании репортёров и фанатов приходилось быть постоянно дружелюбным, не говоря уже о том, что почти каждый его шаг фиксировался. Хуже всего, что Тетсудзи ликовал, ощущая такой же мерзкий, как и он сам, вкус победы. Высокие стены действительно стали клеткой, а до этого спокойная жизнь медленно и верно подчинилась всецело экси. Команда высокого уровня требовала слишком много времени, которое Натаниэль хоть и мог, но не хотел уделять бесполезной игре. Это было не интересно. А осознавать, что из-за неё он положил свою жизнь «во имя процветания и всей прочей херни» клана Морияма, было до жути противно. И каждый раз вызывало лишь отвращение. Хотя, не сказать, что Веснински видел себя где-то ещё, ведь по жизни умел только убивать, что от него и требовалось. И пока Рико загонял отправленного смотрителя на тренировках, гнилая ветвь безопасно проворачивала свои дела и заметала следы, так как о любом шаге новичка Воронов тут же будет доложено. — Задолбал, — рыжий вложил в последний удар все свое раздражение, из-за чего клюшка Рико отлетела к борту. На сегодняшней тренировке он был его опекуном, но двигался скорее машинально, так как ещё до выхода на поле заметил незнакомое лицо. Замок Эвермор был безопасным местом для проведения нелегальных сделок, что и делало его идеальным убежищем. Главная ветвь редко пользовалась возможностями, которые предоставлял личный стадион, тогда как младший брат выжал из этого всё. — Какого черта ты творишь? — Рико набросился на защитника, хватая за воротник. Из-за сильного удара его руки наверняка пробило болью до костей, но боль это ничто. С ней можно жить и смириться, а вот принять тот факт, что из-за полученной травмы он может лишиться возможности играть, Рико не мог. Хотя, его «хочу» волновало Натаниэля в последнюю очередь.       Рыжий одернул руку капитана и направился к выходу из поля, попутно снимая раздражающий шлем. Клюшку он тут же скинул в тележку и решительно направился наверх, где находился кабинет тренера. Тецудзи наверняка сейчас находится в конференц-зале, что на противоположной стороне поля с обзором на не такой уж и красивый город, а значит минут пятнадцать его точно не будет. Натаниэль ещё раз кинул взгляд на часы и достал отмычки, спрятанные в перчатках. Он не ожидал, что так скоро представится шанс ими воспользоваться. Хотя, сейчас явно был не лучший. За него говорило скорее раздражение, вскипающее в крови, заставляя тело двигаться. Парень ещё раз осмотрелся и, убедившись, что кроме занозы в виде капитана нет, аккуратно вскрыл замок. Рико шокировано на это посмотрел, осознавая весь кошмар, если об этом узнают, и остановился где-то в метрах полтора, озираясь по сторонам. Он не представлял угрозы, потому и не был даже маленькой преградой. Даже осмелься он намекнуть об этом дяде, тот от него мокрого места не оставит. Умрет не успев даже узнать, что, оказывается, эту жизнь можно жить, а не существовать. Тем временем Натаниэль достаточно аккуратно переворачивал полки в столе. Вскрывал дополнительные замки, искал что-то похожее на тайник, но кроме горы барахла, посвященного экси и любимому пятничному шоу, ничего не нашел. Было категорически мало времени. Но это лишь означает, что надо вернуться ещё раз. Он не будет настолько глуп, чтобы терпеть до последнего. — Если мы сейчас же не вернёмся, хозяин заподозрит твою выходку, — Рико продолжал следить за коридорами, по своей глупости став сообщником. Но рыжий всё же с ним согласился и вернулся на корт.       Первая неделя всеобщего ажиотажа только подходила к концу, а до игры ещё столько же. Очередной пятничный вечер был однообразным. Натаниэль позволил себе проигнорировать вечернюю тренировку и наслаждался одиночеством в одной из комнат отдыха, где был телевизор. Тецудзи не ждал от него результатов. Лишь принимал факт существования и возможность заработать на этом деньги. Для большего Веснински ему был не нужен. Поэтому четвертый номер пользовался этой возможностью. Он гонял по рту чупа-чупс со вкусом яблока, купленный в промежутке своих пар, и пытался поднять себя на ноги, чтобы сделать серую жизнь чуть веселее, но всё веселье в этих стенах попахивало скукой и монотонностью, а ещё бесконечным мраком. Парню пришлось напрячь мозг, чтобы вспомнить, чем он обычно занимался в такие дни. Изредка читал литературу, которую задают на уроках испанского, зачем-то выбранного для изучения; иногда развлекался разговорами с Ичиро, влезая в его дела; занимался спортом, которого в его жизни слишком много теперь, и…       Натаниэль улыбнулся, перекусывая леденец, чтобы избавиться от пластиковой палочки. Пришлось поднапрячься, чтобы поднять уже расслабленное тело с кресла и отправиться переодеваться со спортивной формы во что-то менее повседневное. Он слегка поморщился от неприятной до сих пор ноющей боли в плечах и лопатках. И, кажется, вспомнил, почему недолюбливает экси.       Не без фотокамер, но рыжий достаточно удачно свалил со стадиона, успев при этом online прикупить билетик на самолёт. Всего пару часов — и он в Колумбии! Ролланд встретил знакомого парня коротким приветствием и налил виски, который тот всегда потягивал, залипая в свои бумажки. — Может сегодня что-то новенькое попробуем? — Натаниэль провел подушечкой пальца по ободку бокала и залпом осушил, возвращая обратно бармену. — Ты в приподнятом настроении, — заметил тот, отвлекаясь чуть подольше обычного. Он сделал неопределенный жест напарнику и, получив на это «окей», полностью уделил внимание своему гостю. — Что хочешь попробовать? — Ролланд положил перед ним барную карту и, пока рыжий принялся её изучать, махнул кому-то рукой. Какой-то человек достаточно грубо задел его плечом, останавливаясь рядом. Натаниэль едва бросил взгляд на наглеца, как узнал блондина. — Тут места достаточно, можешь и подвинуться, — Веснински отвлекся, изучая как всегда равнодушную физиономию. Слегка расширенные зрачки говорили об употреблении наркоты, но Нат был не настолько хорошо осведомлен о действии таблеток, поэтому не стал делать выводы, которые, впрочем-то, его и не интересовали. По крайней мере сейчас. — Какая жалость, везде занято, — какая-то парочка как раз вовремя заняла свободное пространство у стойки, и Эндрю отдал пустой поднос Ролланду, который крысой смылся, оставляя парней наедине, если не учитывать прижимающую их толпу. — Разве Вороны не тренируются день и ночь? — Да я что-то типо изгоя, — также равнодушно ответил парень, пользуясь шансом, чтобы откинуть много непонятных названий в сторонку. — Давай, недо-официантишка, что в этом баре стоит попробовать? — Миньярд скептически выгнул бровь, видимо, размышляя над какой-то из частью сказанного. Его молчание длилось достаточно долго, пока перед ним не появился поднос с очередной выпивкой для всех. Блондин расставил всё в только известном ему порядке и поставил на бар один из коктейлей и два шота. — Для начала попробуй это, — Эндрю быстро исчез в толпе, оставляя бармена достаточно удивлённым таким поступком, но Натаниэль придвинул угощение поближе и принялся их нюхать. Ролланд кратко объяснил, что есть что и с чего лучше начать, советуя коктейль розоватого оттенка оставить на потом. И пока безумный мальчишка ушел, жестом доброй воли решил оплатить их счёт, дескать за халявное угощение. Ролланд быстро вернулся к основному потоку заказов, но долго скучать не пришлось. Рыжего в очередной раз пихнули в и без того ноющее плечо. Ему даже на миг показалось, что парень состоит из какого-нибудь супер жестокого металла, потому что каждый раз это было достаточно больно, чтобы не обратить на это внимание. К возвращению Эндрю Натаниэль уже заканчивал с коктейлем, а потому блондин махнул бармену, показывая цифру два, и, видимо, решил составить компанию или просто действовать на нервы. — Голубая жижа была достаточно противной, — Веснински прокомментировал один из шотов, подаренный парнем. Но Эндрю никак не отреагировал, постукивая короткими ногтями по деревянному покрытию барной стойки. — А вот мятный шот ничего. Помнится, в какой-то стране я пробовал похожий коктейль, — рыжий добил последнее угощение, почти решив вернуться к любимому виски, но Ролланд тут же обновил новым, поставив один перед блондином, а другой ему. Они были одинаковые. А значит должно было быть чем-то вкусным. Натаниэль опять принюхался, тут же неприятно морща нос. Пахло почти чистым спиртом с ноткой вишни, не смотря на безобидный красный оттенок. Эндрю почти незаметно усмехнулся, но боковое зрение это, увы, уловило. Натаниэль дождался, пока блондин сделает глоток, чтобы убедиться в безопасности напитка, и всё-таки решил попробовать. Тело тут же пробил высокий градус, заставляя содрогнуться и отодвинуть подальше убийцу трезвого рассудка. Но Миньярд почти залпом приглушил свою порцию и принялся за вторую, которую рыжий старательно пытался развернуть по другую сторону бара. — Почему ты пропал? — Миньярд продолжал перемешивать напиток, словно это было сказано только для поддержания беседы, но он ждал ответ. Натаниэль внимательно осмотрел парня, взвешивая все за и против. Пока не натянул на себя такое же скучающее выражение лица. Это было не то, что хотелось вспоминать, когда большими усилиями заставлял себя принять случившееся. Слишком больно, чтобы сказать так прямо кому-то чужому. Но этому блондину должно быть не настолько скучно, чтобы вникать в чужие проблемы. — Моя мать умерла, и меня сослали за рубеж учиться, — Натаниэль широко улыбнулся, по привычке натягивая маску простодушного паренька. Это было враньё, но с нитью правды. Мясник ещё несколько лет назад разделался со своей нерадивой женой, на глазах сына превратив из её красивого тела лишь горстку мяса. Запах и вид крови преследовали его до сих пор. Он видел окровавленные стены, торчащие неровные кости, которые так тщательно разрубал Натан, вымещая всю ненависть за столько совместно-прожитых лет, и шлейф лавандового платья, которое его мать так любила. Мари хотела сбежать и забрать сына из проклятья клана Морияма. Она сбежала. Но туда откуда не возвращаются. — Тогда что ты тут делаешь? — блондин, кажется, совсем не повелся на фальшивую улыбку. А жаль, ведь Натаниэль так долго учился делать её «искренней». Его спокойный равнодушный взгляд вызывал отвращение и злость. Словно он мог видеть тебя насквозь. Рыжий цокнул, снимая с себя очередную маску, и подпёр подбородок ладонью. — Не уверен, — слишком честно ответил Натаниэль. Пустой взгляд сосредоточился на этикетке какого-то рома, что стоял на полке, но даже не пытался сфокусироваться, пока мысли ушли слишком далеко, поддавшись алкоголю. У него по жизни всегда было только два правила: улыбайся и ври. Ими его наградили родители — должно быть единственное, что они ему дали кроме самой жизни. Когда в дом приходили гости, часто в форме, Натан кулаками давал сыну понять, что будет, если он посмеет выдать хоть каплю правды. А так как дяденьки добрые полицейские и один раз не очень добрая тётенька хотели поговорить с сыном Мясника, единственное, что должен был говорить маленький Натаниэль как у них все хорошо и улыбаться. Детские улыбки ведь покоряют сердца взрослых. Вот только никто из них не был достаточно хорош, чтобы заметить, что это была не улыбка, а очень горькие слезы. А синяки совсем не от неосторожных игр. Таковых у него просто не было. Жаль только, что никто не сказал, когда стоит остановиться. Ложь прорастала глубоко в сознании, подобно колючим терниям, являясь единственно верной правдой. И только такую правду уже взрослый Натаниэль мог принять. Патологический врун — сказал бы кто угодно, если бы мог узнать, как часто реальность искажается из его уст. — Пожалуй, я уже вру сам себе, пытаясь обмануть одиночество этой толпой незнакомцев, — на выдохе признался рыжий, ощущая подкативший ком тошноты от правды. Он прикрыл глаза, делая слишком глубокий вдох, и задержал дыхание, стараясь прислушаться к остаткам себя. Его сердце всё ещё билось, где-то в запястьях можно было ощутить пульсацию вен, а организму до сих пор требовался кислород — значит он всё ещё жив. Это реальность, а не чистилище или выдуманный прогнившим сознанием мир. Всё та же жестокая реальность… Глаза обожгли выступавшие слёзы. Но Натаниэль не был настолько человечным, чтобы плакать — так он думал. Но соленая слеза уже настойчиво прочертила дорожку, задержавшись на скуле прежде, чем разбилась о ламинированное покрытие. Натаниэль и не заметил, как его личное пространство нарушили, грубо и больно дёргая за волосы, чтобы повернуть голову. Блондин совсем безжалостно впился в его губы, позволяя себе хозяйничать и перенимать инициативу. Его поцелуй был горьким от выпитого алкоголя, как эта чертова игра в жизнь, но он был реальным. Боль и привкус крови из прокусанных губ были более чем настоящими. И вместо возмущения Натаниэль невольно поддался вперёд, цепляясь за последнюю ниточку к спасению больного разума. — Ты живой, Натаниэль, — так очевидно, но требовало, чтобы кто-то это подтвердил. И Эндрю сделал это. — А если не знаешь ради чего, то найди смысл. — И с чего мне начать? — частые выдохи парней, всё ещё стоящих буквально в миллиметре, перемешивались. Миньярд продолжал держать рыжие волосы и внимательно изучал голубые глаза. Он раздражённо выдохнул. Чуть более резко и шумно, но Натаниэль слышал только его, а не играющую вовсю музыку. Всего миллиметр, но он все равно их разделял. — Решай сам, — блондин наконец отступил назад, отпуская ноющий от боли затылок, — но один помешанный сказал, что экси не такая уж скучная игра. — Не боишься проиграть вчистую, если я возьмусь за это всерьёз? — парень ему не ответил. Только расслабленно махнул рукой и слишком быстро исчез в толпе гигантов и танцующих тел. Натаниэлю оставалось лишь предполагать, куда он направился. Пожалуй, с него на сегодня хватит. Он в аэропорту отошлет последний отчёт, не забыв дописать имена гостей Тэцудзи, и, пожалуй, на ближайшее время он всего-лишь обычный студент.       Из-за перелетов Веснински присоединился только к вечерней тренировке в субботу. Никто уже даже не комментировал его отсутствие, лишь изредка кидая раздраженные взгляды, которые волновали примерно также, как очередной новый скандал в мире шоу-бизнеса. Впервые надевая форму, Натаниэль чувствовал, как от желания играть вскипает кровь. Ему не терпелось скорее взять в руки клюшку и выйти на поле. Это было достаточно непривычно, но не дискомфортно. — Эй, Рико, — окликнул рыжий капитана, который заканчивал с экипировкой, — может начнем играть по-настоящему? — Тебе опять скучно? — Думаю, что как раз наоборот.