в моём мире это нормально

Течь появилась для того, чтобы Динь поняла кое-что очень важное. «Помни, что у тебя есть друзья», — вот что хотела сказать течь. И Динь была ей за это благодарна. Она взялась было за молоток, но передумала.

В Древнем Китае есть миф о том, что боги привязали к каждому человеку к щиколотке красную нить, а другой конец к тому, с кем они должны соприкоснуться. В Японии нить связывает мизинцы людей. Нить может растягиваться, сжиматься, но не порвётся. Я верю в такую историю. Феликс верит в соулмейтов. Феликс меня пару раз спрашивал, верю ли я в них. Причем спрашивал каждый раз, когда влюблялся в кого-то. Я слышал от него истории о том, что каждый из них его понимал так, как никто другой, даже если они просто начинали вместе подпевать популярным песням. Потом эти «соулмейты» расставались с Феликсом, не выдерживая его натиска тактильности и не дав требуемого постоянного внимания, оставаясь хорошими друзьями. Поэтому, когда в один из солнечных дней мы выбрались с Минхо и Феликсом на пикник в наш любимый парк, я не очень удивился тому, что Феликс нашёл в длинноволосом улыбчивом друге Минхо своего соулмейта. Распыляя это слово на каждого хорошего человека в своей жизни, он скоро утратит весь его смысл. Я раньше никогда на пикниках не был. Максимум мог один поесть бутерброды, сидя на промокшей от росы траве. Я думал, что нам вчетвером будет некомфортно, но почему-то не взял в расчёт то, что они невероятно, невероятно светлые. Ни капли не сомневался в Минхо и Феликсе, а Хенджин ведь лучший друг Минхо, разве мог бы он оказаться плохим человеком? Мы болтали полдня. На разные темы. Мы обсуждали всё, что можно, от гадания на иголке на количество будущих детей до эффекта Манделы, обсудили любимые книжные тропы, какого же было моё удивление, когда Хенджин сказал, что верит в соулмейтов, думаю я удивился бы меньше, не завались мне в этот миг на колени Феликс с шепотом: Джисон, ты знаешь, что это значит! Благо, остальные не знали. И самое лучшее, что слова каждого были услышаны, мы четверо были здесь и сейчас и не чувствовали себя лишними. Как порой важно, чтобы тебя просто выслушали. Затем Хенджин достал фотоаппарат мгновенной печати. Это было как по волшебству. - Можно я украду частичку вас для фотографии? – для антуража Хенджин говорил низким голосом, как фокусники. - Можно! – да, Феликс, ты сейчас вообще весь растворишься в этом снимке. - Сядьте рядом. Я сфотографирую. - Так не пойдет! Мы здесь вчетвером, поэтому давай крути свои руки так, чтобы все влезли и ты в том числе! – Феликс всегда такой, он ненавидел фото без какого-то человека, который был за кадром. Поэтому у нас с ним были куча фотографий с таймера на телефоне. - Он не очень любит фотографироваться, Феликс. – пробормотал Минхо, искоса глядя на Хенджина, будто извиняясь. - Ну, пожалуйста, Хенджин-а! Я хочу сохранить этот момент. И часть тебя тоже хочу украсть. Пусть мы обменяемся нашими частичками поровну. – в этом все мы – упрямство и желание показать каждому, что он важен. - Ладно, раз уж у нас тут обмен душами, то подвиньтесь! – и Хенджин лег с нами, подняв руки так высоко, как только мог. Мы пролежали друг на друге около двадцати минут, за это время я успел пообниматься со всеми ними, отлежать левую ногу, случайно вырвать пару волос из головы Хёнджина, ударить локтем Минхо и прибить нескольких комаров. В итоге мы разложили бумажные сокровища на траве, наслаждаясь послевкусием этого момента. С лиц каждого не сходила улыбка, хоть очки солнечные надевай. Феликс забрал себе одну размытую карточку, говоря, что у неё особая энергетика, и вторую, на которой убирал травинку из волос Хенджина, выбору Феликса больше обрадовался Хенджин, который, несмотря на его мастерство в фотографировании, обожал размытость. Я взял себе фото, где Минхо сполз, положив голову на плечо Хенджина, пока на втором его плече лежал Феликс, моя же голова была на голове Хенджина, пожалуй, это фото дня, ещё две, где мы с Минхо смотрели глаза в глаза друг другу, но потом одну, с моей царской милости, отдал Минхо, вторая его фотография была, где он тычет в щёку Хенджина, попутно обнимая меня и Феликса. Обладателю фотоаппарата достался самый богатый улов: снимок, где мы с Феликсом смеёмся, запрокинув головы, пока Минхо закатывает глаза (видимо шутка была про него), где Хенджин обнимает всех, пока Минхо делает фото , держа фотоаппарат где-то внизу и корча рожицы, и самый первый снимок, где он ещё не приноровился и от того все не знали куда себя деть, сидя рядом и улыбаясь. Достав из рюкзака цветные маркеры, Хенджин предложил подписать фото. Так у него появились надпись от меня: день, когда я почувствовал себя частью непобедимой четверки; от Феликса: моя частичка на этом снимке, но я готов дать тебе ещё больше!; от Минхо: в который раз я убеждаюсь, что ты невероятный друг, Хван Хёнджин! У Феликса от Хенджина и Минхо: сохрани частички нас, отдав взамен пару своих чудесных веснушек и улыбок. У Минхо от Хенджина и Феликса: Мы с тобою влюблены, я в тебя, а ты в блины. Тут уж точно голова одна на двоих, ибо начало писал Феликс отдельно от Хенджина, но когда они увидели, что написали, долго прыгали от радости, держась за руки. У меня от них же: твои родители случайно не астрономы, тогда откуда у них такая звездочка? Опять же… такие подкаты подействуют у них разве что только друг на друга. Я написал Минхо: «пусть все дни будут как этот, пусть все дни будут с тобой»!» за что был вознагражден статусом самого сопливого мальчика дня (ровно до момента пока не пришло время прощаться). Минхо свою надпись написал, но сказал, чтобы я посмотрел это наедине. За это он рисковал получить подзатыльник от Хенджина и Феликса. Миссия на сегодня: запомнить этот день в деталях. Прощаясь, мы никак не ожидали слёз Феликса с просьбами повторять эти встречи как можно чаще. Успокоить его я попросил Хенджина, конечно же только по тому, что я грелся в руках Минхо. Подмигнув мне, Феликс продолжил хныкать под похлопываниями по спине от Хенджина. - Милые, правда? – прошептал Минхо. - Да. И они похожи, это будто второй Феликс. - Я удивлен, что кто-то любит обниматься больше чем Хенджин. - А я что Феликс ещё ему не наскучил. Мне очень понравился Хенджин. -А вот сейчас обидно. Взглянув на него, я не сдержался и, привстав на кончики пальцев, поцеловал его в лоб, ненадолго задержавшись и усмехнувшись. - Ты мне нравишься больше, Минхо, больше всех. – и смущенный Минхо – отличное завершение вечера. – Ха, раз ты в ступоре, надо делать это в спорах. Феликс, домой! Я прощался с Хенджином, пока Феликс прощался с Минхо, что-то шепча тому на ухо, я вырву его язык, если он скажет что-то не то. Хотя по виду Минхо, тот сказал ему что-то ободряющее. Помахав всем на прощание, мы разошлись. Уже позже дома я достал снимок, потому что мне не терпелось узнать, что там написал Минхо. Достав фото, я прочитал надпись, которая вызвала у меня табун мурашек и подступающих к горлу слёз: «Я хочу сопровождать тебя всю жизнь, Хан Джисон. Верного, умного, артистичного, эмоционального, забавного, красивого и до дрожи важного и особенного. Я люблю тебя, Джисон».