***
Репетиция начинается. Кадзуха перебирает струны медиатором. Сяо отбивает партию баса. Венти напевает одну из ими сочинённых песен. Альбедо что-то пишет. Скар опять здесь. Только одна дверь отделяет его от Кадзухи. Может, если он просто будет тихо сидеть и не привлекать к себе внимание, Каэдэхара его не заметит? Хочет ли он этого, или, наоборот, хочет, чтобы его вновь объяли взглядом, подошли так, словно никакого секса в пьяном бреду и не было. Ему все равно. Просто устал от одиночества. Хочется побыть в компании людей. Дверь открывается. Никто не останавливается, чтобы выгнать нарушителя порядка. Кадзуха кидает быстрый взгляд на вошедшего, сразу отводит его. Синие глаза больше не блестят. Они потухли, покраснели, наверняка от слез. Темные синяки под глазами. Растрёпанные волосы. Одет он точно так же, как и в день их ссоры, хотя обычно одевается модно и не любит носить одно и то же. Замечает и покалеченную руку. Хрупкий фарфор дал трещину. Может, это из-за видео? Мало кто его не видел. Сейчас просто каждый это обсуждает. Хотя Скар и похож на того, кому плевать на мнение остальных, наверняка, ему неприятно. Ничего. Переживет. Из-за мыслей о темноволосом, Каэдэхара пропускает свою партию, сбивается. Все останавливаются. — Давайте ещё раз, — командует Альбедо. Репетиция продолжается. Скар скромно сидит в уголке на стульчике. Взгляд выедает дыру в стене. Моральное состояние то же, что было ночью. Не стало легче. Не пытается даже искоса смотреть на репетирующих. Сейчас его нет. Осталась лишь пустая безжизненная оболочка, забившаяся в угол. И опять Каэдэхара сбивается. Как он мог забыть про ноты, про руки, что у него есть дела важнее, чем рассматривать Скара и строить нелепые догадки о его состоянии. — Ты в порядке? — спрашивает Венти за всех. Когда Кадзуха в третий раз сбивается, Альбедо огромной тенью нависает над сидящим в углу. — Не мог бы ты уйти? — зло шепчет, оглядываясь назад на Кадзуху. Скар не реагирует. Бессонная ночь не пошла ему на пользу. Альбедо кладет свою руку ему на плечо, заставляя вздрогнуть. — Ты не мог бы уйти? — повторяет свой вопрос-приказ. — Зачем? — Ты нам мешаешь, — криво улыбается, терпение блондина медленно подходит к концу. — Я же просто сижу, как я могу вам мешать? — Мешаешь и все! Иди, все равно ничего не делаешь, — Альбедо хочет просто прорепетировать и побыстрее уйти: дома куча недоделанной работы. — Не хочу, — тихо проговаривает Скар. — Ладно, давай по-другому. Ты зачем сюда пришёл? — пытается держать себя в руках. — Эм... — Скару требуется пара секунд на раздумье, — я вообще-то руководитель, как мы говорили там. Вы без меня ничто, - вспоминает свои старые фразы, которые всегда ставили их на место, но в данной ситуации это выглядит до безумия жалко. — Кто? Менеджер? — смеется, — ты себя хоть сам слышишь? Оскорбленный этим до глубины души, замахивается. Он старался выводить их в люди, вкладывал столько денег, сколько просили, не задумываясь, а они просто смеются над ним. Альбедо заламывает чужую руку. — Кадзуха, скажи ему перестать, — в панике верещит Венти, прекрасно зная, что Альбедо его слушать не будет. Но беловолосый только отворачивается. — Альбедо, отпусти его, ты не видишь бинтов? — плюнув на проигнорировавшего ситуацию, продолжает мальчик, — ты не видишь, ему больно. Альбедо уже и так, заметив это, слегка отпускает чужую руку, но Венти не успокоившись, тормошит его все больше. — Не вижу, — моментально отпускает брюнета, замечает косой взгляд Сяо. Черт его взял, и не притронешься ж к орущему в ухо мелкому, такие тут все нежные. — Признаю: был не прав, - поднимает руки, показывая, что «безоружен», - мы просто выйдем поговорим с Скаром на секундочку. Обещаю его не трогать, не живодер же я. Они покидают помещение, выходят в коридор. Скар не чувствует боли в руке, но чувствует, что его очень сильно унизили. — Ну что, менеджер, руководитель, босс. Буду называть тебя как хочешь, только вот группа то есть группа. Мы уже почти все закончили, но нужны деньги на предстоящее промо, смекаешь? — безэмоционально проговаривает Альбедо, пытаясь выглядеть максимально убедительно, но при этом не обидеть это существо с возвышенным эго. Думает, он забыл, как тот помыкал всеми ими? — У меня нет пока денег, - трет подошвой пол. — В смысле нет? — моментально меняет интонацию, непохоже, что Скар говорит несерьезно. От былой доброжелательности не остается ни следа. — В прямом, - хочется уже это все бросить. Разве он пришел слушать чужие нотации? Альбедо тихо посмеивается, Скар возмущенно поднимает взгляд. — Что смешного, блять? — Представил, из-за чего у тебя их забрали. Красиво выглядишь в кадре, звезда экранов, - намекает на вышедшее видео. — Закрой свой рот. — К сожалению, без денег менеджер нам не сильно нужен, - разводит руками так, будто ничего не может с этим поделать, - Кадзухе хоть больше не надо притворяться, приставучка. — Притворяться? — Ну ты же не думал, что он общался с тобой из-за того, какой ты хороший руководитель и друг, давай смотреть правде в лицо. — Чушь, — начинает отрицать Скар, — он не такой человек. — Ты его плохо знаешь, — хмыкает Альбедо, хлопает того по плечу, - давай-ка домой в кроватку, к маме к груди, а то плохо выглядишь. Когда Скар выходит из университета на улицу, холодный ветер сразу высушивает слезы. Идет быстро, не оглядываясь. Щеки и нос леденеют. Солнце не светит. Земля черная, небо серое. И так уже пару дней. Не слышит, как ему сзади что-то кричат. —Подожди, подожди ты, — подбегает мальчик с косичками. — Что? — приходится обернуться. — Я… я хочу сказать, — запыхавшийся, он пытается отдышаться, — не знаю, что тебе сказал Альбедо, но он говорит бред, ты ж его не знаешь. Ему б только позлить кого-нибудь или расстроить. Ну такой вот он, противный. Приходи на репетиции, ты же наш менеджер, нам без тебя никак - пытается сгладить ситуацию, но давит на больное. — Ага, — бросает бездумно, лишь бы отвязаться, не останавливается, идет вперед. Снег пошел. Темносиние глаза стараются не смотреть на это взбалмашное чудо без шапки и шарфа. — Скар, остановись, давай поговорим, - до сих пор тормошит его, - я же вижу: у тебя проблемы, пошли вон в магазин, там посидим, покушаем. Парень останавливается, очень слабо чувствует голод, обычно именно организм говорит ему, когда нужно кушать. Но вот и сейчас живот на предложение радостно начинает гудеть. Уже почти три дня ни соринки во рту, но денег то у него нет. Увидев, что темноволосый остановился, задумавшись, Венти начинает тянуть и уговаривать его еще сильней. — Идем, идем. Куплю тебе самую вкусную булочку, да и вообще, что захочешь. Не могу смотреть на тебя без слёз. А если бы он увидел его без кофты, которая прибавляла хоть какую-нибудь видимость веса, наверняка бы принял меры. Скар наблюдает за мальчиком, не слушая его. Улыбка такая же добрая, как и у Кадзухи. Интересно, тоже наигранная? Отводит взгляд. Не хочет видеть эту моську. Вновь вспоминает тот день. —Если не секрет, что с твоей рукой? — в этот раз смотрит прямо в глаза, стоят между стеллажами с алкашкой и чипсами, никуда не уйти от вопроса. — Всё в порядке, просто царапина. Ну да, у нас все всегда в порядке, просто безупречно, а точнее идеально сокрыто от глаз посторонних. — Ты совсем не выглядишь на «все в порядке», и в царапину твою не верю, ишь как обмотал туго, — начинает возмущаться мальчик, — я тебе не враг, ничего плохого тебе не сделаю. Ты можешь мне довериться. «Один раз он уже доверился» - мелькает в голове, и исчезает. Разворачивается. Ну он и приставучий. — Тебе нужна помощь, пойми это, —слышится писклявое сзади. Венти набирает еду в корзину, Скар смотрит, пытаясь припомнить, когда последний раз вообще ходил в магазин. Обычно все привозилось доставкой. — Ты… ты может, из-за того видео так? – пытается не наступить на что-то между двумя чужими ребрами, - Знаешь, в этом нет ничего страшного. Меня ведь тоже сливали, да еще в старшей школе, но сейчас же все хорошо, — в своей манере улыбается мальчик. — Не лезь мне в душу, — отвечает резко, не принимая возражений. И Венти замолкает, пожалуй, тут он никак помочь не может. Стоит на улице, пока Скар возится в туалете. Кадзуха идет мимо, наверное, домой. Зачем репетировать, если все вдруг разбежались. Поникший и задумчивый. Венти окликает его, просит подойти. — Черт возьми, что между вами произошло? — шепчет возмущенно, выдыхая теплый воздух из легких. — Что он уже успел тебе сказать? — надевает шапку, тяжело вздыхая. — Все рассказал, - решает спровоцировать его мальчик, только вот, как жаль, что он не умеет лгать. Скар не сказал ему ничего. — Не лезь туда, куда тебя не просят. Он сам во всём виноват. Не стоит тратить силы и помогать ему, в этом нет смысла. Кадзуха все еще обижен, все еще ненавидит тот день и ждет, когда придет в себя, отойдет от всего этого бешенства, произошедшего за последние дни. — Так расскажи нормально, что случилось, — протараторивает Венти. — Любопытной сороке нос на базаре оторвали, — тянется к чужому носу, но Венти быстро отскакивает. Замечает в далеке Скара. Тот идет, пошатываясь. — Пожалуйста, позаботься о нём, — в противовес своим словам просит Кадзуха. Как бы он ни был зол и обескуражен чужим поступком, он не может оставить его, ведь темноволосый еще больше ребенок, чем он сам. Перед глазами контраст возбужденного, радостного и разбитого, потерянного Скара. Он еще не настолько опустился, чтобы желать кому-то зла. — Я так и не понял, почему ты не можешь сделать это сам? — тараторит Венти шепотом, пока Скар еще не подошел. — Это совершенно неважно, присмотри за ним, хоть как-нибудь. — Но он мне совсем не доверяет, как я могу это сделать? – жалуется, тянет того за руку, прося остаться. — Он никому не доверяет, — Кадзуха тяжело вздыхает, — мне уже пора, — смотрит на подходящего Скарамуччу, уходит. — О чем говорили? — тихо спрашивает подошедший парень. Почему-то не получается быть громче, теперь больше ничего не получается. — Да так, ни о чем — улыбается Венти, пряча руки за спину. — Да ладно, - уверен, что они обсуждали его. Венти передает ему булку. Перемотанные бинтами руки высовываются из карманов, держат теплый хлеб. Скар аккуратно кусает за краешек. — Ешь, ешь больше, как я, смотри — демонстрирует свойства своего рта на своей булочке (вот как можно определить мастера минета), мычит с набитыми щеками, — вот так-м надо. Стоят так вместе, работая ртом. Венти разглядывает чужие кроссовки, слишком холодная обувь для такой погоды. — Скар, тебе нужно что-то делать, — обеспокоенно проговаривает Венти, — так жить нельзя. Давай ты сегодня придешь домой, отдохнешь, примешь ванну, что угодно, подумаешь об этом, а завтра расскажешь мне. Идет? Скар молчит. Не знает, что и ответить. У них с Венти нет ничего общего кроме пьяного неумелого отсоса в туалете того клуба. — А ещё, если тебе захочется с кем-нибудь поговорить, звони, — вновь ласково улыбается, поджимает губу, — дай свой телефон, я запишу тебе номер свой. Эта улыбка прям как у Каэдэхары. Не думая, отдает ему свой телефон. Сзади чувствует чужой жестокий взгляд на себе. Сяо тоже вышел, бредет к ним с сигаретой в руках. — Иди к своему кавалеру, пока он меня не убил, — рваный нервный смешок вылетает изо рта, — я чувствую, как он уже придумывает план по моему устранению. И он то знает, что Сяо может. Знает всю его подноготную. У Скара всегда был доступ ко всем архивам. — Да брось, он совсем нестрашный. Может, чуть-чуть пугает, но он хороший. Он не будет против, — за эти пару фраз лицо Венти принимает множество эмоций. Скар и не знал, что они могут меняться так быстро. — Ты многого о нём не знаешь, — горько усмехнувшись, повторяет фразу, которую как раз сегодня сказали и ему. После этих слов Венти напрягается, но вида не показывает. Они разминаются. Сяо по дороге домой нервно расспрашивает его о Скаре. Ревнует. Мальчик считает: последнее время с Сяо твориться что-то неладное.***
Серое небо. Слабый снежок под ногами и на деревьях. В лицо дует холодный ветер. Проходит через забор, через множество ограждений. Все могилы расположены настолько близко друг к другу, что тропинка между ними очень узка, от того парень чуть ли не наступает на края маленьких холмиков, под которыми кто-то лежит. Рассматривает плиты. Вот этому было уже 60, другому 72, третьему 43. Цифры отвлекают его от пугающей правды. Окидывает взглядом ещё один крест с висящей на нем табличкой, нежно привязанным рушником, по обычаю символизирующим конец жизни человека и начало его духовного пути. Изображение молодого парня. Да ему не было и 20. Думает, что идеально смотрелся бы здесь, в этой кромешной тишине. Как-будто ходит, присматривая себе место. Его смех звучит слишком громко, отпугивает призраков. Наконец находит её. Могила покрыта снегом, все заросло. Если бы он не приходил сюда периодически, все сорняки пустили бы корни прямо в ее тело, а, может, уже. Быть может, она бы и хотела, чтобы из ее груди выросло дерево, которое дало бы жизнь, ведь детей у нее так и не получилось. Давно здесь никого не было. Хочется упасть на колени и просить прощения за то, что он был таким с ней, за то, что не уважал, издевался, был причиной её боли в сердце, за то, что будто собственноручно остановил поток ее крови, за то, что убил её. Всё так же стоит на месте не в силах пошевелиться, пока Маргарет смотрит на него. И ему стыдно, ведь если бы она его сейчас увидела, стоящего здесь в час ночи в лютый холод 31-го числа, она бы обняла, поцеловала и утешила, а не ударила из мести за все, что он делал, наконец-то принося облегчение, воздавая ему то, что он заслужил. Все та же гробовая тишина. Перестает слышать свое дыхание. Холод пробивается через огромный пуховик. Мурашки покрывают всё тело. Хочется почувствовать чужие теплые руки, которые там, в шести футах под землей. Сидит на коленях. Джинсы теперь грязные и мокрые, но это последнее, о чем он сейчас думает. Серое небо вгрызается в само подсознание. Быть может, если бы была видна хоть одна звезда, это дало бы ему надежду, но их не видно за огромной толщей туч. По щеке скупо стекает слеза, падает на снег, оставляя после себя след, а за ней капли крови. Пугается. Инстинктивно закрывает ладонью нос, но после убирает ее, наклоняет голову вниз. Кровь на белоснежном снегу выглядит завораживающе. Проводит пальцем, выписывая что-то на снегу. Корявые буквы складываются в слово «Прости».***
Стол накрыт. Сидят вокруг, как самая настоящая семья. Венти бегает за салфетками, пока Альбедо накрывает на стол, а маленькая Кли подъедает конфеты и делает из фантиков самолетики. Кадзуха передаёт Венти картошку, ставят посреди стола. По телику идёт какая-то фигня. — Тебе тут сообщение дзынькнуло, — оповещаяет Венти Кадзуху, который мешает очередной салат. — Прочитай, - не отвлекаясь от своего цезаря, кладет в рот лежащую рядом колбаску. — От Скара... — Что пишет? — с раздражением отодвигает от себя тарелку. — Цитирую: «Я исполню твоё желание, ты меня больше не увидишь, будь счастлив и прости за всё». Альбедо приходит из другой комнаты, забирает начищенные яблоки, взглянув на этих двоих, стоящих вместе, уходит. — Ну наконец-то до него дошло то, что я ему говорил ещё с первой нашей встречи, — наигранно облегчённо вздыхает Каэдэхара. — Это ненормально. Ты что не видишь? Столько времени с ним провел, а так и не понял. Он бы такими смс не разбрасывался. Сегодня утром мне звонил. — И что? — Ничего, сбросил почти моментально, — проговаривает мальчик, — ты ему ничего больше не говорил? Все это очень странно. — Говорил. — Ну и что? – протягивает, ожидая ответа, но его не следует, - Раз уж говоришь что-то, будь готов нести ответственность. Кадзуха пожимает плечами, вновь фокусируется на салате. Вот только его вспоминать - последнее, что он хотел в новый год. В голове тот день. Раннее утро, поездка домой на такси, злость и отвращение, фотографии их с Томо в старом конверте, еще один душ, их разговор. Глаза Каэдэхары округляются. Вспоминает, что сказал в гневе. — По-моему, я сказал ему что-то Очень плохое, — смех Венти обрывает слова Каэдэхары. — Молодец. Ты же видел его после всего. Тебе что плевать? — кидает будто в пустоту, — заеду к нему. Тебе все равно - мне нет. — Я поеду сам, оставайся тут, - трет карман джинс. — И фрукты ему возьми, — добавляет мальчик напоследок.***
Много ли времени прошло Скар не знает, но он отчётливо чувствует знакомый сладкий аромат духов. Не может понять, откуда он исходит и почему он ему так знаком. Скрип двери. Кто-то заходит. Не может повернуть голову, вообще не может двигаться, прикован к собственной кровати невидимыми веревками. Женщина в фиолетовом одеянии. Мама... Такая же как и раньше. А он думал, что давно забыл, как она выглядит. Подходит ближе, садиться на край кровати, как в детстве, когда Скар хныкал по ночам. Женщина просто сидит и сверлит темноволосого своими сиреневыми глазами, и он смотрит в ответ. С ее лица на него капает что-то черное. Пара секунд, и оно полностью темнеет, только глаза остаются всё такие же, родные. Дыхание перекрывает. Тяжелые руки матери на горле. Воздух выходит из легких катастрофически быстро. А он не может пошевелиться, тело расслаблено, только в груди тревога. Закрывает глаза. Просыпается, его трясет. Это был всего лишь сон. Очень гадкий, но всего лишь сон. На часах 5 утра. После этого он так и не смог заснуть, ожидая, что она снова придет, и в этот раз ему уже не спастись. Ужасные мысли заразили сознание. Не может остановить эту дрожь. Залазит под одеяло с головой, но холод всё так же окружает его. Вспоминает слова Венти. Хочет ему набрать и говорить о чем угодно, лишь бы это прекратилось, но его гордый характер и стыд не дает этого сделать.***
Собирает все силы и поднимается. В пакете-майке мандарины. Звонит в дверь. Никто не отвечает очень долго. Волнуется. Когда дверь немного открывается, перед Кадзухой предстает такая картина: Скарамучча, волосы падают на лицо, закрывая припухшие красные глаза, всё та же черная толстовка и… Скар же видит белого ангела, пришедшего за ним. В глазах мушки, все постепенно становится темнее. Подходит ближе к нему. — Скар, что с тобой? — ошарашенно спрашивает блондин. Кадзуха всё ещё думает, что зря сюда пришел, но когда маленький хрупкий парень оказывается у него в руках, сомнений не остается. Страх окутывает блондина. Собравшись с мыслями, парень подхватывает Скара на руки, кладет его на диван. Глазами ещё раз осматривает маленькое тело. Темные волосы спадают на бледную кожу, под глазами черные круги. Приподнимает рукав кофты. Ужасная картина. Это больше не кисть, просто месиво из крови и мяса. От этой картины темнеет в глазах. Кровь впитывается в диван, капает на белый мраморный пол. Нельзя дать слабину. Он должен помочь. Чем дольше тянет, тем меньше шансов спасти его. Он не опоздал, как тогда. Все еще не потеряно. Достает телефон и вызывает скорую. — Скар, держись, помощь скоро будет, — хватаясь за голову, шепчет блондин. Кадзуха сам не замечает, как глаза начинают слезится. Это ведь он виноват в этом? Нет времени думать об этом, нет ни одной лишней секунды. Сердце бьется как бешеное. В ушах звенит. Блондин встаёт. Нужно обработать руку. Где в этом доме может быть аптечка? Кухня. Ничего съедобного ни в одном уголочке. Как человек может жить так? Хотелось бы спросить об этом обладателя квартиры лично, но, если не поторопится, некого будет уже спрашивать. Проходит одну комнату за другой. Везде пусто и пыльно, мебели почти нет. Последняя. Открывает дверь. На полу куча бумажек. С них на него смотрит он сам. Его фотографии, которые раньше покрывали стену. Он помнит. Начинает психовать. Где эта гребаная аптечка? Продолжает нервно бросаться на все комоды и шкафы в квартире, выворачивая все полки. Ах, точно. Ванная. В коридоре именно к ней ведёт след из крови. Входит внутрь. Пол устилают тысячи маленьких осколков, зеркало разбито. Ужасная картина. Огромная лужа крови. Еще и кухонный нож здесь, весь в вязкой жиже красного цвета. В глазах темнеет от всего этого. Бьет себя по щекам. Нельзя терять сознание. На кону чужая жизнь. Он не допустит того же, что случилось с Томо. Аптечка в руках у блондина. Наконец-то. Берет бинт. Разматывает его. Делает из него что-то наподобие верёвки. Завязывает туго где-то на плече, чтобы остановить приток крови к руке. Дальше все плывёт. Помнит только докторов. Они говорят ему пойти домой, отдохнуть и приходить завтра. Но как он может?***
Альбедо уходит вместе с Кли, когда стукает восемь: надо поздравить бабушку, и Венти с Сяо остаются одни, ожидая Кадзуху. — Ты что издеваешься? - бурчит Венти на чужое предложение, - мы не дома. Убирает чужие руки с колен, но Сяо настойчив. Хочется убрать волнение и тревогу. И пусть на некоторое время, но он будет спокоен, не будет думать о всем том, что делает вне дома. Запускает руку глубже, тщетно пытаясь возбудить своего мальчика. — Перестань, - сжимает ноги, - на поешь. Толкает ложку с салатом в чужой рот, который вмиг облизывает ее, имитируя что-то неприличное. — Хочу тебя, - начинает целовать в шею, кусать. Венти отталкивает его. — Хватит, - дышит тяжело от злости, - что с тобой происходит? Раньше ты не был таким... Таким. — Каким? - замирает, сжимает кулак. Неужели он о чем-то догадывается? — Ты поменялся. Мне это не нравится. Вернись обратно, - топает ножкой, выглядит комично, но растроганный, совсем не вызывает желание смеяться - постоянно в своих мыслях, со мной не разговариваешь, только приставать и можешь, а потом отворачиваешься и все. Разве это то, что было, что должно быть? — Не злись, я просто хочу расслабиться, - подходит к нему, берет за руки. Думает, что прямо с завтра ему надо взять себя в руки, постараться вспомнить, что и как было до того, как к его виску приставили дуло, и вернуть это во чтобы то ни стало. Для него. Все. Для него. А сегодня... Впивается в чужие губы. Сколько там еще Кадзухи не будет? Закрываются в ванной. Просто сделают вид, что моют посуду, почему-то закрывшись на замок. — Давай уже домой придем, не тут, - отговаривает его Венти, понимая, как все это выглядит со стороны. Да и сам он не совсем бы хотел здесь. Все так... Неправильно. — Только быстро, - сдаётся он под чужим агрессивным напором. Сяо словно разъярённый зверь вталкивает мокрые пальцы в чужую дырочку, пока Венти, сидя на стиральной машинке, при этом еще пытается не задеть никакие рядом стоящие тюбики. В итоге все равно половина громко падает на пол. Включенная вода перекрывает их слабые стоны. Венти держится за чужую шею, целует, думая, что тот не поменяется, наслаждается этим разом, как последним. Почему каждый, кто был с ним, в конце концов переставал его любить? В красненькое растянутое отверстие входят, а он все еще не может сосредоточиться, оторваться от чужой шеи, волос и спины. Когда заканчивают, успевают скинуть все вокруг, разгромить. Сяо получает долгожданную разрядку, которая в итоге не снимает ничего, а Венти грузное чувство в груди и неудовлетворенность. Сяо по-быстрому доводит его руками, но даже это получается нескладно. — Ты все разбросал, надо собрать, пока Кадзуха не вернётся, - Сяо, нервничая, начинает поднимать предметы вокруг, пока Венти спокойно сидит, свесив ноги. — Уже. Я слышал: дверь открылась. — Почему не сказал? - выплевывает немного раздраженно. — Что бы это поменяло? - спрыгивает, начинает одеваться. Кадзуха, и правда, ждёт их на кухне, ничего не говорит, только: — Скар в больнице.