***
Было тяжело заснуть. Где-то час мальчик уже ворочался, но в груди только сильнее развивалось волнение. Тысяча сценариев. И все какие-нибудь до боли ужасающие. Хотелось просто прожить это Завтра, избавиться от тяжёлого ожидания конца. Успокаивающее не помогало. Вдруг вспомнилась ситуация десятилетней давности, когда он в детдоме играл на ксилофоне, когда все над ним смеялись. Когда он читал свои первые стихи, было то же самое. Такое странное чувство... Просто хотелось, чтобы «любили». Но ведь если завтра он облажается, то все разочаруются в нем. Не только Скар, Альбедо и остальные, но и вся команда, которая стояла за ними. Было невыносимо представлять, как они о нем будут думать после провала. Чужая рука вдруг накрыла его голову. Сяо пододвинулся ближе, коснулся губами его затылка. Шепот. — Даже если вдруг ты упадешь со сцены, знай, мы поднимем тебя и продолжим, как ни в чем не бывало. Даже если все пойдет по наихудшему сценарию, а так не бывает, ты останешься с нами безукоснительно. Поэтому просто закрой глаза, ложись спать. — Не могу, - Венти пытается оттолкнуть его, но не получается, пугается. Этот триггер. Все тело напряжено. Переносит в тот момент. Капли по одной скатываются на белую простынь. Его наконец отпускают. Венти вскакивает, закрывается в ванной комнате, пытается восстановить сбившееся дыхание, но воздуха не хватает. Очень душно. Включает воду, чтобы перебить тишину, садиться на унитаз. Ноги ходят ходуном. Неостанавливающийся нервный тик, и так по всему телу. Мурашки пробегают по коже. В животе крутит. Теперь он не боится ни завтра, ни послезавтра. Кажется, что сейчас он умрёт, потому что в висках слишком сильно колотит и он не способен это остановить. Страх смерти перекрывает все остальное. В горле застрял большой черный слизень. Он сидит прямо в лёгких, хочет вылезти наружу, по венам разгоняет адреналин. Стук в дверь. Что ему теперь сказать? Встаёт. Голова кружится. Хватается за раковину рядом, боясь потерять сознание. Проходит на ватных ногах вперёд, открывает дверь, сразу выходит в номер. — Открой окно. Голос совсем слабый. Серьёзный. Холодный воздух залазит внутрь, пугая застрявшего внутри слизня. Сяо подает мальчику стакан с водой. Инородное тело смывает в желудок. На плечах оказывается одеяло. Даже ночью здесь как будто шумно. Внизу стоят машины в пробке, одинокие бомжи сидят у дверей кафетерия. Ветер слишком сильный и холодный. На деревьях висят какие-то жалкие остатки от листьев. Хорошо, что он ничего не спрашивает. Хорошо, что он молчит. На следующее утро они не говорят об этом. И без этого хватает проблем.***
— Скар, просыпайся, уже почти восемь, у нас репетиция, — нежные руки коснулись плеча, приятный голос Кадзухи. Забыть бы обо всем и просто слушать его и лежать… — Ну, Скар, пора вставать, — уже умоляя промолвил Каэдэхара, тряся лежащего за плечо, — нас все ждут. Темноволосый даже не подумал двинуться. — Ну, Скарамучча, ради меня, давай — используя единственную известную слабость синеглазого, повысил голос Кадзуха, встряхнул это безжизненное тело. — Не хочу, — как маленький ребёнок, промолвил Скар, ещё сильнее закапываясь в одеяло. Вся одежда прилипала к телу, даже одеяло изнутри было влажным. Хоть оно и было неприятно, но головная боль и недосып делали своё дело - парню было абсолютно плевать на все. И даже Кадзуха, который так старательно пытался разбудить, его совсем не волновал. В его сне он гулял с маленькими розовыми пони, и совсем не хотелось возвращаться в реальность. Конечно, вчерашние посиделки (или уже сегодняшние) не прошли без последствий. Голова разрывалась только от одного представления громкости музыки снаружи. Лучше уже остаться здесь. И, пожалуй, навсегда… — Пожалуйста, всё на тебе держится, ты не можешь не встать, — продолжил светловолосый. Стук в дверь. Кадзуха подходит и открывает номер: на пороге Альбедо. — Вы ещё долго? — поинтересовался голубоглазый, зайдя внутрь, — Сяо и Венти тоже ещё не спустились, вот я и решил зайти за вами. — Альбедо, помоги, — умоляюще промолвил Каэдэхара. Пройдя в глубь комнаты, блондин увидел раскинувшегося на кровати Скарамуччу. — Ты его убил что ли? — кинул глупую шутку Альбедо и улыбнулся. — Не смейся, дело серьёзное. — Что серьёзно убил? — Нет, он вчера напился, а теперь вставать не хочет. — Так облей его водой, в чём проблема? Альбедо, ни секунды не раздумывая, взял кружку со стола, наполнил ее холодной водой. Подойдя к темноволосому, стал довольно поливать сначала лицо, а потом область паха. Скар от страху чуть носом не глотнул этой воды, зажмурил глаза, и когда почувствовал растекающееся нечто, которое уже заползало в трусы, раздраженно вскочил. — Доброе утро, дорогой, - поставив кружку на тумбочку рядом, Альбедо улыбнулся, удовлетворенный эффектом. — Уебан?! — Скар чуть ли не подпрыгнул, схватил свой рюкзак, который он вчера так и не разложил, и направился в ванную. — Кадзуха, учись пока я жив, — Альбедо засмеялся. — Сука, я тебя убью.***
Шум, исходящий от сцены, куча людей. Скар выглядит, мягко говоря, не очень. Помятый, сонный, полуживой. Из-за этого все идёт куда медленнее, чем должно было. Наверное, только сейчас все ощутили, сколько всего держалось на нем. Пришлось каждому взять себе дополнительные задания. Темноволосый нервно осматривается. И так все болит, а окружающий шум просто усугубляет ситуацию. Еще и в горле зудит. Боже, пускай кто-нибудь просто принесёт ему противопростудное, каждую секунду приходилось шмыгать носом, чтобы злосчастные сопли не вылезли. Его просто еще сильнее тянет вниз от всех этих лиц и шума. Комментарии о его «непрофессиональном» виде уже задолбали. Было бы это возможно, он бы заглушил боль еще одной бутылкой вина, но здесь нельзя. Так еще приходится с остальными коробки тащить. И как назло, ему попадаются самые тяжелые. Почему Венти коробка с ушками, а ему с тяжелыми колонками? Разве они не почти одной комплекции? Хотя нет, он сильнее этого мелкого. Рядом с Кадзухой нельзя проявлять слабость. Парень важно идёт, где-то внутри скрипя от того, как ему тяжело. В разных частях головы сотни выстрелов. Ноги не всегда идут прямо, но идут. Ставит наконец эти коробки. Хочет присесть, но к нему сразу подходят с другими вопросами. К группе приходят визажисты. Скар удаляется, в мыслях проклиная то, что вчера напился и сейчас не может быть рядом с ними, рядом с ним. Красивых зеркал с подсветкой со всех сторон здесь не было, поэтому пришлось доставать маленькое и подводить себе глаза так. Венти был доволен тем, что получилось. Он не особо любил краситься, но такие вещи, как чёрный карандаш под веки, как у настоящих рокеров, и блестки ему заходили на ура. Корчась у своего зеркальца, он растушевывал эту слабозаметную линию на складке глаза. Закончив, он незаметно подошёл сзади к Сяо. — Как я тебе? — Восхитительно, - целует мальчика в щеку. Блесточки с нежной кожи перекочевывают на его губы. Венти осекается. Смотрит по сторонам. Никто не заметил. — Ты что, не надо. А если кто увидит? - мнется, крутит в руках карандаш для глаз. — И что тогда? - Сяо приподнимает бровь, смотрит прямо, не отводя взгляд. — Ну... У меня плохая репутация, тебе не следует. — Может я сам решу, что лучше, - резко вставляет, не дав договорить. Нет смысла скрывать, что такое отношение Венти к себе его раздражает. Мальчик замолкает. Сяо редко говорил с ним так. Разве он сказал что-то не то? Скрыв своё негодование по этому поводу, Венти улыбается, достаёт темно-зеленые блестки из своей коробочки. — Давай мы тебя тоже накрасим, - поворачивает Сяо к единственному зеркалу в помещении, от которого еще пару минут назад никто не отходил, - Посмотришь потом, когда закончу. — Я разве дал своё согласие? - возмутился парень, но было уже слишком поздно. Так странно было сейчас. Так близко. Сяо слышит его дыхание на своей коже. Венти внимательно разлаживает маленькие звёздочки по чужому лицу. — Закрой глаза, - шепчет мальчик и аккуратно кончиками пальцев касается его век, сначала приклеивая звёздочки, потом убирая, посчитав это лишним. — Ты сегодня спокойный, - шепчет Сяо, все еще закрывая глаза, давая чужим рукам касаться его лица. — Накидался таблетками. Просто немного заторможенный, - смеётся, из-за этого случайно промахивается. — Это вредно, - комментарует Сяо. — Жить - вредно. Венти поворачивается, чтобы достать что-то. — Несмешная шутка. — Смешная. Ты ведь тоже куришь. Это же вредно. Плохой пример подаешь. Сяо хотел бы сказать, что о себе он заботиться куда меньше, но это бы прозвучало слишком... Просто слишком. Эти минуты проходили просто в какой-то ужасной суматохе. Из-за действия сильных успокоительных было тяжело вообще что-то воспринимать. Люди маячили туда-сюда. Все они сидели в гримерке. Скоро их черед. На голову ему надевают ушки. Сяо. Венти сидит лицом к зеркалу, они смотрят друг на друга через него, словно через какой-то сломанный телефон. — Когда будешь петь, смотри в небо. Не придав внимания этому совету, Венти поворачивается и отходит в уборную. Наверное, еще одна доза таблеток не помешает. Выходят. Краем глаза можно заметить ожидающую аудиторию. Больше сотни людей. Мальчик пытается сфокусироваться на ком-то одном. Но в каждом он видит словно какую-то скрытую агрессию, недовольство. Сейчас он начнёт, и оно разрастется в небывалых размерах. Стойки уже закреплены специально под их рост. Альбедо вступает. Кадзуха. Сяо. Венти стоит, вперев глаза в толпу. В голове пролетают последние дни. Фраза Сяо. Смотри в небо. Он смотрит. Чистое. Сегодня не было ни дождя, ни сильного ветра. Наступает его черед. Вступает. Голос, наверное, звучит ужасно. Главное, не опускать голову, не смотреть на чужие перекосившиеся лица. Где-то там сидит Скарамучча. На него тоже лучше не смотреть. Дрожь по телу. На микрофоне остаются отпечатки его пота. По-хорошему, нужно думать о песне, но в голове только мысли, что же будет, когда он облажается. Тяжело. Как хорошо, что он не видит этих лиц. Таким образом проходит первая песня. Становиться не так страшно. Наверное, во всем, что можно, он уже облажался. Опускает глаза, видит направленные на него камеры телефонов, пугается. Сбивается, но не останавливается. Вновь смотрит в небо. Глаза начинают слезиться. Так еще тяжелее петь. Какое же он ничтожество. Третья песня - баллада. На этой стадии мальчик уже смирился со своим положением. Небо постепенно темнеет, но со всех сторон их подсвечивают софиты. Венти замечает начинающие зажигаться фонарики. Люди включают их на своих телефонах. И это выглядит так... Словно звездное небо. Завороженный этим, мальчик уже не боится. Наверное, все, кому не понравилось, уже ушли. И правда. Это же просто фестиваль, здесь никого не держат. Многие и правда ушли. Выступающих тут было более, чем предостаточно. В таком составе было уже более комфортно. По сторонам стоят Альбедо с Кадзухой. Жаль, что Сяо сзади, нельзя посмотреть на него. Его невидимая поддержка помогла, в итоге, не дала расплакаться и уйти. И зрители, хором подпевающие песню... В такие моменты понимаешь, что не один, что не просто стоишь, как кукла на аукционе, до которой никому нет дела. На последней песне уже не хочется и уходить. С микрофона срываются слова: — Спасибо. Одно слово. Что оно выражало в тот момент мог полностью описать только Венти. Кадзуха перед уходом за кулисы бросает мимолетный взгляд на Скарамуччу: тот сидит рядом с звукачами, регулирующими все происходящее на сцене, совсем никакой. Если утром он еще подавал какие-то признаки жизни, то теперь сидел полностью замученный и выжатый.***
Наконец, можно расслабиться. Венти пододвигает к себе кружку пива, и только прибадает к ней губами, как её у него забирают. — Ты вроде на успокаивающих. Лучше не мешать с алкоголем. Сяо забирает напиток, наблюдая за его недовольной моськой. — Да пускай пьёт, хоть раз на скорой поездит нормально. Альбедо садиться к ним за столик. Не только для них этот день был трудным. — А мы тебя не звали, - начинает возмущаться Венти, пытаясь выдвинуть парня из-за стола. — Мне не нужно приглашение, - говоря, смеётся Альбедо, заказывает себе то же самое, спрашивает у Сяо: - А ты чего не пьёшь? — Не хочу. Отодвигает порцию Венти блондину, но сразу слышит недовольный возглас: — Да ты что? Ну-ка пей. Нашелся такой. Не пьёт он. Мальчик в это время листал меню кафе, упершись подбородком в стол, разглядывая фотки разных блюд. Креветки, мясо, супы и спагетти. Клубника. Смешок. Пожалуй, она его на кое-что натолкнула. Альбедо же заказал целый стол какого-то дерьма: стейки, суши, еще пиво. Ладно, может не дерьма, но его клубника со сливками, по сравнению со всем этим, была восхитительна. Они начали обсуждать сегодняшний день, учёбу в универе (пускай учился из них только Альбедо), еду. Атмосфера была довольно располагающая. Сяо под чужим напором все же выпил пиво, пока Венти обиженно мял за щекой ягоды. Альбедо же не особо с мальчиком разговаривал, считая «другим». Венти это, если честно, бесило еще как. Разве от того, что он выглядит необычно, он не может обсудить виды машин или что там считается разговорами «для парней». Пытаясь влиться в диалог, Венти вставил: — Альбедо, ты вообще на кого учишься? — Химик-технолог. В основном, мы занимаемая исследовательской работой, там разное, связанное с микробиологией. Не буду объяснять, вряд ли поймёшь. Венти немного оскорбился на это «вряд ли поймешь», но не подал виду. В школе он учился хорошо, и может не абсолютно все помнил, но имел представление. Почему с Сяо Альбедо сейчас это обсуждал, а с ним не может? — Мм... Там вроде очень высокие проходные баллы, - мальчик продолжает, попутно расковыривая мясо вилкой. — Да. В нашем университете на эту специальность самые высокие, - говорит как ни в чем не бывало, и добавляет: - А ты на что поступал? — Да, я не поступил... Думаю, оно и к лучшему, - отвечает, стараясь не выдать неуверенность. На самом деле, у него было куча проблем в ту весну. А на бюджет поступить без тщательной подготовки почти нереально. Даже льготы для сирот в их стране ему не помогли. — К лучшему, хах, - с чужих губ слетает смешок, Альбедо поворачивается, хочет что-то сказать, но потом останавливает себя. Венти чувствует себя абсолютно неловко, встаёт, забирает свою клубнику со сливками и направляется в номер, уходя, шепчет Сяо: — Я буду тебя ждать через пятнадцать минут. Альбедо что-то шыпит вслед о его бесцеремонности, ведь, конечно, он слышал, что сказал мальчик. Поднимаясь на лифте в номер, Венти понимает, что недоверие и отвращение со стороны Альбедо к нему не пройдут и со временем.