Игры Рафтеля

      Сон, что ей снился, был похож на сказку. Нами улыбалась в дреме, путая его с реальностью, и послушно шла за приятным детским голосом.       «Тебе так не хватает твоей семьи, маленькая Нами, так не хватает ее… ты ведь хочешь ее вернуть, правда? Несправедливая жизнь забрала их у тебя, их забрали пираты, а ты даже сделать ничего не могла… бедная, бедная Нами…»       Нами помнила, как Белл-мере вышибли мозги у нее на глазах. Она плакала во сне, а на языке играло редкой выдержки мандариновое вино.       «Хочешь ощутить их любовь? Хочешь снова обрести семью? Обнять мать, вдохнуть запах ее волос?»       Конечно же Нами хотела. Она бы все отдала, чтобы вновь сесть с Ноджико и Белл-мере за один стол. Вернуть семью, вернуть Белл-мере. Кушать мандарины, воровать книги в городе… Нами никогда больше ни на что бы не жаловалась, лишь бы вновь обрести семью, утраченную в детстве. Голос говорил с ней, а она отвечала. Сон с Белл-мере и Ноджико крутился безумным вихрем, менялся на глазах. Словно время отмотали назад, все поменяли. Нами очнулась у себя в кровати, тело было маленьким и худым. Детская одежда выглядела другой, комната отличалась, дом был чужим. Она слезла с кровати, быстро забывая, что это сон, и вышла из комнаты. В коридоре раздавался какой-то шум.        — Мама?       Рыжая женщина копошилась в проходе, пытаясь взять в руки охапку сумок с вещами. От голоса Нами она испуганно дернулась, словно ее уличили в убийстве, и зло ответила:        — Иди в комнату, Мисоль.       Нами была уверена, что ее зовут именно так. Ми-соль. Звонко, как игра на флейте, мягко и странно. Ми-соль. Она смотрела на мать из-за приоткрытой двери, непонимающе хмуря широкий лоб. Мама уходит. Мама собрала вещи. Мама злится.       Она не понимала, что осталась одна. Вплоть до самых сумерек. Потом громыхнула входная дверь, и отец-бывший-банкир громко позвал:        — Ми-и-иса-а-а! Иди сюда, маленькая тварь! Папочка дома, папочка любит тебя, кошечку… папочка хочет есть!       Нами тогда не понимала, почему, но она вся дрожала. Ей было до одури страшно, до дрожи, до слез в уголках глаз. Она юркнула в дверной проем, тенью скользнув на кухню, и стала быстро накладывать на стол. Овощное рагу, несколько кусков вяленого мяса… ей было всего десять, но она знала, что нужно подать к ужину. Хлеб уже порядком зачерствел, но без хлеба отец ничего есть не будет. Он застыл в проеме, шел тяжело, запыхаясь. Дышалось ему из-за лишнего веса не очень. Майка под расстёгнутой рубашкой провоняла потом, взмокла. Светлые короткие волосы блестели от жира, будто сто лет немытые, а глаза едва разбирали, что впереди.        — Мать где?        — Ушла, — тихо ответила Нами.       Тогда она еще не знала, что навсегда.        — Чего?! Куда?        — Не знаю…        — Как это не знаешь, маленькая дрянь? Ты все знаешь, ты же у папы умная, да? А ну скажи… скажи папе, дорогая, она ушла с сумками?        Нами кивнула. Отец плюхнулся на стул, ударив бутылкой с выпивкой по столу, и запустил в Нами тарелку. Холодное рагу испачкало платье, липко скользнуло за ворот на грудь.        — Жрать неси! Вот паскуда, ушла… а мне оставила тебя?!       Девочка бегала по кухне тихо, как мышь, прятала слезы. Ми-соль. Миса. Имя было хлёстким, когда папа произносил его, било в голову, содрогало грудь. Нами было страшно до одури. В нее летели кружки, еда. Сальной взгляд скользил по рваному платью, по плоской груди, тонкой линии плеч. Рыжие волосы в чужих руках путались, рвались в клочья. Отец подхватил ее на руки, усадил к себе на колени, — не сбежать.        — Не реви, Миса, не реви, — бормотал он, вытирая грубыми пальцами слезы со щек. — Папочка переборщил немного, но любит тебя… ты же тоже любишь папочку? Доверяешь мне? Эта дрянь оставила тебя вместо себя… будто мне это надо… мы с тобой будем жить сами, я о тебе позабочусь, да? Мы ведь семья, да, Миса? Да?       «Нет… нет… нет!!!»       Нами кричала во сне, но тело не слушалось ее. Оно не могло сбежать, не могло вырваться. Маленькое, слабое. Сальные пальцы трогали плечи, гладили спину, а в животе тугим узлом сидел парализующий страх. Стыд. Предчувствие. Происходит что-то не то, что-то неправильное, что-то… она захлёбывалась слезами, надеясь, что спит, но сон был один-в-один реальность.       «Больше всего на свете ты мечтаешь снова обрести семью, правда?»        — Нет!!! Прекрати, не трогай меня!!!       Нами вскрикнула. На звук пришли Чоппер и Зоро, стянув с нее одеяло и добротно встряхнув. Они заметили, что Нами ушла больше часа назад после разговора с Рафтелем, и решили проверить, как у нее дела. И не зря.        — Нами, что случилось? У тебя что-то болит? — обеспокоился Чоппер.       Он взобрался на кровать, в то время как Зоро просто встал рядом.        — Чоппер? Где я?        — В вашей комнате.        — Точно… я ведь пошла спать…        — Тебе приснился кошмар?       Нами казалось, что она все еще спит, и кошмару нет ни конца, ни края. В том сне ее родителей не убили пираты, ее не спасла Белл-мере. В том сне у нее была настоящая семья, жизнь за чертой бедности и счастья. Голос Рафтеля говорил с ней о желаниях, о мечтах, что-то навязывал. Нами думала, что сон будет о Белл-мере, но ошиблась. Тошнота подкатила к горлу вместе с воспоминаниями, и Нами коснулась солнечного сплетения рукой, чувствуя, что ладони горячие, как раскаленный лучами песок.        — Собирайте вещи. Мы уплываем.        — Ты перепила? — недовольно буркнул Зоро.       Он смотрел на Нами чуть прищуренным глазом, скрестив руки на груди, но ее это не волновало.        — Послушай меня, нам надо убираться из этого острова, надо убираться сейчас же!        — Что ты такое говоришь, Нами? — успокаивающее заулыбался Чоппер. — Это чудесное место, здесь столько всего удивительного, и…        — «И»?! — дёрнулась, как от пощёчины, Нами. Она уже знала, что Чоппер собрался сказать. — Неужели вы не замечаете, что с ним что-то не так?! Пойдем, ну же! Я должна немедленно сообщить Луффи, что мы отплываем. Прямо сейчас.       Смятое во сне одеяло Нами просто откинула на пол. Проклятое вино, бокал с которым стоял на краю прикроватной тумбочки, она вылила в куст пышных желтых роз рядом, и стала быстро искать под кроватью туфли. Предупредить. Нужно немедленно найти Луффи и бежать от Рафтеля, не оглядываясь. Ее чутье никогда не ошибалось, и сегодняшний вечер только усилил чертово плохое предчувствие, скользкой змеей обвившее внутренности. Нами все еще чувствовала себя маленькой беззащитной девочкой. Все еще помнила, как громадная тень загоняет ее в угол, как потные жирные пальцы хватают за плечи. Воспоминания обутом лупили в голове, душные, яркие, будто за миг она выросла из маленькой девочки во взрослую пиратку, а тот, кого она называла отцом, сменился хмурым Зоро и улыбчивым нетрезвым Чоппером. Впрочем, они все пьяны, все гуляют, всем весело, все у Рафтеля в плену… только она одна сказала ему, что устала, что идет спать.       Зоро схватил ее за плечо, прежде чем Нами смогла выйти из комнаты. По инерции, из испуга, она чуть было не огрела его разрядом молнии из Клима-Такта, который держала в другой руке, но Зоро выбил его, как игрушку из рук надоедливого ребенка. Глаз у него оказался холодным, как темный омут, а лицо напряжено. Он был порядком пьян, двигался грубо и зло.        — Кто дал тебе право решать, а?! С каких пор ты стала капитаном?        — Эй, эй, Зоро… — попытался успокоить накама Чоппер. — Все же нормально…        — Не лезь, Чоппер. А ты отвечай!       Нами казалось, что от его голоса змея в ее животе оплела внутренности еще сильнее. Духота ударила в голову, спазмом сдавила грудь. Его реакция оказалась для нее неожиданностью: они сто лет как не ссорились по такому поводу, еще со времен Арабасты.        — Иди к черту, Зоро, мне больно, — зашипела она, скрывая застывший ком в горле. Дернулась, попыталась наступить старпому на ногу, да все без толку: тот сильным был, как скала. — Отпусти! А тебе кто дал право останавливать меня?! Я сказала, что надо поговорить с Луффи!        — Ты сказала «мы уплываем», — жестко напомнил он.        — Не цепляйся к словам, маримо. Какие у тебя проблемы с этим?! Что тебе не нравится, а?! Чего решил остаться на острове? Бочонок славного вина, да катана сверху — тебе больше ничего не надо, правда?        — Закрой рот, ведьма, — он встряхнул Нами, как тряпичную куклу, а в следующий миг чуть не забыл, как дышать. Пощечина, которую Нами залепила ему свободной рукой, обожгла кожу и оставила быстро алеющий след. На безымянном пальце зависшей в миллиметрах от него руки поблескивало золотом кольцо. Зоро уставился на него с лютой ненавистью, и даже не заметил Чоппера, что пытался их остановить.        — Мы уберемся отсюда, понял?! — в глазах у Нами блестели слезы, а в горле все стоял непроходимый ком. — Уж Луффи-то меня послушает, в отличие от тебя.       Но Зоро было уже до лампочки. Он схватил другой рукой ударившую его ладонь, чуть не вывернул ее. Чувствовал, что творит что-то не то, будто одержимый демонами, осознавал, что делает Нами больно, выкручивая запястье, но поделать с собой ничего не мог. Сравнение с Луффи кольнуло, дало под дых, но он уже летел с горы в пропасть, уже подыхал. Пути назад не было. Или он так думал из-за колоссального количества выпитого вина. Плевать на Чоппера, плевать на Луффи! Зоро прижал ее к стене, скользнул пальцами к шее. Сердце так громко лупило в груди, что Нами казалось, оно сейчас порвет легкие в клочья.        — На кой черт ты надела его, а? Так не терпится выскочить замуж? Тебя кто-то ждет?!        — Что ты несешь, придурок, эй!        — Кольцо, Нами! — рявкнул он ей в губы, встряхнув ладонь. Алмазы блеснули в свете свечи, привлекая взгляд, и Нами наконец осознала. Вместе с тем, Зоро прижался к ней лбом и посмотрел единственным глазом так, что у нее задрожали ноги. Словно был кем-то другим. Далеко и не здесь.       Лоб у Зоро был чуть взмокшим, будто от жары или лютой горячки. Пахло от него алкоголем и сталью. Превратившегося в человека Чоппера он словно не замечал.        — Я… я понятия не имею, откуда оно взялось, — потерянно ответила она, пытаясь отвести взгляд.       Зоро пугал ее. Наверное, впервые в жизни она действительно поняла, что играет с огнем. Рука, скользнувшая на ее живот, сжавшая рёбра под грудью, чуть подрагивала.        — Лжешь, — процедил он. — Я вижу, как ты на него смотришь.        — Ты не слышишь меня! Ты обезумел, Зоро! Это все Рафтель и его остров, приди в себя, идиот!       Рафтель, Рафтель… Обезумел? Точно, так и есть. Нами ни за что не успокоится, пока не добьется своего. Она знает, что сказать, знает, как убедить людей в том, что ей нужно. Но его — Зоро — так просто обмануть не получится.       Он силой стянул с пальца украшение. Выхватил Сандай Китэцу, пронзил им золото, подброшенное в воздух, не отходя от Нами ни на шаг. Она стояла ошарашенная, красная от слез, напуганная. Тело дрожало, дышало неровно, едва-едва. А Чоппер просто застыл рядом и не понимал, что происходит, будто попал в какой-то сумасшедший, незнакомый мир. Зоро пугал его, Нами расстраивала. В пьяную голову лезли нерадушные мысли, все возвращались к Рафтелю, будто ему надо найти его, надо обо всем рассказать, но Чоппер не мог. Он отчего-то думал, что если сделает хоть шаг из этой комнаты, случится что-то необратимо страшное.        — Почему именно Сандай Китэцу?! — всхлипнула Нами. Это было все равно, что хлёсткая пощёчина по другой щеке. — Пусть я и не хотела носить это кольцо так, но… но… почему именно она?! Зачем ты это сделал?!       Зачем он разрубил якобы обручальное кольцо катаной, от прикосновения к которой становится проклятым все, от человеческих рук до реки, в которую ее окунули? Если бы Зоро только знал.       Если бы он только…       Он не ответил. Просто вышел из комнаты, пошатываясь скользнув в приоткрытую дверь, а Нами оставил с Чоппером наедине. Она только сползла по стене вниз, царапая спину, и молча проглотила горький ком. Нами не хотелось этого, но оправдание Зоро нашлось до ужаса быстро: это все Рафтель и его игра, что еще могло заставить его сделать нечто подобное?! Не будь рядом Чоппера, не отвлекай он его…       Нами резко вдохнула, не в силах прогнать мысли о тепле его тела, о злости в глазах, о резкости движений и грубости рук. Бросила взгляд на Клима-Такт, и вдруг почувствовала, как нестерпимо сильно хочется все-таки догнать его и окатить ледяным дождем. Может, протрезвей Зоро, приди он в себя, понял бы, что делал, что творил и говорил?        — Эй, Нами, ты в порядке? Не понимаю, что на него нашло… — аккуратно сказал Чоппер. — Все нормально? Позвать других?        — Отведи меня к Луффи.        — Но…        — Нам надо поговорить с ним насчет Зоро, — соврала она. Чоппер ни за что не даст ей предупредить других о Рафтеле. Он уже в его власти, уже в его игре. Ей оставалось только молиться, чтобы с Луффи не происходило то же самое. Только молиться…