***
«Уже третий день я живу затворницей в стенах этой школы, перемещаясь лишь от спальни к кабинету и обратно. Несмотря на то, что у меня были планы навестить друзей в Берлине, я просто не могу показаться на глаза своим ученицам. У меня есть опасения, что они все уже знают. Что если Грета все им рассказала? Смеются ли они за моей спиной, пока я пишу эти строки? Почему я позволила этому случится? Я не знаю, не знаю, не знаю. Все произошло стремительно быстро. Но боже, как я должна была задушить свое кричащее сердце, когда на меня смотрели ее испытывающие глаза? Она смотрела на меня так, будто я значу что-то большее, будто она не боится той стены, за которой я прячу все свои сомнения. Она как отважный скалолаз бросилась на эту отвесную стену, и еще имела смелость улыбаться после. Какой уровень доверия нужно испытывать, чтобы так самозабвенно рискнуть всем, ради меня…ради мимолетного момента удовольствия? Или может это слабоумие? Нет, точно не в ее случае. Однако, я не могу найти в себе сил сожалеть о случившемся. Стыдиться? Возможно. Чувствовать себя виноватой? Не без участия второй стороны. Но это часть нашей человеческой натуры, часть меня. И если я не готова ее принять, то можно ли считаться, по-настоящему, человеком? Нет, я не стану врать самой себе. Правда в том, что я совершенно в растерянных чувствах насчет этой молодой особы. В глубине души я молюсь, что ей хватит чести и уважения держать наше свидание в тайне от других. Я не могу выбросить из головы ее образ перед собой, не могу перестать чувствовать под кожей ее прикосновения, она жжется у меня в груди. Это неправильно, это несправедливо, что именно она пробудила во мне все эти чувства, а затем оставила разбираться с последствиями. В ее возрасте, несомненно, я лишь мимолетное увлечение. Очередная звездочка в копилку достижений. Подростки бывают особо жестоки, когда дело касается соревновательного спорта. Боже, надеюсь, они не делали ставки…Что я несу? Нужно взять себя в руки. Неделя совсем скоро подойдет к концу. И, возможно, после этого небольшого перерыва, Грета сама обнаружит, что я ей больше не интересна, а потому и нет смысла за мной гоняться или кому-то что-то доказывать. Если я буду сохранять дистанцию и вести себя как можно взвешенно, эта история быстро уляжется.» Элизабет отложила перо и, по привычке, открыла ящик стола, чтобы достать свои капли. Она поднесла пузырек к стакану, чтобы добавить лекарство в воду, но с удивлением обнаружила, что пузырек оказался пуст. Она выбросила пустую стекляшку и вновь взяла перо в руку. «Нужно заказать новый рецепт от доктора Ритца,» она сделала пометку чуть ниже, остановилась и вновь перечитала предложение. «Хотя я уже несколько дней не испытываю никакого дискомфорта в области головы. И сон стал менее беспокойным.» Элизабет приподняла голову и устремила взгляд на белую стену перед собой, заставленную книжным шкафом. Глядя сквозь корешки и сотни страниц различных книг, она видела сосредоточенное лицо Греты, которая прижималась к ней в танце, а затем ее губы, с которых девушка бережно стирает влагу, оставленную после своего визита. Она встряхнула головой, резко захлопнула дневник и откинулась на спинку кресла. Запрокинув голову назад, она закрыла глаза, стараясь отогнать мелькающие картинки, но тщетно. Может быть, вечерняя прогулка на морозном воздухе поможет как-то остудить ее пыл. С этой мыслью, она собрала свои вещи и направилась во двор, стараясь передвигаться как можно быстрее и тише. Спустившись по лестнице из учительского крыла в фойе, она выскользнула в дверной проход и скрылась на крыльце школы, сворачивая в сторону парка.***
На следующее утро, мадам Дюпре, по обычаю, постучала в дверь кабинета в 9:30, чтобы доставить завтрак. -Войдите, - донесся голос директрисы из-за двери. -Доброе утро, фроляйн фон Бернбург, - ответила домоправительница, войдя в комнату. Женщина подошла к рабочему столу и аккуратно опустила на него поднос с чайником, рядом с которым в тарелке лежал свежий омлет с зеленью и булочка бриошь. Мадам Дюпре выпрямилась и выжидающе посмотрела на Элизабет. -Благодарю, - оторвавшись от прочтения книги, ответила Элизабет. -Что-нибудь еще, фроляйн фон Бернбург? – мадам Дюпре сложила руки за спиной. -Нет, спасибо. - Хорошего Вам дня, - маленькая брюнетка кивнула головой и удалилась из кабинета. Элизабет нескончаемо ценила тот факт, что мадам Дюпре не разменивалась на любезности и не старалась заткнуть паузы в разговоре вопросами о самочувствии или рассуждениями о погоде. Хотя последняя, нужно заметить, была сегодня на редкость замечательна. В окно сбоку от рабочего стола директрисы, обрамленное шторами с обеих сторон, пробивались лучи солнца и, проходя через слой серебристого инея на стекле, завораживающе поблескивали на полу. Этикет обязывал ее отложить книгу во время завтрака, но, так как никто, кроме мадам Дюпре, не посещал ее во время каникул, то и некому было осуждать ее поступки. А потому, Элизабет налила себе немного чая в фарфоровую чашку, добавила кусочек сахара, и продолжила перечитывать «Книгу песен» Гейнриха Гейне. О, как бы я рыдал, когда бы мог! О, как бы к небу я хотел подняться! Но нет, внизу я должен пресмыкаться, Где свист и шип, где вьется змей клубок. Хотел бы я лететь на огонек, Вокруг любимой нежно увиваться, Ее дыханьем сладким упиваться, Но нет — увы! — я сердцем изнемог. И чувствую, как кровь моя сочится Из сердца, подгибаются колени, И тьма кругом, и взор темнеет тоже. И я влекусь, в какой-то тайной дрожи, В обитель снов, где сумрачные тени В объятии со мной готовы слиться. Элизабет не особо жаловала период романтизма, слишком возвышенные речи поэтов никак не вязались у нее с образами реальных мужчин, с которыми ей приходилось иметь дело. Однако в этом и была прелесть литературы – способность перенестись в другой мир, более очаровательный по своей природе и от того более иллюзорный, но не менее притягательный. В дверь снова раздался стук. В этот раз Элизабет незамедлительно отложила книгу на стол и убрала чашку на поднос. Она выпрямила спину и окинула взглядом свое платье, убедившись, что выглядит презентабельно для незваных гостей. -Войдите, - огласила она. Дверь распахнулась. В дверном проеме стояла Грета Штольц, одетая в длинную узкую юбку и кремовую блузку с жабо. Волосы, обычно уложенные в тугую косу, в этот раз свободнее развивались в хвосте. Элизабет тут же поднялась со своего места, будто готовясь к нападению, и ухватилась рукой за край стола, чтобы иметь какую-то точку опоры. -Доброе утро, фроляйн фон Бернбург, - вежливо поприветствовала брюнетка. -Чем обязана? – обрезала Элизабет. Ей не хотелось переходить на фамильярности, но она буквально ощущала себя на иголках. -Я пришла доложить о том, как идут дела в школе. Вы уже несколько дней не делали обход, - Грета сделала шаг в комнату и положила ладонь на ручку двери. –Вы позволите, я закрою? Она выжидающе смотрела на директрису, пока та, очевидно, оценивала возможные риски от нахождения с девушкой наедине в закрытом помещении. Снова. Когда Элизабет, наконец, кивнула, Грета закрыла дверь в кабинет и подошла к столу. Однако директриса не спешила садиться обратно на стул, видимо, намекая на то, что не расположена к долгим беседам, чем Грета была слегка смущена. -Я слушаю, - кратко отозвалась Элизабет, стараясь изо всех сил смотреть на девушку как можно более безразлично. -Вы как-то напряжены, фроляйн фон Бернбург. С вами все в порядке? – с беспокойством в голосе вопросила Грета. -Все отлично, - не очень правдоподобно заверила ее Элизабет, - Я, как раз, наслаждалась своим небольшим отпуском, пока вы не решили заглянуть на огонек под предлогом отчетности, а вместо этого тратите мое время на пустую болтовню, - это сорвалось с ее губ более агрессивно, чем она ожидала. Грета удивленно приподняла брови, а затем усмехнулась. -Прошу прощения, я не думала, что вопрос о вашем самочувствии вызовет такой диссонанс, - Грета сложила руки на груди, - Хотя это вы, если мне помнится, учили нас важности уметь интеллигентно поддержать беседу. -Мне показалось или вы сейчас попытались унизить меня в моем же кабинете? – Элизабет вышла из-за стола и оказалась сбоку от него, опираясь бедром на столешницу. Ей хотелось показать, что она совершенно не боится брюнетку и манипулировать собой она не позволит, а уж тем более не потерпит и намека на оскорбление в свой адрес. -И в мыслях не было, - ответила Грета. Она продолжала пристально вглядываться в очертания Элизабет, выискивая истинную причину ее скверного настроения. -Что ж, мне кажется, что вам стоит…, - Элизабет хотела быстро закончить с этой неловкой встречей, но Грета оборвала ее на полуслове. -Я заметила ваше отсутствие и решила убедиться лично, что вы в порядке, - серьезно произнесла брюнетка, - После нашей предыдущей…встречи, - добавила она. –Но теперь я отчетливо вижу, что нет. Вы меня избегаете? Элизабет почти комично ахнула на подобное заявление и рассмеялась. -Дорогая, с чего бы мне вести себя подобным образом? То, как я провожу свое свободное время, это мое личное дело, - Элизабет поправила невидимые складки на платье, чтобы иметь возможность отвести взгляд хоть на пару секунд. Грета сделала еще один шаг вперед, вдумчиво глядя на директрису. Элизабет не сводила с нее глаз, в страхе потерять контроль и авторитет в этой ситуации. -Я вас чем-то обидела? - Грета протянула руку вперед в порыве дотянуться до неприступной фигуры Элизабет и обхватить ее за талию, чтобы сократить это неудобное, колющее расстояние между ними, но Элизабет тут же отстранилась назад будто ужаленная током. -Что вы себе позволяете?! – воскликнула она. –Покиньте мой кабинет, сейчас же! Грета, нахмурив брови, еще мгновение молча смотрела на женщину, в ожидании получить какое-то внятное объяснение происходящему. Но все ее догадки сводились лишь к одному – фроляйн фон Бернбург разочаровалась в ней. Теперь ее место было на одной доске с теми, кто не оправдал ее надежд. С этими мыслями, Грета, наконец, кивнула головой, будто заканчивая нить размышлений. -Прошу прощения, мадам директриса. Я больше вас не побеспокою, - спокойно и вразумительно подытожила девушка и вскоре скрылась за дверью кабинета.***
Тем же вечером, в столовой на ужин подали пастуший пирог. Все девушки собрались за длинными столами и давно приступили к трапезе, однако учительский стол выглядел довольно пусто. Грета, в окружении сестер Ланцберг, выглядела мрачнее обычного. -Что с тобой? – поинтересовалась Александра. -Да, выглядишь так, будто собираешься кого-то убить или вроде того, - поддакнула Нина, - Но только страшнее обычного. Грета молча продолжала нанизывать пирог на вилку. -Я знаю, что точно поднимет тебе настроение, - Нина толкнула Грету локтем в бок, пытаясь обратить ее внимание на вошедшую особу. Грета оскалила зубы, готовясь ответить блондинке язвительной ремаркой, но затем, краем глаза, увидела фроляйн фон Бернбург. Директриса, облаченная в длинное темно-коричневое платье с высоким воротником, уверенно шла к своему месту во главе учительского стола. Когда, она, наконец, села на стул, их взгляды встретились. Грета смотрела на нее исподлобья, почти не моргая. Элизабет, не ожидавшая подобной агрессии, тут же отвела взгляд, обращая внимание на еду на столе. Она чувствовала себя крайне уязвимо в отсутствии других преподавателей рядом. Возможно, это была плохая идея – прийти сюда сегодня. Может стоило подождать еще несколько дней. Грета явно была обижена на то, как сложился их утренний разговор, и вполне могла разболтать все об их встрече, чтобы насолить Элизабет. Но другие девушки не тыкали в нее пальцем и не перешептывались в ее присутствии, а выглядели, напротив, весьма доброжелательно. Ей следовало успокоиться, иначе эти параноидальные мысли сведут ее на больничную койку. Почему эти дурацкие капли должны были кончится именно на этой неделе?! Элизабет взяла вилку и приступила к ужину. Каждую минуту она боролась с внутренним желанием посмотреть на Грету, проверить ее реакцию, уловить понимание в ее глазах. Но из-за страха увидеть там лишь больше ненависти и презрения, она решила сосредоточиться исключительно на объектах перед собой: вилка, нож, графин с водой, скатерть, блюдо, пирог, пустой стул напротив, деревянные половицы, дверь, фартук мадам Соммер, снова дверь, Грета, угрюмо натыкающая кусок мяса на вилку, стол. Нет, это было абсолютно невыносимо. Нити напряжения между ними были натянуты так плотно, что любой, вставший между этими двумя, был бы непременно раздавлен этим давлением. Каждый поступок имеет последствия и теперь Элизабет приходилось переживать последствия своей пылкой неосторожности. Нужно было скорее расправиться с ужином и обдумать дальнейшие меры в более укромном месте.***
Звонок колокольчика в фойе огласил время отхода ко сну. Элизабет измеряла шагами свой кабинет. Все еще полностью одетая, у нее и мысли не было о снах. Она листала и перелистывала свой дневник, перечитывала строчки, одну за другой, в надежде найти ответ на мучающие ее вопросы среди собственных умоизречений. Наконец, захлопнув плотную тетрадь в твердом переплете, она остановилась посреди комнаты и бросила взгляд в окно. Увидев собственное обеспокоенное отражение в стекле, она устало вздохнула и провела рукой по волосам. В молодости не замечаешь, как душевные терзания сказываются снаружи, но теперь она отчетливо видела в каждой тонкой морщинке отпечаток пережитого. Отложив дневник в ящик стола, Элизабет решила совершить вечерний обход, чтобы убедиться, что все девушки соблюдают комендантский час, раз уж слушать отчет Греты она отказалась. Взяв в руки подсвечник, она направилась в студенческое крыло. Миновав длинные коридоры и классы, она остановилась у двери, ведущей в спальню девочек. Очень осторожно, Элизабет взялась за ручку и отворила дверь, стараясь никого не потревожить. Свет в комнате был выключен, что уже было хорошим знаком. Многие девушки уже лежали с закрытыми глазами, некоторые тихо дочитывали свои молитвы, стоя у подножья кровати. Столкнувшись с ними лицом к лицу, она лишь молча кивнула, одобряя происходящее, и собиралась уже было закрыть дверь, как вдруг обнаружила одну пустующую кровать. Элизабет тут же закрыла дверь и замерла в коридоре. Греты в комнате не было. Если здесь ее нет, то неужели ей снова взбрело в голову пробраться к ней в кабинет в такой час? Ощущая панику, подступающую к груди, Элизабет попыталась успокоить себя, сделав несколько глубоких вдохов и выдохов. Нужно было непременно разыскать девчонку, пока она не вытворила что-нибудь. С этой мыслью, Элизабет направилась обыскивать студенческое крыло. Она заглянула в душевую и уборную, прошла библиотеку и каждый класс. Не обнаружив там девчонку, она вернулась в учительское крыло, с опасением проверяя свой кабинет и спальню, но и там Греты не оказалось. Тогда Элизабет спустилась в фойе первого этажа и направилась в комнату изобразительных искусств, а затем и в спортивный зал, оба помещения оказались пустыми. В столовую заходить не было нужды, так как она прекрасно знала, что мадам Соммер все еще там, и непременно выпроводила бы всех студенток, мешающих ей наводить порядок на своей кухне. Элизабет вернулась в фойе и решила заглянуть в подсобку, насколько бы комичной не казалась ей идея того, что Грета может прятаться там. Но ни на лестничной площадке, ни в кладовой, ее, по-прежнему, не было. «Неужели ей хватило ума вылезти на задний двор в такую темень?» - рассуждала про себя директриса. Она уже собиралась вернуться на лестницу, ведущую в учительское крыло, как вдруг, в другом конце фойе, из-за двери, ведущей в подвал, показалась Лидия Милбурн. Блондинка в одной лишь ночнушке спешно направлялась к лестнице наверх, очевидно, чтобы вернуться в спальню. Элизабет хотела было окликнуть девушку, чтобы отчитать ее за нарушение правил, но любопытство взяло над ней верх. Она решила лично проверить, что ученице могло понадобиться в подвале после отбоя. Дождавшись, пока студентка скроется на втором этаже, Элизабет направилась к двери, а затем медленно спустилась по лестнице, ведущей в подвал. С момента своего приезда в школу, она была внизу всего два раза: первый, чтобы осмотреть всю территорию школы, и второй, чтобы распорядиться о хранении угля в одной из комнат, так как таскать его каждый раз со двора становилось крайне неудобно. В основном, подвал использовался для хранения старой фурнитуры: шкафов, парт, необработанной древесины, что могла понадобится для ремонта, и прочего добра. Несмотря на то, что эта территория все еще подвергалась протиранию пыли и полов, генеральную уборку здесь не проводили уже пару лет, а потому сырость и запах плесени ощущались довольно стойко. Элизабет осмотрела коридор на наличие каких-либо телодвижений, но никого не нашла. Протиснувшись вглубь, она заглянула в небольшую каморку для хранения угля и использования нагревательной печи, однако и там было пусто. В дальнем конце ее ждала потертая коричневая дверь. Если и за ней не окажется Греты Штольц, то лучше бы ей до утра придумать себе железное алиби, иначе она вылетит из школы быстрее, чем успеет сказать «выпускной». Элизабет дернула за ручку двери, но столкнулась с затвором замка. Это ее тут же насторожило. Она еще раз попыталась открыть дверь, но тщетно. -Есть кто внутри? – постучала она по древесине. –Откройте дверь! За дверью было тихо. Но спустя мгновение Элизабет услышала скрип половиц и чьи-то шаги. Сердце ее ушло в пятки от волнения. Она сделала полшага назад, готовясь чему бы то ни было, что ждало ее за этой дверью. В проеме показалась небольшая щель. -Я не принимаю гостей, - раздался расстроенный голос Греты. -Ложь, я только что видела Лидию на лестнице, - Элизабет выдохнула с облегчением, услышав голос пропавшей ученицы, но тут же была озадачена тем, как вести диалог с той, кого пыталась всеми силами избегать. -Она заходила по делу, - кратко объяснила брюнетка. –Вам же не следует здесь быть. -Я не…, - осеклась Элизабет, -Позвольте напомнить, что вы находитесь на территории школы и пока я здесь директриса, мне решать, когда вы принимаете или не принимаете гостей в стенах этого заведения, - с большей уверенностью возразила она. Грета подняла глаза и испытующе уставилась на Элизабет, раздумывая о своем решении. Наконец, дверь распахнулась, и девушка жестом руки указала Элизабет пройти внутрь своего убежища. Оказавшись в небольшом, плохо освещенном помещении, Элизабет неуверенно прошла вглубь комнаты и поставила подсвечник на кофейный столик у входа. Прямо перед ней расположилась двуспальная кровать с балдахином, которая раньше была в комнате одной из преподавательниц. Матрас давно прохудился, а дыры в балдахине были прогрызены мышами в одну из зим, но этого было незаметно в полумраке. Слева от кровати стоял мольберт с наброском картины. На ней была изображена обнаженная девушка с длинными распущенными волосами. Она выглядела довольно смущенной и, опустив глаза чуть ниже, Элизабет догадывалась почему. В ногах у нее сидела другая, обнимающая ее за бедра и прижимающаяся губами к ноге, девушка. В левом углу комнаты расположился старый письменный стол, заваленный книгами, канцелярскими принадлежностями, и кусками ткани разных цветов. Грета определенно проводила здесь достаточно времени, чтобы уделять время своим увлечениям. Там же, у стола, были сложены и другие картины, не меньше четырех. Элизабет увидела лишь низ полотна, так как сверху они были накрыты пледом. Грета закрыла дверь и оперлась на нее спиной, наблюдая за передвижениями женщины по комнате. -Давно вы здесь? – оценивая все, что за что мог уцепиться взгляд, поинтересовалась Элизабет. -С начала года, - тихо отозвалась Грета, - Мы с сестрами Ланцберг нашли эту комнату, вынесли весь мусор, и решили, что это будет наше маленькое место для собраний. Однако им здесь не особо нравится. Слишком темно и сыро. А по мне так в самый раз, - девушка пожала плечами. -В самый раз…, - шепотом повторила Элизабет, очарованная способностью Греты превратить никому ненужную развалину в достаточно уютный небольшой тайник, используя лишь то, что ей удалось найти в стенах школы. Она, наконец, развернулась лицом к девушке. Грета выглядела подавленной и немного уставшей, она неохотно смотрела в ответ на директрису, будто это доставляло ей дискомфорт. Элизабет хотела было что-то спросить, как вдруг увидела в углу за дверью свое отражение. Она подошла ближе, чтобы рассмотреть. С холста, до этого спрятанном за дверью, на нее смотрел собственный портрет. Забранные назад волосы, строгий взгляд, чуть поджатые губы, статный профиль, строгое черное платье и сияющая на шейном платке брошь. Картина была не закончена, но это совершенно точно была она. Элизабет вновь почувствовала покалывание в груди от смятения чувств. Еще сегодня утром она отчитала Грету за проявление чрезмерного интереса к себе, а сейчас она смотрит на свой портрет, созданный теми же руками, что меньше недели назад искусно гладили ее обнаженные плечи. -Я собиралась вам показать, - прервала молчание Грета, - Но планы изменились, - она выпрямилась и сложила руки на груди, готовясь к очередному шквалу презрения со стороны директрисы о том, как она нарушила правила школы, оттяпала себе целую комнату без чьего-либо ведома, и прячется здесь, когда ей вздумается. Элизабет, неожиданно для самой себя, улыбнулась, впервые с ночи зимнего бала. -Я рада, что ты не забыла нарисовать одежду, - она вновь посмотрела на портрет, проверяя, что действительно презентабельно изображена, - Спасибо. Грета смутилась неожиданному комплименту и, наконец, нашла в себе смелость взглянуть в глаза фроляйн фон Бернбург. И вот опять это колючее, назойливое, тягучее напряжение, которое не оставляло их обеих в покое. -Зачем…, - Грета запнулась и откашлялась, в горле у нее пересохло, - Почему вы были так сердиты сегодня утром? Мне казалось, что вы были всем довольны. Я надеялась, что мы сможем поговорить. Элизабет сжала пальцы в замок, в надежде уцепиться хоть за что-то для моральной поддержки. Когда паника и удивление от найденного сегодня утихли, вернулись ее переживания и сомнения, о которых до этого она могла поведать только на страницах своего дневника. И чего еще она могла ожидать, заявившись в логово зверя, который вел на нее охоту? Ни одна книга, ни одна театральная постановка и ни одна любовная история из жизни, не готовили ее к тому, чтобы объясняться в чувствах со своей студенткой. Врать она уже пыталась, и возможно именно это вранье привело ее сегодня ночью в подвал. Отпираться и отступать было некуда. Если у девчонки хватало смелости быть честной и открыто заявлять о своих намерениях, к тому же еще и проявлять доверие, несмотря на то, как она с ней обошлась, то она, по крайней мере, заслуживает правдивого разговора. -Я не знаю, - первое, что сорвалось с губ Элизабет, - Думаю, я была больше сердита на себя, чем на тебя, она пожала плечами. Слова давались ей труднее, чем обычно, ее голос слегка подрагивал. -На себя? Но за что? – осторожно продолжила Грета, охваченная желанием докопаться до истины. -Я думала, что смогу сохранять дистанцию. После того, что случилось. И у меня получалось достаточно хорошо, пока ты не заявилась вчера в мой кабинет. -Вы хотите сказать, что…вы положительно относитесь к тому, что между нами было? – Грета опустила руки и выпрямилась, нетерпеливо ожидая поворотного ответа. -Нет, - раздалось в ответ, - Но и выбросить это из головы я не могу, - Элизабет приложила ладонь ко лбу и тяжело вздохнула. -Я не понимаю. Тогда зачем вы здесь? Вам доставляет удовольствие влюблять в себя учениц, а затем разбивать их сердца под каблуками своих туфель? – девушка чуть повысила тон, но все же старалась держать себя в руках. Элизабет взглянула на нее. Затем развернулась и подошла к кровати. Поправив одеяло, она грациозно села на край кровати, и сложила руки на коленях. -Я предлагаю договор, - огласила она, - Если ты, конечно, все еще хочешь продолжить наши встречи. Грета помотала головой, будто не расслышала только что сказанное. Она подошла ближе к директрисе, не сводя с нее глаз. -Что, простите? – переспросила она. В этот момент Элизабет нервно сглотнула слюну и чуть не сдала назад. Ей стоило огромных усилий выставить свои чувства напоказ подобных образом, еще и облечь все свои страхи в слова, но, чтобы еще и повторять… -Я много думала об этой ситуации и, раз мы обе не можем выйти из нее путем сопротивления, возможно стоит попробовать плыть по течению, поэтому я предлагаю заключить договор, - на этот раз она говорила быстрее, чтобы скорее закончить с этой неприятной процедурой, - Никаких проявлений чувств в присутствии других людей, будь то ученица, преподаватель, или кто-либо еще. Я все еще авторитет и директриса данного заведения, так что, в случае несоблюдения правил или субординации, ты вылетишь отсюда быстрее, чем дорисуешь этот портрет, - она кивнула в сторону холста у двери, а затем продолжила, - Моя комната под запретом, как и мой кабинет, там тебя видеть не должны. Наши встречи будут носить сугубо плотский характер. Не жди от меня деклараций о любви, признаний или романтических проявлений чувств, этого не будет. Если хоть одна живая душа заподозрит, что происходит, наш договор будет аннулирован, а я буду все отрицать, - она выпалила список на одном дыхании и, наконец, остановилась, чтобы глотнуть воздуха. Грета молчала и смотрела на Элизабет как на призрачную иллюзию. Замысловатые узоры сливались один с другим, развеваясь дымкой где-то в глубине комнаты. Цвета вокруг стали ярче и насыщеннее, а голова слегка кружилась от происходящего. -Забудь, - не дождавшись ответа, выпалила Элизабет, - Ужасная была идея, мне лучше уйти. Она начала подниматься с кровати, но Грета, внезапно вернувшаяся из мира своих размышлений, оказалась быстрее. -Согласна, - Грета схватила Элизабет за плечи и повалила ее обратно на кровать, на ее лице сияла радостная улыбка. Капкан, прежде сцепивший сердце Элизабет, понемногу разжал свои железные зубы. -Хорошая девочка, - улыбнувшись в ответ, Элизабет впилась в ее губы поцелуем.