Notti in Blanco

8.15. Входящий звонок: Алессандро Мамуд. 8.16. У вас 25 пропущенных звонков. 8.16. Алессандро Мамуд: Если ты не перестанешь лезть к моей стиральной машине, я задушу тебя пока ты спишь. 8.22. У вас 27 пропущенных звонков.

У меня твои поцелуи на шее, они как раны. Ты умеешь причинять мне боль, да, Ты сводишь меня с ума. (Blanco, Sfera Ebbasta - Mi fai impazzire.)

Это становится утомительным – Алессандро из тех, кто любит всё контролировать, но пытаться держать Риккардо в узде - всё равно что пытаться убедить Ираму принять участие в Fantasanremo, всё равно что пытаться лишить Моранди его постоянной утренней пробежки, всё равно что сказать наркодилеру бросить всех своих клиентов наркоманов. Наверное плохо, что Риккардо не из тех, кто пропадает где-то, снимаясь в фильмах или фотографируясь на обложки каждую ночь, и это была бы наименее серьезная проблема: Алессандро, к своему ужасу, подозревает, что Риккардо просто не подходит ему, и всё. Потому что ему девятнадцать лет, и он хочет жить, и, хотя Алессандро не считает себя тихоней, он не поспевает за его темпом жизни или, возможно, это происходит просто потому, что Риккардо прилагает максимум усилий, чтобы разрушить всю стабильность и определённость в его жизни. Он быстро замечает все те маленькие привычки, которые Алессандро выработал за тридцать лет жизни, и также быстро разрушает их, как будто ему наплевать на всё. И Алессандро выходит из себя, потому что этот слишком необузданный ребёнок должен перестать ломать его образ жизни, как будто у него есть на это какие-то серьёзные причины - хотя он знает, что это маленькая месть, месть Риккардо за то, что уже в течение трех недель он находится здесь как у себя дома, но Алессандро всё ещё не набрался смелости послать всё к чёрту и перейти на следующий уровень отношений. Риккардо даже не пытается отрицать это, когда смотрит на него с сарказмом, не пряча на лице улыбку: - И долго мы будем продолжать влюблённо смотреть друг другу в глаза? Алессандро всегда говорит да, и не только потому, что часть его продолжает думать, что рано или поздно в доме появится разгневанная мать Риккардо, а также патруль карабинеров, почему бы и нет. Но прежде всего потому, что сделать шаг вперёд означало бы иметь дело с последствиями. Он потеряет этого маленького мальчика и совсем не знает, как с этим справиться, это не делается по щелчку пальцев, и Риккардо, на самом деле, это понимает. Так что, он соглашается романтически смотреть друг другу в глаза, но затем, как только Алессандро отводит взгляд, он пробирается в ванную и кладёт пачку бумажных салфеток в стиральную машину, чтобы постирать их, прячет зарядное устройство для телефона в холодильник, а затем кладёт горсть сырых макарон в кастрюлю, которая уже готова для еды. И всё это просто ради того, чтобы увидеть, как Але удивляется, как, чёрт возьми, возможно, что половина макарон вареная, а половина сырая. Он позволяет ему это делать, потому что Риккардо искренне веселится, пытаясь свести его с ума, и, в конце концов, немного здравомыслия - это то, из-за чего он не окажется в тюрьме в тридцать лет, он позволяет ему это делать, потому что Риккардо девятнадцать и ему нужно чувствовать свои победы. Хотя в следующий раз, когда он будет использовать его стиральную машину для одной из своих шалостей, Алессандро, вероятно, придётся взять его за шею и хорошенько сжать на ней пальцы. Эту мысль нужно блокировать с определенной степенью готовности, потому что, если бы Риккардо это узнал, он бы вытянул шею и с милым невинным видом сказал бы ему: Может, попробуем? Это действительно утомительно, потому что Риккардо известен тем, что он не признаёт существование ограничений, сначала он потанцует вокруг них, топчется, а затем просто разрушит всё к чертям. В тот момент, когда стиральных машин и сырых макарон ему уже недостаточно: Риккардо делает всё возможное, чтобы разрушить остатки стабильности в жизни Алессандро. Рикки говорит ему, что он должен перестать думать, что может всё спланировать в своей жизни, и жизнь - это не файл Excel, в котором всё разложено по полочкам - Алессандро воздерживается от того, чтобы спросить его, что 19-летний парень знает о радостях освоения Excel, но он просто смотрит на него и молчит. Потому что Риккардо настолько твердо уверен в своей правоте в своей попытке отвлечь его от признаков обсессивно-компульсивного расстройства, что он никогда не смирится с тем если ему укажут на его место: потому что, он тогда скажет, что у него есть только одно место и оно рядом с тобой. И он пытается доказать ему это неортодоксальными способами, которые на самом деле только заставляют Алессандро сбегать, как испуганную косулю, и переосмысливать всё, во что он раньше верил, за исключением того, что Риккардо Бланко Фабриккони действительно может стать его личным кошмаром. И он терпит это и просто по новой варит сырые макароны, перебирает белье, которое нужно перестирать, убирает зарядное устройство, спрятанное среди баклажанов, но всё остальное Алессандро не может терпеть. Он не может терпеть Риккардо, который отказывается спать на большом расстоянии, Риккардо, который прижимается к нему во время просмотра первой серии сериала на Netflix, и он, конечно, не может терпеть то, как Риккардо нарочно прячется за дверью ванной, чтобы потом попытаться стащить с него халат. У Алессандро было стойкое мнение, что он имеет отличный самоконтроль, но по вине Бланко он обнаруживает, что это не так. Это, блять, вообще не так, когда он лежит в постели, заключенный в тюрьму телом Риккардо, Алессандро стоит невероятных усилий ничего не сделать и молиться всем богам, чтобы они удержали его от этого греха. Он сказал Рикки, что это будет дерьмовый первый раз с ним, потому что ожидания не всегда совпадают с реальностью. - Слишком много разговоров, - сказал ему Риккардо с сияющим взглядом, - Может мы отвлечёмся от разговоров? Это выводит его из себя и сводит с ума, когда Риккардо решает, что пришло время взять всё и немедленно – все те поцелуи, которые Алессандро предпочитал не дарить ему, охраняя его, как фарфоровую статуэтку на полке, отделанную золотом. В тот день, когда Риккардо решил, что платонические отношения того не стоят, он положил зарядное устройство в пакет с замороженным картофелем фри и изменил настройки стиральной машины, чтобы прокипятить одежду или почти прокипятить, и умудрился положить сахарную пудру вместо пармезана на сырые макароны. Поэтому, когда в тот вечер Алессандро говорит ему, что он сводит его с ума и даже хуже, Риккардо очень горько смеётся. - Подумай обо мне, - говорит он, похлопывая его по щеке, - А я ведь даже не старался. - Что такого смешного в том, что я попаду в психиатрию из-за тебя? - Риккардо давится смехом, глядя на него, и Алессандро, который теперь сделал ипохондрию своей формой искусства, говорит ему, - Я думаю, что страдаю бессонницей, я не закрываю глаз уже неизвестно сколько времени. - Ты не страдаешь бессонницей, - спокойно комментирует Риккардо, - Ты просто построил параноидальный замок с огромным рвом вокруг себя. Потому что иначе я утону в этих мыслях – Алессандро не знает, как сказать ему, что он должен остановиться: не атаковать его желудок сырой пастой или его рассудок всем остальным. Но он и сам должен перестать так открыто подавать своё сердце готовым на блюдечке, даже когда Рикки за много миль от него, и всё, что остаётся, - это его голос в памяти мобильного телефона, который он слушает без остановки, пока тот выступает где-то и не отвечает на звонки. Это Бланкитобейби, сейчас у меня нет времени с вами разговаривать, поэтому когда услышите звуковой сигнал, вы знаете, что делать. - Я не сплю, - выдавливает из себя признание Алессандро, не глядя на него, - И благодаря тебе я даже не ем. Я провожу ночи за тем... Что наблюдаю, как ты спишь – он этого не говорит, конечно, это было бы немного жутко, и ему не хочется давать Риккардо никаких новых способов шантажировать его. - И тебе этого недостаточно, какие ещё нужны доказательства? - спрашивает Риккардо, закатывая глаза, - Ну, три пункта доказывают это, но тебе нужно триста пятьдесят или сколько, Але? - Доказательства чего? - Что я тебе нравлюсь, - говорит он легко, как будто это ничего не значит, - Но ты всё ещё продолжаешь останавливать меня. И ты даже не можешь сказать почему. - Потому что тебе... - Девятнадцать лет, да, я помню это. Что ещё? - Мы не можем... - Нет, на самом деле, - говорит Риккардо, глядя ему прямо в глаза, - Мы должны. Это преступление, что ты до сих пор ни разу не прикоснулся ко мне. Алессандро никогда не был большим любителем литературы, вероятно, потому, что он узнавал себя в половине авторских героев любого века, но, когда он спрашивает себя, как, чёрт возьми, избежать взгляда Риккардо, он должен признать очевидное – Данте был прав: иногда обморок - это единственный способ, и было бы удобно иметь возможность делать это по команде. И он абсолютно убеждён и его не переубедить, что если бы он упал в обморок, Риккардо, вероятно, даже не знал бы, что делать с его безжизненным телом. Он чувствует зависть к самообладанию этого маленького чертёнка, который, по сути, ясно знает, чего он хочет. Алессандро адски завидует, как тому удается сохранять голову холодной, оставаясь рядом с ним в этом изнуряющем ожидании, и как искренне ему удаётся веселиться, наблюдая, как его рассудок, словно карточный домик рассыпается от одному только вдоха в свою сторону. Чёрт возьми, Данте был прав: - Если ты потеряешь контроль, ты потеряешь всё, - он говорит ему это, шепотом, заставляя его проглотить зачатки смеха. - Это катастрофа, - прошептал Алессандро, опустошенно потирая глаза, - И ты тоже это знаешь. - Только не говори мне, - иронично замечает Риккардо, - Что ты даже не хочешь пытаться, только потому, что если мы переспим, то всё сразу станет серьезным, и ты должен будешь просить меня выйти за тебя, а я должен буду сказать "да", а потом мы поженимся, усыновим двух или трех очаровательных детей, но вскоре я почувствую, что это бремя, мы поторопились и уйду. Ты не готов к нашему разводу, Але? - Конечно, я не готов, ты понимаешь, какие обязательства мы на себя берём в этом случае? Всё это может просто не сработать. - Может ты мне объяснишь, и что в этом ужасного? - Ты меняешь мою жизнь. Риккардо фыркает себе под нос и проводит рукой по волосам - Алессандро не знает, как сказать ему, что они уже ходят по краю и лучше остановится, он серьезно почти добрался до исполнения своих мечтаний, даже не заплатив за билет. Но Алессандро смотрит на него широко раскрытыми глазами олененка, за которым охотятся охотники, и тогда Риккардо приходится воззвать к терпению, которым он не обладает, даже его крошкой, чтобы попросить у него объяснений. - Здесь везде твои вещи, - бормочет Алессандро, начиная говорить издалека, - Ты носишь мою одежду. Ты портишь мою стиральную машину и отвечаешь на домашний телефон, когда звонит моя мать. Это катастрофа, Рикки, потому что как я смогу отпустить тебя, если ты сейчас по кирпичикам перестраиваешь весь мой привычный мир? - Может быть, тогда просто не отпускай меня? - раздраженно предлагает он, - Ты понимаешь, что проблема в твоей голове, Але? Тебе было бы лучше, если бы я не признался, что ты мне нравишься, и не узнал, что нравлюсь тебе? Нормальные люди трахаются, в этих случаях, а не вступают в экзистенциалистские разговоры в десять вечера. - У меня бессонница, а ты перестань употреблять слова, значения которых не знаешь. - У тебя нет бессонницы, и ты это знаешь, - он дует губы и приближается опасно близко, - Ты не спишь, потому что хочешь заняться чем-то другим и не знаешь, как признаться в этом. - Тебе... - Девятнадцать лет, - заканчивает за него Риккардо, снова закатывая глаза, - И я ждал месяцы, чтобы сказать тебе, что ты мне нравишься, а ты мне чертовски сильно нравишься, мы можем просто смириться с этим? Алессандро не знает, как ещё объяснить ему, что его жизнь устроена так, будто она идеально построенный график в Exсel, и это работает только потому, что она чёткая, спланированная и размеренная: что даже его безумства отмечены в списке планов, выделенные светло-зеленым цветом. Его всегда успокаивала мысль, что ничего не изменится. Не произойдёт ничего сверхъестественного из-за чего его жизнь пойдёт не туда. - Ты не можешь предугадать абсолютно всё, я думал, ты понимаешь это, - бормочет парень, гладя его лицо тыльной стороной ладони, - Зачем ты всё усложняешь? - Потому что ты сводишь меня с ума, - шепчет Алессандро, но не отходит от него, - Посмотри на меня, мне тридцать лет, а меня охмурил подросток. - Тогда пошло всё к чёрту. Он не дает ему времени сказать что-нибудь ещё, и просто накрывает его губы поцелуем, который даёт подтверждение, которое Алессандро никогда не хотел получать - его действительно совратил подросток, который сейчас смеётся ему в губы, целуя его, и, даже не спрашивая разрешения, раскрывает губы, чтобы углубить этот, так желанный и необходимый, контакт. И Алессандро, который всегда считал свой уровень интеллекта выше среднего, внезапно понимает, что в этой ситуации он идиот, которого обдурил девятнадцатилетний, ещё совсем недавно, парень натурал. Чёрт. Потому что Бланко всё увереннее целует его, притягивая за талию к себе, и просто запрыгивает на него, обхватив его бедра ногами – Мамуд однажды признался ему, что в такие моменты близости он всегда становится тряпкой, а Риккардо рассмеялся и не поверил тогда: потому что Алессандро ненавидит терять контроль, как это возможно? Но, сейчас когда он чувствует, как язык этого несносного мальчишки касается его собственного, то он понимает, что бывают моменты, когда контроль необходимо потерять. Потому что он не может удержаться и прижимает его ближе, чувствуя его поцелуи в шею, оставляющие шрамы на коже, и забывает обо всех своих "а что потом". Риккардо не умеет ничего контролировать, но когда он, наконец, может прижать его тело к себе, то чувствует что выиграл всё. Это очень легкая ставка, понимает Алессандро, потому что победа почти всегда очевидна, если вы играете с бедным идиотом. Алессандро, высматривал дурака, которого можно было обмануть за покерным столом, но не понял, что этим дураком был он. Риккардо вел очень умную войну – макароны, зарядное устройство, стиральная машина – всё это было сделано, чтобы свести его с ума до такой степени, чтобы заставить сделать такой опрометчивый и глупый поступок, как, например, поцеловать его ещё раз. Чёрт, у этого парня не хватает терпения дождаться пока прозвучит таймер плиты с пастой, чтобы слить воду и съесть её, но он обвёл его вокруг пальца продемонстрировав невероятную выдержку. Ему потребовались недели, чтобы убедить Алессандро поцеловать его ещё раз, недели, в течение которых Але, на самом деле, жаждал этого момента во время своих бессонных ночей и, в конце концов, он просто сдался. - Итак, - шепчет Риккардо, отстраняясь и перебирая пальцами край его рубашки, - Было очень плохо, потерять контроль? - Катастрофа, - шепчет Алессандро, но не отпускает его, - И ты это знаешь. Рикки смеётся, запрокинув голову, слегка приоткрывая свое белое, манящее, горло - это настоящая катастрофа, позволять ему делать такие вещи, и Алессандро осознаёт это в полной мере. Но в конце концов, он понимает, что больше ничего не может с этим поделать.