***
В библиотеке царила гробовая тишина, нарушаемая зловещим тиканьем старинных часов, эхом отдающимся в голове единственной сидящей в зале ученицы. Пламя свечи дергалось, освещая контуры фигуры, склонившейся над фолиантом. Елена снова задержалась до поздна и, специально оттягивая время перед сном, медленно проходилась усталым взглядом по строчкам. За толстыми оконными стёклами гремело утреннее небо. Вот - вот оно превратится в малиновое море и наступит самое тяжелое для девушки время. Она нехотя закрыла книгу и задула свечу, оставляя её одиноко тлеть в библиотеке, куда уже проникали слабые лучи рассвета. Фон Ужасающая, еле перебирая ногами, побрела к общему склепу, где уже на зависть ей мирно сопели одноклассники. Их лица были скрыты под крышками гробов, но ей было и приятно, и горько представлять, как они видят чудесные образы вместо, кошмаров, поджидавших в укромных уголках подсознания. Она взяла вещи и направилась в душ. В голове всё так же тревожно тикали библиотечные часы, напоминающее, что от участи не убежать. Закончив с водными процедурами и надев шелковую сорочку с тонкими бретелями, девушка, шлепая по плиткам босыми ступнями, направилась на кухню. Подойдя к полкам со всевозможными специями, она взяла баночку, в которой хранилось спасение от жутких сновидений, и, открутив крышку, высыпала несколько таблеток на ладонь. Девушка уже собиралась отправить их в рот, как вдруг в голове эхом прозвучали слова Готики: Дух Марии пытается что-то тебе сказать. «Если Готика не ошиблась, и розы являются проводником для неупокоенных душ, то это значит, что мама пытается связаться со мной через сон и использует для этого растения, источающие аромат. Логично, что во сне я вдыхала его и видела кошмары, точнее послания мамы. Но что она хотела сказать, присылая их? О чём предупредить? Почему всё так запутанно?» — думала она, облокотившись о стол и запустив руку в смоляные пряди, спадающие на голые плечи, неглубокое декольте и скрывающие полные отчаяния и обиды глаза. Сил злиться уже не было. — Что вообще было 79 лет назад? Почему я ничего не помню? Что случилось с отцом, со слугами, с мамой? Как это связано с кошмарами? Столько вопросов.... Начинаешь искать ответы на один, а получаешь порцию новых загадок. Я так устала.» Поток мыслей был прерван раздавшимся из темноты звонким голосом Павла. — Выпьешь? — спросил он, напряжённо глядя то на баночку, то на Елену, отчего та растерянно бегала взглядом по небольшой кухоньке с идеально вычищенной и натертой до блеска посудой, стоящей в шкафу. Оказалось, что всё это время она простояла, уставясь на таблетки. — Впервые сомневаюсь. — выдохнула она. — С одной стороны, в снах может скрываться правда о моем прошлом, о том, что случилось в ту ночь, когда моя жизнь превратилась в пытку. Но.. Девушка замолчала, чувствуя, что от волнения и постоянного недосыпа, язык начинал заплетаться, но Павел внимательно вслушивался и доставал из неё каждое слово, подобно полевому врачу, что вытаскивает пули из ран солдата. — Но что? — выпытывал он. Елена ответила не сразу. — Но с другой, возможно это фокусы моей дурной головы. — смеясь произнесла она, пытаясь прикрыться шуткой, но привычка теребить шнурок с черепком разоблачила её. Пепелок это заметил, и не стал дальше мучать подругу, решив, что лишний стресс только усугубит её и без того плохое состояние. Он знал, что только поддержка может придать ей душевных сил. Ему только нужно сказать правильные слова, ведь Елена терпеть не могла, когда кто-то начинал жалеть её. — Мой дядя часто говорит: «Оборотней бояться — в лес не ходить.» Если ты хочешь узнать, что скрывают сны, то как бы не было страшно, их надо смотреть. — Сказать всегда легче, чем сделать. — она начинала нервничать, понимая, что Павел прав, и обвиняя себя в слабости и трусости, — Таблетки не будут помогать, если я не буду повышать дозу, как чертова наркоша. — девушка раздраженно покрутила банку, рассматривая этикетку, на которой кроме надписи «Снотворное» не было ни единого слова. — Полюбуйся только, даже состав не написан. Из чего вообще состоит эта дурь? — Не знаю, Лен, я не фармацевт. Но одно я знаю точно. Это самый настоящий наркотик. — Откуда ты это знаешь? — Горький опыт...не хочу об этом говорить. — помрачнел Пепел. —Снотворное вызывает привыкание, и чем оно сильнее, тем тяжелее слезать с него. А передозировка если не убивает вампира, то значительно подбивает здоровье. — П@здец, спасибо отец, — выдохнула девушка, смотря на белые гранулы сквозь темное стекло и борясь с желанием закинуть в рот их все, чтобы избавиться от мучений раз и навсегда — и как мне теперь отвыкать от этого? — Только уменьшать дозу. — отрезал Павел. — Это сложно, но у тебя всё получится. Я в тебя верю. В ответ девушка сдавленно улыбнулась и, открыв шкафчик с посудой, взяла оттуда фарфоровую чашку и поставила ее около плиты, на которой стоял ещё не остывший чайник. «Похоже, Оскару тоже по утрам не спится. — думала девушка, наполняя ёмкость прозрачной жидкостью. В воздухе до сих пор витал запах кофейных зёрен и мужского парфюма, которым кузен начал пользоваться ещё чаще. — Уменьшать дозу говоришь. — она открыла баночку и закинула в рот одну таблетку вместо привычных трёх, запивая всё большими глотками и морщась от горечи. — Слушай, Елена. Я вижу как тебе тяжело преодолевать это все в одиночку, поэтому если захочешь обсудить сны или, к примеру, контрольную по чуме, то находи меня в любое время, а не только утром на кухне. Я всегда выслушаю и помогу, чем смогу. Жаль, что только словесно. Если бы у меня было тело, — он помедлил, отведя глаза в сторону, — я бы мог тебя обнять. Если бы ты была не против, конечно. Услышав неожиданные из-за своей искренности слова одноклассника, она замерла, но позже отведя чашку от лица, с нежностью глянула на Павла, который, если бы не имел очертания горки пепла, скорее всего бы покрылся краской. — Паш, твои слова обнимают лучше, чем руки. Я счастлива, что ты мой друг. Я благодарна тебе, что помогаешь, и прости, что нагрубила. — устало улыбнулась она и допила остаток воды. — Я понимаю, всё хорошо. — тихо проговорил Пепелок, замечая как с лица подруги постепенно спадало напряжение, а в глазах заиграл огонёк надежды. В такие предрассветные минуты, когда в окна проникали малиновые лучи и весь замок засыпал, он мог увидеть всю красоту её души, скрытой под оболочкой повседневной сдержанности и скромности. — Тебя перенести в склеп? — осторожно спросила девушка, полоща кружку в раковине.— А то который день засыпаешь на кухне. — Ой, да я здесь побуду. — растерянно ответил Павел, смущенный внезапным предложением. —Ты иди, ложись. Она положила пузырёк обратно на полку и, пожелав однокласснику спокойного дня, направилась в склеп. Павел провожал её взглядом, и, затаив дыхание, наблюдал, как волнами струится деликатная ткань вдоль стройных бёдер и утонченные плечи выглядывают из водопада длинных немного взъерошенных волос. Звучащие в голове слова друга разливались приятным тёплом под кожей, разжигали огоньки надежды и освещали дорогу в неизвестность, наполненную снами без таблеток. Даже коридор с доспехами-стражниками, пропитанный оставленным по дороге к кухне тревожным холодом уже не казался таким пугающим.***
Почти сразу как она начала погружаться в сон, по крышке гроба кто-то начал стучать. Девушка нехотя разлепила веки и уставилась в древесину, прислушиваясь к движениям в зале, но ни шагов, ни копошения не было. Первая мысль, которая посетила ватную голову было то, что скорее всего она проспала до ночи, и это Оззи или кто-то из одноклассников стучит, пытаясь разбудить её. — Встаю. — сонно промычала она, потягиваясь на бархатной обивке, но ответа вроде «завтрак готов» или «луна взошла, ребятишки» не последовало, а стук стал только настойчивее. Елена осторожно приподняла крышку, боясь впустить испепеляющий свет солнца, но, к её удивлению, в склепе было темно. В зале звенела могильная тишина, не слышно было даже сопения, стук прекратился. Девушка сняла крышку и, охватив взглядом помещение, зацепилась за маленькую фигурку, стоявшую в центре комнаты. Черноволосая девочка в бархатном платье с рукавами фонариками с нескрываемым любопытством наблюдала за девушкой из тени, сверкая кроваво-красными глазами. Елена приподнялась на локте и свободной рукой потёрла веки в попытке отогнать наваждение, но девочка не исчезала. — Привет, ты потерялась? — неуверенно обратилась к ней Елена, думая, что окончательно потеряла рассудок и говорит с пустотой, но к ее удивлению, гостья отрицательно покачала головой то ли ответив на её вопрос, то ли прочитав её мысли. — Я куклу потеряла, поможешь найти? — сказала она голосом, который из-за гробовой тишины в склепе и эха казался ещё громче и резко ударил по ушам, отчего девушка скривилась. — Конечно, малышка, только накину плащ, в замке холодно. — произнесла фон Ужасающая, оправляясь от громкого звука и выползая из погребального ящика. Снимая плащ с дерева-вешалки, Елена бы не удивилась, если засохшее растение внезапно зашевелилось и само подало ей верхнюю одежду, пожелав удачных поисков злосчастной куклы. Дрожащими от холода или от слабости руками она кое как прикрыла плечи и, спотыкаясь, побрела навстречу гостье. Девочка, довольная сформированной командой, весело побежала вверх по лестнице, стуча ботиночками по каменной плитке ступенек и вскоре уже нетерпеливо слонялась около двери, ведущей в коридор, и ожидала взрослую помощницу наверху. — Если будешь такой медленной, то мы куклу никогда не найдём. — причитала она, пока фон Ужасающая преодолевала последние ступеньки. — Почему ты решила, что не найдём? Ты её в замке потеряла? — спросила Елена, отворив дверь в длинный коридор, ведущий в беспроглядную тьму с дёргающимися огоньками факелов. Её напрягло то, что он был совсем не похож на школьный. Не было ни доспехов, ни фамильных портретов, украшающих стены, вместо этого на стенках висели кандалы, в некоторых из них были заточены скелеты замученных жертв, чьи крики и стоны доносились со всех сторон, будто несчастные были запечатаны в каменных плитах. — Не знаю. — пожала плечами девочка и пустилась в дальше в неизвестность, эхом окликая Елену, что куталась в ткань одежды, борясь то ли с холодом, то ли подступающей тревогой. Всё было слишком подозрительно. — Хорошо, когда ты видела её в последний раз? — спокойно, не выдавая раздражения и усталости спросила Елена. Ей страшно хотелось спать, но убежать в склеп и оставить малышку в беде она не могла. — В беседке. — смеясь ответила малышка. — Мы с мамочкой там сидели. Я играла с куклой, а она розы поливала. Такие красивые. Беседка тоже розами обросла. Зачем папа её из белого мрамора строил, если она вся красная? Не отставай! Вскоре они дошли до небольшой комнаты, в центре которой стояло кресло, освещённое проникающей через маленькие окошки с железной решеткой луной. Елена присмотрелась к мебели, замечая измазанные кровью тиски на подлокотниках, будто только что в них сжимали запястья несчастного мученика, чьи крики до сих пор раздаются в коридоре. Но вместо него на кресле сидела фарфоровая кукла с чёрными волосами и в бордовом платье с вышитыми розами. В нос ударил знакомый душный аромат, от которого дышать становилось труднее. Скованная страхом девушка краем глаза увидела, как смело, будто каждый день слушая крики заключённых, малышка побежала к креслу и, взяв фигурку на руки, начала её обнимать и кружиться. — Елена, смотри какая красивая, — подходя к новой знакомой, демонстрировала куклу девочка. — Хочешь подержать? Девушка присмотрелась к игрушке, рассматривая контуры нарисованных губ, бровей и глаз, замечая, как они начали двигаться. Кукла моргала и сверкала кроваво-красной краской, прожигала дыру в застывшем от страха лице. Елена чувствовала, как запах становился всё ярче, заполнял легкие и ударял в голову странными видениями. — Она такая хрупкая, вдруг я её разобью? — промямлила Елена, пытаясь придумать оправдание, чтобы не брать проклятую игрушку, но лицо девочки исказила злоба. — Возьми её. — прокричала она. Елене оставалось только послушно принять фигурку дрожащими руками. В тот же миг комната сменилась беседкой в красных цветах. Она сидела за столиком и всё ещё держала куклу, только пальцы ее стали меньше, а вместо сорочки на ней было бархатное платье с рукавами-фонариками, как и у её ночной гостьи. Точнее она и была ею. — Что за чертовщина? — Елена начала оглядываться по сторонам в поисках ответов, но чем больше она видела, тем больше в голове назревало вопросов. Прижав куклу к маленькому тельцу, девушка вышла из беседки и оказалась в просторном саду, поросшем розовыми кустами, своей высотой больше напоминающие стены. В воздухе раздавались зловещие крики воронов и шуршанием листвы, но вскоре добавился странный шум, похожий на топот. Он становился всё громче и казалось, что раздавался уже за стеной. Тогда девушка поняла, что это люди, разъярённые люди, приближающиеся к беседке, выкрикивая проклятия и желая истребления нечисти. Елена хотела позвать на помощь, но её тело будто оцепенело. Она так и осталась стоять около беседки, устремив полные слёз глаза на людей, сжигающих цветы и ломающих её единственную защиту. Среди них девушка, заключённая в тело ночной незнакомки, разглядела Отто. Заросшее тёмной щетиной лицо искажала гримаса ярости, в глазах играло адское пламя, а в руках он держал старинный арбалет и целился на грудь девочки. — Ты за одно с убийцей моего друга. — прохрипел он. — Значит ты умрешь! Она слышала как натягивается тетива, как со свистом летит осиновый кол и пронизывает грудную клетку, разрывая ткани и пробивая кости. Застрявшая в горле адская боль пульсировала по телу, погружая несчастную в темный омут и стирая очертания беседки, людей и красного пламени розовых соцветий. Девушка чувствовала, как веки тяжелеют и жизненные силы вытекают из неё темными струйками крови, оставляя бесчувственную оболочку, окружённую неразборчивыми звуками, будто она была под водой. Среди них выделялся бархатный мужской голос, который становился всё отчётливее. Елена, Елена, Елена.. Постепенно появлялись очертания фактурного лица и океана глубоких синих глаз, а в воздухе вместо душного запаха розы витал аромат кофе и парфюма. Не было больше криков, только тишина и мягкий, успокаивающий голос, обволакивающий подобно тёплому одеялу. Она постепенно возвращалась в реальность и, с трудом открывая глаза, разглядывала обеспокоено смотрящего на неё кузена. Оскар аккуратно потряхивал её за плечи, вытаскивая девушку из чёрного омута тревоги и, склонившись над гробом, убирал с её лица пропитанные холодным потом прядки. Дыхание приходило в норму, избавляя от боли в грудной клетке, но по телу продолжала проходить дрожь. Очередная паническая атака. — Всё хорошо, сестрёнка. — прошептал Оскар, помогая Елене сесть, и, продолжая поглаживать худые плечи, обнимал её. — Ты в безопасности, а это просто страшный сон. — Я снова тебя разбудила? — грустно прошептала она, прикладывая голову к надушенной хлопковой рубашки брата. — Нет, я давно встал, не переживай. Не хочешь рассказать дяде? Это уже серьезно. Ты после таких снов мертвее смерти. — Оскар не терял надежды на то, что Елена решит принять помощь графа, но фон Ужасающая, не смотря на частые приступы, снова отмахнулась. — Благодарю, Оскар. Мне уже лучше, не стоит так переживать. Да и у дяди много работы, не стоит его тревожить по пустякам. — Что ты говоришь?! — с ужасом отпрянул от неё брюнет и, пристально посмотрев ей в глаза, схватил её за плечи, — Это не пустяки, а серьёзная проблема. — Я знаю, но мне лучше, клянусь. Таблетки помогают. Не рассказывай дяде, прошу. — взмолилась Елена, обхватывая запястья Оскара и надеясь на понимание. Фон Ужасающий обречено выдохнул, смирившись с тем, что с кузиной спорить бесполезно. — Как скажешь, но пообещай, что если почувствуешь, что становится хуже, сразу же предупредишь его об этом. — он накрыл её ладонь своей и строго, не теряя при этом почти отцовской нежности, вглядывался в измученное лицо, на котором остались следы кошмаров. — Обещаю. — тихо проговорила она —Ты к Солнышко собрался? — Ага, в кино вместе пойдём. Ты была в кино когда-нибудь? Она покачала головой. — Как же так. Надо сводить тебя когда-нибудь. Хоть развеешься. — Кстати на счёт «развеешься». Я хотела... Не успела она ответить, как с противоположной стороны от её гроба послышалось шевеление и недовольный скрипучий шёпот. — Эй, вы! — Драко приоткрыл крышку из тёмного дерева, украшенного множеством царапин. — Ради Дракулы, дайте поспать. Как черви тут копошитесь, задрали уже. — Драко, имей хоть каплю сострадания. У Елены был приступ, ей нужна была помощь. — чуть громче, чем обычно обратился он к однокласснику, на что получил грозный оскал. Драко скривился, собираясь выдать очередную колкость, но Елена успела перехватить внимание Склеполаза на себя и остановить надвигавшийся шторм. — Прости, что разбудили, Драко. Я и Оскар сейчас улетим. — извинилась девушка, и, поймав непонимающий взгляд кузена, развеяла туман таинственного — Я тоже собиралась в полетать и освежить разум глотком болотного воздуха. — Делайте, что хотите, только тихо. — уже спокойнее ответил он и с силой закрыл крышку. Похоже Склеполазу было слишком лень продолжать словесную перепалку и он, пощадив фон Ужасающих, решил посвятить время сну. — Оззи сказал, что взрослые прилетят в полночь. Будь осторожна и если почувствуешь слабость или станет плохо, сразу же возвращайся в замок. Договорились? — Да, мам. — Ну не начинай. — он закатил глаза, — сама же знаешь, что граф велел помогать тебе. — Знаю и ценю это. Удачного свидания. — А тебе прогулки. Кофе на плите, только что сварил. — он вылетел в окно, махнув на прощание и оставив черноволосую заниматься вечерним туалетом. *** Светиться лишний раз на улицах города девушка не горела желанием, поэтому ей оставалось воспользоваться показанным Баком входом со стороны заправки. Добираться до бара пришлось бы дольше, но ради безопасности она была согласна на такое условие. Посмотрев на серебрянные часы с цепочкой, подарок Оскара на её 160-летие, вампирша поняла,что времени у неё в обрез и нужно активнее махать крыльями, чтобы и в город слетать, и к приезду взрослых успеть. Она спрыгнула с оконной рамы и, почувствовав как ветер обхватил фигуру, расправила кожаные крылья и приступила к реализации плана. Общая слабость и движение против воздушного потока изматывали, но бодрости от выпитого за завтраком кофе, приготовленного кузеном, было достаточно, чтобы спустя десять минут приземлиться на пороге берлоги партнёра по выживанию. Из комнатки, освещённой мигающей лампочкой, доносилась мелодия флейты и пронизывающий сердце мужской голос, звучащий из старого магнитофона. I could be cannon food, destroyed a thousand times Reborn as fortune's child to judge another's crimes Or wear this pilgrim's cloak, or be a common thief Мелодия обволакивала приятным тёплом, проникая в тело и грея душу, вела гитаристку навстречу бархатному голосу, ныряла вместе с ней под водосточные трубы, и вскоре оказалась у коморки, откуда доносился умиротворенный ритм. Помедлив, девушка прошла в комнату и стала свидетелем любопытной для ребёнка из семьи аристократов картины. Одетый в чёрную порванную по краям рукавов футболку Бак, сидя на полу у грязной стены, быстро водил карандашом по листку с испачканными графитом уголками. Поглощённый рисованием и музыкой, он не обращал внимание ни на что, кроме старых пыльных и порванных у подошвы ботинок, стоявших около дивана. Кажется, он даже не слышал, как она вошла и сейчас заворожённая наблюдала за ловкими движениями пальцев и взглядом, проходящему по контурам обуви, шнуровке и дырке на носке. Ей не часто доводилось видеть рыжеволосого в минуты, когда тот переставал прятать печаль за натянутой неестественной улыбкой, и поглощённый делом, забывал стряхивать пепел с истлевшей сигареты. Спустя некоторое время он всё же заметил её и выключил устройство, прервав музыку. — Хэй, Вишенка! Ты долго там стоишь? Хоть бы окликнула. — сказал он, откладывая в сторону предметы для рисования. Девушка очнулась и прочистила горло, поднеся кулачок, за которым спрятала вспыхнувшие румянцем щеки. — Неа. Просто не хотела перебивать музыку. Никогда ничего подобного не слышала. Похоже на ветер в пустыне. Так просторно, уютно. — тараторила девушка, пытаясь отвести внимание от неловкой ситуации и ругая себя за дурацкую привычку пялиться на других, вытягивая из них душу. — Это Стинг. Классика. Я последнее время много его слушаю. — улыбнулся парень, — На счёт «ветра в пустыне» ты хорошо подметила. Там такое есть. Хочешь ещё что-нибудь поставлю? У меня кассет столько, что музыкальный магазин открыть можно. Он потянулся к небольшой коробке, в которой, наваливаясь друг на друга, лежали кассеты. Некоторые из них были неподписанные, а на других красовались этикетки, прожившие, как и их хозяин, не одно десятилетие, впитавшие влагу асфальта и пыль. Среди тех, что лежали наверху кассетной кучи, Елена разглядела записи джазовых концертов 70-х и 60-х, а также альбомы Oasis, Pink Floyd и Led Zeppelin. — Нет, дай дослушать это. — оборвала она Бака, давая пустынному ветру распространиться по комнате, но надеясь, что в будущем ей удастся послушать остальные записи. Вампир кивнул и включил магнитофон в то время, как девушка подошла к оставленной у дивана сумке с вещами и начала надевать маскировку. Боковым зрением она зацепила карандашный рисунок, сваленный в груду листков и набросков. — Почему ты рисовал именно ботинки? Чем они тебя зацепили? — полюбопытствовала гитаристка, просовывая голову в воротник свитера. — Да, я решил порядок навести и случайно нашёл их. Прикинь, отодвигаю диван, а там они. Прям так, как я их оставил. И за два года никто не забрал. — оживлённо рассказывал Бак, накидывая пальто, по состоянию не намного лучше ботинок, о которых шла речь. — Назову набросок «Забытые ботинки». — Грустно немного. Тогда тебе пришлось уйти из города, оставив в нём частичку себя. Они ждали тебя. — задумчиво проговорила девушка, вспоминая рассказ Драко о частых скитаниях рыжеволосого и о его побеге из города, в котором он вырос и прожил не одно десятилетие. Сердце девушки сжималось от жалости и тоски, но Бак даже не думал печалиться. — Чего грустить, Вишенка? Те ботинки своё отходили и ушли на покой. Теперь в новых я прохожу другой путь, уготованный мне судьбой. — он, балансируя на левой ноге, покрутил стопой правой, демонстрируя новую, но всё же потрепанную от частых прогулок обувь. — Да. Но ты не выбросил старые, ещё и запечатлел на бумаге. Как будто не смог выбросить мысли о прошлом. Каждый раз надеваешь их и заново проходишь этот отрезок дороги. Как во временной петле. Бак нахмурил брови, пытаясь не показать того, что собеседница попала в точку. Отпустить воспоминания для него было в сотни раз тяжелее, чем бросить курить или выбросить все записи концертов. — Ну ты и загнула, Виш. Это же просто ботинки, а ты уже теорию заговора разгадываешь. — посмеиваясь, сказал он и отвернулся, пряча разоблачающее болезненные воспоминания выражение лица за длинными волосами. — Бывает у меня такое, хах. Прости — Елена заметила, что парня напрягает этот разговор.— Несу всякую чушь. — И это не чушь, Вишенка. Мне наоборот нравится твоя внимательность к деталям. Нашла за что извиняться. — хмыкнул он, думая, что по сравнению с его поступком во время сделки ей вообще ни за что извиняться не надо. — Тогда хорошо. — улыбнулась она и опустила голову на стоящую рядом столешницу, проклиная слабость и недосып, полученные бонусом тревожных дней. Каждую ночь ей приходится терпеть, как из её головы будто игольным ушком выкорчевывают мозг, сопровождая всё ноющей болью, но в эту, как назло она забыла про обезболивающее зелье, находящееся на кухне в свободном доступе. — Всё в порядке? Выглядишь неважно. — Бак заметил состояние девушки и подошёл к дивану, готовясь в случае чего помочь гитаристке. — Нормально, не выспалась просто. — снова отмахнулась она, не желая напрягать друга своими переживаниями. — В школе нагружают? — Да не, просто не спалось. Пойдём, времени в обрез. — Ну да, особо не поспишь, когда охотники по всему городу расхаживают. Последняя фраза Бака будто по щелчку разблокировала сцены из сна. Перед глазами снова стояла девочка с куклой, беседка с розами и толпа вооружённых крестьян, возглавляемая белокурым охотником. Вдох. Выдох. Дышать становилось тяжелее, в груди начало жечь, словно в неё на самом деле выстрелили и она скованная болью и страхом вот вот упадёт замертво в холодный тёмный омут. — Зачем ты напомнил? — прохрипела девушка, запуская дрожащие пальцы в густые пряди. — Они нас не увидят, мы будем осторожны. Боишься? Елена, ты слышишь меня? Она не слышала. Его голос мерк на фоне громкого стука сердца, которое, казалось вот-вот выпрыгнет. Бак сел на корточки перед ней и аккуратно заправил вороную прядь за ухо, открывая испуганное личико. На нем не было той смелости и уверенности, с которыми девушка встречала любую неприятность. Даже во время совершения сделки оно не отражало то, что сейчас наблюдает вампир, которого, как казалось, ничем не удивишь. Она смотрела на него, как ребёнок, в чьих глазах читался страх, которого было настолько много, что его сердце, иссохшее на ветру и заледеневшее в промозглых ходах канализации, казалось вот-вот разорвётся. Впервые он не мог найти слова, даже не для того, чтобы выдать очередную глупую шутку, а чтобы просто поддержать. Слова гигантским комом застряли далеко в горле, пропуская тихий шёпот. — Всё хорошо, Вишенка, не бойся.— он гладил гладкие пряди, стараясь успокоить, — здесь только мы с тобой, никого больше нет. Слушай мой голос и дыши. Девушка послушно сделала вдох, затем второй и под руководством медноволосого начала приходить в себя. Покачав головой, она пыталась собраться с мыслями. — У тебя прям говорящая фамилия, Виш, напугала ты меня до ужаса. Всё в порядке? Может лучше в школу полетишь? — В полном, я должна решить дела в баре и явиться в замок до прихода учителей и дяди. — Во даёшь! — хмыкнул парень. — У тебя что ни ночь, так грандиозный план побега. — И не говори. — она надела очки и шапку, посильнее натянув её на уши.— Полетели. — Уверена? Ты как себя чувствуешь? — Немного помято, но в целом нормально. — тихо, и всё же устало заверила она, Бак решил её не останавливать, всё же это для неё и есть свобода. — Тогда в путь. — провозгласил он, театрально надевая кепку. Они обратились и направились в сторону района с неоновыми вывесками, пролетая мимо многоэтажек и небольших торговых центров, большое количество которых явно не совпадало со статусом провинциального городка Трансильвании. Некоторое время они провели в тишине, думая о своём, после чего Елена нарушила молчание. — Осталось узнать есть ли Кортни в баре. — Значит ты решила с ней работать. Попортит она тебе и жизнь, и нервы. — мрачно пробубнил Бак, неся в лапах сумку для одежды и благодаря девушку, что она не захватила с собой плащ. — Я буду осторожна. Тем более, что человек сделает вампиру, который владеет гипнозом? — уверенно добавила она, но Бака такой ответ не впечатлил. — Это да. Но всё от ситуации зависит. Кортни отличается хитростью и не брезгует грязными приемами. Может подсыпать что-нибудь, или подставить под удар твою репутацию. Тебе нужно глядеть в оба. Будет жаль, если ты повторишь судьбу её прошлых подопечных. — в своей непринуждённой манере добавил он, но Елена понимала, что парень на самом деле напряжен. — Что с ними произошло? — То, что бывает с теми, кто опускается на социальное дно. Надеюсь понимаешь о чем я. — Да, понимаю. Мысленно она перенеслась в прошлое, когда под покровом ночи слонялась по бедным районам Сиэтла, обитателями которых были упоминаемые Баком наркоманы, алкоголики и те, кто предпочёл продавать тело и душу. Больно было представлять, как молодых талантов затягивали в это болото. — Это моя часть сделки как-никак —оберегать тебя от людей, что желают тебе зла. Всё, мы прилетели. Не долетая до освещённой части улицы, вампиры приземлились неподалёку от неоновой вывески «Nirvana Hall». — Я буду рядом. Удачки тебе с этой пиз..кхем... с этой Кортни. — И тебе, не мозоль глаза сам знаешь кому. — игриво улыбнулась «Рози». — Как скажете, мэм. — подыгрывая ей, отозвался вампир, приподнимая козырёк кепки и облокачиваясь на холодную, исписанную всевозможными словами стену, и проводил взглядом удаляющуюся фигуру певицы. Девушка спустилась по лестнице и, открыв дверь в бар, оглянула до отказа переполненное помещение в поисках белого платья. Кортни видно не было, поэтому, чтобы не терять время, которого осталось совсем немного, Розария направилась к барной стойке, где Тревис во всю орудовал шейкером. Он был настолько поглощён приготовлением коктейля, что не сразу услышал приветствие подруги. Подав напиток посетителю, Тревис наградил вниманием и Рози, которая уже уселась на стул и терпеливо ждала, когда тот закончит с обслуживанием. — Здоров, Рози. Тебе как обычно? — улыбался парень. — Нет, сегодня не получится, я к Кортни пришла, как и обещала. Моя гитара жива? Парень без лишних вопросов открыл подсобку и вытащил оттуда чехол с инструментом. — А как же. У старины Тревиса никакая гитара не пострадает. Держи. — он передал гитару Елене. — Дай хоть сока налью, а то иссохнешь, пока Кортни дождёшься. Она должна скоро выйти, сейчас у директора, обсуждает вопросы, касательно концертов в ноябре. Из-за «Стальных» все на взводе. — Да не, спасибо. До сих пор барабанщика не нашли? — Нет, но поиски ведутся. Я пару раз слышал, как в кабинете Кортни играли барабаны. Кстати вот и она. — он кивнул в сторону светящихся среди тёмных брутальных косух очертаний блондинки, плывущей к барной стойке. — Привет, Рози, долго ждала? Прости, дел сегодня было по горло. — она глянула на гитару Елены. — Ай, мы же хотели посмотреть твой репертуар, пойдём за мной, здесь шумно. Она схватила её за руку и погрузила в душную толпу разгоряченных смертных, от которых несло всевозможными запахами, среди которых особо ярко выделялся запах пульсирующей тёплой крови. Голодная и уставшая вампирша чувствовала, как раскалённая сталь стекает по гортани, а тело тянется укусить кого-нибудь из толпы, но старалась не терять самообладания. Всё же привлекать тех-кого-нельзя-называть не очень хочется, да и лишние волнения создавать незачем. — Удачи, Рози. — крикнул вслед бармен и принялся за новый заказ. Девушки выбрались из столпотворения и свернули в небольшой коридор. Пройдя несколько комнат, они остановились у двери, покрытой надписями розового и чёрного цвета, через которую были отчетливо слышны мужские голоса, активно обсуждающие что-то. Елена замешкалась, но Кортни дернула за ручку и протолкнула её в небольшую комнату, стены которой были заклеены разнообразными вырезками из комиксов, плакатами знаменитостей в стиле поп-арт и афишами групп, которые, скорее всего выступали в «Nirvana Hall». Напротив той стены расположился старый покрытый мелкими царапинами диванчик, разместивший на себе двоих мужчин, окружённых банками из-под пива. Их внешность показалась Елене знакомой, но девушка никак не могла вспомнить, где ей посчастливилось встретить их. Они замолчали, краем глаза заметив свечение ангела в порванных чулках. — Парни, это Розария, та самая звёздочка, про которую я вам говорила вчера. — администратор представила Елену, которую уже облепили заинтересованные взгляды мужчин. — Ооо, припоминаю, ты же Нирвану играла на концерте? — произнёс один из них, откидывая с лица длинные волосы цвета пшеницы. — Эммм, да. — сдавлено ответила Розария, смущенная обилием внимания. В голове прозвучали слова Бака о том, что Кортни может играть грязно и ставить в самые неудобные положения. Сначала она не поверила, но позже, увидев подтверждение, насторожилась и готовилась в использовать гипноз. — Она стесняется немного. Не каждый же день оказываешься в гримерке со «Стальными мотыльками», которым, кстати нужен гитарист, играющий на акустике. — добавила Кортни, считав напряжение подопечной и слегка толкнув её в бок, разрядила обстановку шуткой, — Жесть, ну ты и напряженная, никто тебя не укусит, ну, разве что только я. — Да хорош трепаться, пусть сыграет что-нибудь. — сказал мужчина в растянутой футболке с Rolling Stones. — Не пугай девочку, Мартин. Пусть освоится. Выпей для храбрости. Я Сорин, кстати. — расплываясь в широкой, оголяющей все 32 зуба улыбке, русоволосый подал девушке банку, но к его большому удивлению она отказалась. — Приятно познакомиться. — сдержанно ответила та. — Ты хотела показать, что умеешь, сейчас самое время. — улыбнулся ангел и, закуривая, расположился на диване среди «Мотыльков». — возьми кресло в углу и располагайся. Кивнув, Рози потянулась за креслом, и разглядывая розовую со слезшей краской электрогитару, которая скорее всего была верной спутницей Кортни на концертах, поставила его перед группой людей. — Одну минуту. — она нервно начала рыться в карманах чехла и вскоре достала небольшую тетрадь с чёрной обложкой. — Во, нашла. Можете ознакомиться. Можете ознакомиться — она протянула тетрадь группе людей, которые тут же принялись жадно её изучать. — Я в основном играю гранж, но у меня есть аранжировки и к другим композициям. Ещё я Alice in Chains очень люблю. — Вот это уже другой разговор. — чуть не подпрыгнул длинноволосый. —Сыграй Nutshell или Man in the box. У тебя как раз есть записи аккордов. — он ударил пальцем по страницам. — С удовольствием, только гитару настрою. — девушка присела на кресло и закинула на колени инструмент. Сначала Елена дергала струны и подкручивала колки, достигая необходимого звучания, а затем, ловко переставляя пальцы с одного лада на другой, начала играть заказанную композицию. Прикрыв глаза, она уже не следила за тем, как двигаются её руки. Мягкая мелодия гитары отрывала от пугающей реальности, перенося разум в пустынный ночной город, единственным жителем которого был аккомпанирующий в трубах ветер. Душа просыпалась, высвобождая голос. We chase misprinted lies We face the path of time And yet I fight And yet I fight This battle all alone No one to cry to No place to call home My gift of self is raped My privacy is raked And yet I find And yet I find Repeating in my head If I can’t be my own I’d feel better dead Не успела девушка доиграть, как распахнулась входная дверь. На пороге стоял тот, кого больше всего боялась увидеть Елена, чувствующая в желудке неприятно связывающийся клубок. За темными стёклами очков скрывался страх, который становился ещё сильнее, когда взгляд девушки скользил по подкаченным рукам и очерчивал контуры чернильных кольев на предплечье. Стараясь не выдавать накатившуюся панику, она вцепилась в гриф, молясь, чтобы тот не треснул. Благодаря активным расспросам группы на счёт барабанщика, инструмент остался цел, но тревога не спешила уходить. Отто, потирая переносицу, грустно ответил, что завтра будет прослушивание, но не факт, что музыканты окажутся достойными и смогут гастролировать, на что участники группы ответили Елена думала под шумок выйти из комнаты, как соло-гитарист предательски напомнил о её присутствии. — Жаль, что ты на ударных не играешь, Рози. Так бы к себе взяли. Отто, как думаешь? Отто пристально посмотрел на девушку, прижимающую к груди инструмент и после недолгого молчания, тянущегося по мнению Елены, целую вечность, проговорил: — Я слышал твоё выступление 10 ноября и застал часть игры здесь. Nutshell круто исполнила, я даже подождал за дверью, чтобы дослушать. Но на, как говорила мне Кортни, твоём дебюте вокал не соответствовал музыке. Ты как будто себя сдерживала, не давала огню вырваться наружу. Добавляй тяжести и всё будет бомба. — Благодарю за совет, буду тяжелить. — нервно улыбалась девушка, молясь, чтобы мужчина не разглядел за темными стёклами налитые страхом и тревогой глаза. Сейчас она чувствовала себя на месте жертвы из фильма ужасов, которая, прижимаясь к стенке и задержав дыхание, прячется от голодного монстра. Девушка не ожидала, что когда-то будет бояться безоружного человека настолько сильно. Ирония судьбы - жертва и охотник поменялись местами. — Электрогитара подойдёт, умеешь играть? — спокойно спросил Отто. — Да, немного. — ответила она как можно уверенне, мысленно стараясь успокоиться и побороть тягу дернуться в сторону обшарпанной двери. — Тогда работай. — мужчина обратился к Кортни, — У девочки талант, не забрасывай её. Того гляди и с нами выступит. Только, Розария, — он вернулся к разговору с черноволосой, — разнообразь репертуар, на одном только гранже далеко не уедешь. Парни, завтра тяжелый день, пойдём в мотель. — Как скажешь, мам. — протянули чуть ли не хором гитаристы, сползая с дивана. — Он у нас слишком педантичен, не обращай внимания. — подбодрил её соло-гитарист, допивая остатки пива, и проходя мимо вампирши — ты крутой музыкант и вокалист. Буду ждать Nutshell на сцене. И не зажимайся так, всё пучком. — Благодарю, Сорин. По поводу сцены только к Кортни. Она тут босс. — улыбнулась Елена, помахав музыканту на прощание. Как только «Стальные» покинули комнату, «Рози» собралась встать с кресла, но Кортни, поставив ладонь возле её бедра, преградила путь отступления. — Правильно говоришь, Малышка Рози, мы определим тебя куда надо. — ехидно промурлыкала блондинка, выпуская дым не так далеко от лица девушки, будто изначально хотела увидеть её в табачном облаке. — Обрати внимание на пост-гранж, к примеру Nickelback и всё такое по жанру. Но четверку гранжа забывать не смей, будь хорошей девочкой и всё у тебя будет в шоколаде. Я же тут босс. Кивнув в знак согласия, Елена поерзала на кресле, но после, оперевшись на руку блондинки, которую та любезно подала, опустилась на пол и принялась укладывать гитару и тетрадь с записями табов в чехол. Девушка, потушив сигарету в стеклянной пепельнице в форме сердца, провела черноволосую к лестнице. Остановившись перед железной дверью, она, впустив ладонь под свитер, плавно провела пальчиками по обтянутой бархатом талии вампирши. Елену передернуло от неожиданного жеста, но Кортни, раззадоренная реакцией подопечной, запустила ладонь дальше под одежду, доставая до солнечного сплетения. — Увидимся послезавтра в восемь. На этой самой лестнице. — отодвигая чёрную прядь и дыша алкоголем, прошептала она, едва касаясь губами ушной раковины ошарашенной девушки. — Я буду ждать. Не подведи меня, Рози.. — Я поняла, — произнесла Елена одними губами, — до встречи. — Пока...— промурчала администратор, ослабив хватку. Выпутавшись из сетей блондинки, девушка отперла дверь и побежала вверх по ступенькам, придерживая ручку чехла, чтобы из-за спешки не выронить инструмент, и окидывая взглядом улицы, надеялась отыскать костёр рыжих волос. Впервые за несколько дней знакомства с вампиром, она чувствовала острое, но в то же время пугающе необъяснимое желание увидеть его, зарыться в заплатанной ткани пальто, забыв об отвратительном поступке во время заключения сделки. Сейчас он единственный, рядом с кем можно почувствовать себя в безопасности. Долго искать не пришлось. Бак, облокотившись о фонарный столб уже ждал ее, выпуская изо рта дым с отраженным электрическим светом. Спокойствие и легкая улыбка в миг спали с худого лица, стоило ему увидеть бегущую к нему взволнованную вампиршу. — Ты чего такая испуганная? Всё хорошо? — он отлип от столба, ловя ее за плечи и пытаясь поймать бегающий взгляд. — Да, всё замечательно. — девушка пыталась скрыть от парня нахлынувшую на неё тревогу, но тщетно. Он понимал, что творится внутри неё, через пальцы, всё ещё держащие ее плечи, чувствовал как колотится мертвое сердце, качающее чужие жизни, видел как дрожат ресницы, прикрывающие до жути испуганный взгляд. — Я заметил. Это Кортни тебя запугала? — Нет, она не при чем. — её грудная клетка от испуга настолько сжалась, что девушка стала заглатывать воздух. — Я играла в гримерке Кортни. Потом Отто пришёл. Там все участники группы были. Все слушали. — Тише, тише. — он гладил её плечи. —Вдох-выдох. Он тебя расспрашивал? Елена покачала головой. — Только дал рекомендации на счет выступлений. — Ладно. Но я с тобой пойду в следующий раз. — Ты с ума сошёл?! Он тебя увидит!— воскликнула девушка, округлив глаза и сама от себя не ожидая схватила его запястья, касаясь холодной мертвенно бледной кожи и шероховатой ткани перчаток без пальцев. — Я смоюсь, если надо. Но тебе одной находиться рядом с этой змеёй я не позволю. Это опасно. Пить хочешь? Я сока достал. Вишневого, как ты любишь. — Спасибо, я покурить хочу. — наливаясь краской сообщила девушка выпуская парня. — Как скажете, моя госпожа, — парень отпустил её плечи, — только смоемся отсюда. Елена молча кивнула и вампиры пошли прочь от района с неоновыми вывесками, стараясь избегать людных мест. Бак шёл впереди, оглядывая улочки и, убеждаясь, что за ними никто не следит, вел девушку дальше по дороге, освещённой старыми фонарями и мигающими вывесками закрытых на ночь магазинов. Вскоре они вышли в спальный район и, обогнув многоэтажку, остановились на небольшой детской площадке. Холодный ветер гонял одинокие листья и, вдоволь наигравшись, опускал их на ковёр из втоптанных детскими ножками рыжих пластин. Они потеряли былую яркость, оставив приятный травянисто-горький аромат, который становился ярче из-за спускавшейся с хмурых туч мороси. К дождевой свежести и листьям добавился аромат табачного дыма, выдыхаемого парой вампиров, что решили закурить с гравированной рисунком ворона зажигалки. Подрагивающие от пронизывающего холодом ветра утончённые плечи были укрыты старым пальто, согревающие в эти минуты лучше любых махровых одеял. Свободной рукой она расчесывала волосы, запуская в них тонкие пальцы и разделяла спутанные волоски на широкие пряди, скручивающиеся от влажного воздуха. Девушка выдохнув порцию дыма повернулась к партнеру, встречаясь взглядом с тёплыми янтарными радужками. — Что? — спросила она, заметив интерес Вкусного. — У тебя волосы такие красивые. Всё никак не вкурю, почему ты их прячешь. — невозмутимо дал ответ Бак и сделал затяжку. — А, это. Да так, привычка. Отец терпеть не может неопрятный вид, поэтому заставлял собирать волосы. Вот как в штатах научили, так и продолжаю собирать их в пучок. — Тебе удобно так ходить? — Не очень, если честно. — Ну я не отец, так что при мне можешь ходить так как хочешь. — — Даже голой. — добавил Бак, за что получил — Дурак. — оскорбленная и возмущённая наглой шуткой Елена начала бить друга снятой с макушки шапкой. — Знаю-знаю, тупая шутка, прости. — закрыв голову руками и ругая себя за длинный язык, свободный вампир защищался от безжалостного избиения. — Не прощу. — девушка надула губки и отвернулась, сложив руки на груди. Такой жест не мог не вызвать у бессмертного лёгкую улыбку и желание поднять настроение, отвлечь от негативных мыслей. — Ну пожаааалуста, Вишенка. — протянул парень, толкая её в бок. — Так уж и быть. По началу Елене было сложно смириться с тем ужасным поступком, перестать видеть в нем наглого похотливого мерзавца. Но со временем, замечая, как он интересуется её состоянием и поддерживает в трудные минуты, даря заботу и чувство безопасности, фон Ужасающая меняла своё мнение. Даже прикосновения и тупые шутки больше не внушали былого страха и тремора. Часть времени они провели за тихими разговорами, делясь тем, как проходили их ночи. Бак поддерживал любую тему, начиная от теории квантового бессмертия и заканчивая десятью лучшими способами приготовления пиявок. Елена внимательно слушала парня, замечая, как в такт движениям головы подпрыгивают длинные рыжие пряди и как на худом лице появляются ямочки, когда тот улыбается. Всё в нем твердило о хорошем расположении духа, но одно выбивалось из портрета счастливого юноши — стеклянные печальные глаза, в которых маленькими огоньками светился янтарь, будто кто-то за толстым оконным стеклом зажег спичку. Похоже, что многочисленные рассказанные им истории были для него яркими редкими вспышками в глубокой беспроглядной тьме боли и отчаяния, которые он скрывал за образом беззаботного шутника. Некоторое время он молчал, а потом, потупив взгляд на ботинки, тихо и уже спокойно обратился к девушке : — Слушай, Вишенка, я это... сказать хотел.. Не успел парень договорить, как небо разразилось громким карканьем, сигналом, что учителя и директор находятся недалеко от города и скоро окажутся в замке. Она отлипла от стены и выбежала навстречу Нуару, который плавно приземлился на предплечье Елены и, хлопая крыльями, что-то прокричал. — Ты видел взрослых? Где? — взволновано спросила та. Бак, почёсывая затылок, с особым интересом наблюдал за картиной, как вампирша начала гладить черепок на шее и разговаривать с птицей, будто понимая, что та ей говорит. — Перелетают Карпаты, значит. Время есть, но мало. Спасибо, милый. И ещё, я кажется видела... Не успела Елена спросить про Плагга, как тут же прозвучал громкий ответ. — Ай, бл@дь! Смотри куда паркуешься, п@дрила пернатая. — выругался Бак на ворона, решившего со всей силой, которой только может быть у птицы его размера, упасть на козырёк кепки и натянуть его на глаза вампира. — Бак, следи за языком! — девушка бросилась на помощь партнеру, пытаясь успокоить пернатого друга, который в свою очередь с особым удовольствием долбил клювом по голове рыжеволосого. — Плагг, хватит его клевать! — она принялась рукой отгонять разъярённого ворона, не заметив, как подошва ботинка соскользнула на камне, и она, зацепившись рукой за шею парня, навалилась на него всем телом и уткнулась носом в его грудь и кожей почувствовала небольшие катышки. Не давая девушке расстелиться на грязном асфальте, он придержал её за талию, глубоко внутри радуясь, что под предлогом помощи может обнять, дотронуться хрупкого тела и при этом не напугать девушку. — Ого, не снеси меня, тайфун. — смеялся парень, помогая ей подняться на ноги. Птица послушно перелетела на плечо покрасневшей Елены, которая, извиняясь, отстранилась от Бака. — За базар прошу прощения, мисс, просто я не люблю, когда мне по шапке бьют. Да, Плагг? — громко обратился вампир к ворону. В ответ он получил возмущенное хлопанье крыльев и агрессивный кар, на вороньем языке явно означающий что-то матерное. — Мальчики, не ссорьтесь. Вам ещё работать вместе. — и вампир, и ворон замолчали, вопросительно уставившись на черноволосую. — Да, Плагг и Нуар, я хочу попросить передавать мои сообщения Баку, а его мне. Времена сейчас нелёгкие, на нас охотятся истребители нечисти, а в замок прилетают учителя, поэтому нам необходимо держать связь. Поможете мне? — проговорила она, неловко улыбаясь. Вороны дружно закивали. — Питомцы-почтальоны, прикольно. — Друзья. — поправила Елена. — И ещё, Бак, воронов нужно поощрять сладостями, когда они приносят записки. Тараканы—самое то. Сейчас у меня их нет, но я угощу ребят в замке. — Оплата за связь получается, хех. — хмыкнул парень. — Ладно, достану что-нибудь. Только тараканов в глазури из личинок не обещаю. — Думаю, парни будут не против. Девушка уже собралась улетать, как вдруг, вспомнила, как появление пернатых не дало другу сказать что-то важное. Она решила напомнить об этом, но Бак только отмахнулся, издав нервный смешок, и отвёл глаза. — Да, нет, ничего. Хех. Я и сам забыл, че хотел сказать. Доброй ночи. — Ну ладно, доброй. Три пары крыльев скрылись в ночной черноте, оставляя раздосадованного Бака наедине с упущенной возможностью извиниться. Он облокотился о стену и, достав из внутреннего кармана пальто листок с портретом, грустно процедил, цепляя зубами новую папироску. — Эх, Лизи. Мне сейчас так нужен твой совет... *** В школьном дворе, окружённая ворохом листьев стояла изящная фигура в пурпурном одеянии. На первый взгляд её вполне можно было бы посчитать за статую, если не замечать монотонные движения метлы, собиравший пыль и остатки мертвых растений в небольшую кучку. Ее одиночество нарушил проходящий мимо блондин, несущий коробку с инструментами и чертежами. — Готика, ты не знаешь где Елена? Не могу её найти. — спросил Букварь у Готики, — Ещё бы я знала. — ворчала вампирша, не скрывая раздражения. — Она уже как полчаса должна здесь быть, а от неё ни слуху, ни духу. Вся в брата, улетит куда-то, а мне как всегда прикрывать приходится. Вот получит она у меня. — Вся в брата, говоришь. — задумчиво произнёс блондин, поправляя очки на переносице, — Может она тоже того, к парню бегает? — Ты чё, Букварь? — Готика чуть не выронила метлу, услышав догадку умника. — Я просто предположил. Не факт, что это так. — спокойно, как ни в чём не бывало, ответил фон Лебенлос и удалился. — Теперь мне интересно проверить этот факт. Девушка продолжила мести двор, перебирая и сопоставляя факты, гадая, куда Елена постоянно улетает. Тишину во дворе нарушили хлопанья крыльев.