Империал

Пока Фуллбастер занимался разбрасыванием повсюду дорогостоящих статуэток и прочих мелких миленьких вещиц, Скарлетт на секунду замерла за дверью —, а после застучала доспехами вниз по лестнице. Каждый раз, перед тем, как поставить ногу, Эрза замедлялась — чтобы не создавать лишнего шума и чтобы успеть подумать. Винтовая лестница лихой змейкой закручивалась вокруг центра башни. Куда ей сейчас идти, имитируя крайнюю занятость? А если ее поймает кто-то поумнее двух полумертвых служанок — поверит ли он ей? Мечница замерла на полушаге и, как вор, напряженно огляделась по сторонам. Ей-богу, атмосфера в этом замке не торжественная, не мощная и не величественная — она мертвецки прохладная и жуткая. Стараясь не издавать лишних звуков, Скарлетт начала аккуратно пятиться по лестнице назад, держась за шершавый каменный взвод. — А кто вы, можно, пожалуйста, узнать? — вкрадчивый и плавный, как шелк, голос за спиной (откуда только выскочил?), крепкие пальцы — на плечах. Эрза дернулась — сразу ударить и после молниеносно броситься по лестнице вниз, следуя приблизительно запомнившемуся маршруту, обеспечить проблемы Нацу и Грею, или же совершить попытку сказать ложь, которая единожды выиграла, как правда? — Помощница врача, — прикрывая глаза, то ли для того, чтобы казаться более милой, то ли для того, чтобы не видеть «поймавшего» ее следопыта, кем бы он там ни был. — А… — разочарованно-устало протянул неизвестный и словно бы вознамерился отправиться обратно наверх, как совсем рядом с ухом Титании прошуршало: — Странно нынче помощницы одеваются. Видимо, в замках и домах вельмож слишком уж много опасностей… — только Скарлетт успела подумать, что две девушки на входе слишком уж расслабили их бдительность, как вновь почувствовала слишком тяжелое касания и резкий порыв воздуха в лицо. Ступеньки перед глазами прокрутились вверх, по незащищенному месту на щиколотке ударило что-то тупое, и Скарлетт поняла: кто-то сбросил ее с лестницы. Грохот доспехов раскатился эхом по всем палатам западной башни. Грей насторожился. Это какая-нибудь ветхая декорация рухнула со своего постамента, или все же что-то случилось с его неизменной подругой в броне? Эрза казалась действительно сильной, да и Фуллбастер даже ее немного побаивался, когда дело доходило до дисциплины, но были еще каких-то два важных чувства… Первое было еще слишком туманным, а второе - уже. Что же случилось относительно недавно, но чего он уже не может вспомнить? Фуллбастер раздраженно потер лоб и быстро запихнул фотографию в карман, не заботясь ни о краже чужого имущества, ни о недавнем грохоте. Это кое-что очень важное. Грей хотел было уже развернуться на корточках, встать и рассмотреть подробнее то, самое дальнее окно, занавешенное и заставленное любым хламом, который только можно было найти в замке. Тут были и обрывки материй, и серебряные ложки, и горстка обугленной бумаги… Но не успел. Повернувшись, он лицом к лицу столкнулся с пустыми карими глазами, посеревшим лицом и жутким хрипом, который издавала королева. Фуллбастер не был из тех людей, которые поддавались необузданному страху, но на пару секунд сердце замедлило свой ход —, а после забилось в три раза быстрее. Грей нервно улыбнулся, и не отполз, а буквально отпрянул от блондинки. Та продолжала надрывать свой голос, еле двигать свои костлявые ноги с обвисшей на икрах кожей и слезящимися, красными от слез глазами смотреть на него — прямо в глаза. Фуллбастер прятал глаза, цеплялся взглядом за сломанные игрушки, битый фарфор, мусор и обрывки шелка и думал, что все это не дворец, не дворец, не дворец… Все это жалкая фальшивка, ни на что не годная фанерная пристройка. Даже королева — и та у них не настоящая, чего уж там говорить… И Фуллбастер решился — и посмотрел в бездонные глаза. Ничего страшного, в принципе, не произошло. Он не почувствовал леденящего страха или мурашек по коже — королева была не страшной, а просто испуганной и старой. А еще, — промелькнуло в голове — она была по-настоящему жалкой. — Хрупкой и невинной третья девушка была, Но в её руках хранилась целая страна.  — фальшивая королева дернулась, как на ниточках, и нахмурила брови, и напрягла голосовые связки, силясь что-то сказать. Она придерживала себя за грудь так, будто бы осколки ее дряхлых ребер дробили внутренние органы, растягивали своими обломленными концами сердце и торчали из груди нелепыми белыми костями. Королева пыталась что-то сказать — и кашляла, кашляла, кашляла, и все еще не захлебнулась в своем кашле. —  Королевский титул был Алисе этой дан, И никто не верил, что её слова — обман. — Королева наконец-то проковыляла через кладбище собственных вещей к Грею и попыталась уцепиться за его воротник (а может, она тянулась к горлу), и ледяной маг ловко отпрянул, высокомерно прикрыв глаза и, тем не менее, успешно лавируя между могилками разбитых и сломанных вещей. Если бы Эрза увидела его сейчас — непременно бы догадалась. —  Но боялась дико, что увянет красота, И разбила зеркало своё Алиса та. Только страх с осколками прокрался в сердце к ней, Пожирая её душу до скончания дней. — А королева ненавидяще закричала, в клочья раздирая свои голосовые связки. На последнем куплете Грей запнулся, широко распахнул глаза и, напротив, зажал уши — что это еще за ультразвук устроила здесь эта ненормальная? Фуллбастер оступился, запутался в тяжелом бархате снятых занавесок и почувствовал, как пол услужливо уходит у него из-под ног, а вот стена… А стены не было. Помнится, чуть раньше Грей зацепился взглядом за эту заваленную тканью раму — обычную, деревянную, такую, из которой зачастую вытягивают десяток-другой заноз. Кто же знал, что стекла в ней не было…