Я на дне.

17 мая. Мою комнату заливает душный дневной свет противного солнца, так, что мне сложно дышать: лёгкие размякли и словно превратились в пластилин. Конечно же, я решаю усугубить их состояние сигаретой. Прячусь от солнца на полу за кроватью, но не особо помогает: оно будто выжигает мой затылок. Чертова комната, которую я снимаю, кстати, за собственные деньги, находится на солнечной стороне. Смотрю на колени, на них - мой скетчбук. Изорванный и потрёпанный. Я пытаюсь черкануть в нем хоть что-нибудь, но я не могу. Не могу. Почему все говорят, что студенческие годы - самые лучшие и яркие? Если одна половина моих студенческих лет проходит в колледже, где я выполняю задания с полным отсутствием энтузиазма, а однокурсники - полные кретины и нарциссы (преподы, кстати, тоже); а другая их половина - на изнуряющей работе в попытках заработать хотя бы на еду; и! все это подпитывается полным одиночеством?! До сих пор пялюсь на страницу скетчбука. Не могу выжать из себя ни капли. Я допускаю такой вариант, что блеклые невыносимые задания преподов могли задушить мой истинный талант художника. Но если талант действительно истинный, а человек уверен в своем таланте, может ли иметь негативное влияние хоть что-нибудь на этот талант? Наверное, нет. А на меня влияет. Значит, я не уверена в своем таланте? Нет, нет, это здесь вообще ни при чем... Просто все навалилось. Я думала: Бостон, колледж, новая жизнь! Избавлюсь от тягостных обстоятельств: родители, школа дегенератов, Дарья с Томом... Да, я до сих пор не могу принять ту историю с любовным треугольником, в котором я по итогу оказалась лишней. Это вообще нормально, что парень влюбляется в двух подруг по очереди? Я не удивлюсь, если Том сейчас не с Дарьей. Мы с ней редко общаемся. Даже очень. Всего-то 2 созвона за весь учебный год. Она говорила, что у нее завал по учебе, и я говорила, что у меня завал по учебе. Это были чисто формальные разговоры: куча приторной вежливости и шаблонные вопросы по типу "как дела?" и "что нового?". Я знаю, мы отдалились друг от друга. Это всё дебильная гордость. На самом деле мне чертовски ее не хватает. О боже. Чёрт, чёрт, чёрт. Я плачу. Ненавижу. Ну вот, ещё несколько испорченных слезами листов блокнота. Мне через полчаса нужно быть на этой дурацкой низкооплачиваемой работе. Вдох, выдох. Нет, всё, стоп, Джейн. Нет, я не могу... со мной рядом ни Дарьи, ни Трента, ни вдохновения, ни денег, ничего!!! Ни-че-го!!! Это.. это истерика, мать её за ногу!.. Мои глаза застилает жгучая пелена слез, но сквозь нее я замечаю расплывчатый образ изуродованной карандашом страницы блокнота. Я только что оставила на нем кучу дырок и рваных полос... Сигареты кончаются. Боже, ну что же мне сделать?! Всё, хватит. Через полчаса у меня вечерняя смена. Я должна собраться. Пусть всё подождёт до завтра, надо умыться и... это что, телефонный звонок? Как ошпаренная несусь к трубке, надеюсь, это не ошиблись номером, и если это так, я повешусь нахрен. - Да? - Джейн, это ты? Трент? Серьезно? Обычно я ему звоню. Странно. Очень странно. - Нет, заместитель Люцифера. У него срочные дела, плетёт козни против небес. - Люцифер? Я что, уже умер? Ну конечно. Он пьян. - Нет, Трент, это я, Джейн. Я не смогу забрать тебя из бара или где ты там тусуешься, я живу в другом городе. Кажется, мой голос был слишком стальным. - А. Да я помню, помню... Я.. я хотел спросить.. да... хочешь, я заберу тебя ко мне 18 числа? Чёрт, ммм... 19. 19 числа? Он хочет отметить вместе со мной мой день рождения. Блеск. Конечно же, я хочу этого!!! Чёрт возьми, да он помнит! Ладно, я ещё поживу. - Хочу. Только протрезвей до 19 числа, ладно? - Идёт. Его "идёт" прозвучало слишком мягко. Это означает, что он улыбается. У моего брата всегда была теплая улыбка. - Трент? - Да, Джейн? - Спасибо, что позвонил. Мне приятно, правда. Сентиментальности? Серьёзно, Джейн? - Круто, что ты рада. Люблю тебя, Джейни. Сентиментальности? Серьёзно, Трент? Конец разговора. Стало ли мне легче на душе от него? Да, стало. Я увижу Трента. Может, даже расскажу ему обо всем на свете. Впервые за полгода самая искренняя улыбка расплывается на моем лице.