Knuxadow and all

      До начала аукциона оставалось не меньше часа, но украшенная богатой лепниной зала была заполнена под завязку. Тут и там мелькал блеск шелковых юбок, ажурных ребато и кружевных фрез, ручей голосов растекался меж будто античных скульптур.       — Ваша милость, лорд Шэдоу! — вскрикнул виконт, стоило лорду войти в шум яркой залы. Маркиза, подавшись вперёд, протянула гостю изящную руку.       — Виконт Додон, маркиза Руж, — отдав поцелуй, лорд устроился рядом с их столиком.       — Добрый вечер, милорд, мы как раз о вас говорили, — пролепетал толстый виконт, — давно ль вы вернулись?       — С полгода.       — Мы так долго вас ждали, милорд!       — Все думали, вы погибли в лесах Южного архипелага, что с вами было? — спросила маркиза, подхватил виконт: как же так стало? сколько вас не было с нами? Полгода иль год? А как вы там жили? как выживали среди дикарей?.. Вопросов десяток, другой и всё об одном. Лорд отвечал неохотно и без интереса крутил хрустальный бокал, точно за скукой скрывая какую-то тайну. Но свет со всем своим безразличием и был на то светом: ни маркиза, ни виконт никак не смолкали, едва успевая закончить очередную атаку.       — Не томите же, милый, мы так боялись за вас, совсем одного среди этих странных и глупых существ!       — Важно ли это? — наконец голос лорда стал совсем низким, — я жив и здесь с вами.       Почувствовав дым, виконт поднял глаза и вновь опустил, маркиза надменно хихикнула:       — Мы рады, что вы спустя месяцы, годы вернулись в лоно культуры, милорд.       — Благодать, вы здоровы, — лепетал виконт, — вспомним же вклад ваш в освоении этих дикарских земель.       Он поднял бокал, маркиза подняла тоже, лорд еле сдержал раздражённый смешок.       — За лорда! — сказали они и осушили бокалы.       — Прекратите, — протянул лорд, закрыв ладонью глаза, а после продолжил чуть тише, — я здесь совсем не за этим. Как хозяин аукциона, скажите, кончился смотр?       — Увы, милорд, — виконт развел руками, — однако если вы о чем-то конкретном…       — Говорят, у вас в коллекции есть Сокровище с острова Ангела.       — Я сожалею, — на снежном лице маркизы вытянулась улыбка, ладонь невзначай коснулась дорогого колье на груди, — но за Сокровище вам придется потягаться со мной.       — Уважаемый виконт, — сказал лорд, склонившись подальше от хитрой маркизы, — можем ли мы побеседовать наедине?       Виконт кивнул. Маркиза вновь улыбнулась.       Они вышли из света залы в тёмный двор.       — Продайте мне его, — вдруг пылко прошептал лорд. Опешивший виконт уставился на него снизу вверх и, чуть отступив, замолчал.       — Я заплачу, — продолжал лорд, — требуйте любую сумму, хоть сто, хоть двести, я выплачу, выплачу больше, чем Руж. Только велите…       — М-милорд, — начал виконт, — я…       — Я заплачу два, в три раза больше, лишь прошу, не выставляйте его, — лорд вдруг схватил пухлую руку и — виконт уж совсем растерялся — потянул на себя. Виконт видел его словно впервые, растерянным, будто напуганным: во всегда равнодушных, прохладных глазах ныне пылал нездоровый костёр — лорд волновался и с тихой тревогой в нахмуренном взгляде сжимал вспотевшую толстую руку. Он ожидал слова виконта.       — Б-боюсь, — набравшись смелости, сказал виконт, — боюсь невозможно. Не сочтите за непочтение, лорд, я не имею права. Аукцион есть аукцион, к тому же, это было бы подло…       — Виконт, прошу вас…       — Милорд, маркиза Руж и другие, все ждут, и я не смею обманывать их…       Лорд, громко выдохнув, бессильно отпустил руку.       — Благодарю, — сказал он и, развернувшись, исчез среди пестрых юбок, парчовых дублетов и приятных глухих голосов.       Лорд выиграл.       Сто тысяч фунтов! пронеслось по зале сразу после открытия лота. Десятки озадаченных взглядов метнулись к нему. Сто тысяч фунтов, повторил лорд, свои же глаза устремив к хозяину аукциона. Маркиза смолчала. Ударами тянулся отсчёт, молоток громким стуком упал, как вердикт. Маркиза пожала плечами.       — У меня к вам просьба, — после аукциона лорд обратился к виконту.       — Просите, чего пожелаете, — услужливо поклонился виконт.       — Я пропустил смотр, могу я увидеть свой лот?       — Всенепремейннейше, лорд, всенепремейннейше.

***

      В комнате тихо, шепчутся занавески. В растёкшемся, словно кисель, огоньке красной лампы, в самом центре покоя лежит человек. Лежит неподвижно на пышной богатой постели, расслабив крепкие руки, сложив голову на подушках. Его ярко-алые волосы тщательно вычесаны, плечи, шея и лоб украшены изумрудными лентами, на запястьях сияют золотые браслеты. От левой лодыжки к дальней стене тянется тяжёлая цепь.       Что они с тобой сделали, шепчет Шэдоу, осторожно ступая сквозь тишину. Он слышит дыхание, что слышал в шуме тропических ливней, видит лицо, что мелькало ещё среди дикого леса, что играло нежной улыбкой в искрах ночного костра. Видит ресницы и рыжие брови, волосы алые, как цветы гиацинта, видит сильные руки, что не раз ловили, спасали его в горах островов.       Что они с тобой сделали — вопрос исчезает в холодном молчании. Как же тебя поймали — растворяется в стенах, подушках, белье. Внезапно слабые ноги не держат его, Шэдоу, согнувшись словно от раны, опускается на колени, прижимает руки к груди и, дав слабину, припадает щекой к шелку подушек. Прости меня, шепчет он, прости, прости меня, шепчет в тёплую ткань, шепчет, как мантру, не надеясь на милость. Я виноват, я оставил и бросил, успевает сказать, и сил не хватает — Шэдоу даёт себе волю.       Покой всё также безмолвен.       Вдруг Шэдоу поднимает глаза. В растёкшемся, словно кисель, огоньке красной лампы его встречают ресницы, рыжие брови, пустые глаза. И улыбка, что помнит их тёплые ночи.