Like lovers do

— Порш?.. Это ты оставил свет в прихожей? — Да, — глухо доносится из комнаты.       После того, как Че заснул, Порш ещё посидел с ним некоторое время, а затем решил, что пора бы возвращаться туда, где ему и следовало быть… Сказка кончилась. Пита дома не оказалось, — снова мучает там тебя, так что Порш, утомленный событиями прошедшего дня, на автопилоте добрался до своей узкой тахты и просто рухнул на нее ничком.       Как ни странно, сон не шел к нему. Но усталость была такой силы, что Порш даже не подумал вспомнить: во рту не было ни крошки с часу дня. — Порш, а ты… ты разве уже… всё?       Очевидно, Пит не знает, как правильно задать вопрос, подозревая неладное. — Ага… всё, — Порш лежит на боку, отстранённо глядя мимо Пита. — Ну, хоть заплатил? — Угу. — Прилично? — Да. — Ладно. Тогда… отдыхай.       Порш молчит, и Пит совершенно верно истолковывает это молчание. — Порш, что случилось? Замалчиваешь что-то, да?       В ответ хмурятся, но по-прежнему безучастны. — Порш. Давай — как есть… Влюбился?       Пит… не начинай.       Желая показать, что не намерен откровенничать, Порш отворачивается к стене. — Ясно… Чёрт, Порш! Я же предупреждал тебя: никаких влюбленностей в клиентов. У вас должны быть, как бы это ни двусмысленно звучало в реальности, исключительно рабочие отношения. — Серьезно? — оглядывается Порш через плечо, — прямо как у вас с Вегасом, да? Который тоже был твоим клиентом. Если ты не забыл.       Пит отводит взгляд: — Я сегодня сказал ему, что не уверен в… «нас».       Поршу плохо. Голова мало что соображает. Но он догадывается, что в данный момент Питу требуется дружеское плечо. Поэтому он принимает сидячее положение, опирается спиной на стену и кивает другу, чтобы тот сел рядом. — Что он сделал? В очередной раз перегнул палку?       Пит пользуется приглашением и, задевая плечом Порша, отвечает: — Да ничего он не сделал. Во всяком случае, ничего из того, чего не было раньше. — Так в чем дело? Почему ты не уверен в «вас»? Говорил, что любите друг друга… Любовь прошла?       Пит качает головой. — Ну, а что тогда? — Понимаешь, — Пит запрокидывает затылок, — мне всё больше и больше начинает казаться, что он… как бы это объяснить… короче, что он использует меня, чтобы любить себя.       Порш непонимающе хмурится, слова Пита болезненным эхом отдаются в голове и груди. — Э-э… Подожди. Это как? — А вот так. Говорю же: сам не понимаю, как это объяснить. Просто ощущаю себя в отношениях именно так… я перестал чувствовать, что он любит меня. Но зато постоянно ловлю себя на мысли: благодаря тому, что я практически всё позволяю ему, он тупо тешит самолюбие… вернее, себялюбие.       Порш косится на него: — Разве всё, что вы с ним делаете, не по обоюдному согласию? — Так-то оно так. Но… не знаю. — Что он ответил? — М? — Ну, ты сказал ему, что не уверен в вас. Он что на это ответил? — Ничего. Встал с постели и закурил. Потом отвёз меня до дома. — Цену себе набивает? — слабо усмехается Порш.       Пит пожимает плечами. — А ты сам? Ты в своих чувствах уверен? — Да. — Тогда спроси его обо всём прямо. Если он просто делает тебе мозг, а сам рядом до поры до времени — чем быстрее ты с этим покончишь, тем быстрее переживёшь.       Пит криво усмехается: — Это когда ты у нас таким опытным в отношениях успел стать?       Порш краснеет, пихая его локтём. — Ну ладно. С Вегасом я и правда поговорю… наберусь смелости и поговорю… Ты-то как умудрился, а? Сам меня убеждал, что просто спишь с ним за деньги. А теперь что?       Порш накрывает голову руками, подтягивая колени к подбородку: — Там так всё сложно. — Он знает? — Да. Я сказал ему, что люблю.       Пит хлещет себя по лбу: — Ну ты даёшь, чувак! Вы неделю знакомы, ты чем думал? Да у него таких влюбленных в него, как ты, знаешь сколько?       Порш качает головой: — Нет, Пит. Ты, может быть, удивишься, но нет. Там действительно очень сложная ситуация.       Пит бы, может, ещё что-то спросил, но живот Порша урчит на всю комнату. — Голодный?       Порш отмахивается: — Завтра поем. Сегодня вряд ли кусок в горло полезет.       Пит встаёт: — Нет уж. Спать под такие звуки я не собираюсь. Сейчас что-нибудь соображу нам.       Порш только и может, что с благодарностью улыбнуться: как бы Питу ни было тяжело самому, он всегда находит в себе силы позаботиться о других.       После ужина Порш ещё долго мается без сна, листая сайты с информацией про ПРЛ.       «Зацикленность на одном объекте».       «Навязчивые идеи».       «Селфхарм».       «Ранимость».       «Немотивированная агрессия».       «Склонность к суициду».       Порш резко гасит экран телефона.       Нет. Он больше не будет искать про диагноз Кинна и его симптомы в интернете. Это глупо. Он будет верить Кинну. Кинну, который живёт со всем этим долгое время. И который лучше знает, что с ним.       А ещё ему не дают покоя слова Пита.       Утром Порш просыпается, твердо зная, что нужно Кинну, кроме терапии и заботы. Уже через полтора часа он стоит у дверей его палаты. Она открывается, и в больничный коридор выходит мужчина лет шестидесяти, но очень крепкий на вид, и по чертам его лица несложно угадать, кем он приходится Кинну. — А вы кто? — спокойно, но строго обращается он к Поршу. — Это ко мне, папа. Не волнуйся.       Порш делает wai, мужчина в ответ лишь кивает, а Кинн жестом приглашает Порша внутрь. — Привет, — Порш, немного нервничая, суёт руки в карманы, — вижу, ты совсем уже в порядке. Это хорошо.       Кинн улыбается, беря Порша за руку: — Как твой брат? — Тоже лучше… Я, это, — Порш подаёт ему конверт, — вот. Возьми. Мне же теперь это ни к чему… Да ты и сам знаешь, — Порш, кусая губы, качает головой. — Я теперь точно твой пожизненный должник. — Порш… — Стоп, — Порш снова качает головой, — дай мне сказать, хорошо? А то я и так волнуюсь.       Кинн одобрительно кивает, а Порш кладет конверт на тумбочку и берет вторую руку Кинна в свою. — Мое признание ни к чему тебя не обязывает. Не нужно любить меня в ответ. Необязательно. Но вот что я тебе скажу, Кинн, — Порш на мгновение закрывает глаза, а затем распахивает их и смотрит прямо, без единой тени сомнений, в самые добрые глаза на свете: — Используй меня, чтобы любить себя.