Цветок папоротника

Назвать дипломатическими переговорами эту базарную перебранку язык не поворачивался. Король Трандуил, с трудом сохраняя невозмутимо-неприступный вид, в десятый раз ледяным голосом повторял послу из подгорного королевства те условия, на которых Эрин Гален согласен поддерживать подобие торговых отношений с Морийским царством. — Доспехи и оружие, созданные руками наших мастеров, соответствуют требуемой цене. — Втридорога заломленной цене? — соболиная бровь Трандуила плавно и изящно поползла вверх. Пронзительные изумрудные глаза вперились в с трудом различимое в зарослях бороды лицо посла. Наугрим требовали в уплату за столь необходимое эльфам оружие право три луны заготавливать древесину, дичь и пушнину в Лесном королевстве, и Ар-Трандуил не сомневался в непревзойдённых способностях этих бородачей за означенное время оставить от древней чащи одни пеньки. — Если эта цена кажется Его Величеству столь непомерной, то он может вооружить своих воинов палками и камнями, а вместо доспехов заворачивать остатки своей армии в буковые листья! Градус переговоров повышался с каждым сказанным словом, но Трандуил, стиснув зубы, из последних сил держал себя в руках, понимая, как важен для них сейчас этот договор. После гибели отца и потери едва ли не двух третей лихолесского войска в битве при Дагорладе, молодой король не мог позволить себе оставить королевство без должной защиты, а воинов без вооружения, но и разрешить гномам варварскую вырубку векового леса было бы самым настоящим преступлением. Эрин Гален был для его народа домом, а дом необходимо защищать. Солнце давно уже скрылось за Туманными горами, а переговоры так и не сдвинулись с мертвой точки. Трандуил прекрасно понимал, что подгорному королевству древесина необходима ничуть не меньше, и уходить с пустыми руками они явно не собираются, впрочем, как и идти на уступки. Посол, кажется, по пятому кругу принялся пространно нахваливать великолепное мастерство их кузнечных мастеров, словно был простым торговцем из Эсгарота. Трандуил в своей величественной манере откинулся на спинку кресла, изображая ленивую заинтересованность на лице. Договор был важен и для Эрин Гален, но сейчас король думал совсем не об оружии. Он уже пропустил семейный ужин с сыном и представлял, как, должно быть, расстроился его эльфенок, наверняка он так ничего толком и не поел. Завтракал король обычно рано утром в одиночестве, предпочитая в тишине своих покоев разобраться с документами, обед почти всегда проходил в обществе советников, вождей лесных кланов или отличившихся воинов, а ужин был маленькой семейной традицией: только отец и сын, и каждый вечер маленький Леголас ждал своего отца в королевских покоях и очень расстраивался, если тот задерживался. Ар-Трандуил — грозный король Зеленолесья и сам с нетерпением ждал наступления вечера, скучая по сынишке. Эльфенок был его отрадой, маленьким нежным комочком счастья, лучиком света, согревающим его заледеневшее, скорбящее по потере жены сердце. — Аранен, вам давно уже пора спать, — Галиону с трудом удалось выкупать непоседливого эльфенка и уговорить его выпить хотя бы теплое молоко с медом. — Нет, Галион, мне пора будет идти спать, когда вернется ada, — Леголас в длинной ночной тунике снова подпрыгнул на кровати отца, сжимая в руке деревянный меч и представляя, что разит им невидимых врагов. — Я вчера слишком быстро уснул, и аdar не успел дорассказать мне, как лорд Глорфиндел убил сотню орков и победил целого балрога. Принц, уже сотню раз слышавший рассказ про падение Гондолина, замахнулся мечом и с победным кличем снёс воображаемому демону голову, но вот беда — запутался босыми ножками в простыне и совсем неграциозно шлепнулся в пуховую подушку. — Это не эльфенок, а самый настоящий орчонок, — Галион осторожно обезоружил Леголаса и наконец уложил его в постель. — Вот и ada так иногда говорит, только я эльфенок, честно-пречестно. — Леголас высунул из свернутого наподобие кокона одеяла любопытный нос. — Ты расскажешь мне про лорда Глорфиндела? Это моя любимая история, только ada ее не очень-то любит, говорит, что этому Глорфинделу нужно было лучше следить за своими золотыми кудрями и тогда балрог его бы за них не схватил. — Думаю, что Его Величество так сказал только потому, что один непоседливый аранен очень не любит расчесывать волосы. Галион потрепал Леголаса по лохматой макушке и начал было пересказывать историю падения дивного Гондолина, но, дойдя до битвы Глорфиндела с балрогом, обнаружил, что эльфенок уже спит, сжимая в маленькой ладошке рукоять деревянного меча. Галион и сам почувствовал, что готов свалиться прямо тут — в конце концов присматривать за шаловливым эльфенком, пожалуй, сложнее, чем сражаться с балрогом или ворочать бочки с вином. Галион задул свечи и вышел из спальни, тихо прикрыв дверь. Леголас повернулся на бок и обнял свой меч, ему снилось что-то совсем непонятное. Сначала это был лорд Глорфиндел, которому огненный балрог, высунув от усердия раздвоенный язык, расчесывал золотые локоны и убеждал его голосом Галиона в важности ухода за волосами, потом приснилось море, про которое Леголас совсем недавно прочитал в одной толстой книге, а потом, как и каждую ночь, он снова оказался один в темном лесу рядом со старой крепостью в Ирисной низине, и липкий ужас, сочащийся изо всех щелей, сковал его тело и заставил задохнуться в крике. Леголас проснулся, сбивая в панике ногами шелковые простыни, спальня отца тонула во мраке, не горело ни одной свечи, даже угли в камине не давали ни капельки света, а самого отца нигде не было. — Ada! — Леголас сжал свой деревянный меч в ладошке, готовясь храбро отразить нападение неведомых тварей, притаившихся в темных углах и под кроватью. Каждую ночь, с того страшного дня, когда не стало его драгоценной naneth, ему снился этот кошмар, каждую ночь он просыпался с криком, но в спальне всегда был отец, он спал рядом, отгоняя ночные кошмары, успокаивал и защищал. Отчего же сегодня отца не было и не горело ни одной свечи? Эльфенок, не раздумывая ни секунды, гонимый страхом, спрыгнул с кровати и со всех ног бросился прочь из темной спальни. — Ada! Ada! — глотая слезы, спотыкаясь и путаясь в слишком длинной ночной тунике, босоногий эльфенок бежал по коридорам и мостикам, но перед дверью в зал советов остановился всего на мгновение. Отец строго-настрого запретил ему даже приближаться к наугрим и, как бы эльфенок не умолял хотя бы посмотреть на бородачей одним глазком, решение короля обжалованию не подлежало. — Аda, — всхлипнул малыш и, взвесив все «за» и «против», толкнул тяжелую дверь, протискиваясь в зал советов. После полумрака коридора Леголас на долю секунды замер на пороге, жмуря сонные глазенки как маленький совенок. В зале повисла тишина. Гости из Мглистых гор никогда прежде не видели детей Народа Звезд и теперь замолчали, разглядывая маленького принца, а малыш жадно разглядывал их с ничуть не меньшим любопытством. Слезы на его бледных щечках высохли, оставив влажные дорожки, и Леголас попытался выпрямиться и гордо вздернуть подбородок, чтобы хоть немножко походить на своего царственного отца. — Это прям самая настоящая борода? — малыш, путаясь в длинной тунике, подошел к старейшине гномов и с улыбкой протянул к нему крохотные ручки. — Можно потрогать? Трандуил замер, похолодев от ужаса и, казалось, слился с каменной стеной грота, когда посол Мории с улыбкой поднял его драгоценного маленького сынишку на руки. — Настоящая! — Леголас, не замечая, как побледнел его отец, с озорным смехом запустил крошечные пальчики в густую бороду и даже для убедительности подергал жесткие волосы. — А я никогда не видел детей Ауле, только на картинке, Mae govannen. Меня зовут Лаэголас. А это у тебя что такое? Можно я посмотрю? Ловкими маленькими пальчиками эльфенок извлек из бороды гостя серебристый медальон с маленькой гравюрой внутри и быстро справился со сложным механизмом застежки. — Это мой сын. Трор. Видишь, он такой же маленький, как и ты, — старейшина нежно провел пальцем по крошечной гравюре. — Здорово-то как. Но ты в следующий раз возьми его с собой, ладно? — маленький принц зевнул, потерев кулачками сонные глазки, и, к ужасу отца, прижался крохотной щечкой к щеке гнома. — Мы бы поиграли с ним, а то мне совсем не с кем играть. Эльфенок не спешил слезать с рук гостя, рассматривая его суровое, смуглое лицо и богатую одежду. Устроившись поудобнее в крепких руках гнома, малыш, напевая детскую песенку, принялся заплетать тонкие косички в густой бороде. Удивительное дело, но непоседливый эльфенок, которого невозможно было оставить ни с одной из нянек, уютно устроился на руках у чужого гнома, и вскоре его веки отяжелели, а дыхание выровнялось. Леголас уснул, сжимая в одной ручонке свой деревянный меч, а в другой медальон гостя. — Возвращаю тебе твое сокровище, король леса, — старейшина гномов бережно передал свою драгоценную ношу королю Трандуилу, и тот поспешил завернуть сына в полу плаща, пряча эльфенка от любопытных глаз. В зале больше никто не посмел повысить голос, король, покачивая сынишку на руках, говорил тихо и уже готов был пойти на условия Мглистых гор, когда старейшина гномов вдруг сам пошел на уступки и снизил количество древесины, требуемой за доспехи едва ли не вдвое. Леголаса этой ночью больше не тревожили кошмары, малыш спал, свернувшись комочком под боком у отца, а когда солнце поднялось над лесом и заглянуло в окно спальни, эльфенок потянулся и лениво приоткрыл один глаз. — Ты сердишься на меня, ada? — малыш приподнял голову, заглядывая отцу в глаза, но в ту же секунду заметил на подушке маленький клинок в украшенных голубыми камнями ножнах. Не игрушечный деревянный меч, а самый настоящий… гномья работа! — Нет, penneth, совсем не сержусь, — Трандуил рассмеялся, с любовью глядя, как крохотные ручки уверенно вытаскивают из узорных ножен подарок старейшины гномов.