***
Всю неделю после инцидента Чхве Хан жил в замке. Ему дали лучшую комнату, которую только могли найти, он ел великолепную пищу, носил чистую одежду и чувствовал себя словно в раю. Точнее, чувствовал бы себя словно в раю, если бы не отчаяние и горе, надежно поселившееся в его сердце. Он просто лежал на шикарной кровати с белоснежными простынями, ни о чем не думая. Затем, устав, он шел во двор и яростно тренировался до изнеможения. А тем временем принц готовил церемонию награждения. Он сообщил Чхве Хану, что его ждет огромная награда, что он получит свой дом. Он представил ему шебутного дворецкого с рыжими волосами, не умолкавшего ни на секунду. Чхве Хан практически не отвечал ему, но… — Господин Чхве Хан, вам принести воды? Или, может быть лимонад? А полотенце нужно?.. Не смотрите на меня так, я пошел за лимонадом! Ханс сбегал, на самом деле совсем не испугавшись тяжелого, ледяного взгляда Чхве Хана, а затем возвращался снова. На самом деле Чхве Хан чувствовал себя гораздо лучше в его обществе. Хоть он и не хотел больше открывать свое сердце — оно все равно предательски тянулось к людям. А после церемонии награждения он переселился из дворца в свой новый дом… Точнее особняк. Трехэтажное огромное здание бежевого цвета с синими крышами за золотыми воротами выглядело одновременно просто… Но и богаче любых особняков вокруг. Перед домом и позади был небольшой парк с фонтанами, фонарями и аккуратными кустами. Альберу сказал, что раньше этот особняк принадлежал одному разорившемуся дворянину — теперь он стоит бесхозный. Поэтому его передали новоиспеченному Герцогу в качестве награды… «Он слишком большой.» Тогда Чхве Хан удивился, не понимая, как он должен разбираться с ним, а также с другой наградой, но теперь…***
«За домами дворян ухаживают рабы.» Теперь Чхве Хану все было ясно. — Тогда я возвращаю Ханса вам. И я не собираюсь покупать рабов. Чхве Хан дотронулся до рукояти меча. Возможно, его сейчас попытаются убить. Возможно, он совершает ошибку… Но Чхве Хан не собирался потакать рабству. Лишению человека самого главного, что у него есть. Свободы. Взгляд Альберу похолодел. — Вот как? Ты против рабства? Чхве Хан упрямо смотрел вперед, слегка достав меч из ножен. — Да. И либо вы отпускаете меня, либо… Я прорвусь с боем. Альберу проследил все тем же ледяным взглядом, как Чхве Хан встал со своего кресла, полностью вынимая меч, окутывая его аурой, а затем… Яркая, искренняя, расслабленная улыбка осветила его лицо. — Я рад, что я в тебе не ошибся.***
Альберу и Чхве Хан сидели в тишине. После того, как Чхве Хан понял, что Альберу его просто проверял, у него словно груз с сердца свалился — очередное предательство судьбы, в которое он уже успел поверить, обернулось ложью. Альберу не был сволочью, спокойно торгующей людьми. Чхве Хан не потерял дружбу с человеком, едва решив поверить в него. Допив кружку чая, Альберу начал говорить. — Первое, что я хочу сказать — ты не должен говорить никому, кроме меня, что ненавидишь рабство. Это опасно. И когда я говорю так, я имею ввиду смертельно опасно. Чхве Хан нахмурился. Слова Альберу звучали несколько… Параноидально. — Почему? Разве я не могу иметь своё мнение? Вопрос Чхве Хана был абсолютно естественен, однако… — Ахахаха! Внезапно раздался громкий смех. Альберу смеялся до слез на глазах, держась за живот. — Мнение… Конечно… Он вытер слезы с глаз, после чего ярко улыбнулся. — Мы живем в мире, где за твоё мнение могут тебя убить. Та утопия, которую я описал раньше — это все правда. Эту систему годами выстраивал род Кроссманов, но… Альберу нахмурился. — Кое-что изменило это. Пока что я не могу тебе все рассказать — не потому что не доверяю, просто не буду делать это здесь. Такую информацию нужно сообщать с большим уровнем защиты. На лице наследного принца не осталось ни следа былой улыбки. — Пока что тебе следует вжиться в дворянское общество, и первое, что ты должен сделать — приобрести рабов. Иначе кто-нибудь может подумать, что ты против. Альберу потянулся к пространственному карману, и достал оттуда три предмета, протянув их Чхве Хану: небольшой мешочек, заламинированный фиолетово-золотой лист и странную золотую плитку. — На содержимое кошелька купи не менее четырех рабов. Не жалей денег, от этого зависит твоя репутация. Было бы хорошо, если бы ты купил больше, но… Если ты не можешь, не заставляй себя. Четырех будет достаточно. Чхве Хан открыл мешочек и широко распахнул глаза: он был доверху наполнен золотыми монетами. — Листок — приглашение на закрытый аукцион для знати. Купи какого-нибудь бывшего рыцаря, боевого слугу. Я думаю, ты будешь способен отличить сильного бойца. Из него выйдет хороший боевой товарищ и союзник… Альберу нахмурился и еле слышно добавил. — Иногда мне кажется, что они что-то с ними делают… Но на наркотики это не похоже… «Наркотики?..» Чхве Хан не мог осознать происходящее. Он жил в этом мире уже столько лет, не понимая, в каком аду оказался, а теперь… «Похоже, я в самом эпицентре.» — Золото у тебя в руке — золотая плита королевской семьи. Ты можешь купить на неё всё, что угодно. Используй её на аукционе. Так ты сможешь перебить любую ставку, приобретя лучшее, что только захочешь, и одновременно поднимешь мою репутацию. Дворяне начнут думать, что я очень щедрый, и чаша весов их оценки кандидатов начнет перевешивать в мою сторону. Аукцион пройдет третьего июня… До тех пор посети свои земли и прикажи рабам привести особняк там в порядок. Затем возвращайся сюда свитком телепортации — позже я дам его тебе. Первого августа пройдет праздник, на котором ты должен будешь обязательно присутствовать…***
Чхве Хан стоял на площади, озираясь по сторонам. Это было страшное зрелище. Люди ходили, смеясь и выбирая живых людей, словно овощи на рынке. — Нет, у него волосы фиолетовые! Это меня раздражает. Давай возьмем того, темненького… — Он умеет читать? Как у него с математикой? — Она готовить умеет? А убираться? — Я могу опробовать товар? Она красивая… Чхве Хан вздрогнул, услышав последнюю фразу. Он с трудом удержал себя от того, чтобы выхватить меч. Вместо этого он обернулся… И застыл. Это было страшнее всего. Он уже замечал это, но… Люди, покупавшие рабов, были спокойны, весело приобретая новую вещь… Но и рабы не были в шоке или ужасе. Со спокойными лицами они стояли, поворачиваясь, когда требуют, рассказывая о себе, словно ничего особенного не происходило. Словно все было в порядке. Альберу рассказывал об этом. «Рабство — это самая обычная вещь. Все привычны к этому, лишь немногие считают иначе и они… Они жестоко платят за это.» По его словам, рабы считали, что заслужили то, что имеют. Они не противились своей судьбе, не считая себя людьми такими же как те, кто покупал их. Но все же кто-то из них мог быть опечален, что их купил человек, который им не нравится, они могли отлынивать от работы и что-то просить. По словам Альберу, дела с рабами с аукциона обстояли гораздо хуже. «Что же он имел ввиду?..» Чхве Хан медленно пошел вперед, проходя ряд за рядом. Слуги, няни, повара, секс-игрушки — рабы здесь исполняли самые разные обязанности. Чхве Хан медленно брел вперед, не зная, с чего начать. — Взгляните, он из племени волков! Ему 13, он вырастет очень сильным. Очень удачный лот. О, я вижу, кто-то поставил 10 монет! О, двенадцать! Кто даст больше? Чхве Хан, услышав о зверином племени, о котором так много читал в детских рассказах, резко обернулся. На помосте справа, где проходил мини-аукцион, стоял сероволосый высокий парень. Он был одет в белую рубаху и черные штаны, а его руки были скованы кандалами. Он растерянно озирался по сторонам, словно не понимал, что здесь делает. Порой он дергался, оборачиваясь куда-то назад. — Двенадцать раз! Двенадцать два!.. Ооооо, 50 золотых монет! Кажется, у нас есть победитель! Чхве Хан посмотрел вправо, где деревянную табличку поднял упитанный мужчина… «Тварь.» Глаза Чхве Хана загорелись ненавистью. Упитанный бородатый мужчина ухмылялся, смотря на мальчика на помосте, смеряя его похотливым взглядом. Чхве Хан протянул руку к кошельку и приложил к магической деревянной табличке, которую ему выдали на входе на рынок семьдесят золотых монет. Цифра высветилась на ней, и Чхве Хан поднял табличку. — Ого, семьдесят монет! Раз, семьдесят монет два, семьдесят монет три иииии…. Мужчина справа со злостью обернулся на Чхве Хана. В ответ он холодно улыбнулся, не скрывая ярость. Мужчина вздрогнул и отвернулся. — Продано! Подойдите за покупкой. Аукционист улыбался, пока Чхве Хан шел к «прилавку». Когда Чхве Хан поднялся, чтобы забрать своего первого раба, маленького 13-летнего мальчика, он чувствовал себя странно. А затем, когда он уже спускался, держа в руках бумагу, где было написано, что имя его собственности — Лок… — Бра… Хозяин, пожалуйста! Там мои братья и сестры! Прошу… Мальчик замолчал, должно быть понимая, что у его владельца может не хватить денег. И что он может не пожелать покупать их. — Их десять, и когда мы вырастем, мы все будем очень сильными! Потом они будут гораздо дороже, да и вообще… — Аукционист, сколько будут стоить все его родственники? Тот замер. Затем он неуверенно сказал. — Я… Я должен провести аукцион и… Чхве Хан холодно улыбнулся. — 700 монет хватит? Мне кажется, никто не заплатит тебе больше. Повисла тишина. Было очевидно, что никто из присутствующих не был готов платить такие деньги. — Х-Хорошо… Вот документы… Чхве Хан вырвал пачку листов из рук аукциониста, после чего дождался, пока ему приведут детей. — Идем. В принципе, он только что перевыполнил план. Можно было уходить. Чхве Хан хотел быстрее убраться из этого адского места, пока он не… Его глаза зацепились за что-то справа. — Черт. Два ребенка, мальчик и девочка, стояли у дороги. На земле рядом с ними стояла табличка с надписью «пять монет каждый». Чхве Хан молча подошел к продавцу, сидящему рядом на стуле, и протянул десять монет. — Ох, наконец-то! Спасибо. Продавец радостно подскочил — судя по его реакции, никто не желал покупать двух маленьких детей. Едва забрав монеты и протянув два листа бумаги, он поднялся, забрал свой складной стул и ушел. Дети настороженно смотрели на Чхве Хана. Особенно настороженно смотрела сероволосая девочка. — Зачем ты нас купил, ня? Скорее всего, она не ожидала от него никаких хороших намерений. Вереница детей-рабов насторожила бы любого здравомыслящего человека… Вот только откуда в ней столько адекватного мышления? — Будете делать уборку… Чхве Хан сделал небольшую паузу. Он не был уверен, как разговаривать с рабами. Однако… — Меня зовут Чхве Хан, приятно познакомиться. Он попробовал улыбнуться. Он не собирался прогинаться под этот мир и его законы. Девочка в удивлении распахнула глаза, а красноволосый мальчик осторожно выглянул из-за спины, судя по всему, сестры и заинтересованно сказал. — У тебя необычное имя, ня!.. А меня зовут Хонг. А нуну — Он… Непроизвольно улыбка Чхве Хана, ранее вымучанная, стала искренней. — …Меня зовут Маес… — А я — Дени! — Флора! — Хантер… — Луиза. — Луис. — Иан! — ..Джейс. — Эверетт! — …Санди. Дети наперебой кричали свои имена, окружив Чхве Хана.***
Чхве Хан лежал в кровати, мысленно ругаясь на себя. Он сходил на рынок за рабами, способными прибраться в особняке на земле, которая теперь принадлежала ему. Он еще не видел это здание, но, по словам Альберу, оно было ещё больше того, где он сейчас находился, да ещё и было в весьма потрепанном состоянии. И что он сделал? Купил кучку детей. Конечно, он не мог поступить иначе. Да и в его сердце теплился огонек жизни, почти погасший после произошедшего с ним, когда он видел, как знакомились дети-волчата с теми, кто внезапно признались в том, что тоже были зверолюдьми. Он и Хонг принадлежали племени котов. В отличие от волчат, которые смогут преображаться еще совсем не скоро, они были действительно… Котятами. Едва войдя в дом, они попросили разрешения преобразиться. Остаток вечера Чхве Хан провел в зале около камина, окруженный детьми, не верящими своему счастью. Чхве Хан сказал им, что они вольны делать всё, что хотят, и он не собирается чего-либо от них требовать. Но тем не менее… «Я должен пойти и купить кого-нибудь взрослого.»