Семь первых поцелуев

      Иноске старался не забивать себе голову тем, что Танджиро по соседству буквально не отлипал от своего телефона, беспрестанно печатая что-то, хмурясь или задумчиво вчитываясь в нечто по ту сторону экрана. Следующим и завершающим экзаменом следовал японский — самый важный из всех — и разбег между ним и математикой был совсем не велик, поэтому решено было начать занятия раньше, пока у Хашибиры имелось свободное время. И вот сейчас вместо того, чтобы сосредоточиться на правилах и определениях, Иноске постоянно отвлекался на безвылазно сидящего в телефоне Камадо. И кто же такой важный ему там написывал? Думая, что сойдёт с ума, если не спросит, Хашибира вдохнул побольше воздуха и произнёс:       — Там что-то настолько важное?       Танджиро, не ожидавший внезапного вопроса, поначалу даже вздрогнул и испуганно глянул на Иноске, после чего виновато улыбнулся:       — Решаю вопросы по поводу выпускного. Столько недовольств по разным моментам, уже голова болит.       Облегчение, что осыпалось на Иноске, заставило его спокойно выдохнуть. Камадо являлся старостой класса и кому, как ни ему, стоило заниматься подобными вопросами. Самого Хашибиру тема выпускного мало волновала, он не собирался даже идти на него. Ещё чего, он спал и видел, что сдаст последний экзамен и больше никогда не зайдет в эту школу, и уж тем более, не заставит себя лицезреть своих одноклассников, которых по-прежнему на дух не переносил.       — А, выпускной — чушь собачья, — отозвался он спустя несколько секунд раздумий и снова уткнулся в тетрадь, думая, что сейчас ему удастся сосредоточиться.       — Ты не пойдёшь? — осторожно спросил Танджиро, слегка печально глянув на Иноске.       — Не-а. Бессмысленное занятие. Что там интересного?       — Ну, как… Это же выпускной бал. Там планируется конкурсная программа, награждения, выступления выпускников и потом уже дискотека в конце.       — Как я и сказал, фигня.       — Вреднючка, — фыркнул Камадо, немного напрягшись от такого резкого ответа, потому что самому ему идея нравилась. — Ладно, твоё право.       Хашибира отрицал выпускной бал ещё и потому, что ему обязательно следовало найти себе пару на вечер и станцевать с ней хотя бы пару медленных танцев по традиции. Если он не мог позвать Танджиро, значит, идея становилась бессмысленной. Ещё так же он понимал, что сам Камадо наверняка пригласит какую-то девушку, а на такое смотреть Иноске не смог бы себя заставить. Так не лучше ли поберечь психику? Думать об окончании школы сейчас вообще не хотелось, несмотря на то, что это уже неминуемо преследовало по пятам. Это означало то, что их с Танджиро дороги разошлись бы окончательно, а дальше вообще чёрт знает что было бы.       После занятия Иноске снова уехал с Аказой на свою работу, не то чтобы это должно было сильно волновать Камадо, но на самом деле вызывало странную тревогу. И вроде бы Танджиро убедился в том, что Хашибира к нему не остыл, а неспокойная нотка всегда его преследовала, будто случится что-то такое, от чего Иноске забудет о своих чувствах. И это не давало спокойно жить. Камадо снова пытался ломать себя изнутри, убеждая себя в том, что все его мысли и чувства по отношению к Хашибире вызваны этими мимолётными близостями, да и не были они столь сильными. Танджиро размышлял однажды в своей голове на тему любви и привязанностей, но так и не пришёл к выводу, как это должно проявляться. Он признавал, что его тянуло к Иноске, но всё ещё не мог назвать эту тягу чем-то настолько громким как «любовь». Подобное чувство вообще казалось Камадо слишком глубоким и многогранным, и он не мог назвать этим словом то, что ощущал. Описать он мог это примерно тем, что ему с одной стороны хотелось увязнуть в этих чувствах, сгореть в них дотла без оглядки на своё прошлое и будущее, а с другой с ужасом хотел их от себя оттолкнуть, забыть и никогда не вспоминать. В конце концов, не каждый день приходишь к мысли, что твоя ориентация и взгляды на мир стали отличаться от тех, которыми ты привык жить.

***

      Поднимаясь по лестнице на этаж нужной аудитории, Иноске постоянно думал о результатах экзамена. Если до этого он почти всегда был уверен в том, что справился хорошо, то сейчас отчётливо понимал, что переживать было о чём. Единственный экзамен, к которому он не был подготовлен идеально, а от того неприятно сосало под ложечкой, что он мог и не сдать на отлично.       По привычке не поприветствовав никого из присутствующих, он прошел за первую попавшуюся свободную парту и присел, ожидая учителя с результатами. В кабинете из его одноклассников было-то всего несколько человек, остальные из параллели, но даже с ними здороваться он не видел никакого смысла. Будь на то его воля, он бы предпочёл вообще с ними никогда больше не видеться. Несколько минут томительного ожидания тянулись невероятно долго, и вот дверь, наконец, распахнулась, впуская в класс учительницу.       — Всем доброе утро, — дежурно поздоровалась она, занимая своё место за столом преподавателя.       Все присутствующие нескладно, но довольно бодро для утреннего часа отозвались приветствием. Далее следовала небольшая речь о принципах проверки, мелкие замечания, и учитель приступила к оглашению результатов. Все озвученные фамилии Иноске слышал впервые, а потому с затаённым дыханием прислушивался, чтобы не пропустить своё имя. Перечисляла учитель пока что учеников из параллели, звучали даже оценки «удовлетворительно», что было весьма необычно с уровнем подготовки Канаоки.       — Что касается класса А, то на отлично справились все сдающие в данной группе, с чем я вас и поздравляю. От лучшего класса школы другого и не ожидалось.       Хашибира облегчённо выдохнул и едва сдержал рвущуюся наружу глупую улыбку. Зря он так переживал, зря волновался, всё обошлось, он хорошо постарался.       Уже держа путь домой, Иноске подумал о том, что ему не придётся смущаться перед Танджиро и объявлять ему свою оценку, потому что Камадо придёт на оглашение позже и к тому времени на стенде уже вывесят результаты первой группы. Учитывая нынешний расклад событий, Иноске был уверен, что Танджиро обязательно посмотрит его оценку сам.       — Слушай, а тебе не кажется, что вещей как-то уж слишком много получается? — Доума окинул взглядом несколько баулов, что были надёжно упакованы, часть которых уже покоилась в багажнике его автомобиля, а ещё большая часть располагалась рядом на лавочке.       Аказа тоже оглядел масштаб и покачал головой, пытаясь придумать, как лучше всё упаковать.       — Ну тогда придётся садить всю молодёжь к тебе, а со мной поедет только Даки и таким образом мы загрузим у меня задние сиденья. Я больше никаких вариантов не вижу. Пусть им там немного тесно будет, но зато все дружно поедут с тобой.       — Да, точно. Так и сделаем, — спохватился Доума, цепляя несколько мешков и запакованные одеяла.       Взрослые взяли на себя ответственность за всё необходимое для проведения хорошего отдыха. Начиная от провизии на всю немаленькую толпу и заканчивая постелью на каждого, младших они попросили взять только личные вещи типа тапочек для пляжа, сменной одежды и тому подобное. Вот только список нужного во время сборов всё вырастал, место же в обоих автомобилях не резиновое, потому и пришлось пойти на крайние меры.       Иноске поправил рюкзак и посмотрелся в зеркало, что стало уже каким-то ритуалом в последнее время. Раньше он сей элемент домашнего декора обходил стороной и даже шарахался, теперь же, постоянными наставлениями Аказы, посмотреть на себя и оценить свой внешний вид являлось неотъемлемой частью подрастающей модели. В свою сумку он сложил только самое необходимое, потому что дядя чуть ли не слёзно просил его не брать много вещей, да и сам Иноске оценил масштабы сборов, понимая, что едва ли что-то лишнее вообще войдёт.       — Ва-а, они что, ещё не закончили? — недовольно буркнула из гостиной Даки, которая, по всему видимому, глянула в окно и оценила происходящее. — Там кстати твои друзья подошли уже.       — Понял.       Иноске поспешил выйти из квартиры, потому что кому как не ему следовало встречать своих ребят. К тому же, опасной затеей казалось оставлять Зеницу и Танджиро наедине, первый ведь мог что-нибудь да ляпнуть. Не в негативном плане, а нечто палевное, Агацума такое обожал, к тому же сам недавно грозился, что если у Хашибиры и Камадо в ближайшее время ничего с мёртвой точки не сдвинется, он точно что-то предпримет.       Но все небольшие волнения словно рукой сняло. Стоило ему выйти из подъезда, как на него с бешеной скоростью налетел сначала Зеницу, лепеча что-то невнятное — приветствия вперемешку с благодарностью, а потом на них напрыгнула верхом Незуко, чего довольно хрупкий Иноске выдержать уже не смог, и вся дурная троица полетела в кусты под визги Агацумы, смех девушки и недовольные кряхтения Хашибиры. Со стороны, где стояли Доума и Аказа, послышались смешки, а Танджиро наверняка решил целомудренно промолчать.       — Слезьте с меня, пожалуйста, я же не слон! — кое-как выдавил из себя Иноске, пытаясь спихнуть со своего тела ненормальную парочку.       — Извини, — по тону и смеху Незуко становилось ясно, что ей не жаль.       Хашибира устало выдохнул и посмотрел куда-то в небо, вообще-то, он спиной ударился неслабо так.       — Поднимайся, — над ним навис Танджиро и протянул руку, чтобы помочь.       Иноске перевёл на него взгляд, но сопротивляться не стал и, схватившись за чужую руку, встал-таки с земли, яростно себя отряхивая от пыли и сухих травинок, что прилипли к ткани штанов. Уронили его значит эти двое, а поднимать пришлось Танджиро, ну что за дела.       — Так ну что, молодняк, — громко заговорил Доума, заметив, что и Даки уже вышла на улицу. — Вы все четверо рассаживайтесь у меня, скоро поедем.       — Юху-у, — воскликнул Зеницу и подпрыгнул на месте, хватая с лавочки свой рюкзак и сумочку Незуко. — Едем, едем, едем.       Казалось, что Агацуме эта идея нравилась больше всех. За ним вприпрыжку направилась старшая Камадо, и Иноске даже умилился тому, что эти двое и правда идеальная пара.       — Если хочешь, можешь спереди ехать, — обратился Иноске к Танджиро, понимая, что им всё равно не удастся вместе сидеть в дороге.       — Всё в порядке, я с сестрой посижу.       Хашибира на это лишь пожал плечами и запрыгнул вперёд, удобно укладывая себе на колени рюкзак и слушая возню на задних сиденьях.       — Я не хочу сидеть посередине!       — Садись ко мне на колени.       — Так будет неудобно.       — Давайте посередине сяду я, но тогда вы будете друг от друга далеко.       Иноске это уже реально смешило:       — Вы даже усесться нормально не можете? Места же много.       — Хорошо, уговорила, любовь моя, перебирайся к окошку, — сдался Зеницу, ловким движением перекидывая девушку через себя, за что та одарила его коротким поцелуем в щёчку и довольная устроилась у окна.       Танджиро на соседнем месте тоже насмешливо покачал головой, и подпёр рукой подбородок, чуть приоткрыв окно, ибо жара стояла невыносимая. Уже сейчас появлялось желание скинуть с себя лишнюю одежду и с разбегу прыгнуть в озеро. Буквально через несколько секунд на водительском месте возник Доума, который всё перепроверил уже в который раз и, наконец, успокоился.       — Ну что, готовы выдвигаться?       Веселый хор ответил ему «да», настроение у всех было потрясающим, все не могли ровно сидеть на пятой точке от предвкушения предстоящего отдыха. Действительно, когда ещё им выпадет такая возможность всем вместе выбраться за город и повеселиться?       Озеро встретило всю дружную компанию своими просторными широтами, песчаным аккуратным берегом, шелестом листвы близлежащего леса, запахом травы и цветов, что усыпали луга.       — Ва-ха! Как красиво! — воскликнул Зеницу, высыпавшись из автомобиля в числе первых.       Картина и правда завораживала, идея выбраться за город всё больше казалась всем потрясающей. На природе всё воспринималось совершенно иначе.       — Надо намазаться кремом от комаров на второй раз, — немного нервно проговорила Даки и полезла в свою сумку, не спеша покидать машину.       Природа нравилась девушке, вот только ползуче-летучих тварей, как она сама их называла, терпеть не могла и боялась поймать инфаркт, если бы на неё сел комар или заполз какой-нибудь жук. В остальном отдых за городом, в частности на озере, очень даже ей симпатизировал, особенно девушка любила заниматься подготовкой еды и напитков. Что и собиралась сейчас делать, однако Доума её опередил, начиная раздавать команды:       — Столик собирать будут Даки и Незуко, как представительницы прекрасного пола, к тому же младшенькая сама вызвалась помочь в подготовке, кто я такой, чтобы юной леди отказать. С девушками останется Аказа на случай если нужно будет с чем-то тяжелым помочь. Остальная молодёжь отправится со мной исследовать пляж, местность, заодно и подготовим дрова для костра и мангала. Разбор полётов ясен? Вопросы и возражения есть?       — Оставил меня с одними дамами, бездушный, — наигранно вздохнул Аказа, открывая багажник своей машины.       — Что-то против имеешь? — с улыбкой спросила Даки, повернувшись к сзади стоящему мужчине.       — Ни в коем случае.       Доума решил, что они сами разберутся между собой, а посему успокоился и повёл за собой молодёжь ближе к озеру. Остановиться они решили в лесу, объяснив это тем, что в случае ветра они так будут лучше защищены, да и скрыты от лишних взгляд отдыхающих на пляже, если таковые имелись.       Незуко быстренько подбежала к Даки и представилась, потому что они не были знакомы лично, и уже хотела начинать что-то делать.       — Так, ну, моя юная помощница, считаю, что нужно начать с салатиков и нарезок. Ресторанное меню мы тут точно не собираемся воплощать, в конце концов, мы на природе, так что за дело.       — Ага, — кивнула головой Камадо и последовала за старшей к багажникам, чтобы помочь выгрузить весь провиант.       Процессом выгрузки по итогу занимался практически один Аказа, потому что все баулы оказались довольно тяжёлыми, и если он мог самостоятельно достать какой-то, то девушки вытаскивали их вдвоём и старались виду не подавать, что им тяжело.       «Сильные и независимые», — мысленно посмеивался он, в прочем, никак не обесценивая труды девушек.       Пусть он и мало питал интереса к противоположному полу, так уж повелось ещё со времён студенчества, это не означало, что он их не уважал. Напротив, ещё как. Ему нравилось иногда подшучивать над Даки и наблюдать за её забавными реакциями, но никогда он бы даже мысли не допустил унизить или всерьёз обидеть девушку. К тому же, речь шла о Даки, которая сама могла обидеть, кого угодно.       — Не нарежешь мяса, друг мой? Я хочу заняться фруктами, не очень хочется пачкать руки в жиру, — попросила Даки, обращаясь к Аказе. — Ходят слухи, что у вас, мужчин, это лучше получается.       — Да конечно, дорогая, всё для тебя, — с такой же милой улыбочкой ответил тот, а Незуко, сидящая позади, лишь хихикнула над взаимоотношением этих двоих.       Камадо выдали задание нарезать овощи в разные ёмкости, одну заправить маслом и соевым соусом, другую майонезом и чесноком, закрыть всю эту красоту крышечками и убрать в тень, чтобы настоялось. Даки же собиралась делать сангрию на основе саке и вина с добавлением фруктов и свежевыжатого сока. Звучало вкусно, хотя Незуко сомневалась, что взрослые разрешат им пить алкоголь. Для молодёжи было закуплено немереное количество соков, газированных напитков, фрешей и даже ресторанных коктейлей, упакованных в фирменные стаканчики. Так что ответ был ясен, как день.       — Ух ты, у вас так красиво получается, — восхитилась Незуко, глядя на то, как старшая вырезала из фруктов украшения для стаканов. — Где вы так научились?       — Ну, пока искала себя, посещала кулинарные курсы, — чуть смущённо ответила Даки. — Не уверена, что вынесла оттуда много знаний, но кое-что я умею.       — Я хочу так же украсить салаты. Научите?       — О, да без проблем, малышка, давай покажу, — от просьбы старшая немного опешила и одновременно вдохновилась, что хоть где-то ей пригодятся навыки кулинарии.       Пляж действительно выглядел манящим, простирающимся вдаль и теряющимся уже на горизонте, в песке не нашлось ни мусора, ни стекла. Последнее могло обернуться опасностью, потому что все планировали бегать по песку босиком и запросто могли бы порезаться. Парни-то пережили бы, а вот своих милых девочек травмировать не хотелось. Зеницу вообще чуть ли не с лупой ползал по пляжу, выискивая любые опасности, что могли навредить его ненаглядной.       — Давайте, думаю, разделимся и соберём дрова, их нужно немало. Мы же собираемся до ночи гулять, — остановился Доума, когда пляж был проверен.       Его внимание привлекла находящаяся вблизи игровая площадка с натянутой сеткой. Они взяли с собой несколько мячей и планировали играть просто через полосу на песке, а тут нарисовалась потрясающая возможность как следует оторваться. Судя по всему, за пляжем конкретно кто-то следил, раз он был столь чистым и имел игровую площадку, которую никто ещё не обворовал и не сломал. Значит, с местом они и правда не ошиблись. Оставалось надеяться, что глубина озера здесь хорошая, смогут искупаться и молодёжь, и взрослые, которые наверняка будут плавать и мерить глубину, кто дальше.       — Зеницу, айда со мной направо, мальчишки, вы налево. И встречаемся уже на нашей, так скажем, базе.       «Он специально оставил меня наедине с Танджиро», — мысленно взвыл Иноске, но вслух ничего сказать не посмел.       Отправлять Камадо с кем-либо из этих двоих ему всё равно было страшно. Нет-нет, да и выдадут ему что-нибудь «во благо» якобы. Лучше уж так.       — А давайте, кто больше дров соберёт? — озорной нрав Агацумы однажды грозился свести его в гроб.       — На скорость? — сложил руки на груди Хашибира, глядя в искрящиеся азартом глаза друга.       — Можно просто на количество, оценивать скорость не очень честно, кому-то может просто не повезти с местностью. Но идея хороша.       — Ты как, Танджиро? Уделаем их? — усмехнулся Иноске, оглянувшись на стоящего позади Камадо.       — Ну, попробовать можно, — слегка неуверенно проговорил тот, он никогда не был азартным человеком.       — Ой-ой-ой, дядь Доума, вы только на них гляньте, — насмешливо заговорил Зеницу, обращаясь к старшему. — Уделать они нас собрались!       — И не говори, смех да и только. Мы с тобой лучшая команда, — подхватил провокацию старший и протянул Агацуме кулак.       — Ах, вот как! — Иноске расставил руки в бока и даже чуть наклонился вперёд, показывая, что вызов ему совсем не страшен. — Тогда считайте, что вы уже проиграли.       После этого он подцепил Танджиро за запястье, вовремя сообразив, что брать того за руку не самая лучшая идея в данной ситуации. Но проигрывать ни дяде, ни лучшему другу он не собирался, когда они так яростно провоцировали его на слабость перед самим Камадо! Нет, здесь слабину давать нельзя было ни в коем случае и следовало доказать, что он способен справиться с этой задачей.       — Ты так этим загорелся, — улыбнулся Танджиро, когда они скрылись между деревьев. — Я не очень хорош в подобных соревнованиях, но помогу, чем смогу.       — Тогда давай постараемся и соберём как можно больше. Для костра подойдут и небольшие ветки, а вот для мангала стоит поискать покрупнее, чтобы получились хорошие угли.       — Понял тебя, тогда за дело.       Даки и Незуко, приготовившие все холодные закуски, мини-сендвичи и нарезки, а так же спрятавшиеся несколько ёмкостей сангрии в тень, сейчас миленько фотографировались на фоне разных лесных локаций, когда за их спинами послышался небольшой грохот и разговоры. Девушки обернулись.       — Вы где были столько времени? — удивилась Даки появлению Доумы и Зеницу, что обложились дровами с ног до головы. — О, а дровишки это хорошо, можно будет скоро приступать к приготовлению горячего.       — А что, второй команды ещё нет? — удивился Доума и потащил свою охапку дров ближе к мангалу, который своевременно подготовил Аказа.       — Мы только приехали, а вы уже какие-то игры устраиваете, — цокнула девушка, а потом до неё медленно дошло осознание чего-то страшного, от чего она резко поменялась в лице и глянула на Доуму так, что тот испугался. — Ты что, отправил двух пацанов в совершенно незнакомую лесную местность одних?!       И только сейчас до лучшего в мире дяди начало доходить, что мальчишки, загоревшись азартом соревнования, могли и правда забрести далеко и просто-напросто заблудиться, они всё-таки здесь первый раз.       — Чёрт, я даже об этом не подумал, — Доума даже нервно дёрнул плечом, всё ещё не теряя надежды на то, что всё хорошо. — Позвоню малому.       — Звони бегом! — уже повысила голос Даки, подбегая к другу. — Родственничек называется! Если ты мне ребёнка угробишь, я тебя закопаю.       — Тише, не кипятись, — на защиту товарища плавненько втёк Аказа, тоже подступая ближе к остальным. — Иноске с Танджиро далеко не дураки, вряд ли полезут настолько в глубь, не зная местности или не оставляя знаков.       — Какая разница, умные они или нет, любой человек может заблудиться в лесу! — Даки всерьёз переживала за младшенького и его друга. В конце концов, Иноске за всё это время стал ей чуть ли не родным и она просто не могла не волноваться за него.       — Пожалуйста, не верещи у меня под ухом, я тоже разнервничался, — попросил Доума, набирая номер племянника.       Глухой звук мелодии донёсся из салона автомобиля, означающий лишь то, что телефон младшего покоился в машине.       — Семь кругов ада, ты сейчас искать их пойдёшь! — не унималась Даки, даже когда её за руку приобняла Незуко с не менее встревоженным взглядом.       — Я могу брату позвонить, — предложила девушка и тут же пулей умчалась к машине, где тоже оставила своё средство связи, решив, что на природе оно ей не пригодится. — Облом… Его телефон тоже здесь.       — Час от часу не легче. Значит, идём искать, — распорядился Доума, нервно убирая в карман мобильник.       Накаляющуюся обстановку внезапно перебил хруст, донёсшийся из леса, а затем из кустов вывалились потрёпанные, но отчего-то довольные жизнью потеряшки с огромными охапками дров в руках, держащихся одним только чудом. И как только парни осознали, что дошли-таки до базы, то облегченно расслабили руки, и все ветки, палки и даже добротные стволы небольших деревьев осыпались на землю. По количеству принесенных дров Танджиро и Иноске выигрывали почти вдвое.       — Вы где были? — с ужасом подлетела к ним Даки, хватая Иноске за щёки и заглядывая в его глаза. — Я чуть с ума не сошла!       — Ну вы даёте, конечно, — Доума тоже решил немного поругаться, но лишь для виду. — Нельзя же так пугать.       — Ой, можно подумать мы на несколько часов потерялись! — в своей привычной манере отмахнулся племянник. — Нас от силы минут сорок не было.       — Да просто с нами отдыхает импульсивная мадам, которая любит разводить панику на ровном месте, — развёл Доума руки в стороны, чувствуя облегчение.       — Ну уж лучше перебдеть, чем недобдеть! — фыркнула Даки и отвернулась. — Так вот случись что, ты был бы виноват.       Аказа снова нырнул в разговор в тот самый момент, когда этого просила вселенная, чтобы всех успокоить:       — Всё обошлось, мальчишки вернулись, да ещё и с победой, давайте перестанем нервничать. Мы отдыхать приехали, а не ругаться.       — Никто и не ругался, — заметила Даки и, отвернувшись, прошествовала до импровизированного столика. — Предлагаю перекусить и хлебнуть сангрии.       На последних словах она подмигнула остальным и поманила пальчиком. Напряжение между всеми спало, появилась расслабленность, а в животах при словах о перекусе что-то довольно заурчало — с утра же специально никто не ел, чтобы потом ронять слюни в ожидании того, как приготовится мясо.       — Кто там собирался нас уделать, а? — ухмыльнулся Иноске, пихая друга локтём в бок.       — Да вы ваще монстры! — сдался Зеницу, действительно поражаясь. — Как вы это всё дотащили вообще?!       — Хы-хы, у нас в лесу еще несколько таких охапок осталось, так что победы вам точно не видать.       — Ну, зато ребята обеспечили нас дровами на весь наш отдых, — улыбнулся Доума, тоже усаживаясь к столику. — А теперь вопрос дня: мелким наливаем?       Все старшие переглянулись между собой, Аказа безразлично пожал плечами, будь они даже его родными детьми, вряд ли он запрещал бы им шалить, а вот Даки решила высказаться:       — Только немного, — но зато с улыбкой. — А то напьются, где мы их тут ловить будем. Они вон молодые, резвые, разбегутся кто куда. Нам, старикам, за ними не угнаться.       Все дружно посмеялись, а после девушка самолично разлила по стаканам сангрию и разложила украшения, просто потому что так хотелось. Достала она самую первую ёмкость, которая к этому времени уже должна была настояться и пропитаться соком из фруктов.       — Ну, за отдых! — поднял свой импровизированный бокал Доума, говоря краткий, но вдохновляющий тост.       Остальные наперебой стукнулись по традиции стаканчиками и отпили жидкости.       — М-м-м, как вкусно, никогда раньше такого не пил, — опрометчиво похвалил напиток Зеницу, поймав на себе насмешливый и немного строгий взгляд Доумы. — Что… Ну, правда же.       — Собственный рецепт, — похвасталась Даки, чуть разваливаясь и вальяжно отставив стакан в сторону. — Такое в магазине не купишь.       За небольшим обедом между всеми развязалась незаурядная беседа на тему того, когда идти купаться, чем заниматься дальше, кто где и как будет спать. Решить что-то конкретное с последним вопросом так и не удалось, так как палатки всего две плюс ещё задние сиденья обоих автомобилей раскладывались, имея возможность превратиться в двуспальные кровати. Данный вопрос решено было отложить на вечер, когда все подустанут, будут выпившие, кто-то может и вовсе напьётся.       — Предлагаю оценить озерцо, — подмигнул Доума, направляясь к багажнику. — Жара уже невозможная стоит, не помешало бы охладиться.       Конечно, идея была принята на «ура», все быстренько подорвались со своих мест, чтобы переодеться. Иноске целомудренно обошёл автомобиль и встал с другой стороны, чтобы не переодеваться при Танджиро. Однажды он такое провернул только ради провокации последнего, чтобы убедиться в том, что тот и правда реагирует на такое. Сейчас при свете дня и в большой компании это смущало. Незуко забрала с собой Даки, пригрозив, что если кто-то решит за ними подглянуть, она выколет глаза, и это была не пустая угроза. В целом, переодеваться парням особо не было смысла, снять штаны и остаться в купальных трусах, не более того, но Иноске всё же нацепил на плечи лёгкую белую рубашку, хоть и не стал застёгивать. Переобулся из кроссовок в сандали и вылез из своего укрытия, явно готовый хоть сейчас нырять в речку. Захлёбываться слюнями при виде полуголого Танджиро предстояло ещё впереди, так как тот накинул поверх себя ту самую клетчатую длиннющую рубашку, которую давал Иноске на вечеринке. Она скрывала от посторонних вообще всё, даже стройные ляжки.       — Если вы не поторопитесь, я сейчас реально сгорю, очень жарко, — поторапливал Доума оставшихся Зеницу и Аказу.       Наконец, вся мужская половина компании была готова к тому, чтобы наконец окунуться в озеро. Девушек решили не ждать, они наверняка задержатся ещё дольше, а солнце жарило уже не на шутку.       — Мне кажется или она прохладная, — немного поёжился Иноске, побродившись голыми ногами в воде по самому краю.       — Да привыкнем, вон как печёт сверху, ещё даже от жары поумирать успеем, — Доума тоже немного зашёл в воду, следом за ним потихоньку плёлся Аказа со странной улыбочкой.       Не сложно догадаться, что последний замышлял либо облить своего друга, либо столкнуть в воду, когда станет чуть глубже, но всех вдруг удивил приближающийся крик позади:       — На абордаж! — это Зеницу с разбегу летел в воду, на ходу скидывая тапочки.       Иноске даже сообразить не успел, в какой момент друг цепко схватил его за руку и потянул за собой, а поскольку Хашибира такого не ожидал, то тело среагировало молниеносно и подалось вперёд. Через несколько секунд он уже плюхнулся всей тушкой в воду, каким только чудом не уткнувшись лицом в дно, потому что было слишком мелко для таких действий. Иноске с видом хмурой черепахи сел на задницу прямо в воде, мечтая сжечь взглядом во всю смеющегося Зеницу, что уже плавал впереди. Вокруг тоже послышались смешки и даже Танджиро, всё ещё мнущийся на берегу, позволил себе хихикнуть.       — А ты чего смеёшься? — фыркнул на него Иноске, обернувшись полубоком. — Щас тебя тоже в воду закину!       «Чтоб разделся побыстрее, мать твою».       Хашибира помнил, что общаться с Камадо шутливо или с наездами всегда было проще, чем говорить на серьёзные темы.       — Спасибо, я как-нибудь сам, — всё ещё посмеиваясь, отмахнулся Танджиро.       План Аказы нагло украли, а потому он просто поплыл вслед за Доумой туда, где вовсю плескался гиперактивный Агацума. Иноске же так и продолжал сидеть на пятой точке в мокрой рубашке, прилипшей к телу, а с волос стекала вода, капая на плечи.       — Как по мне, так вода тёплая, — прозвучал голос совсем близко, и Хашибира повернулся.       Сколько он себя помнил, то никогда не видел Танджиро без футболки, даже в раздевалке никогда не допускал до себя мыслей за ним подглядеть. Сдерживаясь от того, чтобы картинно не пустить носом кровь, Иноске поднялся на ноги и смущённо отвёл взгляд, чтобы не поймали с поличным за разглядыванием чужого тела.       — Идём, уже все купаются, — Камадо подхватил его под локоть и потащил за собой глубже в воду, а уж ему-то Хашибира сопротивляться точно не мог.       Особенно когда мог лицезреть сильные широкие плечи и в меру мускулистую крепкую спину, ощущая тепло чужой руки. Терять было нечего, Иноске и так молитвами лучшего друга вымок до ниточки, он остановил Танджиро только для того, чтобы стащить с себя мокрую, неприятно липнущую рубашку и с размаху швырнуть её на берег, а потом самозабвенно поплыл за уже нырнувшим Камадо. Он и правда быстро привык к температуре воды, наслаждаясь процессом, как на него откуда-то со стороны полетели брызги.       — Ну всё, ты нарвался, я тебя щас утоплю, — Брызгался никто иной как Зеницу, что, кажется, потерял ощущение страха.       Началась водная возня, кто кого переборет, но Иноске от природы обладал большим показателем физической силы, и Агацума блестяще проиграл, пытаясь уплыть от вошедшего в кураж друга, что тут же за ноги возвращал его обратно и пытался залить ему воду везде, куда можно и нельзя. Танджиро не знал, кого из них спасать и, совершив неосторожную попытку влезть в чужую битву, тоже оказался в неё втянут.       — О, а вот и дамы, — отвлёк всех троих от интереснейшей водной борьбы голос Доумы, который сразу заприметил двух потеряшек.       Девушки явились в купальниках, Даки в чуть более вызывающем, что совершенно не скрывал все прелести её тела, а Незуко в розовом наряде и повязанным сверху платком выглядела королевой всей земной милости, но не менее красиво. Где-то один Зеницу потерял челюсть в районе озёрного дна, ведь до этого момента настолько раздетой он свою девушку не видел. Появилось даже желание прикрыть её чем-то.       — Бр-р, холодная, — поморщилась Даки и вышла из воды, не успев толком зайти. — В принципе, я пришла лишь позагорать.       Незуко же потихоньку шагала вперёд, навстречу ей выскочил Зеницу, на что она замахала руками:       — Только не брызгайся! Я сама зайду!       — Я и не собирался, прелесть моя. Я здесь, чтобы ты не упала, на дне попадаются камни.       Не прошло и минуты, как девушка с весёлым визгом поплыла, барахтая ногами в воде, словно маленький ребёнок.       — Думаю, молодёжи надо принести мяч, — покачал головой Доума, наблюдая за младшими, которые брызгались, смеялись и ныряли.       — Я вот думаю, угли начать готовить, — отозвался Аказа. — Все накупаемся сейчас и снова проголодаемся.       — Да, принесём мячик ребятне и можно будет этим заняться.       Молодёжь не спешила вылезать из озера даже спустя час. Погода после обеда разыгралась, солнышко вовсю пригревало, вода совсем не холодила и покидать её не хотелось совсем. Парни веселили Незуко, которая счастливо прыгала с чужих спин, как с трамплинов, подкидывали в воде друг друга и истерически смеялись над неудачными попытками.       — Вы из меня ездовую лошадь сделали, — возмутился Иноске, в очередной раз приседая, чтобы Зеницу залез на его плечи.       — Ну ты самый сильный, — следовал аргумент от Агацумы.       — Я самый мелкий, не смущает?       Тем не менее ему тоже было весело, потому что конкретно самого Хашибиру подбрасывал Танджиро, как самый высокий в их компании. Стоило лишь для вида немного возмутиться.       — Так же хочу… — пролепетала сидящая на берегу Даки и подперевшая подбородок рукой.       — Так пошли, — вовремя возникший за её спиной Доума моментально среагировал на неосторожный комментарий.       Девушка испуганно обернулась, увидев двух своих друзей, что стояли прямо за ней.       — Идём, идём, дорогуша, — начал поднимать её за руку Аказа. — Все веселятся, одна ты тут на берегу скучаешь.       — Я не хочу-у, — заканючила Даки, недовольная тем, что её поймали за таким проявлением слабости к веселью.       — Хочешь-хочешь!       Девушка и сама не успела понять, в какой момент оказалась в воде, всё-таки сопротивляться двум взрослым мужчинам было крайне сложно. Да и вода, кажется, не такая уж и холодная, а даже довольно приятная телу.       — Мы скрестим руки, присядем, а ты в воде встанешь на них, — давал указания Доума, переплетая с Аказой руки. — Только вставай быстренько и удобно, не бойся, вес твоего стройненького тела мы выдержим спокойно.       — А дальше что? — чуть испуганно спросила Даки, обхватывая обоих за плечи для опоры.       — А дальше мы тебя подбросим и ты весёленько полетишь в воду, — улыбнулся Аказа.       Всё ещё опасаясь и одновременно предвкушая веселье, Даки заранее поставила одну ногу на руки друзей, которые, разом вдохнув побольше воздуха, резко нырнули. Девушка тут же забралась ногами на их руки и чуть выпрямилась, всё ещё судорожно держась за плечи друзей и боясь упасть раньше, чем те её поднимут. Даже не ожидав от себя вскрика, Даки резко подпрыгнула вместе с всплывшими друзьями и, пролетев несколько секунд, спиной плюхнулась в озеро, успев только дыхание задержать, чтобы не нахлебаться воды.       — Это так круто! — воскликнула она, как только всплыла. — Ещё хочу так же!       — Иди сюда, — посмеялись мужчины, подманивая её к себе.       Ради такой счастливой улыбки подруги, они готовы подбрасывать её хоть до вечера.       Наконец, молодёжи надоело барахтаться и они потихоньку начали выползать на берег, кутаться в полотенца и обсыхать. Иноске прежде чем окончательно вылезти из воды, подобрал свою рубашку, перепачканную в песке и выполоскал в воде от грязи, планируя её потом где-нибудь высушить. А после тоже вернулся к остальным и забрался на растеленный Даки плед, кутаясь в полотенце. Через некоторое время из озера вышли и старшие, чуть уставшие Доума с Аказой и радостная Даки, которая от всей души веселилась, забыв, что ей без малого тридцатка.       — Там неподалёку есть площадка, я тут подумал, может сыграем в волейбол? — предложил Доума, присаживаясь за спиной у своего племянника.       Младший тут же отозвался:       — Я за! Самое то, чтобы разогреться и голод наиграть.       — Я в играх не особо, — покачал головой Зеницу. — Принцип знаю, но играл от силы раза три.       — Поддерживаю позицию парнишки, я тоже не сильна в волейболе, — покачала головой Даки.       Доума окинул все присутствующих непонятливым взглядом:       — Мы же здесь не чемпионат играем, в самом деле. Надо лишь разобраться, лучше разделиться на команды, нас ведь семеро. Поровну не выйдет.       — В одну команду поставить сильного игрока и именно там будет трое. Остальные в команду противника, — предположил Аказа свой вариант и все с ним согласились.       Путём сложных математических вычислений и решений задач лучшим игроком среди всех был выявлен Танджиро, поскольку он отличник, состоящий в школьной волейбольной команде, которая лишь несколько раз проигрывала на соревнованиях. Вторыми по силе последовали Иноске и Незуко, первый просто любил уроки физкультуры и различные игры, потому и неплохо научился играть, а вторая в своей школе занималась волейболом и даже принимала участие в соревнованиях. Третьими сравнились Доума и Аказа, вспомнившие что в студенчестве всегда любили поиграть в свободное время, и завершали всё Даки и Зеницу, которые сразу признались, что игроки не самые лучшие. Доума поднялся со своего места и обратился к Аказе:       — Я пошёл за волейбольным мячиком, а ты пока придумай, как разделить всех, идея же твоя.       И миленько улыбнувшись, Доума покинул пляж, скрываясь между деревьев.       — Раз Танджиро самый сильный игрок, то в его команде будет трое человек. Все согласны или есть возражения?       — Всё в порядке, продолжай.       — Значит нужно выбрать сильного игрока во вторую команду. Тут у нас двое ребят. Иноске, возглавишь вторую группу?       Хашибира на несколько секунд призадумался, даже некий азарт зажёгся, что его команда будет играть против команды Танджиро, а потому довольно легко согласился. Дальше немного подумав над составом, Аказа отправил в команду Танджиро Доуму и Даки, оставив себя, Незуко и Зеницу в группе Иноске. Все оказались довольны результатом, силы вроде были сбалансированы, а потому все нестройной гурьбой побрели в сторону площадки.       — И не страшно машины так бросать в лесу? — поинтересовался Иноске у Аказы, чуть подождав, пока тот его догонит.       — А чего бояться? Мы ж тут одни. Да и машины закрыты, еду и алкоголь мы спрятали, разве что угли воровать кому-то в голову придёт. Кстати, надеюсь, твой дядька догадается подбросить дров и перемешать.       — Наверное, — пожал плечами младший и снял с плеч полотенце, в нём становилось уже жарковато.       Спустя несколько минут вернулся Доума, ему рассказали о решении по командам, а затем путём нехитрой жеребьёвки выяснили, чей первый мяч. Иноске и Танджиро встали на подачу, как лидеры своих команд, первому принадлежал мяч, а второй страховал центровых. Остальные рассредоточились по полю в приблизительно игровом порядке, в конце концов, они тут и правда не на чемпионате. Под сеткой встали Доума и Аказа, центр с одной стороны занимала Даки, страхуемая сзади Танджиро, а с другой Незуко и Зеницу.       Игра началась, мяч только успевал прыгать от одного поля к другому, вся компания весело бегала, гоняясь за мячом, но пришло время меняться. Было решено, что команды переходят одновременно, независимо от счёта и того, чьей группы мячик. Таким образом на подачу встали Даки и Незуко.       — Я так не хочу вас подводить, — проговорила старшая, держа в руках орудие проблем.       — Да забей, — махнул рукой Доума, а Танджиро снисходительно улыбнулся.       Даки подбросила мяч и что есть силы ударила по нему, хватило на то, чтобы он пересёк сетку, что уже радовало. Там подпрыгнул Иноске и отбил подачу, перехватил Доума, кидая чуть сильнее и всё продолжалось неплохо, пока мяч снова не полетел в сторону Даки.       — Отбивай, не бойся, — крикнул Доума, и последняя всё-таки ударила по мячу, однако этого не хватило.       У команды осталось одно касание, мяч так удобно и мягко летел, Танджиро подпрыгнул уже возле самой сетки и забил блестящий гол вражеской команде. Постепенно все загорелись азартом, Даки перестала бояться мяча, все бегали, прыгали, со временем уже теряясь в счёте и после почти часа игры, вся компания порядком подустала. Кто победил, никто так и не выяснил, остановившись на банальном «победила дружба», а посему было решено вернуться на своё местечко и приступить к готовке мяса.       — Думаю, ещё по стаканчику молодёжи не помешает, иначе они скиснут от скуки и голода, — посмеялся Доума, доставая бутылку сангрии.       — Да как хочешь, — отозвалась Даки, которая занялась картошкой, пока мясо жарилось на угольках и распространяло по всему лесу свой непревзойдённый аромат.       Иноске вгляделся в кусочки фруктов, плавающие в его стакане, и снова вспомнил о том, что он понятия не имеет, узнал Танджиро его оценку за экзамен или же нет. Сообщить об этом самолично не повернулся бы язык, в такой ситуации даже не так страшно прозвучала бы напрямую фраза «поцелуй меня», чем абсолютно абсурдная «я сдал экзамен на отлично, ты должен поцеловать меня, потому что у нас сделка». Звучало глупо и смешно даже в мыслях. И как подкатить с этим вопросом Иноске не мог придумать. Если на той дискотеке им по счастливой случайности повезло остаться наедине да ещё в безлюдном коридорчике, то здесь придумать более менее адекватную причину, чтобы отлучиться куда-то вдвоём, не вызвать подозрений ни у Танджиро, ни у остальных, казалось просто невозможным. Да и настроения на нежности как-то не было, оно возникало обычно в моменты уединения с Камадо, в обществе же Хашибира привык держать свои чувства под надёжным замком. К тому же немного выводила из равновесия та мысль, что все вокруг знали о его чувствах, даже тот, кто их вызывал. Из этого списка не с большой уверенностью можно было исключить Даки и Незуко. Первая в душу Иноске никогда не лезла, а второй Зеницу вряд ли бы проболтался, но в теории мог бы. Вспоминая об этом, в душе отчётливо ощущался некий дискомфорт, будто Иноске перед всеми как минимум раздетый ходил. Неспеша отхлёбывая свой напиток, он снова уплыл на острова своих мыслей, не особо вникая в беседу друзей, которые сидели-то всего в паре метров от него. Настроение у него было довольно хорошим, только лишь подобные тревоги иногда накатывали и вызывали смятение.       Приехать на природу и не поесть вкуснейшего замаринованного мяса, пожаренного на богатых углях по динамике приравнилось к оскорблению. А потому первая добротная партия оказалась на столике, к ней же рядом возникла и жареная картошечка, в отдельной чашечке соус, и вся голодная компания налетела на еду.       — Просто божественный вкус, как давно я такого не ел, госпожа Даки, вы просто богиня, — блаженно пережёвывая кусочек мяса, хвалил Зеницу.       — С набитым ртом не болтай, — пробурчала рядом Незуко, считая это неприличным. — А вообще я согласна, очень вкусно вышло.       На главного повара всей загородной вечеринки в лице Даки посыпалась похвала, отчего та даже покраснела. Её готовку особо некому было хвалить. Да и, если уж быть честными, готовить было попросту не для кого. Зато сейчас девушка чувствовала настояющую радость от того, что она столько старалась и её поблагодарили. Значит, не только для того, чтобы иглу в руках держать, она сгодилась бы.       — Ну что вы, засмущали прям, — начала отмахиваться та, не выдерживая такого напора. — Чтоб всё съели! Мяса много, ещё завтра утром хватит пожарить, так что ешьте и не стесняйтесь. Скоро вторая партия подойдёт.       Закуски на столе постепенно исчезали, вторая партия мяса наполовину тоже разлетелась, в ход всё больше начала идти сангрия, а на улице тем временем вечерело. Вблизи озера к ночи температура всегда падала, а потому все потихоньку из пляжных шорт перепрыгивали в штаны, а поверх футболок накидывали мастерки, ветровки, толстовки или рубашки. Иноске свою белую надевать не стал, решив, что её после пережитого только в стирку, и залез в свою голубенькую ветровку, не став застёгивать, потому что на улице всё ещё было тепло. Решив, что он не будет себе портить восприятие вечера выпитым алкоголем, после того стакана он больше и не брал, отказавшись. А вот остальные, в чьё число входил даже Танджиро, конкретно налегли на алкоголь. Камадо, конечно, не пил так много, однако сам факт Иноске крайне удивил. Зеницу и Незуко о чём-то очень эмоционально беседовали то между собой, то обращаясь к старшим, которые яростно обсуждали детали предстоящего показа, что запланирован примерно на конец месяца. Хашибира же сидел слегка поодаль, то думая о чём-то своём, то пытаясь прислушаться к разговорам, в целом, находясь в странном блаженном состоянии. Будто сейчас всё было так, как и должно быть. Доума являлся ему родным дядей, в то время как Даки в последнее время тоже стала причисляться к части семьи, она находилась в их доме практически всегда, они вместе завтракали, ужинали, проводили столько времени и Иноске правда очень к ней привязался. Он понимал, что это забвение с подготовками не навсегда и однажды девушка покинет их дом, вернувшись к себе, от этого накатывала тоска. Аказа являлся для Хашибиры человеком, который помог ему открыться миру, поверить в свои силы, доказал ему то, что он достоин внимания и любви, постоянно поддерживал и буквально в каждой мелочи готов был оказать помощь и дать совет, никогда не жалея своего времени. Он был незаменимым и любимым наставником, тем, кто в трудные моменты всегда помогал Иноске найти внутренний баланс. Зеницу уже около двух лет был лучшим другом, и его поддержка пусть и необычна, но тоже незаменима. И в радости, и в горе этот весёлый парнишка был рядом с Хашибирой, вместе сбегал с ним с уроков, просил левых дяденек купить им пива по акции, выслушивал рассказы о Танджиро и всех вытекающих последствиях, всегда мог в трудную и не совсем минуту примчаться из любой точки планеты, чтобы выслушать очередную истерику или недовольства. Незуко была совершенно ему не знакома и в те времена даже не являлась для Агацумы законной девушкой, тем не менее без лишних вопросов помогала с английским, вписалась в атмосферу дружбы двух парней, комфортила пребывание Иноске в его же доме, а когда её попросили позвать Танджиро на вечеринку, не стала выяснять ничего и молча выполнила. Она являлась горячо любимой девушкой лучшего друга Хашибиры, с которой тот буквально готов был сдувать пылинки, и Иноске всей душой её уважал — она была на редкость славной девочкой.       И самый главный присутствующий здесь, конечно же, Танджиро. И боль, и радость, и тоска, и сладость. Тому, что тот просто находился рядом в столь непринуждённой лёгкой обстановке, уже всерьёз радовался Иноске. Вспоминал школьные времена, когда он боялся лишний раз взглянуть на Камадо, а от того пытался довести его какой-нибудь выходкой, чтобы развести на эмоции или просто безнаказанно подглядеть на него. Выдавал едкие замечания и порой даже довольно обидно унижал за то, что тот так усердно учился и старался, обзывал его заучкой и зубрилой, лишь бы заглушить бушующие в душе чувства. Сейчас так за себя становилось стыдно. Хотелось все свои обидные слова забрать назад и вместо них дарить только слова любви. Особенно когда Хашибира узнал правду о семье Камадо, его матери и её методах воспитания. Взаимоотношения Танджиро и Иноске с самого начала были какими-то неправильными, испорченными, искажёнными и сейчас ситуация отнюдь не стала лучше, поменяла лишь немного свою основу. Казалось, что судьба словно смеётся над ними, никак не желая дарить шанс на то, чтобы пересмотреть свои отношения и, быть может, начать всё заново.       — У меня есть крайне занимательное предложение, — хлопнул себя по колену порядком выпивший Доума. — Скоро уже совсем стемнеет, а потому давайте разведём костёр!       — Точно, какой отдых без костра, — рядом активно закивала головой Даки, поднимаясь на ноги. — Надо сделать кострище.       В помощь остальным даже Иноске подтянулся, помогая выкопать ямку, собрать крупные камушки и обложить её вокруг. Дров благодаря «заблудившимся» мальчишкам было более, чем достаточно, поэтому за их количество никто не переживал. Костёр разгорелся быстро благодаря сухим ветвям и от него тут же потянуло приятным теплом. Вся компания тут же перебралась поближе к огню, окружая его, алкоголь тоже неизменно переехал с ними. Благо, никому ещё не пришла идея через костёр попрыгать, хотя на улице ещё не совсем стемнело, а потому — ещё не вечер. Слева от Иноске сел Доума, а справа на удивление приземлился Танджиро, и в этот момент Хашибира осознал, что рядом сейчас находились два самых важных в его жизни человека. Ощущение некоей внутренней эйфории так никуда и не исчезло, Иноске уже начинало казаться, что это такое странное действие алкоголя.       Доума вдруг что-то вспомнил и дёрнулся, а потом и вовсе подскочил на ноги под недоумённый взгляд племянника, скрываясь где-то в районе автомобилей. Вернулся через несколько секунд с гитарой в руках под вдохновлённые апплодисменты. Казалось бы, что ещё требовалось для лучшего отдыха? Самым восхитительным завершением вечера как раз и оставались песни под гитару около костра.       — Спою немного вам, — Доума прочистил горло и скользнул по струнам осторожным аккордом. — Пока в стельку не напился.       По округе медленно полились переборы струн, постепенно перерастающие в аккорды, заставляющие всех присутствующих начать покачиваться из стороны в сторону в ритм звучащей мелодии. Иноске улыбнулся и прикрыл глаза, подхватывая общее движение, прослушивался к на удивление мягкому голосу дяди, что напевал ненавязчивую песню о жизни. Настроение, что и без того казалось завышенным до небес, сейчас ещё выше поднималось, доходя до отметки настоящего счастья. Музыка — это волшебство. Она способна раскрасить любой настрой, любую обстановку, подарить нужную атмосферу и порой рассказать куда больше обычных слов. И сейчас вдруг заиграла совершенно иная мелодия, более нежная, сменился настрой и тональность, а слова обрели другой смысл. Песня была о любви. Чьей-то сильной безответной любви. Иноске, не особо задумываясь о своих действиях, приоткрыл глаза, замечая, что Танджиро не качался, лишь наблюдал за костром и почти не моргал, словно бы тоже о чём-то думал. Так хотелось и правда в это верить. При подобном освещении его глаза казались ещё больше и выразительнее, изнутри словно светились и отражали в себе завораживающе пляшущие языки пламени. Не в силах отвести глаза, Иноске жадно впивался взглядом в каждый миллиметр прекрасного лица Танджиро, вдыхая через раз. И пусть даже тот не знал оценку, пусть не будет никакого поцелуя, хотя бы за эти мгновения Хашибира готов был благодарить вселенную, стоя на коленях. Всё же решив отвести взгляд, он запрокинул голову, глядя на небо, которое уже усыпали звёзды, а где-то за верхушками деревьев пряталась на редкость большая луна. Иноске даже немного развернулся, чтобы убедиться, что размеры ему не почудились. Появилась совершенно детская и может даже глупая потребность посмотреть на эту красоту поближе, а потому Хашибира осторожно, чтобы не нарушать общий покой, выбрался со своего места, направляясь в сторону пляжа. Чем больше он петлял между деревьями, тем ближе становился светящийся манящий диск и вот, оказавшись на пляже, Иноске увидел луну во всей её красе. Своим приятным глазу светом она заливала берег, отражалась от глади озера, что не трогали даже краткие порывы ветра. Вся природа вокруг стала внезапно казаться ещё более прекрасной, чем была до этого момента и всё благодаря магии лунного света. Думая, что от переполняющих эмоций точно сейчас расплачется, Иноске упал на песок лицом к небу и не сводил своего взгляда с луны и усыпанного звёздами ночного неба. Настолько растворившись в собственных мыслях и эмоциях, Иноске не заметил чужие осторожные шаги, узнав о чужом присутствии только по голосу.       — Ты чего тут один? — негромко спросил Танджиро, присаживаясь на корточки возле лежащего на песках Хашибиры.       — Небо потрясающее, — изобразил тот подобие ответа, даже не удивившись внезапному появлению Камадо.       Он словно предчувствовал, что тот пойдёт за ним, хоть и не сразу. Танджиро в свою очередь тоже перевёл взгляд на небо и, как-то по особенному улыбнувшись, тихо сказал:       — Луна сегодня красивая, правда?       — Да, очень.       Камадо нагнулся чуть ниже, заставляя Иноске обратить на себя внимание.       — Я видел твою оценку. Почему сам не сказал?       Поцелуй наоборот казался довольно манящей идеей, но сдаваться так быстро Хашибире не хотелось, несмотря на то, что умирать от желания дальше уже было некуда. Он выскользнул из-под нависшего над ним Танджиро и поднялся на ноги, отряхиваясь от песка:       — А это было так важно? — в подобные моменты провоцировать Камадо на действия было даже любопытно. — Ты же сам её посмотрел.       — Случайно увидел, — тихо проговорил тот, подтверждая все догадки Иноске, от которых последнему хотелось ликовать.       Всё-таки что-то он чувствовал. И Хашибира готов был ждать, сколько угодно, пока ему хватит сил и смелости признать это. Танджиро тоже поднялся на ноги, глядя в глаза напротив, в которых так завораживающе отражался лунный свет, заливающий всё окружение. Повинуясь странному желанию, Камадо поднял руку и прикоснулся к чужой щеке, чуть поглаживая бархатную кожу подушечкой большого пальца, не смел отвести взгляд от этих восхитительных глаз, что смотрели так преданно, с такой любовью, что сердце готово было трещать по швам. А что, если дать Иноске волю? Если сказать ему «да» и дать возможность проявить свои чувства, каким бы он стал? Какова была бы его любовь? Как бы вёл себя, что бы он делал? Танджиро сдался, признавая свою слабость перед этим покоряющим взглядом, перед самим Иноске, перед его особенной прелестью, осознавая, что он ждал этого дня. Ждал этой возможности безнаказанно прикоснуться. Он чуть приподнял рукой чужую голову, склонился ниже и прижался поцелуем к таким манящим сейчас губам, о которых грезил и мечтал, чья нежность и тепло преследовали его во снах, те самые, что сводили с ума желанием коснуться их. Сердце тут же пропустило удар от прикосновения, столь нежного и мягкого, осторожного, Камадо будто и сам не мог поверить в то, что это не очередной сон, а восхитительная реальность, в которой он целовал Хашибиру по-настоящему. А тот так тянулся навстречу прикосновению, податливо раскрывал губы, вторил всем движениям, отдаваясь процессу всей душой. Танджиро чуть настойчивее стал сминать чужие губы, рука его заскользила вниз по шее, очерчивая хрупкое плечико, едва касаясь груди и невесомым ощущением останавливаясь на чужой талии. Желание обнять Иноске охватило Танджиро целиком, до дрожи в руках и покалывания в подушечках. Он всем своим естеством постепенно растворялся в долгожданном поцелуе, наслаждаясь мягкостью уже таких полюбившихся губ. Не имея сил сопротивляться своим же внезапным желаниям, Камадо потянулся второй рукой к талии Иноске, осторожно обвивая парня вокруг, и углубил поцелуй, прижимая Хашибиру, наконец, к себе и крепко обнимая за спину. Тот не заставил себя долго ждать, одной рукой цепляя Танджиро за плечи, а вторую трепетно вплетая в его волосы и от нетерпения чуть сжимая их. Поцелуй снова перерастал из нежного и тёплого в более горячий и страстный, только в этот раз останавливаться не хотелось никому. Они раз за разом сплетались языками, сминали губы друг друга, пытаясь унять все бушующие эмоции, чуть поглаживали друг друга руками, при такой близости обмениваясь бешеным сердцебиением. Танджиро сжимал Иноске в своих руках, целуя его с такой отдачей, с таким желанием и нежностью, что ему казалось, словно разомкни он кольцо своих рук и парень тут же исчезнет, а всё произошедшее окажется сладкой выдумкой. Но такие полюбившиеся за столько времени нежные губы не растворялись в иллюзиях сна, Иноске никуда не пропадал, всё так же трепетно перебирая правой рукой малиновые прядки. Безумие накатывало с каждой секундой всё больше, и Камадо понимал: будь они оба сейчас в другом месте одни, точно бы переспали. Останавливало только то, что любой из остальной компании мог их заметить, больше никаких моральных запретов не наблюдалось, все они растворились в разрастающемся желании и сумасшедшем поцелуе. Рано или поздно всё имело привычку заканчиваться, а подобные крышесносные моменты и вовсе не длились долго, а потому оторваться друг от друга пришлось. Танджиро вновь поймал взгляд изумрудных глаз, в которых плескались невероятной силы любовь и тоска одновременно, на чужих щеках расцвёл очаровательный соблазнительный румянец, и Камадо пришлось ломать себя изнутри, чтобы не качнуться вперёд и не продолжить, в данный момент он готов был целоваться хоть до утра, раз ничего более всё равно нельзя.       — Иноске, я… — начал было Танджиро, но тот приложил палец к его губам, призывая к тишине.       — Ни один наш разговор после поцелуя ничем хорошим не закончился. Просто помолчи.       — Погоди.       — Пожалуйста, просто помолчи, — взмолился Хашибира и уткнулся носом в чужую грудь, прижимаясь к ней. Казалось, будто парень сейчас и вовсе сорвётся на истерику. — Помолчи. Не говори ничего обидного. Не порти атмосферу. Молю тебя.       Иноске так трепетно прижимался к нему, цепляясь за края рубашки, жмурился от накатывающих эмоций, что замолчать действительно пришлось. Танджиро выдохнул, обнял того за плечи, утыкаясь в чужую макушку и прикрывая глаза, не смея сбивать трепетный настрой обстановки вокруг. В этот миг хотелось остановить течение времени, чтобы позволить моменту длиться как минимум целую вечность.