Биология - основа науки "любовь"

В приоткрытое окно залетал прохладный, но приятный осенний ветерок. Он бегал по комнате, гонял пыль на книгах и всё силился покоробить солнечные лучи, падающие на пол. Утро субботы всегда самое лучшее на неделе, ведь впереди целых два нерабочих дня, а это настоящее счастье для любого, работающего в сфере образования. Дин лениво разлепил глаза и посмотрел на часы. Ещё только 8:09. Спешить было совершенно некуда. Тем более воспоминания о вчерашнем дне и следующей за ним ночи то и дело приятно всплывали отдельными кадрами перед внутренним взором. Но что-то в этом идеальном начале дня было не так. Биолог сладко зевнул и вдруг понял, что конкретно. На кровати было подозрительно просторно. Винчестер приподнялся на локтях и окинул взглядом комнату. Каса не было. По соседней койке ползла какая-то букашка, явно чувствуя себя главной в отсутствие настоящего хозяина. Одежды, которая вчера была небрежно брошена у кровати тоже исчезла. Дин передёрнул плечами, ощутив наконец, что за приоткрытым окном уже не май месяц. В голове возникла заманчивая идея: заварить какао, накрыться тёплым пледиком и никуда не ходить. «Старею», - печально подумал учитель и встал. Спина неприятно хрустнула, подтверждая дурацкую мысль. Биолог натянул на себя брюки, порядком измятую рубашку и отправился бродить по школе в поисках Новака. Примерно через час эта затея показалась Винчестеру безнадёжнее, чем таскать воду ситом. Парня не было абсолютно нигде, ни один школьный работник его не видел. А старушки-уборщицы ещё и косились недобро так. Видимо слухи про их «шуры-муры» успели достигнуть и ушей персонала. Но Дин этому особого значения не придал. Пока не придал. Оно само как-то обозначилось, когда в 9:30 его срочно вызвал к себе директор. Находиться в этом кабинете никто из учителей особо не любил. Сидишь там, как на расстрел пришёл. Начальник и подчинённый сидели молча. Эта странная пауза затянулась, и биолог от делать нечего начал разглядывать предметы на столе. Вот ежедневник чёрный лежит, ручка гелиевая рядом. Чуть подальше аккуратная стопка документов, степлер, скотч, а с другой стороны печать школьная. Она ещё в детстве казалась Дину странной. Такая массивная, резная, стояла она на дубовом столе, как гордость школы. Пользовались ей, чтобы заверить важные документы, вроде тех, что сейчас строчкой лежали напротив. Когда-то, будучи шкодливый непоседой Винчестер попал в этот самый кабинет. Тогда, конечно, напротив сидел другой человек, но разницы то. Мудрый старый директор, не сказав ни слова, встал, торжественно так взял эту печать и положил её на маленькие дрожащие ладошки. Эта печать наставила хулигана на путь истинный, смысл в жизни показала. И теперь лежит сейчас здесь. Были бы у неё глаза, смотрела бы, наверное, с укоризной. Угораздило ведь опять на то же местечко прямиком. Директор тем временем тяжело вздохнул. - Дин. Можешь предложить, с какой скоростью распространяется увиденное или услышанное одним учеником? – начал разговор мистер Кроули. Учитель коротко кивнул. - Я думаю, что ты уже догадался, зачем я тебя позвал. – и снова кивок. – Родители, Дин. Они рвут и мечут. Кто-то из детей проболтался о вас с Новаком. Мне тут же позвонили и начали выносить мозг. Я пытался убедить их, что это лишь слухи. Но разве таких переубедишь? Нет. Зря вы это устроили, ребята. Половина законных представителей требует вашего немедленного увольнения, дабы предотвратить ваше пагубное влияние на детей. Зря, ой зря. Я с этим сделать ничего не смогу. Если они захотят вас устранить, они это сделают. И никто им не помеха. А заодно вам обоим негативную характеристику в личное дело. Ты то уже состоявшийся человек, у тебя два высших. Небось найдёшь ещё работу. А этот мальчишка влип по самые… кхм. Он ведь ещё даже не доучился. Ему ещё магистратуру заканчивать, а тут на несчастье ты подвернулся. Винчестер тихо выдохнул. Супер. Мало того, что уволят с хорошего места работы, так ещё и клеймом в личном деле на всю жизнь наградят. А Касу после такого вообще дорога только в магазин на кассу. Зачем только, спрашивается, столько лет на вышку тратил. Вот ведь правда не повезло сойтись. «Гадюшник какой-то», - в сердцах плюнул Дин, - «Зачем только я сюда сюда работать пошёл. Всё ты виновата!» - он зло посмотрел в сторону печати. А та лежала себе на том же месте. Да куда ей деться два столетия она в этой школе на этом столе лежит. Пролежит ещё столько же. И сколько, интересно, жизней ещё изменит?