⚝ ⚝ ⚝
Снег в этом году выпал удивительно рано. Отчего уже к концу декабря у дома Юнги были настоящие сугробы. Тэхён с Чонгуком приходили к ним домой почти каждый день, забирали Чимина и шли играть в войнушку снежками, как малые дети. И счастливее этих троих снеговиков в эти дни, кажется, был только Ким Ёнтан. Юнги с ними не ходил, потому что к концу года было слишком много работы, он практически не отдыхал, стараясь выполнить как можно больше заказов, чтобы в новогодние праздники можно было спокойно отдыхать и праздновать. Но каждый вечер, когда Чимина приводили домой, мокрого и счастливого, Юнги с удовольствием отпаивал его горячим чаем, кутал в тёплый плед и сидел с ним до глубокой ночи, слушая, как тот вслух читает наиболее понравившиеся отрывки очередной книги. Но однажды, когда работы стало поменьше, а желание повалять в снегу румяного Чимина уже просто не помещалось в Юнги, он вышел на улицу вместе со всеми. Они играли в снежки двое на двое, против Тэхёна и Чонгука, устроив настоящее сражение, масштабов которого Юнги не помнил даже в далёком детстве. Чимин очень круто играл, метко бросая снежки даже левой рукой, заставляя Юнги чуть ли не гордо выпячивать грудь при очередном невероятно точном попадании. Но через пару часов, когда на улице уже стемнело, сил у Юнги почти не осталось. Он был весь в снегу, совершенно вымотанный и уже готовый просить пощады. Чимин же, в отличие от него, сдаваться явно не собирался, в очередной раз лихо уворачиваясь от летящего в их сторону снаряда, метнувшись в сторону. Юнги, уже растеряв всю сноровку, не уследил за его манёвром и поскользнулся, полетев лицом прямо в снег. Но Чимин вовремя сориентировался, дёрнув его назад, отчего сам завалился на спину, потянув за собой и Юнги. Лежать было мягко и удобно. Юнги открыл глаза, на автомате закрывшиеся при падении, и приподнял голову. Тут же пропуская удар собственного влюблённого до одури сердца. Он лежал аккурат на Чимине. На слишком очаровательном, раскрасневшемся и запыхавшемся Чимине. Который лежал под Юнги, закусив губу, и смотрел из-под ресниц так проникновенно, что путались мысли и щемило предательское сердце. — П-прости, — выдохнул Юнги, с трудом осознавая, что нужно подниматься, пока ситуация не стала неловкой. — Ты… тяжёлый, — тихо пробормотал Чимин, отводя взгляд, но не предпринимая попыток оттолкнуть Юнги. Да и выглядел он совсем не так, как в их прошлый раз, когда они оказались в похожем положении на мосту. Во взгляде Чимина больше не сквозили страх и беспомощная растерянность. И этот факт буквально превращал Юнги в один сплошной сгусток серотонина. — Д-да, прости, — ещё раз извинился Юнги, наконец поднимаясь на ноги, следом поднимая и Чимина. — Хэй, — послышалось совсем рядом и Юнги, неловко мявшийся рядом с Чимином и не знающий, что сказать, повернул голову в сторону Чонгука. — Тэ-хён только что умудрился свалится в сугроб, — покачал тот головой, метнув насмешливый взгляд на всклокоченного Тэхёна, — так что мы пойдём домой. Буду отогревать этого ребёнка — как бы не заболел. — Эй! — Возмутился названный «ребёнок». — Я вообще-то твой хён! — Конечно. Хён, — покивал Чонгук. — Пойдём напою тебя вкусным чаем с зефирками, — улыбнулся он Тэхёну. — Так чего же мы ждём! — Сразу же повеселел тот. — Хён, Чимин, увидимся, — он обнял каждого из них и чуть ли не в припрыжку направился в сторону своего дома. Чонгук тоже махнул им на прощанье и поспешил догнать Тэхёна. — Домой? — проводив парочку взглядом, спросил Юнги у Чимина. Тот в ответ только кивнул и сам первый потащил Юнги к дому.⚝ ⚝ ⚝
А на следующий день Юнги заболел. Слёг с температурой и саднящим горлом, так что Чимина пришлось в срочном порядке забирать к себе Сокджину, больше было попросту некому — Тэхён, со слов Чонгука, тоже жаловался на самочувствие. И не то чтобы Чимин с лёгкостью согласился. Он категорически отказывался оставлять заболевшего Юнги одного, готовый сидеть с ним сутками и каждые шесть часов готовить бульон и давать лекарства. Но Юнги был непреклонен, а Сокджин умел убеждать. Поэтому уже к обеду Юнги впервые за несколько месяцев остался один. Лишь к вечеру приехал Намджун с двумя пакетами еды от Сокджина и лекарствами, но несмотря на это ближе к ночи Юнги уже ломало от одиночества. Ведь Чимин за эти месяцы, хоть и отсутствовал дома, ходил в гости, гулял, но всегда возвращался домой. И Юнги так к этому привык. И потому оставшись один он просто изнывал от тоски, даже несмотря на то, что его телефон разрывался от сообщений друзей. Хосок даже порывался бросить работу и приехать «вот прямо сейчас». Перед сном Юнги снова набрал номер Сокджина, чтобы услышать голос Чимина — хотя, кажется, сегодня он звонил им и так слишком часто. Поговорил с ним, в очередной раз успокоил того, что всё хорошо, и, перестав следить за языком, сказал, что соскучился. А получив в ответ щемяще-нежное «я тоже», скомкано пожелал спокойной ночи и, боясь сболтнуть ещё чего-нибудь лишнего, отключился. И, всё ещё слыша в голове самый прекрасный голос из всех, провалился в беспокойный сон. На следующий день он проснулся с головной болью, мокрыми от температуры простынями и кучей сообщений на телефоне. Хосок снова слишком сильно переживал, Джин-хён писал, что у них всё хорошо, а Чонгук отчитывался чем лечит Тэхёна, который ныл Юнги о том, что его совсем не любят, потому что заставляют пить горькие микстуры. Даже Намджун написал ему, что заедет после работы проведать, и чтобы Юнги прислал ему список всего, чего бы он хотел. Но Юнги было так плохо, что он не хотел вообще ничего, может только Чимина под боком. Но это, к сожалению, сейчас было невыполнимо. Он боялся за Чимина слишком сильно. И того, что заразит его и неизвестно как это на нём скажется, и того, что в таком состоянии он попросту не уследит за ним и снова упустит. Ведь к этому он был уже не готов. Они так хорошо справлялись эти месяцы, что Юнги уже больше не мог представить своей жизни без Чимина. Поэтому весь день Юнги звонил Сокджину, чтобы тот дал ему хотя бы просто поговорить с Чимином, чем в итоге похоже выбесил его и последние несколько часов тот попросту не брал трубку. Единственным положительным моментом за этот долгий, тяжёлый для Юнги, день стало то, что к вечеру, наконец, начали действовать лекарства, и к приезду Намджуна Юнги уже мог довольно спокойно бодрствовать больше, чем двадцать минут. А тем, что просто несказанно подняло его максимально плохое настроение, внезапно стало то, что с Намджуном и лекарствами приехал презент. Только зайдя на порог, тот вручил Юнги в руки коробку, на которой не очень уверенным, но довольно старательным почерком было написано «моему хёну». — Тебе просили передать, — ухмылялся Намджун, заходя в дом и щуря глаза. — Сам готовил, под чутким руководством Джина. Намджун светился, словно лампочка, такой очевидной гордостью, будто бы это его ребёнок сделал первые шаги или сказал первое слово. Юнги притянул к себе коробку, с трепетом заглядывая внутрь. Там лежали немного кривоватые хоттоки, заботливо переложенные пергаментом. Юнги с трудом подавил в себе волну щенячьего восторга, готовую вырваться из груди девчачьим визгом, и, наконец, справившись с голосом, прохрипел: — Спасибо. Зайдешь? — Прости, сегодня в ночную смену. Вырвался ненадолго, заехал к Джин-хёну с Чимином, завёз тебе лекарства с подарком, но уже пора возвращаться. Намджун, попрощавшись, уехал, а Юнги заварил себе любимый чай Чимина и устроился с кружкой и коробкой хоттоков на диване. Достал один и, прикрыв глаза, откусил. Было вкусно. Очень вкусно. И либо Джин был действительно учителем от бога, либо приготовленное Чимином для влюблённого Юнги априори становилось божественным на вкус, но прийти в себя и остановиться он смог только когда в коробке остался всего лишь один блин. Он снова набрал номер Сокджина, но тот снова его проигнорировал, поэтому пришлось набирать сообщение: Юнги непременно хотелось поблагодарить Чимина. Его сюрприз буквально вернул Юнги к жизни. Даже горло, казалось, уже так не саднило, и температура по ощущения почти пришла в норму. Спать он ложился как сентиментальный идиот, притащив с собой в комнату коробку с надписью и поставив её на прикроватную тумбочку. Заканчивался только второй день, а отсутствие в доме Чимина ощущалось слишком сильно. Следующий день Юнги встретил, проснувшись от остервенело разрывающегося прямо над ухом телефона. Он, с трудом разлепив глаза, принял вызов, даже не глянув на экран. — Юнги-я! — Раздался в трубке громкий взволнованно-недовольный голос Сокджина. Юнги тут же проснулся, принимая сидячее положение. — Что случилось? — В панике выпалил он. В голове уже пронеслись десятки неутешительных вариантов того, что могло произойти. — Мы едем к тебе. — Мы? — Неуверенно переспросил Юнги, совершенно ничего не понимая. — Пришлось вызывать Намджуна. Он везёт нас с Чимином к тебе, минут через десять жди, — и отключился. Юнги в шоке смотрел на замолчавший телефон: что такого могло произойти, что Джин принял решение привезти Чимина обратно? Но долго думать ему не пришлось, он успел только спуститься вниз, как в дверь постучали. Юнги в считанные секунды долетел до двери, распахивая её настежь и впуская злого Сокджина. Тот вёл за собой Чимина, низко опустившего голову, а сзади них маячил притихший Намджун. Сокджин, скинув обувь и дождавшись, когда её снимет и Чимин, не говоря ни слова прошёл прямо к дивану, тяжело на него опускаясь, и усадил рядом с собой всё так же не поднимающего головы Чимина. — Так что происходит, может мне кто-нибудь объяснить или нет? — Нахмурился Юнги. То, что они были все вместе и с виду вполне целые и невредимые немного ослабило его тревожность, но причину столь резкого возвращения всё-таки хотелось бы знать. — Твой Чимин, — строго начал Джин, в упор смотря на Юнги, пока вышеупомянутый опускал голову всё ниже, буквально зарываясь ей в объёмный шарф. — Сведёт меня с ума! Ты знаешь, что он удумал?! — Джин распалялся всё сильнее, начиная говорить ещё громче. — Стоило мне только отпустить его, когда пришло время, он тут же сбежал! — Брови Юнги поползли вверх, и он поражённый перевёл взгляд на Чимина. Из-под шапки и шарфа которого торчали только красные кончики ушей и замёрзший нос. — Хорошо ещё я хватился его почти тотчас же! Пришлось догонять бегом, сам не знаю, как до меня в такой стрессовой ситуации сразу дошло, что он пойдёт к тебе. — Ко мне? — Глупо повторил он, не веря собственным ушам. — Я быстро догнал его, можешь не волноваться, — начал успокаиваться Сокджин. — Правда потом пришлось стоять на морозе и ждать Намджуна. Идти к тебе пешком я всё-таки не рискнул. Так что забирай своё сокровище, думаю будет безопаснее для всех, в особенности для моих нервов, если он останется дома. — Джин встал с дивана, протянул переплетённые руки Юнги, который на автомате перехватил Чимина, и сразу же направился к выходу. — Провожать не надо, завтра заеду навестить и привезу что-нибудь вкусненького. Чао, — махнул он рукой и вместе с Намджуном вышел за дверь. Юнги же, пытаясь переварить только что услышанное, в каком-то подобии транса опустился рядом с Чимином на диван. Наверное, нужно было что-то спросить: как, или зачем Чимин это сделал? Но Юнги не мог вымолвить и слова, просто разрываясь внутри на мелкие кусочки от шока, трепетного неверия и неуместной радости. — Я не хотел никого разозлить, — вдруг очень тихо пробормотал Чимин. — Ты никого не разозлил. Джин-хён просто слишком сильно за тебя испугался. Ты должен пообещать мне больше так не делать. Чимин в ответ только громко засопел и ещё сильнее — хотя, казалось, сильнее некуда — втянул голову. — Чимин? — Вопросительно позвал его Юнги, желая услышать обещание больше не сбегать. — Обещаю… — неохотно ответил, наконец, тот, отворачиваясь. — Зачем ты убежал, Чимин? Ты же мог не успеть за час. Ты мог бы снова… — ком встал в горле от прострелившей голову мысли, не давая договорить. Даже подумать было страшно о таком исходе всей этой истории. — Я соскучился, — на грани слышимости пробормотал Чимин. — А Джин-хён отказывался тебе даже звонить. Как ругать за такое Юнги не знал. От такого признания хотелось петь, а не читать нотации. Тем более, что Юнги тоже соскучился слишком сильно. — Я тоже соскучился по тебе, — в итоге мягко произнёс Юнги, поворачиваясь всем корпусом к Чимину, стягивая с того шапку и шарф и расстёгивая куртку. Тот, наконец, поднял взгляд и, закусив губу, посмотрел на Юнги. Он выглядел так по-детски трогательно и наивно, смущённый своим поступком, что сердце Юнги буквально рвалось выпрыгнуть из грудной клетки. — Рад, что ты вернулся, — тихо проговорил он. — Без тебя в этом доме было слишком пусто. Щёки Чимина тут же заалели сильнее, но взгляда он не отвёл, а Юнги поспешил сменить тему, пока не разоткровенничался ещё больше. — Как насчёт какао и «Королевы Чорин»? Глаза Чимина вмиг загорались, и он часто-часто закивал. Юнги ухмыльнулся и потянул того на кухню. Наконец-то всё снова было правильно.