⚝ ⚝ ⚝
Они с Хосоком болтали до глубокой ночи, больше не затрагивая тему деревенских преданий. Юнги всё никак не мог решить, стоит ли рассказывать ребятам о Пак Чимине. Ему и одному было вполне уютно с этой тайной. Да и если рассказать, то пришлось бы доказывать свои слова и вести их на место встречи, а Юнги отчего-то был уверен, что такой шумной толпы Чимин испугается ещё больше, ведь даже в их первую встречу он перепугался куда сильнее, чем сам Юнги, хотя казалось бы… Когда Хосок вырубился прямо на диване, Юнги накрыл его пледом и ушёл в комнату. Устроившись в мягкой уютной постели и закрыв глаза, он увидел сквозь закрытые веки красивого парня в старинных одеждах, который играл с маленькими детьми на улице, чем-то напоминающую их центральную. И, уже проваливаясь в глубокий сон, Юнги успел заметить, как парень оборачивается и, увидев кого-то, тепло улыбается и машет рукой. В том сне Юнги понял одну неоспоримую истину — прекрасней улыбки он не видел ещё ни разу в своей жизни. И он готов был на многое, чтобы увидеть её ещё хотя бы раз. Вживую.⚝ ⚝ ⚝
С того разговора прошло уже несколько дней, в течение которых Юнги всё никак не мог прекратить думать об истории Чимина, отчего снова перестал нормально спать и питаться. Хосок был рядом, но старался не трогать ушедшего в себя друга, только напоминая ему о том, что нужно бы поесть или поспать. Пока, наконец, не вернулись младшенькие, принеся в сумрачные будни Юнги сумасшедший ураган из бесконечных рассказов Тэхёна о поездке, ехидных подколок Чонгука и нескольких бутылок любимого столичного виски. И с их возвращением можно было сказать, что всё снова пошло своим чередом, и Юнги начал отпускать всю ситуацию с Чимином, теперь просто снова терпеливо ожидая с ним встречи, опять засев за работу… если бы не одно «но». Когда ты знаком с Тэхёном, ничего в твоей жизни не будет идти спокойно и размеренно. Поэтому Юнги даже не удивился, когда в один прекрасный — зачеркните это слово, потому что «как он вообще мог на это согласиться» — день он, вместе с Хосоком, Чонгуком и тем, чьей гениальной идеей всё это было, оказался в каких-то кустах, прячась, чтобы пробраться на обнесённый забором участок, где стояло несколько огромных теплиц, в которых, как сказал сегодня утром Тэхён, росла самая вкусная клубника во всей Корее, которую можно было по тихой собрать. Откуда у него была эта информация, и почему эту клубнику нельзя было просто купить или в крайнем случае попросить, Тэхён не уточнил. Именно поэтому четыре взрослых человека, к которым он относил себя ещё с утра, сейчас как пятилетние дети, кто бы мог подумать, собирались воровать клубнику. На самом деле Юнги больше волновало — даже больше чем то, под каким гипнозом он на это согласился — то, как они собираются отсюда удирать, если хозяин этого богатства их всё-таки застукает. Потому что шли они на эту ферму около часа, она была за пределами их деревни, а ехать на машине никто из них не рискнул — всё же градус алкоголя в их организмах был немного выше, чем Юнги хотелось признавать. И так сомнительная идея стала провальной в тот самый момент, как максимально пьяный и чрезмерно ищущий приключений на свою и не только свою, к сожалению, задницу Тэхён проскользнул в одну из крытых теплиц. Когда же внутри включилось освещение и раздался грохот, Юнги интересовал только один вопрос — как человек, обладающий грацией и бесшумностью кошки, одним движением смог наделать столько шума. Можно было бы свалить по тихому, конечно — они втроём всё ещё сидели в кустах — и оставить разбираться со всем этим их неугомонного заводилу, но этот идиот в конце концов был его другом, и Юнги был в этой, прости господи, банде самым старшим, а значит ему и отвечать за весь этот цирк с клубникой. Поэтому, тяжело вздохнув и пробив лицо ладонью в очередной за сегодняшний день раз, Юнги вывалился из кустов прямо кому-то под ноги и, пытаясь сохранить хоть какие-то остатки гордости, предпринял попытку встать на ноги. С первого раза не получилось. Видимо, выпил он в этот день всё же больше, чем думал. Пошатнувшись и еле удержав себя от того, чтобы схватиться за рядом стоящего человека для поддержки, Юнги выпрямился и уставился на красивое молодое лицо напротив. — Кхм, — откашлялся Юнги и поклонился. — Здравствуйте. Глупее чувствовать себя ему ещё не доводилось. Здороваться с хозяином клубники, которую они за каким-то чёртом полезли воровать, и пытаться не выглядеть идиотом, спасая задницу одного неугомонного Ким Тэхёна, было той ещё радостью. — И вам доброго вечера, — протянул парень, осматривая Юнги с ног до головы и кидая взгляд ему за спину, на то самое место, где в кустах сидели ещё два идиота. Со стороны теплицы вдруг снова послышался грохот, и Юнги в очередной раз тяжело вздохнул. Но, снова взглянув на парня напротив, мгновенно взял себя в руки и выпалил: — Пожалуйста, не звоните в полицию! Парень, уже доставший телефон, замер и вопросительно взглянул на Юнги, поднимая бровь. Да уж, на опасных преступников и воров они явно не тянули, раз этот человек ещё не огрел его какой-нибудь лопатой. — И какую же альтернативу вы можете мне предложить? — Ну, оплатим ущерб? — неуверенно предложил Юнги. — Да вы вроде ещё никакого ущерба не нанесли, насколько я… — договорить парень не успел: из теплицы с грохотом вывалился Тэхён с полной толстовкой клубники. Юнги снова пробил лоб ладонью, думая о том, что, похоже, после сегодняшнего на его лбу будет огромный синяк. — Хотя вы быстро исправляетесь, — хмуро закончил предполагаемый хозяин теплиц и клубники. — Думаю, я всё же вызову патрульного офицера. — Мы можем просто уйти, как вы нас остановите, — вдруг выкатился из кустов хмельной Чонгук. Пытаться казаться ещё и невоспитанными хамами явно была не самая лучшая его идея — подумал Юнги, беря себе на заметку, что мелкому больше не наливать. Никогда. — Ну вы можете, конечно, — спокойно ответил парень и снова поднял телефон. — Но лучше вам всё же дождаться полицию здесь, — продолжил он, смотря в телефон, пока вдруг не навёл его на них с Чонгуком и не сделал снимок. Тут же переведя камеру на Тэхёна, фотографируя и его тоже. — Иначе полиция придёт к вам домой. Прямо как вы ко мне. Только с ордером. На арест, скорее всего. Юнги нахмурился, посмотрел на надувшегося Чонгука, на притихшего виноватого Тэхёна, на вылезающего из кустов Хосока и вздохнул. Только полиции им не хватало до полного счастья. Всё-таки пить с этими детьми точно не стоило. — Может, мы… отработаем? — подал голос Хосок. Парень вымученно выдохнул, будто уже устав тут с ними разбираться, и сказал: — Обязательно обсужу этот вариант с офицером. Которого я вызвал, как только понял, что ко мне кто-то залез. — Юнги выругался про себя, понимая, что, кажется, они точно влипли. — Кто ж знал, что это не опасные преступники, а хмельная детвора. — Мы не детвора! — насупился Чонгук на своём месте в кустах. Юнги уже устал биться лбом об ладонь. Это действительно единственное, что волновало этого ребёнка? — Ага. Как скажете. Так что? — вновь обратился к Юнги хозяин этого места, видимо, определив в нём самого старшего. Или самого адекватного. На крайний случай самого трезвого. — Давайте зайдём в дом, так и быть, угощу вас клубникой, пока ждём патрульного. — Угостите воришек клубникой, а потом сдадите в лапы чжапсе? — Боже, пьяный Чонгук становился минимум лет этак на десять младше себя обычного. — Угощу клубникой пьяную детвору, может, ещё и чаем напою, а потом расскажу полиции, что не узнал в виновниках сего происшествия своих друзей, думая, что это снова мародёры из города, и принесу ему свои искренние извинения за вызов. — Вы сейчас серьёзно? — Юнги казалось, что он спит. Этот человек реально не собирался их сдавать полиции и заставлять как-то расплачиваться за их глупый поступок? Что ж, он был либо идиотом, либо святым. — Вполне. Я действительно думал, что это снова мародёры. Писал на них заявление уже раз семь, но их так и не смогли поймать. Портят мне клубнику, чтобы я не мог возить её на продажу в город. Ах да, кстати, Ким Сокджин, — представился парень в конце. — Можете называть меня хёном, — усмехнулся он. — Мин Юнги. Это Чонгук. И Хосок. А тот, с виновато-глупым лицом и полными руками клубники, Ким Тэхён, — представил всех Юнги в ответ. — Эй, — возмутился вышеупомянутый, но затем, насупившись, снова опустил глаза вниз. Сокджин ухмыльнулся, кивнул в сторону большого красивого дома и, проговорив «идём», развернулся, направившись к крыльцу. Юнги перевёл поражённый взгляд на друзей, которые также неверяще и непонимающе пожали плечами, и шагнул в сторону дома. Выбор у них всё равно был невелик. В доме всё было очень уютно, по-домашнему и пахло чем-то очень вкусным, отчего у Юнги даже заурчал живот. Было много розового цвета, всяких милых безделушек, куча подушек на диване в гостиной, и, чёрт возьми, у этого человека в доме был даже настоящий камин! У камина был мягкий на вид ковёр и также множество подушек. Пока Юнги смотрел на всё это великолепие, на него вдруг навалилась ужасная усталость. Он буквально видел себя на этом ковре, с подушкой под головой, засыпающим под тихий треск горящих поленьев. Юнги уже даже сделал шаг по направлению к камину, но вовремя вспомнил, что он не в гостях у друга, а вообще-то был здесь в качестве одного из четырёх воришек. Но Сокджин, заметив это, только снова усмехнулся и, проходя мимо Юнги на кухню, произнес: — Располагайся. Юнги не нужно было повторять дважды — мгновенно забыв о том, кто он, где он и как полагается себя вести в чужом доме, он в несколько шагов преодолел расстояние до камина и блаженно упал перед ним на подушки. Но расслабиться ему не дали трое оболтусов, с виновато-смущёнными лицами рассевшиеся рядом, буквально облепляя Юнги, как котята, ищущие защиты под боком у мамки, ей-богу. Юнги закатил глаза и, смирившись со своей участью, обнял жмущегося к нему Тэхёна одной рукой, второй взлохмачивая и так растрёпанные волосы Чонгука, а потом бросил взгляд в сторону кухни. Сокджин, стоящий за стойкой с чайником в руке, смотрел на них с такой тёплой и доброй улыбкой, что Юнги мгновенно стало ощутимо совестно. Кажется, это был очень хороший человек, а они — четыре пьяных идиота — полезли воровать у него клубнику. Сейчас казалось, что приди они к нему на порог с корзиной и попроси отсыпать пару килограммчиков ягод, он бы всучил им пару мешков, ещё и чаем бы напоил. Что и собирался по всей видимости сделать сейчас, ловя взгляд Юнги и, спохватившись, начиная заваривать ароматный чай. Первым повёл носом Тэхён, принюхиваясь не хуже Ёнтана и осторожно, бочком, пробираясь в сторону большого стола, усаживаясь на стул и складывая руки на коленях, как примерный ученик. Юнги прыснул и снова закатил глаза. Всё-таки Тэхён был ещё таким ребёнком. Следом за которым к столу проскользнул и второй ребенок, только помладше, садясь по правую руку от Тэхёна и выжидательно смотря на них с Хосоком. Юнги на это лишь отрицательно помахал головой, показательно устраиваясь на подушках поудобней, собираясь хоть чуть-чуть полежать и погреться. Хосок же всё-таки тоже поднялся и направился к остальным, оставляя Юнги, у которого уже сами собой слипались глаза, в одиночестве.⚝ ⚝ ⚝
Юнги правда не собирался спать в чужом доме. Но в следующую минуту, когда он открыл глаза, в комнате уже был приглушён свет, а сам он обнимал прижавшегося к нему во сне Хосока, пока спину ему грели тихо посапывающие Тэхён и Чонгук. Прислушавшись, он уловил два тихих голоса, в одном из которых узнал их нового знакомого, а второй — по спине всё же прокатился холодок — скорее всего принадлежал патрульному офицеру. Юнги тут же проснулся окончательно, взглядом сканируя комнату и находя двух человек за столом. Что ж, офицер — а судя по униформе, это был именно он — хотя бы не пугал. На вид ему было явно не больше, чем самому Юнги, а ямочки на щеках, которые Юнги видел даже со своего места, появляющиеся, когда он улыбался Сокджину, вызывали скорее чувство умиления, чем страха. Юнги прикрыл глаза, думая о том, действует ли на него так здешний воздух или он просто сходит с ума, если лежит сейчас возле камина человека, у которого он пытался украсть клубнику в компании трёх — до сих пор верилось с трудом — друзей, и думает о — прости господи — ямочках патрульного офицера. Мир сошёл с ума. Мир Юнги так точно поменял свою орбиту. Снова открыв глаза, Юнги всмотрелся в разговаривающих людей, пытаясь услышать, о чём именно они говорили. Судя по улыбке Сокджина, которую Юнги не мог идентифицировать иначе как смущённую, речь явно шла не о воришках у камина. Возможно, эту тему они уже давно обсудили, и им четверым был вынесен приговор, а Юнги, как самый старший, должен был взять всю ответственность на себя. Уверенности в том, что Ким Сокджин не просто заманил их сюда, чтобы потом сдать тёпленькими в руки полиции, всё ещё не было. Поэтому, какая бы участь их ни ждала, вина должна была лежать только на нём. Как на самом старшем среди этих безбашенных детей. Юнги осторожно пошевелился, убирая с Хосока руку, и попытался выбраться, никого не разбудив. Но всё же видимо наделал шума, потому что голоса стихли, и, когда Юнги наконец поднялся на ноги, на него смотрели две пары глаз. Глубоко вдохнув, Юнги направился в сторону стола. Но не успел он подойти и поклониться, собираясь уже сказать, что только он виноват во всём этом безобразии, как его опередил Сокджин. — Юнги-щи, позволь представить тебе нашего нового патрульного офицера Ким Намджуна. — Юнги, не успев выпрямиться, снова поклонился, пожимая протянутую руку. Арестовывать вроде бы его никто не спешил. — Офицер Ким, это один из моих соседей. Как я уже говорил, — Сокджин кивнул в сторону сопящих парней и продолжил: — Детишки просто перебрали с алкоголем и, пытаясь добраться до моего дома, чтобы выпить чаю, наделали слишком много шума. А я решил, что это снова те мародёры, о которых я вам тоже уже говорил. Вот и вызвал вас. Ещё раз приношу вам свои искренние извинения. Думаю, Юнги-щи тоже хочет извиниться, — поднял Сокджин брови, устремляя взгляд на Юнги. — Кхм, — откашлялся тот, всё ещё не веря, что они реально вот так вот легко отделались. В существование таких людей, как Ким Сокджин, вообще поверить было сложно. — Да, мы… я прошу прощения за доставленные неудобства и за ложный вызов. Я оплачу все штрафы, которые… — Не стоит, — наконец подал голос Ким Намджун. — Сокджин-ним уже расплатился сполна, — улыбнулся он, снова демонстрируя свои милейшие ямочки. Юнги в шоке перевёл взгляд на Сокджина, который сидел, опустив глаза и краснея ушами. Юнги уже открыл было рот, чтобы уверить, что отдаст всё до последней воны, но офицер продолжил: — Такого вкусного чая и такого нежного пирога я не ел ещё ни разу в своей жизни. Юнги мог поклясться, что увидел прыгающие в глазах офицера Кима сердечки, когда тот вновь посмотрел на Сокджина. Боже, да эти двое выглядели как влюблённые идиоты, а Юнги тут был, кажется, самым большим идиотом, который теперь сидел за столом в роли третьего колеса. В голове тут же начали выстраиваться варианты того, как по-тихому снова свалить к камину, но Сокджин вдруг подскочил на ноги, практически с ужасом на лице, и выпалил: — Ты же, должно быть, голодный, Юнги-щи! Я сейчас, поставлю чайник, хорошо хоть пирог ещё остался, — всплеснул руками он и убежал на кухню. — Эм, — красноречиво пробормотал Юнги, потирая ладонью затылок, оставшись наедине с офицером полиции. И хоть тот и не собирался его арестовывать, чувствовал себя Юнги всё равно не в своей тарелке. — Ам, — не менее красноречиво начал офицер Ким. — А вы… Вы давно знакомы с Сокджин-нимом, Юнги-ним? — Ну… — протянул он. Господи, это, кажется, был самый нелепый разговор в его жизни. — Не то, чтобы очень… — Знаете, вы точно можете не волноваться за своего друга, — в мгновение ока став серьёзным, запальчиво проговорил Ким Намджун. — Я приложу все силы, чтобы найти этих мародёров. Я в участке недавно, ещё не со всем разобрался, и не помню, чтобы видел там дело Сокджин-нима, но обязательно до всего доберусь, — под конец своей речи офицер даже покивал для убедительности, что отчего-то вызвало у Юнги еле сдерживаемый смех. Конечно, это было очень хорошо и похвально, что офицер пообещал наконец разобраться с проблемой Сокджина, но почему-то Юнги был уверен, что замешана здесь была совсем не жажда справедливости. Юнги отлично помнил взгляд с сердечками, направленный на хозяина дома. — А вот и я, — к столу вновь подошёл Сокджин, с чашкой и чайником в руках. Наполнив её горячим ароматным чаем, он так же наполнил почти опустевшую чашку офицера Кима и, разрезав оставшийся кусок пирога на две части, разложил по их с Намджуном блюдцам. — Приятного аппетита, — улыбнулся он, тоже садясь за стол. Что ж, Юнги мог с уверенностью сказать, что был солидарен с Ким-глазки-сердечки-Намджуном. Пирог действительно был наивкуснейшим. А компания, поначалу немного напрягающая, оказалась вполне приятной. В итоге он перестал чувствовать себя третьим лишним и даже снова ощутил себя взрослым, общающимся с серьёзными адекватными людьми, в отличие от того детского сада, который продолжал тихо посапывать у камина. Он, конечно, любил своих друзей, но после сегодняшнего вечера хотел надеяться, что в их ряду появится и кто-то здравомыслящий. Сокджин ему понравился. И хоть к офицеру Юнги всё ещё относился с подозрением, но не мог сказать, что тот ему совсем уж не пришёлся по душе. Скорее даже наоборот. Поэтому, когда чай кончился, пирог был съеден до последней крошки, а ребята разбужены и выпровожены на улицу, Юнги, прощаясь с радушным хозяином дома, совершенно искренне выразил желание и надежду на ещё одну встречу. По домам их развезти вызвался офицер Ким, за что был награждён горячей благодарностью Сокджина, от которой уши покраснели уже у мужественного офицера. Юнги на это только в очередной раз усмехнулся, заталкивая неуверенно мнущихся ребят на заднее сиденье пикапа. Когда они развезли всех и наконец подъехали к дому Юнги, уже начинало светать. Это была долгая ночь, думал он, смотря на удаляющийся автомобиль. Но определённо запоминающаяся. Казалось бы, Юнги сбежал сюда от суеты, городского шума и толпы. Тихая удалённая деревня должна была подарить ему покой. А подарила ещё больше шума и ещё больше людей. Но Юнги впервые в своей жизни против этого не возражал. Потому что, кажется, именно здесь, со всеми этими людьми, он был действительно счастлив.