— Пройдемся по городу?
Он лениво приоткрывает глаз, бросая взгляд в сторону сидящей за столом девушки. Пайнс возит карандашом по бумаге, судя по звуку — без цели, просто рисует пятна. Солнце, пробивающееся сквозь окна, светит, но не греет, дорожки засыпаны пожелтевшими листьями, через приоткрытые ставни пробивается прохладный ветерок и запах приближающегося дождя. Осень.
— Не думаю, что это удачная идея, — Мэйбл фыркает и тянется, какие-то из ее костей неприятно хрустят.
— Брось, не обижайся, но тебя уже никто не помнит, — демон кривится. — Твоя внешность не сильно выбивается из общей толпы. К тому же, сейчас модно быть «не таким, как все», — она рисует в воздухе кавычки.
Дело не в том, что не хочет или боится того, что его поднимут на вилы за его прошлое, но с приходом осени на него всегда нападает слегка меланхоличное настроение. Возможно, дело в том, что его поражение как раз пришлось на начало осени и тогда в нем закончилась ярость и все сильные эмоции в целом, а, может, увядание природы так на него влияет. Он все же связан с окружающим миром. У Сайфера нет желания двигаться — раны, полученные на прошлом задании, нещадно ссаднят.
— Я бы на месте звездочки подумал еще раз.
— Пойдем вместе, пожалуйста, Билл, — он тяжело вздыхает.
К Пайнс и ее просьбам, особенно с этим «пожалуйста, Билл», у него нет совершенно никакого иммунитета. Это глупо, но, как говорится: «С кем поведешься — от того и наберешься». Вот и он совсем размяк под чуткими движениями ее рук, зашивающих ему кровоточащие раны. Он не совсем понимает, когда это ее «вместе» стало вызывать в нем такую бурю эмоций. В один момент он привык, что они рядом: протяни руку и дотронешься до шоколадных кудрей, заплетенных в неряшливый пучок. Это, кстати, тоже стало для него неожиданностью — желание прикоснуться к ее волосам. Мэйбл несколько раз отмывала ему голову от запекшейся крови своими шампунями, а потом упрашивала дать ей заплести ему колосок, но Биллу не была понятна эта просьба. Пайнс хотелось касаться. Пайнс хотелось
многое. А ему хотелось
с ней многое, порой,
слишком многое.
— Куда звездочка хочет сходить? — она лучезарно улыбается и скидывает вещи в небольшой рюкзачок.
— В парк, — быстро командует она, хватая с зарядки телефон.
В рюкзаке что-то звенит и Билл удивленно приподнимает брови. Она заранее готовилась. На лице расцветает хищный оскал.
Чертовка.
— Звездочка решила захватить сервиз? — девушка поправляет лямки и берет со стола ключи, загадочно улыбаясь.
На улице недостаточно холодно, чтобы надевать пуховик, но уже ощутимо пробирает мурашками по спине, стоит выйти за пределы теплого дома. Мэйбл резво, немного вприпрыжку, шагает по протоптанной тропинке, скрытой за оранжевым ковром из листьев. Сайфер прячет руки в карманы и сонно идет следом, едва не зевая.
— Билл, что за осенняя хандра? — Пайнс замечает, что демон значительно от нее отстал. — У тебя что-то болит?
— Жизнь, — саркастично замечает он, заставляя девушку закатить глаза. Она легонько толкает его в предплечье и оглядывается.
— Ладно, раз в город ты идти не горишь желанием, то пойдем в другое место, — теперь его очередь закатить глаза.
Пайнс тащит его через кусты, пока не выводит на очередную звериную тропу. Девушка ориентируется по какому-то своему внутреннему компасу, который указывает ей на то, чего она желает. Компас Билла отчаянно поворачивается в сторону теплой кровати. Мэйбл ведет его в чащу леса и теперь ему кажется, что звон в ее рюкзаке, скорее, устрашающий. Сайфер запинается о некоторые корни, которых не видит из-за листьев и пожухлой травы, и тихо ругается. Мэйбл сдерживает смех, когда он наконец летит на землю, да так и остается лежать.
— Билл, вставай, осталось совсем чуть-чуть, — она дергает его за рукав пальто, помогая подняться.
— Если звездочка захотела взять меня измором, то спешу напомнить, что я не крепость и не дикое животное, — ворчит демон, отряхивая полы верхней одежды от грязи.
— Да, ты очень вредный домашний кот, который редко покидает свою лежанку, — кивает девушка и снова осматривается, ища дорогу.
Билл не знает, умиляться ли ему сравнению с котом, которых считают вполне привлекательными, или обижаться на то, что его назвали вредным. Пайнс снова устремляется куда-то вперед и теперь тащит его за руку. Сайфер решает покорно следовать за ней, ведь, если девушка чего-нибудь хочет, то она это обязательно — любым возможным способом — получит и лучше просто не мешать. Сквозь кусты и ветки елей она выводит его на поляну с покосившимся деревянным забором.
— Мне стоит сказать звездочке спасибо за очередное напоминание о том, что жизнь не вечна, — роняет он, рассматривая ограду, покрытую плесенью в некоторых местах.
Девушка торжественно вручает ему рюкзак и в пару движений перескакивает через забор. Билл закидывает рюкзак, оказавшийся достаточно тяжелым, за спину — по позвоночнику с металлическим звоном что-то ударяет — и перепрыгивает за ней. С другой стороны ограда выглядит чуть лучше.
— Что мы здесь забыли? — Сайфер действительно искренне не понимает.
— Открой рюкзак.
Демон слушается и жужжит молнией. Внутри оказывается блокнот с рисунками, пара сэндвичей, какая-то тряпка, термос и… жестяные баллончики с краской. Звенящие при столкновении друг с другом. Пайнс довольно улыбается, наблюдая за его слегка ошарашенным лицом. У нее получилось вывести Демона Разума на пикник, пускай пришлось его буквально тащить.
Мы разрисуем все заборы своими стихами.
Достань, пожалуйста, краску из рюкзака.
Нам ни к чему учителя — мы придумаем сами
Правила русского языка.
Билл усмехается, выдыхает и вытаскивает из сумки ткань, которую расстилает на земле и садится, ожидая дальнейших действий Мэйбл. Судя по ее ярким глазам, которые горят его любимым безумием, будет шоу. Как бы девушка не отрицала, но покрасоваться любит каждый. Поэтому она подходит ближе, достает из бокового кармана респиратор, открывает нужную страницу в блокноте — все-таки она не бессмысленно водила карандашом по бумаге — и принимается за работу. Сайфер увлеченно наблюдет как на пустой и выцветшей поверхности появляются красочные росчерки. Наблюдать за работой художников всегда интересно, то как человек может из ничего, буквально из пустого листа и пары мазков, сделать нечто невероятное и несуществующее, или, наоборот, передающее реальность настолько хорошо, что становится не по себе — поистине удивительно.
Когда экономят силы все остальные
Мы заранее готовимся к ностальгии.
Мы решили: дорога каждая минута.
Мы валяем дурака, и пока
Впечатления — наша валюта.
Мы сказочно богаты
Сказочно богаты
Сказочно богаты
Демон не совсем понимает, в какой момент его настолько затянуло, что он упустил то, что Мэйбл удовлетворенно рассматривает проделанную работу и задает ему вопрос. Он переспрашивает.
— Тебе нравится? — она поправляет мешающую челку.
Сайфер смотрит на граффити и диву дается, как легко Пайнс удается передавать идею рисунка. На рисунке — он, в своем излюбленном амплуа безумца, со всеми прилагающимися — цилиндром, тростью и бабочкой. И треугольники. Про них она тоже не забыла.
— Нравится, — он осторожно заправляет ей мешающую прядь за ухо и улыбается так, как умеет — слегка хищно, с клыками, но Пайнс не страшно.
На фоне безумного демона космос с яркими звездами.
Ты и я.
