Башкирские мемуары

Ранним утром у Байраса зазвонил телефон. Башкир удивился тому, что будильник сработал так рано взглянул мутными от сна глазами на телефон. В трубке высветилась фотка с учпочмаками и подпись "хуже незванного гостя'. А время 5:45 утра. - Машалла! В такую рань- буркнул Башкортостан и сбросил вызов и бухнулся в подушку. Телефон снова зазвонил. Байрас недовольно заворчал и отключил телефон. Перевернул подушку на холодную сторону обнял одеяло и сладко засыпал. Но тут затрещал ноутбук, уведомляя, что кто-то звонит по zoom. - Твоюж дивизию!- взревел Байрас вскакивая с кровати - Ты совсем чтоли?!- рявкнул башкир, когда на экране ноутбука высветилось бодрое лицо Татарстана.- Я лег вчера в 3! Работал! А ты мне покоя не даешь. Я проспал 2 часа с лишним только. Что случилось? Беда какая-нибудь? - И тебе доброе утро, братишка. Ты что все еще спишь?! Солнце уже давно встало. - Какого лешего ты меня будишь - Я по важному делу - Ну и?- Башкортостан потер сонные глаза. - Отчеты где? - А?- непонял Байрас, в маленьком окошке он увидел себя. Злое заспанное лицо, волосы в разные стороны. - Мне нужен месячный отчет по объемам полученных нефтепродуктов Байрас внимательно уставился на монитор. "Он шутить чтоли?" - Сегодня только второе!- прорычал Байрас, где я тебе отчеты достану? Не посчитано еще. Для полного месяца отчеты по уставу готовятся до 11 числа. - Ага, как обычно, все в последний момент. А я ждать должен, а потом сиди целыми днями, чтобы все успеть из-за твоей безалаберности. - Чего? Никогда еще позднее срока не сдавал - Готовь заранее, мне нужны побыстрее отчеты. Я буду дергать тебя пока ты не возьмешься за работу - Я и так работаю! Кроме твоих чертовых отчетов у меня есть еще дела. И по важнее. Я балды не гоняю - Я больше тебя работаю, все успеваю и не жалуюсь на усталость. Не оправдывай твою лень. - Поговорим позже, мне надо выспаться- протер виски Байрас - Я не дам тебе спать, халтурщик. Вечно спишь, все уже работают. Если не дозвонюсь приеду. Отвечаю, я приеду! - Кроме тебя никто так не встает. Не моя проблема, что у тебя бессоница уже который век. Я же говорю: спать лег поздно. - А рано надо ложиться. Если сейчас ляжешь, снова поздно уснешь. Не ломай режим, заправь кровать и бегом дела делать. - Сам разберусь - Не разбераешься ведь. Послушай, а если ты дашь мне контролировать свою республику у тебя и дела пойдут и до поздна можешь дрыхнуть - Врешь, тогда я стану твоим подчиненным и ты мне даже присесть не позволишь. И оставь в покое мои дела. Иди Чувашию доставай, а мне надо переотдохнуть - Эй, только попробуй скинуть вызов, я тебя из под земли достану. Все равно будешь меня слушаться, не сопротивляйся. Я не отстану. Забыл кто старший? - Ты- сказал Байрас и захлопнул крышку ноутбука. Вынул с розетки интернет и лег было спать. Гнев, разогнал густую кровь в сонном организме и вялость рукой сняла. Байрас поворочался в кровати, пытаясь найти удобную позу и не думать о надоедливом брате. "Он приедет"- промелкнула мысль в засыпающей голове."Не даст мне покоя. Надо бежать" Байрас встал, наскоро помылся, запихнул в спортивную сумку пижамные штаны, зубную щетку, телефон и торопливо вышел из квартиры. "Челябинск спит еще, его жалко будит. Поеду к Оренбургу, у него высплюсь, Айнур к нему на рожон точно не полезет. На такси поеду, машину лучше оставить дома." Оренбургская область, он же Григорий с рождения был городским человеком, с высока смотрел на всех жителей сельской местности и степей. А теперь спустя пару веков сам намертво поселился на даче, закопался огородными делами, завел коз, овец и не вылазит никуда со своего региона. Башкортостан легко перемахнул через забор, ибо ворота были закрыты и успокоил перепуганного пса на цепи. Тот знал Байраса, поэтому шуметь не стал. Оренбургу пришлось звонить, долбить дверь. Он не терпелив, открыл сразу, с выражением лица, готовым пытать разбудившего его очень долго. Темно русые волосы были взъерошены, а синие глаза сверкали злобой. - Ты совсем чтоли? 6 часов утра! - прорычал он гляда сверху вниз. Байрас был ниже его на полголовы. - Я знаю, я к тебе спать- как можно доброжелательнее спросил Байрас - Хм, у нас в стране такое запрещено. И тем более ты же мусульманин, как ты можешь такое мне предлагать? Башкортостан не сразу понял подкола. Он вытаращил глаза насколько ему мог позволить азиатский разрез глаз. - Ааа- хихикнул башкир несколько мгновений спустя- Ну и шутки у тебя идиотские - Это просто до тебя долго доходит. Проходи. Что случилось? - От Айнура прячусь, он мне спать не дает. Сам рано встает и хочет, чтобы я так же вставал. - Ясно. Комната на втором этаже твоя, чистые простыни висят на улице на бельевой веревке сам разберешься. А я пойду спать. Байрас часто здесь бывал. Оренбург любил покой, свободную, простую одежду, травяные чаи, пледики и вообще дачную атмосферу и домашний уют. Дома у него было хорошо, кружевные скатерти на всех горизонтальных поверхностях, на подушках. Вязаные покрывала на диванах, стульях, иконы в углу комнат, герани, фикусы на подоконниках и советская мебель. Те же шкафы с хрусталями и книжные полки. Можно было подумать, что здесь живет бабушка-мастерица на все руки. Не совсем тихая теплая обстановка дома подходила к внешности хозяина. К рослому, крепкому молодому мужчине с русыми, как зерновое поле, кудрями, холодными серо-синими, как небо перед грозой, глазами. Оренбург стремился окружить себя теплом, уютом, словно самостоятельно пытался растопить лед внутри себя. Как бы он не кутался в свои пуховые платочки, теплее ему не становилось, увы. "Сам отдалился от всех и замкнулся в себе, чего его жалеть. Был бы добрее, может и люди бы потянулись к нему. Сложный он человек, вроде злобный и душа у него черная, но нет все равно светлых сторон у него тоже много, да и ко мне теперь относиться хорошо. Не доверяю я ему, конечно, но не отметить его великодушие не могу."- мысленно решил для себя Башкортостан Комната, где предстояло досыпать Байрасу была небольшой, окно было прикрыто ветками яблоней снаружи и тяжелыми непрозрачными занавески снутри, поэтому здесь всегда было темно. Шкаф обваленная старыми книгами, широкая кровать с большими жесткими подушками. На полу персидский ковер, который башкир подарил Орену еще два века назад. Выцвел весь, запылился, но все еще служил хозяину. Бежевых обоев было почти не видно за мебелью и всяким барахлом. Он наконец лег в прохладные простыни укутался в большое мягкое одеяло и обнял подушки. "Хорошо здесь. Дышится по другому, не как в душном городе." Через открытое окно послышался дальний колокольний звон. "Вай, давно я не гостил у Оренбурга, хотя и близко живет. Даже позабыл, что такое колокольний звон по утрам." "Какой же Айнур настойчивый, я ведь приеду домой и он достанет меня и будет изводить, пока не добьеться своего. А мне бежать некуда, наши дома стоят слишком близко. А почему это я убегаю со собственного дома? Разве я не могу отстоять свои границы? Как так я успел превратиться в нюню, тьфу. Пора взять себя в руки и показать твердый кулак. Не по-мужски это убегать так. Я что ребенок? А хотя будучи мальчишкой, как раз таки я мог отстаивать свое мнение" Уснул Байрас быстро, будильников не ставил, ибо для этого надо телефон включать, ибо можно было забеспокоить хозяина, ибо Григорий и так сам его разбудит. Эпоха Золотой Орды, во времени правления Хана Узбека: Я жил впринципе неплохо: апатия, с мыслями, что надо что-то делать, а я не делаю или не получается. С ощущением, что жизнь проходит мимо меня, с твердой уверенностью, что у меня ничего путного не выйдет и с жуткой тоской от одиночества. Жаль, что я не ценил то, время и потратил такие беззаботные и свободные годы своего детства на мысленные издевательства над собой. Впринципе все было не так страшно. Монголы привесли собой новую культуру, разные интересности с дальних земель. Я перенял новые знания о кузнечном деле, о искусстве войне. Меня потихоньку обучали и тренировали для того, чтобы с возрастом я стал верным золотоордынским войном. То что Золотая Орда приняла меня ребенком, считалось хорошим вкладом в будущее. Ведь из меня можно было воспитать, что угодно, привить любые ценности. Взрослые олицетворения были дальновидны, искали свою выгоду, а я был пока мал для амбиций. Только вот моего взросления так и не дождались. Но все равно я был предоставлен самому себе. Кормил меня мой народ, одевал тоже, то есть я был самостоятельным. Влияния на меня было мало. Я познавал жизнь сам. В один прекрасный момент Золотая Орда решил принять государственную религию. И решил всех своих подданных обратить в Ислам. Когда дело дошло до меня, я напомнил старшим, что мусульманин с рождения и что перенял веру своей матери. После небольшого распроса, а потом наблюдений взрослые золотоордынцы чутка удивились. Хоть и я называл себя мусульманином, но то, как покланялся Всевышнему тянуло больше на язычество. Я все еще верил(а может и верю) в духов природы и все обряды совершал по законам Тенгри, носил амулеты. И был уверен, что Всевышний и тенгрийский бог Неба это одно и тоже. Вообщем, смешал религии и верил как умел. Впринципе, раньше частенько такое можно встретить, но меня решили заново обучить. И знаете, что сказали мне старшие? Сам талантливый советник Золотой Орды заинтересовался мной и скоро сам приедет ко мне. Говорили, что он очень молодой, но невероятно образованный, его в свое время обучали ученики самого пророка. Я был взволнован и очень боялся встречи. Судя по всему ко мне должен был приехать очень важный человек. В мое кочевье прискакал отряд состоящий только из черных аргымаков, с золотыми уздьями, гладкорасчесанными гривами, чистенькими боками. Я всегда сперва обращал внимание на лошадей. Как они вздувают свои ноздри, шевелят ушками и как нетерпеливо перетаптывают траву под копытами своими дильными длинными ногами. Ох, моя Агидель была не такой яркой, как эти красавцы. Но зато она была сущностью подобной мне и стоила намного больше чем все аргымаки мира вцелом. Потом я обратил внимание на всадников. В обшитых золотом яркозеленых халатах, подбитыми мехами яркой лисы. Все были вооружены. Тут легко на землю спрыгнул джигит, который был краше всех одет. Внимательно взглянул на меня пронзительным взглядом и остался доволен произведенным впечатлением. У меня было на лице написано, как я восхищен. Для ордынцев юноша был высок, белолицый, светлосерыми глазами. Одет он был в красно-оранжевую рубаху, очень редкий цвет, цвета солнца перед закатом, вышитый на нем золотыми узорами и бляшками. Мягкие голубые сапожки, длинные шаровары из красного шелка. Кожаный пояс, расшитый топазами и кораллами, украшал его тонкий стан, за поясом нем торчал кинжал с серебрянной рукояткой с другой стороны свисала сабля. Шапочка из соболевого меха и ярко-зеленый халат. Наверно, я в первый раз видел столь красиво одетого человека, надо сказать кочевники в последнюю очередь обращают внимание на внешность, даже ханы, даже Джучи не был так ярок, как этот джигит. Он протирая подбородок, внимательно рассматривал меня. - Ты покровитель этих земель? Башкурдистан, да? Байджур?- бойко спросил он, не отрывая своих неподвижных глаз. У меня пошел холодок по спине от этого взгляда. Вроде как доброжелательная улыбка и голос внушал доверие, но эти глаза, какие-то недобрые. Может так кажется из-за того, что они светлые? Еще больше меня волновало, что этот джигит был не просто советником при Джучи. Он был кем-то больше, чем просто старший по статусу. Я, конечно, предполагал, что мы встретимся скоро. И этот день настал. - Да это я- не сразу ответил я- Пойдемте, кушать. Мы все, наверно, долго сюда добирались Джигит усмехнулся и пошел следом за мной. Его людей отвели в другую юрту, а мы остались одни. Пока мои люди расставляли блюда, мы рассматривали друг друга. Лично мы были не знакомы. Мы оба знали кем друг другу приходимся. Этот джигит был мне единоутробным старшим братом. Мама слишком много рассказывала о нем. Айнур, сын Волжской Булгарии, но у нас общая мама. Я не знал с чего начать разговор, поэтому я пожелал приятного аппетита и сам принялся за еду. Тот тоже не торопился с общением, хотя и не выглядел смущенным в отличии от меня. - Младший братик, получается- вздохнул он, когда унесли все основные блюда и принесли сладости - Сколько тебе человеческих лет, Байджур? - один полный мирас(по-тюркски это 12 лет)- честно признался я - Не растешь? - Пока не выходит У нас время идет иначе, олицетворение могло стать совершенолетним за пару веков или надолго застрять в детстве, как я. Для тюрков совершенолетие приходило в 16 лет, но у башкир взрослым мог считаться и 14 летний, иногда и 12 летний судя по уму. Это из-за меня, дети раньше времени считали себя взрослыми, так как душа их народа стал самостоятельным в раннем возрасте. Это не есть хорошо. - Как мне тебя называть? - Зови меня Айнур-бей. Ты у нас до сих пор язычник, так ведь? Мне стало неприятно, - Я мусульманин - Коран читал? Я пытался скрыть свой стыд и думал, что ответить Айнур внимательно взглянул на меня - Ты читать-то умеешь? - Конечно!- воскликнул я- и писать могу! Разве не видел руны на дереве, когда входил в мое кочевье? - О Всевышний, ты серьезно?- всплеснул руками Айнур, заставив меня вздогнуть.- На тюрки уже никто не пишет. Примитивная рунопись, это любой знает. Я имею виду арабицу. Ты уже живешь достаточно, чтобы знать несколько письменностей. Все же не человеческий век отведен А я не умел. Кроме рунописи не знал ничего. От его взгляда хотелось провалиться под землю. Айнур цокнул языком и тяжело вздохнул. - Чтож, хорошо. Попробую тебя научить. Бумага с пером хоть найдется? Я уже больше залился красками. Неужели я действительно настолько глуп. Даже не подготовился и не купил бумаг. - Так и знал, поэтому собой привез.- проворчал он. После чая мы сели на нары и начали учить арабские буквы. Разговоры о матери и детстве он прерывал и указывал на буквы. Он почему-то не хотел знать, чем жила наша мать и узнавать меня. И на мои вопросы тоже не отвечал. Я не чувствовал в нем тепло. Он держал дистанцию. Только учеба и все. Словно мы чужие друг другу люди. Чем больше Айнур намекал на мои умственные способности и вспоминал, насколько сообразительным он был в моем возрасте, тем больше я тупил. Мне было тяжело с ним учиться, я терялся и не понимал даже самых очевидных вещей. А он все больше раздражался и вздыхал, что зря тратить время со мной. Он воспринимал это как милостыню для нищего, мол, "хәйер". Сам говорил, что ничего у меня не получиться, а сам причитал, что он уже согласился, а значит своей честью обязан выучить меня. "Ведь я всегда держу слово"- так и говорил и я ему поверил, татарину. Он обращался со мной, как с ребенком. Нет, не с ребенком, как с невероятно тупым и безнадежным дураком. - И ты все еще племенной- вздохнул Айнур, рассматривая мои каракули - А что?- осторожно спросил я Айнур потер виски - Ничего, я устал. Хватить на сегодня. Лучше тебе на пальцах объясню, что надо исправить. Тем более мне покоя не дают эти висюльки над головой. - Аа, так это, чтоб злые духи не вошли - Это не соответствует каконам Ислама!- твердо произнес Айнур - Но почему? - Верить нужно только в Всевышнего, кроме него не существует больше никакой силы. Только его имя и только молитвы, остальное шарлатанство. Вера в них отменяет защиту Всевышнего и ты перестаешь быть мусульманином. Хотя ты и не был. - А что же делать? - Для начала избавиться от всех этих штучек. Я замешкался, не думал, что религия заставит меня тронуть, то что дорого - Я не могу, это от родителей досталось - Точно не от матери, Башгирдия был язычником до конца своих дней. Так не пойдет, это все надо убрать - Я не верю в этих богов, это всего лишь украшение. Это не помешает мне быть мусульманином - Помешает. Нельзя, я же сказал. Нельзя держать дома языческие амулеты. Избавься от них. - Снять надо? - Уничтожить - Не надо - Надо. Или ты все еще чтишь Тенгри, поэтому боишься его прогневить? - Нет не боюсь - Так покажи, что не боишься - Но ведь это папа мне сделал - Все в прошлом. Надо избавиться от них. Не можешь? Я не ответил - Давай я сам, мямля Я молча наблюдал как он собирает по юрте фигурки из дерева и камней и выносит их на улицу. Я пытался уговорить себя успокоиться и набраться смелости. Ведь так нужно, так правильно. Но душа кричала о другом. "Моя мама была мусульманкой, но она же не выкидывала все эти амулеты. Наоборот хранила их" Сердце у меня защемило. Я так просто решил избавиться от вещей, которые для меня делал умирающий отец, зная, что не увидит меня, но пытающийся хоть как-то показать, что любит меня. Айнур этого не понимает, ему все равно. А мне потом с этим жить" - Не трогай!- воскликнул я и начал торопливо собирать вещи в подол халата. Я хотел было занести все в юрту, но мне дорогу перегородил Айнур-бей - Что ты делаешь? Ты разозлишь Всевышнего! Я же сказал!- грозно сверкнул глазами татарин- Непростительно держать в доме эту мерзость. Языческое барахло, у тебя один бог, понял? - Папа их сделал для меня - дрожащими голосом ответил я- Можно я оставлю? Просто память. - Нельзя! Перестань жить прошлым. Когда-нибудь эти вещи истлеют, исчезнуть. Дерево долго не живет. Так что одним веком раньше, одним позже не имеет значение. А тебе надо идти вперед. Эти фигурки тебе только вред делают. Я начал перебирать вещи, пытаясь набраться сил, чтобы сжечь их. Мысль, что я потеряю ту самую часть, что осталось от отца очень меня терзало. В глазах невольно выступили слезы. - Ууу, смотрите-ка на него- потянул Айнур-бей. Он был очень зол на меня.- Еще и рыдает. Наврал, что мусульманин, чтоб дальше камушкам, да облачкам покланяться. Мелкий, а каков нахал. Надо бы рассказать Золотой Орде - Нет-нет, сейчас я сожгу. Я правда мусульманин. А положил обратно талисманы, принес в железном ковше угли и бросил в костер Некоторые фигурки покрылись темными пятнами, скоро начнет гореть. - Твой отец был так же глуп, как и ты- произнес Айнур над ухом И тут меня словно молнией ударило. "Возможно дело не в религии. Айнур ненавидел моего отца. Можно было бы догадаться, что ко мне отношение будет подобным." Я побежал в юрту, выскочил оттуда с бочонком воды и мигом потушил огонь. Стоящий рядом Айнур ахнул. - Что ты делаешь, идиот! Совсем ничего не понимаешь? Я же сказал: уничтожь все это! - Тебе просто нравиться издеваться надо мной- неожиданно для себя закричал я и топнул ногой. - Гляди-те на на него! Это вся твоя благодарность? Сам советник Золотой Орды решил тебе помочь. Ничего у самого не выходит, а орешь здесь на старшего. Вот бескультурный хам. Знай свое место! Остатком воды я окатил Айнура и бросил в него пустой бочок, тот вскрикнул от неожиданности. - Ай ты, сопляк!- бросился было на меня Айнур, но я к его горлу приставил лезвие сабли. Тот отпрыгнул, обнажил свой и начал атаку. Я легко отбил удар и оставил неглубокую царапину на ноге татарина. Айнур был высок для золотоордынцев, а я слишком низок. Нам обеим было некомфортно драться, но оказалось я был быстрее и шустрее его. Айнур это понял, он отмахнулся от меня и спрятал саблю в ножны, тем самым прекращая конфликт. Осознал, что возможно я не так образован, как он. Но все же что-то умел. - Вот мерзавец, поранил меня еще. И штаны мне шелковые испортил. - Сколько? - Ты таких цифер не знаешь - Сколько! - 15 алтын,ну и? Я снова юркнул в юрту и вышел с мешочком золотых. Там было намного больше, чем 15 золотых. Я бросил мешочек Айнуру - Вот тебе за штаны, за бумагу и за урок. Тот поймал мешочек и вытаращил на меня свои светлые глаза. Сзади послышался смех людей, моих людей. Татары побоялись осмеять своего предводителя, а башкирам мой поступок показался забавным. Айнур заскрежетал зубами, распустил нитку и насыпал себе на ладонь несколько монет, посчитал. Часть забрал себе, а остальное бросил мне обратно. - Ноги моей здесь больше не будет. А ты учти, со мной портить отношение не стоило. Придет время и пожалеешь об этом. Доложу все Золотой Орде. Пусть знает, каков ты. Дальше сотника не пойдешь, до конца своей жизни будешь чьей-то мелкой прислугой. В отличии от меня. Когда ускакали татары я привел в порядок вырезанные фигурки и амулеты. Что-то починил, что-то просто высушил и забрал в юрту. Я был очень подавлен словами Айнура, если он прав, то я действительно не гожусь не на что больше, чем быть наемником либо сотником (командир отряда 100 чел). Татарин не даст мне подняться выше и будет ставить палки в колеса. Но что я мог сделать. Может надо было все же подчиниться и сжечь фигурки-покровителей зверей? Но он оскорбил моего отца. А за это можно было и сильнее ударить. Быть паинькой и добиться успеха или помнить о чести и смириться со своей судьбой, пусть она и не сладкая? А если правда Айнур отомстит? Пусть. Пусть мстит, но мнение свое я не поменяю. Сонный Оренбург удивленно приоткрыл дверь в комнату и заметил, что Байрас не болтал по телефону, как предполагалось, а разговаривал во сне. Значит правильно, что он решил сперва проверить, а не выбить пинком дверь и наорать на незванного гостя. "На те, обещал, что спать не будет мешать. Какой же долгий сон ему сниться, час уже трындит. Разбудить его чтоли? Или пусть его дальше мучают кошмары, я ведь все равно уже спать не лягу" Григорий сходил за телефоном и подкрался к кровати с диктофоном. К сожалению в это время Байрас уже утих и слышно было только сопение. "Блин, надо было раньше приходить, упустил все. Как он так на Айнура ругается и смешно обижается. Кому он там за штаны и урок деньги предлагал?"- Оренбург хотел было уже выключить диктофон, как башкир заворочался - Папа прости меня. - взмолился он сквозь сон- Наверно, очень расстроил тебя. Я не достоин носить твое имя, отец" В обед этого же дня Оренбург сидел на кухне за чаем, Башкортостан уже уехал, настроенный решительно отстоять свои интересы и потрепать нервы старшему брату. Тут он вспомнил, что не дал послушать Байрасу, как тот во сне чуть ли не плакал. - Ну и ладно, все интересное я уже пропустил. Это можно и удалить.- решил Григорий. Но для начала решил переслушать еще раз. Вот слышаться шаги Оренбурга и сопение Байраса, как скрипит кровать и слова башкира, а потом какой-то шум, неестественный какой-то. Оренбург переслушал и не мог понять, что за шум. Его это забеспокоило, он нашел свои лучшие наушники, в которых вел стримы для разных игр, и включил звук на максиум. После слов Байраса слышиться странный звук, который оказался шепотом, хриплым и грубым. Оренбург не сразу понял, что шепот был на башкирском, говор был чужой, незнакомый. И сказал эту фразу не Байрас. "Улҡайым, һин күпкә минән яҡшыраҡ. Хазинам минең" - Сынок, ты намного лучше меня. Мое сокровище- перевел Оренбург У Григория внутри похолодело, он перекрестился раза три и решил позвать священника, освятить свой дом