Башкирские мемуары

Гостинная частного дома Татарстана была не так шикарна, как в городской квартире. Здесь витала татарская самобытность, уют. Пестрые советские ковры на полу, коричневый мягкий диван, такие же кресла, ажурные занавески, герань на подоконнике, старые фотографии на стене в деревянных рамочках. На диван и кресла были накинуты плотные покрывала и несколько вязанных круглых штучек, которые кладут обычно на стул. Довольно забавный контраст супер модная и современная квартира и застывший во времени простенький частный дом. Но Байрасу было здесь намного комфортнее, как-то по-домашнему. Братья после плотного обеда перешли в гостинную. - Ну давай рассказывай!- протер руки Айнур с довольной улыбкой развалившись на удобном кресле. Одна его рука было перевязана, хотя рана была не на столько серьезна, чтобы перевязывать, хватило бы и зеленки. Но ради того, чтобы сделать стыдно наглому младшему брату стоило это сделать. Только Башкортостану не было стыдно, даже жалости не проявил. Вредный такой. - Что?- повернул голову Байрас, собирающий уже включать телевизор. - Что написал. Ты обещал рассказать - Я сказал: показать. Скину ворд файл, почитаешь- буркнул Байрас и разлёгся на диване - Ну так не интересно, обсуждать же надо!- постучал пальцами по подлокотнику дивана, над головой младшего брата. Он часто так делал, привычка, даже забыл про больную руку. Благо Байрас тоже это не заметил. - А не поругаемся?- нахмурился Байрас - Я сейчас неконфликтный, исчерпал нервы на твоих лошадей- улыбнулся Айнур- А они не вернуться? - Не бойся, Агидель не дура, пока дальше моих земель не выйдет, да и поля не будет топтать. Она все понимает, просто вредная. - А воспитать за столько веков? - Она старше меня, Айнур. Так что она ржёт над моими стараниями привить ей хорошие манеры, в прямом смысле этого слова. - Вот как, ну давай, сказитель. Ты ведь любишь выступать с легендами, да песнями. Давай для брата. - Ладно, впринципе почему бы и нет- Башкортостан достал телефон Байрас. - Ну ты хоть не лежа, уважай свои слушателей- возмутился Айнур Башкортостан из положения лежа перешел в положение сидя: - Может мне еще на стульчик встать? - Было бы неплохо, мелкий- хихикнул Айнур - Ростом я тебя догнал- огрызнулся Байрас - Ты ниже меня - На пару сантиметров только, даже не видно - Но я выше тебя, Байрас! - А я в плечах шире - Чем еще померимся? Байраса негромко засмеялся, нашел на телефоне вордовский фаил: - Ладно прочту на сколько хватит сил, раз тебе сказочки захотелось, слушай... " 1207 году в я впервые увидел их. С горизонта медленно приближалась темная масса. И сколько я живу, еще никогда не видел столь многочисленную армию, силу исходящую от них была настолько густа, что воздух можно было резать ножом. Они были подобны мне-кочевники. Но в отличии от моих людей они были смуглыми, с маленькими разрезами глаз, черными усами, взглядами хищников. Ооо, первоклассные убийцы, рассекающие сотни километров за ночь. Я уже чувствовал, что наступает переломный момент моей жизни. Либо я умру и мой народ канет в лету, либо я выстою, вырасту и не будет равного мне война на этих степях. Они резали всех безжалостно. И теперь не знали, что на этих землях, где уже склонили головы, а особо гордые убиты, есть еще и я. До сих пор горжусь с тем, что разузнал о том олицетворении, который перебил семью дяди, он был из меркитов. Я долго наблюдал за ними сквозь деревья, не выходя за пределы территории. А войска подходили ближе, даже и не думали быть осторожными, их юрты были недалеко от границы моих земель. И уже пировали по поводу покорения Деш-Ин-Кипчак, хотя еще не все их олицетворения сдались, кроме меня было еще достаточно олицетворений, которые готовы отдать жизни, а не честь. Кто-то активно нападал, кто-то просто защищался, кто-то искал помощи. А я как кот хоронился и ждал нужного момента, в открытую драться не решился, меня впечатлили слова того киргиза, который справедливо обвинил меня в глупости. Все же я долго думал над этим. А это хорошо, ведь в это время я вообще не о чем кроме всякой бредни не думал. В один прекрасный момент захватчики зашли глубоко в мою территорию. Их превлекла красота моих гор и видимо именно здесь они решили погулять по поводу своей мощи. Тот монгол тоже был там. Как говориться на ловца и зверь бежит. Я с отвращением слушал хриплый смех, незнакомый говор и горловое пение. Но последнее заставило меня встрепенуться: я тоже так умел. Это там далеко на востоке люди тоже так поют? Я сидел на скале, под которой трапезничали войны. Сколько я там сидел! Помню, запотел в своем сером халате под солнцепеком на горячих неудобных, острых камнях, боясь шевельнуться, чтобы камушки не скатились вниз. Помню как дрожали от напряжения мои руки, когда я натягивал тетиву. Меня часто хвалили за меткость. Говорили, что у меня врожденный талант- лучшее, что могло мне достаться от отца. Я едва успокаивая дрожь в руке, я разжал пальцы. Я услышал шорох стрелы об лук и дрожь тетивы. Мелькнула стрела и прервался одного из монголов. Все всполошились, по направлению стрелы было понятно, откуда прилетела стрела. Они мигом схватились за луки, стрелы ударялись об камни, свистели над головой. Я полз по скале, спячась за камни, меня тяжело было разглядеть, за кустами, но все же удобная мишень. Это был беспонтовый план, я выбрался живым благодаря везению, своей глупости прыгать на непроверенные камни. Кстати, я так скатил им пару булыжников. Пока они убегали от камней, я перебрался на противоположную сторону, где меня ждала моя лошадь. Но... Они и это предусмотрели, только монгольские лошади не пошли на гору, боялись. До моей Агидель трое шли пешком. Я появился прям возле них. Монголы не сразу поняли, что их противник я. Мы просто стояли и смотрели на друг друга. Они разглядывали меня, а я их. Они первые дернулись схватить меня. А я не промах в два прыжка оказалась возле своей лошади. А моя Агидель легко запрыгала по скалам, унося меня от врагов. Я отделался тогда легким испугом, только впечатлили меня не стрелы над головой. А близость этих степных волков. Я надеялся, последующие встречи будут на расстоянии, ибо не хотелось попадаться им на руки. Они могли сделать со мной, что угодно. Тем более после того, как я убил одного из них. А попал я туда, куда и целился- в горло. Я не сожалел о поступке, хотя довольно сильный поступок убить олицетворение. Не каждый решиться. Но так было надо, убил моих, я убью их, иначе убьют меня. Нас с детства готовят к войне, поэтому это не доставило мне труда. Я видел как убивают олицетворений и не раз, так что, наоборот, я жаждал крови. И сейчас после того случая я был готов воевать. Это было затишье перед бурей, я готовился как мог, готовил стрелы, точил саблю. Тренироваться у меня не было сил и времени. Я и спать нормально не мог, все время мерещились войска, монголы не давали мне покоя. Я знал, что меня ждет, когда я попаду монголам. Детей они не трогали, если рост ребенка ниже колеса. Я для своего возраста был низеньким в то время, это сейчас я отъел себе такую тушу. Я едва доставал до края колеса, но они точно не оставят меня в живых. Да и я не желал от них пощады. Лучше уж умереть, чем стать рабом. Тут произошла такая вещь, в Зауралье прискакал один человек и попросил встретиться именно со мной. Я не выходил, боялся, что это ловушка. Но он отправил через гонцов мне свежесрезанный, еще цветущий цветок курая. (Это растение эндемик- то есть растет только на Южном Урале, из него делают самый любимый музыкальный инструмент башкиров) Я долго гадал, кто это может быть. Этот кто-то очень хорошо знал мою семью. Что мои родители, что я сейчас были достаточно замкнутыми и секреты берегли, показывать растение, из которого делают курай, просто так не будут. Я-то точно знаю, что никому не распространялся насчет этого. Видимо этот человек хорошо знал моего отца и показывал, что он свой. Я решил встретиться. Я сгорал от любопытства, постал гонцов, попросил поставить юрты в одном хорошем месте под названием Мурадымовское Ущелье, оно было хорошо защищено мои людьми и сам тут же отправился туда. Он пришел один, даже без охраны, что очень удивило меня. Наверно это единственный кипчак, чье лицо мне запомнилось хорошо. Светлолицый, скуластый, черной-черной бородой, с такими же яркими густыми бровями. Лицо его было изувечено крупными шрамами и покрыто моршинами, было понятно, что когда-то этот человек был очень красивым. Искрящие, насмешливые черные глаза. Я ждал его возле юрты, сложив руки за спину. - Здравствуй, ты ведь теперь хозяин этих земель?- спрыгнув с лошади, спросил мужчина. Я удивился бесцеремонности старого мужчины, пусть он был довольно ловок для своего возраста, но все же возраст ведь. Не прилично так с бухты барахты кидать вопросами. Но что поделать, я ответил: - Здравствуйте олатай, так и есть, пройдёмте в юрту. Тут хмыкнул так насмешливо, неприятно, но все же пошел за мной. - Насколько я понимаю, ты заменил Башкорта?- спросил меня немолодой мужчина, старик, но сложно такого крепкого назвать стариком. - Можно и так сказать - И как тебя зовут, малыш? - Байджур. А вас как зовут? Мужчина усмехнулся и отпил шурпы - Отец не рассказывал про меня? - Отец умер до моего рождения- мне было неприятно от таких вопросов. Слишком прямые - Я олицетворение народа кара-кипчак, ты наверняка знаешь мое имя - Корогор?- ахнул я. Этим именем нас пугали в детстве. Говорили, что это безнравственное олицетворение, черная душа, позор своего рода. Любой плохой поступок карали и пугали тем, что можем повторить судьбу Корогора. Изгнанник, разбойник и злодей. - Я Карагул, "корогором" меня называла моя родня- фыркнул мужчина.- Корогор на кипчакском означает "проклятый". Это не имя. - Ооо, я об этом не задумывался - удивился я - А откуда вы знаете моего отца? - Так мы были друзьями. Очень близкими друзьями. Значит он умер до твоего рождения- потер бороду Карагул- Его убили? - Нет- прошептал я, опустив голову - Сам чтоли ушел?- поднял брови - До твоего рождения... Получается ты выпил его? А он убить тебя не пробовал? Я хотел уйти, выйти из юрты и ускакать куда-нибудь в тихое место. Я был и так на пределе из-за монголов, а тут еще этот Карагул задает жестокие вопросы. Хотел ли убить меня отец. У меня был хороший ответ, но не словесный. Но с другой стороны не хотел, я был одинок и все же рад гостю. Я ждал кого-нибудь сильнее и умнее меня, тяжело одному. Я встал с подушек и начал копаться в своих сумках. - Да садись ты - позвал меня Карагул- Чего там роешься? А я нашел, что искал. Я вернулся к Карагулу и протянул ему кожаные сапожки, крошечные для малышей, которые только начали ходить. Они уже протерлись, стали хрупкими и твердыми, вышивка истлела, но оставись следы от нее - Это сделал мне отец. Тот долго рассматривал детские сапожки. - Значит все же он хотя бы постарался стать хорошим семьянином. Интересно с какими мыслями он делал тебе эту вещицу? Это был риторический вопрос, на него можно было не отвечать. Но мне очень хотелось и я ответил: - Вероятно, папа хотел, чтобы я носил сапожки, которые он сделал для меня сам. Карагул внимательно на меня посмотрел - И что ты чувствуешь? По отношению к нему - Я люблю его, мама говорила, что он где-то там- я указал на небо- наблюдает за мной. А он очень хотел воспитывать меня сам. - Вот как- улыбнулся Карагул- значит племяшка моя была счастлива, муж из Башкорта получился не самый худший. А я так и не завел семью, а зря. - Так вам еще не поздно - Не время, да и мне уже не надо. Мы еще долго говорили, но кратко я узнал такие вещи: Карагул олотай, олицетворение каракипчаков был уже довольно стар, но еще не потерял свои силы. Назвали его каракипчаком(кара- черный, злой, кипчак- в то время был такой народ). Он был младшим сыном хана Кипчака, повелителя Дешн-Ин-Кипчак, поэтому претендовать на ханство он не мог. Мой отец его еще мальчишкой забрал на походы с половцами на Запад. Карагул называл его Башкорт у наемников принято говорить только прозвище, имя обычно не говорят, но бывает называют по имени, поэтому запутано. Потом Карагул вернулся(Башкорт пошел дальше) и пытался захватить власть или хотя бы выбить себе лакомый кусок, за что был изгнан из Дешн-Ин- Кипчак, он жил западнее, терпя нападения от русичей, от булгар, от своих же родственников в неплодородном месте.(в то время Отец погостил у Карагула и ушел в горы). За это, обладая крайне мстительным характером Карагул ставил палки в колеса своему отцу Кипчаку, а Башкорт помогал ему в этом. А потом Карагул с возрастом, устав быть изгоем, откочевал в сторону полуострова Крыма, скитался своим народом там. В то время пришла весть, что Башкорт ограбил Булгарию, а после даже весточки от него не было. Когда пришла беда на Дешн-Ин-Кипчак, каракипчак вернулся и не застал уже большую дружную семью. Он все же тосковал по родным, несмотря на вражду. А его старом товарище уже более века было ничего не слышно. Каракипчак отбивался неплохо, по его словам. Хотел защитить то, что по праву принадлежит ему. Его братья и отец были уже мертвы, так же прадеды. Племяшки, внучатые племяшки разбежались, кто-то ненадолго оставался с ним, кто-то умирал, ничего конкретного насчет того, что происходило на Южном Урале никто не знал, говорили, что убиты там все, даже дети, в том числе и я, мальчишка сомнительного происхождения. Но потом монголы начали акцентировать внимание на бывшие земли Башкорт, что заинтересовало Карагула, ведь олицетворение там исчезло. Вероятно, там могло что-то завестись, что забеспокоило захватчиков и Карагул решил узнать. Когда узнал, что этот незнакомец убил одно из олицетворений, решил познакомиться с ним, решив, что это очередной кипчакский потомок. Так как Башкорт врядли бы завел семью. Впринципе он не ошибся, мать ведь кипчак, а значит, я Карагулу племянник. Но родственных чувств он ко мне не испытывал, ему было все равно. Я ему нужен был для других целей..." - Нужно читаешь, ща усну!- пожаловался татарин. - Я больше не могу, Айнур- Байрас растянулся на диване- язык уже заплетается. Передохну - Пожалуйста, можешь остаться сегодня у меня- поднялся Айнур с кресла и потянулся - Ой да не, домой надо. Дела не ждут.- потянул Байрас. - Я сам буду готовить - Я остаюсь