Фукуока — Пусан, в шесть тридцать

Мама приехала за ними в аэропорт. Рики даже не успел сказать «такси». «Я вас заберу», — сказала она тем же тоном, каким оглашала приговоры в суде. Ну и ладно. Рики знал, что на публике она не станет устраивать панику, а дома пожалуйста, пусть хоть стулья переворачивает. Он ни разу не видел, чтобы ее что-нибудь настолько выводило из себя, но в этот раз — в этом Рики мог себе признаться — он очень постарался. Она встретила их в зоне ожидания — и выглядела как обычно: в строгом большом костюме, с собранными в хвост волосами, с таким же, как у Рики, пронзительным взглядом. Уехала с работы, только чтобы их забрать. — Мы вернулись, — хмуро объявил ей Рики. — Добро пожаловать домой, — ответила мама и вдруг вскинула руку к носу. — Ох, боже. Рики недоуменно заморгал и посмотрел на Сону — что это с ней? Но Сону глядел только в пол, низко опустив голову. Ему что, было стыдно? Рики нашарил его руку и решительно сжал ладонь. И снова посмотрел на маму. Вот, он уже почти настоящий взрослый альфа, у которого есть омега. Вовсе не ребенок, которого можно запросто отругать. Мама заметила — медленно, будто с неохотой опустила взгляд на их соединенные руки. — В машину, — выдавила она. — Вас обоих ждет серьезный разговор. — Мне уже гуглить работу для несовершеннолетних, или ты нас все-таки не выгоняешь? — не удержался Рики. — Просто чтобы знать, к чему готовиться. Он, конечно, говорил не всерьез и не верил, что она может так с ними обойтись — но стоило заранее обозначить, что он во всеоружии и готов бороться. Она только покачала головой. — Ни слова, Рики. Рот на замок, пока не будем дома, понял? Угрозы или злости в этой просьбе не было. Рики решил, что и сам может придержать запал до настоящего разговора. В машине мама не сразу завела мотор, и пару минут они сидели в тишине. Потом он увидел в зеркале заднего вида ее глаза — усталые и чуть покрасневшие. Вряд ли плакала, скорее всего — не спала. Сквозь напряжение, оплетавшее все его тело, как невидимая броня, тонкими иглами проникло сочувствие. Рики упрямо встряхнулся: до тех пор, пока все не станет понятно, он просто не мог позволить себе расслабиться. Было все еще неясно, догадалась ли она, что произошло, и как сильно она разозлится и что скажет, когда узнает правду. До дома никто не произнес ни слова. Всю дорогу Рики пытался поймать взгляд Сону, но тот не поднимал глаз от колен. Руку, впрочем, не отнимал — поэтому Рики просто смотрел на него и гладил большим пальцем ладонь. Альфу внутри него это успокаивало. По правде говоря, Рики переживал, как он отреагирует, ничуть не меньше — а что если он опять зарычит? Или что-нибудь еще похуже. Его альфу все еще очень раздражали даже слишком пристальные взгляды, а что случится, если он взбесится по-настоящему? Рики впервые подумал, что совсем не знает, как контролировать новую часть себя. В доме мама молча показала на стол. Они оба послушно сели. Она села напротив и, вскинув руку с часами, посмотрела на время. А потом повернулась к Сону и неожиданно тепло улыбнулась. — Сону-чан, ты в порядке? — участливо спросила она. — Ничего не болит? Ты очень бледный. Сону быстро поднял на нее глаза и так же быстро опустил, помотал головой. Рики чувствовал, что ему страшно и почему-то — да, он не ошибся — очень стыдно. Из-за чего? Немедленно захотелось прямо сейчас обнять его, прижав лицом к шее, но Рики сдержался: сначала нужно было разобраться с мамой. — Что произошло? — спросила она. — Только честно. Надо отдать ей должное — почти не прокурорским тоном. — У Сону началась течка, я ему помог, и теперь мы вместе, — коротко ответил Рики за обоих. — А еще у меня началась инициация. Я пахну морем и могу рычать, — добавил он не без гордости. Мама, к его удивлению — и облегчению — нисколько не удивилась. Она откинулась на стул и сложила руки на груди, глядя на них так, как однажды смотрела на полностью разукрашенную мелками стену в его комнате. — Я теперь альфа, — сказал Рики, и вслух это звучало еще круче, чем он себя чувствовал. Внутри него теплилась надежда, что она просто порадуется, и на этом «разговор» будет закончен. Но конечно, ничего подобного не случилось. Она все еще не злилась — судя по лицу, просто приготовилась его отчитывать. — Так и знала, что ты наложишь на него лапы, как только подрастешь! — Не выдумывай, я сам не знал, тебе-то откуда было знать? — возмутился Рики. — Думаешь, я слепая и глухая? Ты через неделю затащил его в кровать! И вот я его даже в другую комнату отселила, а ты все равно нашел способ! — Да я даже не знал, что у него будет течка! Рики не увидел и не услышал — почувствовал, как Сону заледенел от страха и перестал дышать. А дальше все случилось так быстро, что он не сразу понял что происходит. Он только гневно дернулся вперед, вжавшись грудью в стол, и вдруг в воздухе так резко запахло солью, будто волна разбилась о каменный берег, и во все стороны полетели тысячи брызг. — Рики! Нет, волну было не остановить — за второй пришла третья, четвертая, пятая… Воздух стал горячим, как из духовки. Из ниоткуда тяжело потянуло запахом жженого сахара. Будто в кино или на уличном празднике, но еще сильнее, громче и слаще, так что других запахов в воздухе не осталось. Да и воздуха как будто тоже. Рики задохнулся, подавившись карамельной густотой, и испуганно посмотрел на Сону. Но Сону дышал — откуда бы ни взялась эта удушающая сладость, ему она не причиняла вреда. Они встретились взглядами. Сквозь карамель пробилась слабая мандариновая струйка, за которую Рики уцепился, как за спасительную соломинку. — Ну это просто кошмар, — сказала мама, и Рики не услышал, а почувствовал носом, как ее отпустило напряжение — как карамель рассеялась в воздухе, будто рассыпавшись на мельчайшие частички. Мандариновый аромат не исчез — медленно колыхался между ними, как легкая занавеска на ветру. Тонкая, но очень прочная — никакие другие запахи сквозь нее больше не пробивались. Сону снова опустил взгляд. — Ты меня только что чуть не придушила, — сказал Рики, продышавшись. — Во-первых, не преувеличивай. Во-вторых, урок взрослого мира номер один — не дави другого альфу феромонами, если тебе нечем ответить. — Альфу, — сказал Рики. — Спасибо, что спросила, как я себя чувствую после инициации в шестнадцать лет! Она отпрянула. Нахмуренные брови разгладились, а глаза — большие, яркие, совсем не такие, как у него — округлились. Приоткрыв рот, будто собираясь что-то сказать, она ненадолго замерла, а потом, явно передумав, спросила совершенно не то, что Рики ожидал услышать: — Вы предохранялись? — Да, — ответил Сону раньше, чем Рики успел. От неожиданности они оба повернулись к нему одновременно. — Маи-сан, пожалуйста, не злитесь… Теперь Сону наконец поднял голову и смотрел прямо на маму — не на Рики. Он действительно был очень бледный. Рики вдруг пробрало холодом: а что если все, о чем они договорились в Сувоне, он решил забыть и отменить, что если он сейчас скажет, что хочет уехать, что если… — Я знал, что у меня будет течка. И все равно не отказался ехать с Рики. Я… предполагал, что это может произойти. Холод резко сменился жаром. — Так что если нужно кого-то ругать или обвинять… это меня. Инстинкты опять взяли над Рики верх — он шумно сдвинулся вместе со стулом и сгреб Сону за плечи. В шею наконец уткнулся холодный нос — Сону шумно вдохнул и обмяк у него в руках. Нужно было еще немного времени, чтобы все осознать, но кажется, это было самое упоительное, что Рики слышал от него за всю неделю. Мама обхватила лоб ладонью. Ее телефон на столе звякнул сообщением. Она бросила короткий взгляд на всплывшее окошко и вздохнула. И снова посмотрела на них — из-под ладони. — Я не собираюсь никого ругать или обвинять, — устало сказала она. — Я пытаюсь разобраться, что с вами теперь делать! Господи. — Видишь, как все просто, — сказал Рики, даже не пытаясь скрыть радость. — Меня коварно соблазнили. Я дерзко захватил. Мы альфа и омега прямо как из учебника, и нас нельзя разлучить. — Да кто собирается вас… Нет, сейчас просто невозможно ни о чем говорить! Мне пора обратно на работу, — сказала она, поднимаясь из-за стола. — Я запишу тебя на завтра к врачу. Рики впервые видел, чтобы она убегала от разговора, который сама же и начала. — Закажите себе что-нибудь поесть. И знаете, что… я вернусь домой очень поздно. Договаривала она уже у порога, обуваясь в туфли. К недоумению Рики, вдруг раздраженно притопнула ногой. — Это я сказала не к тому, чтобы тут что-нибудь случилось, пока меня не будет! Если я вернусь и что-нибудь почувствую, вам обоим по-настоящему влетит. Понятно? Буду поздно. Дверь за ней закрылась с грохотом. Она действительно просто взяла и сбежала — и это после того, как нагнала на них обоих страху, еще и бессмыслицы какой-то наговорила напоследок! А Рики всегда считал ее образцовой альфой — умной, смелой, рассудительной… — О чем это она? — спросил Рики, недоуменно похлопав Сону по спине. — Ты понял? — Понял, — ответил Сону. — А если ты не понял — это к лучшему. Рики не стал тратить время на неинтересные вопросы. Губы сами собой растянулись в самодовольную улыбку. — Значит, предполагал, что это может произойти, — сказал Рики. — Хладнокровно раскинул свои омежьи сети. Сону молчал и, наверное, радовался, что можно не смотреть ему в глаза. — А потом всю неделю делал вид, что не так уж тебе и надо, чтобы я как следует побегал… — Нет, — сказал Сону наконец и вывернулся из его объятий. — Не настолько я коварный. — Просто очень хотел провести со мной течку, понимаю. Мог бы просто так попросить. — Ты со мной год не разговаривал, как бы я попросил? — Зато теперь как удобно, — сказал Рики, — иногда можно даже не разговаривать. Сону помолчал, а потом поднял на Рики глаза — такие доверчиво открытые, какими редко на него смотрел. — Мы ей расскажем? — Нет, — сказал Рики. — Пока — нет.