Фукуока — Пусан, в шесть тридцать

В такси до отеля, в лифте, в коридоре — Рики не выпускал Сону из рук. Не мог и не хотел. Половину дороги они целовались, но в машине было неудобно, а когда Сону случайно поймал взгляд водителя, то и вовсе отпихнул Рики и одним лицом скомандовал «веди себя прилично». В такси Рики послушался. В лифте быстро сунул нос в железу, потерся, облизал — Сону так мучительно длинно вздохнул, что Рики едва не укусил его ещё раз. От его зубов сейчас не было толку — поэтому и не стал. Номер Сону от его номера почти ничем не отличался. Та же планировка, та же мебель. Та же кровать. Рики торопливо стянул обувь, наступив себе на пятки. И все равно Сону его опередил, первым сбросил кеды, взял за руку и потащил к своей аккуратно прибранной постели. Вид у него был какой-то ошалелый. Рики с удовольствием отметил: один только вздох рядом с чувствительной железой сводил Сону с ума. Приятное открытие на будущее. — Ты такой нетерпеливый, хен, а по тебе и не скажешь, — не удержался Рики. В груди перестало хватать воздуха: его так и распирало изнутри от азарта и предвкушения того, что должно было сейчас произойти. — Утихни. Как и вчера, Сону уселся ему на колени. Но вчера он не торопился, шептал Рики на ухо, направлял его руки — сейчас все было совсем не так. Он вцепился в его плечи обеими ладонями и замер, как видео на паузе. Будто достиг конечной цели своего пути и не знал, что теперь дальше. И что с ним таким было делать? Долго думать Рики не стал — просто опрокинул Сону на спину. Сону будто этого и ждал: шире раздвинул колени, пуская его ближе, и снова медленно вздохнул. Рики вдруг всей грудью ощутил, что у него тоже колотится сердце. Он выставил локоть, чуть приподнявшись, и положил сверху свободную руку. Под ладонью будто билась маленькая птичка. Глядя Сону в глаза, чуть прикрытые ресницами, Рики надавил сильнее, чтобы удержать ее. Сону зажмурился и всхлипнул. А потом — теперь уже знакомым, привычным Рики движением — обхватил прохладными пальцами его затылок. Целовал он Рики всегда так жадно и нетерпеливо, словно он мог исчезнуть в любую секунду, и Сону торопился запастись поцелуями впрок. Рики захотелось сказать ему — тише, я никуда не денусь — просто чтобы успокоить. Но было так приятно чувствовать себя нужным, что он промолчал. Сейчас совсем ничего не нужно было говорить. И когда Сону завозился под ним, расстегивая штаны, Рики так же молча взялся за свои. Он на секунду успел подумать о презервативах, прежде чем ладонь, согретая теплом его же собственного тела, обхватила член. Рики задохнулся от неожиданности и прервал поцелуй, но Сону не дал ему опомниться. Он еще немного поерзал, устраиваясь удобнее, и медленно задвигал рукой. Рики посмотрел ему в лицо — щеки горели розовым, губы распухли, глаза Сону так и не открыл. Внутри чужого кулака было не так крышесносно, как внутри тела всей длиной, но это все равно было не то же самое, что дрочить себе самому. Рики вдруг подумал, что может сделать для Сону то же самое — и хотя он уже трогал его в самый первый раз, от этой мысли все равно захватило дух. Однако Сону опять успел раньше. Он снова чуть сдвинул бедра и прижался к Рики — членом к члену. Сверху заскользили пальцы в пока еще неровном, но очень уверенном ритме. Рики вздрогнул всем телом от остроты новых ощущений. Губы Сону растянулись в довольной улыбке. Повиснув над ним на локтях, Рики беспомощно наблюдал за его лицом — Сону знал, что сейчас делает, и наслаждался этим. В том, как ему время от времени нравилось все контролировать, было что-то очень возбуждающее. Но он не менее охотно позволял Рики делать все, что хочется ему. Как его было понять? Словно услышав его мысли, Сону вдруг убрал руку. Рики вздохнул и прикусил губу. Сону снова заерзал, приподняв бедра. Он чуть наморщил лоб, губы приоткрылись. Рики не стал долго думать — атаковал его яростным, долгим поцелуем. Голову заволокло знакомым дымом — теперь просто дурманящим, сладким, тонким, как пар. Рики проглотил его и понял, что увлекся собственными ощущениями слишком сильно. Сону вовсе не растерялся и не передумал — ладонь вернулась на чувствительную кожу и заскользила, отчего-то влажная. Он просто… засунул в себя палец, набрал смазки и теперь дрочил им обоим, довольный своей задумкой и тем, что — Рики это знал, потому что знал Сону — это сведет его с ума. Стало плевать, что у него нет клыков — Рики сгреб в кулак его волосы и дернул в сторону, заставляя открыть шею. Следы предыдущего укуса ярко выделялись на белой коже. Рики с отчаянием облизнул свои бесполезные обычные зубы. Но Сону сам напросился! Он снова укусил его и толкнулся бедрами в ослабевшую руку, положил сверху свою ладонь, быстро, грубо задвигал — и через несколько минут все закончилось. Сону на этот раз не выключился, даже не кончил, что было хорошо — они только начали, и у Рики теперь на него были большие планы. Он ничего не сказал после укуса. Только смотрел на Рики потемневшим взглядом и никак не мог отдышаться. Рики стащил с него футболку, сдернул штаны, быстро разделся сам. В ванной он немедленно развернул Сону спиной к себе и полез пальцами внутрь. Рики с прошлого раза запомнил про растяжку и не собирался терять ни минуты. Два пальца вошли легко — вход уже был растянутым, расслабленным после всего, что они успели сделать. Что Сону успел сделать — подрочить ему по своей смазке. И теперь Рики трахал его пальцами, чтобы растянуть пошире, под себя, и наконец как следует засадить, отблагодарить за это удовольствие. Чьи это были желания? Альфы, Сону, его собственные — Рики не различал и не хотел. Светлая кожа Сону покраснела под горячими струями, он сладко постанывал на каждом движении, и звук отражался эхом от стен. Рики закусил губу и задумался, не вставить ли ему такому прямо сейчас, и плевать на защиту. Сону всхлипнул и задрожал, а потом Рики только и успел, что поймать его за талию и удержать на ногах. Пришлось все-таки возвращаться на кровать. Он впервые трахал Сону полностью в трезвом уме — не под влиянием мандариновых феромонов, не околдованный золотым сиянием глаз — и продержался гораздо дольше, чем все время до этого. Тут было чем гордиться: Сону стонал в полный голос, не пытаясь скрывать или сдерживать свое удовольствие, а Рики выдержал это испытание, не кончил сразу, как услышал. Было так круто осознавать, что это все из-за него. Потом он еще немного полежал сверху, просто чтобы протянуть ощущение подольше, но в конце концов Сону толкнул его в плечо. Рики с неохотой откатился в сторону. Сону придвинулся ближе — будто не соприкасаться кожа к коже ему казалось таким же неправильным, как Рики. Но он все равно опасался, что Сону опять заведет песенку про «больше никогда» — никак же не обойтись без этой строчки, она для Сону что-то вроде припева между куплетами. Только Сону ничего не говорил: лежал у него в руках, закрыв глаза, и умиротворенно улыбался. Хотелось так с ним и заснуть. А ещё хотелось есть — но не настолько, чтобы вставать. И больше всего почему-то хотелось разговаривать. — Как ты вчера справился в примерочной? — спросил Рики первое попавшееся, что пришло в голову. — Никак, — ответил Сону, не удивившись, и даже не спросил, что он имеет в виду. — То есть просто оделся и ушел? — Очень много думал о том, что однажды мне будет шестьдесят, я стану морщинистым и некрасивым, а потом да, оделся и ушел. Рики тоже подумал о Сону в шестьдесят — цифра была большой и очень далекой. Нужно было сложить их жизни в одну и умножить на два. Представить невозможно. А в шестьдесят еще занимаются сексом? Рики передернуло. Хотя вообще-то, если да, то, наверное, он и тогда не оставит Сону в покое… — Ты меня так хотел и все равно выгнал, — упрекнул Рики, чтобы отвлечься от мыслей о старости. — Я бы все равно не стал это делать в публичном месте! — Ну и где была публика? Там кроме нас с тобой только пыль по полу летала. — Ты невыносимый, — и уже в который раз за день Рики получил в плечо кулаком. — Опять насилие, — сказал Рики притворно жалобным голосом. — Хен, тебе что, в детстве не объясняли, что нельзя бить младших? Сону наконец приподнял голову. Рики ухмыльнулся в радостной надежде, что он, может быть, додумается заткнуть его поцелуем, но вместо этого Сону просто укусил его за шею. — Больно же, — прошипел Рики, прижав два пальца к укусу. Больно на самом деле почти не было — в груди, наоборот, теплой волной разливался восторг. — Сам виноват, — сказал Сону. — И ты меня тоже… укусил. Дважды! Смутившись, он даже не смог посмотреть Рики в глаза. Рики почувствовал себя отмщенным — даже ничего для этого не сделав, и совершенно по-дурацки счастливым. Потом они сходили поужинать — Рики уговорил Сону на японский ресторан, потому что больше не мог есть корейскую кухню, для него слишком острую. Они до отвала наелись сашими, прошлись до отеля пешком и снова, не сговариваясь, поднялись к Сону в номер. Думать о чем-то, кроме последних часов, он сознательно избегал, и к вечеру все предыдущие дни поездки выглядели как сон — ночной кошмар, после которого он очнулся и теперь не мог нарадоваться на реальность. Никакого молчания, никаких морозных взглядов, отказов, непонятных обид. Холодного неприступного Сону ему не хотелось меньше любить, но с теплым и улыбчивым Сону было проще. На маленьком диване перед телевизором один человек мог разместиться с комфортом, а двое — только в обнимку. Сону и тут не возразил. И пока он листал бесконечные списки фильмов и сериалов, пытаясь выбрать то, что они еще не смотрели, и при этом такое, чтобы понравилось обоим, сердце Рики продолжало так же глупо трепыхаться от счастья. Рики подумал: он действительно хочет, чтобы так было всегда. Как он вообще целый год прожил, встречаясь с Сону только один раз в день по утрам? — Мне тоже тебя не хватало. Он еще полминуты смотрел на экран, где на афише мужчина в офисном костюме беззвучно замахивался ножом на женщину-омегу в тонкой белой сорочке. — Тебе не кажется, — сказал Рики, — что ты до странного точно угадываешь, что я хочу сказать? Сказал — и неосознанно сжал Сону крепче той рукой, которой обнимал. Но тот и не думал вырываться — наоборот, прижался еще теснее и уткнулся лицом ему в шею. Эта его новая привычка Рики очень нравилась и в то же время тревожила: ведь если Сону полез его обнюхивать — значит, ему нужно было почему-то успокоиться. — Я… готов рассказать. — Хен, мне все равно, что ты скажешь, если не про то, что я слишком маленький и нам нельзя быть вместе, я слишком тупой и нам нельзя быть вместе, я что угодно и нам нельзя быть вместе. Можешь даже не начинать, я слушать не стану. — Проблема как раз в том, что нам нужно быть вместе. Можно сказать, суждено. Картинка на экране сменилась видео. Школьница встала с асфальта, отогнув ногу под невозможным, неестественным углом. Рики посмотрел, как она заходит в ближайший комбини, замирает на пороге, а потом с нечеловеческой скоростью бросается на продавца. Этот фильм он уже видел полгода назад — когда ходил на свидание с улыбчивым второклассником. Хороший был фильм. А понравилось ли Такахаши? Он не помнил. — У меня есть объяснение, — наконец сказал Сону — все еще куда-то ему в шею. — Только тебе не понравится. Но мне тоже не нравится. — Какое объяснение? Сону опять замолчал. Он точно ничего не отыгрывал и не драматизировал — просто пытался собраться с мыслями. Рики не стал его торопить и вместо этого погладил по спине. — Помнишь тот урок по биологии, где рассказывают про соулмейтов? Он вспомнил двух роботов и шутку про вай-фай. — Это про тех, которых на самом деле не существует? — Ага, — сказал Сону. — Вот это мы. — Хён, ты же не серьезно? — У меня вчера светились глаза? Рики закрыл рот. — Значит, видел? Жутко, да? — Сону хихикнул, но прозвучало нервно, а не весело. — Я так испугался, когда первый раз увидел. Сначала они только немножко светились, а позавчера… когда мы были в магазине… так горели, я боялся, что ты заметишь. — Я не заметил. Конечно, не заметил — гораздо интереснее было то, что происходило у Сону между ног, а не на лице. — А так бы пришлось объясняться с тобой, а мне и сказать было нечего. Но я уже погуглил, и знаешь, что? Не так уж редко такое встречается, и говорят, это чтобы… — Ты читаешь мои мысли? — перебил Рики. Вот. Это нужно было прояснить прямо сейчас, пока они еще не переступили черту, за которой светящиеся глаза становились ерундой, не стоящей внимания. Сону тяжело вздохнул. — Да. — И давно? Каждая следующая пауза становилась длиннее. Рики уже начинал ощущать в воздухе первые признаки знакомого дымка — еле заметную мутную горечь. — Давно. То есть не знаю. Это же не как в кино… Просто твой голос — как в реальности. Но раньше было реже. До Фукуоки. Голос Сону звучал растерянно, и он чуточку коверкал слова. Как и всегда, когда на всякий случай пытался быть милым, чтобы к нему отнеслись добрее. Впервые это не раздражало. Рики поймал себя на том, что перестал гладить Сону между лопаток — и снова задвигал рукой. Это помогало: горечь понемногу рассеивалась. — Получается, ты уже давно знал? И хотел от меня это скрыть? — Мне было страшно. — А теперь что, не страшно? — Не знаю. — Ладно, — сказал Рики. Соулмейты? «Истинные»? Звучало как какая-то ерунда: что-то эфемерное и такое же ненастоящее, как белые глаза зомби на экране телевизора. И было совершенно неважно, понял Рики, правда это или нет. Гораздо реальнее и ближе была мысль, что Сону отчего-то пытался избежать этой прекрасной, редкой, невероятной удачи, которая им — возможно — досталась. — Ну вот я и устал бегать, — сказал Сону и все-таки вывернулся из-под его руки. Он наконец посмотрел Рики в глаза — серьезным грустным взглядом. — Разве это не странно? Что кто-то решил все за нас. А если тебе опять со мной надоест? А если это я захочу… — Мне с тобой не надоело, — перебил Рики. — Я просто обиделся. Сону заморгал. — На что? — На то, что ты переехал. Мог бы и остаться. — Остаться… Что? И как бы я жил с тобой в одной комнате?! У меня каждые два-три месяца течка, если ты не заметил! Рики украдкой выдохнул. Даже самое бесполезное препирательство было лучше, чем то, что Сону собирался сказать, а он не позволил. — Я бы тебе, может, помог, — сказал Рики, ухмыльнувшись. — Протянул бы руку по старой дружбе. Сону скорчил рожу и отодвинулся так, что теперь они еле соприкасались коленями. — Рука у тебя была коротковата, долго пришлось бы тянуть. — Презервативы почти кончились, а то б я тебе сейчас показал, куда, сколько и как долго могу тянуть. А ты вообще можешь забеременеть? Я же пока еще не… Не дослушав, Сону ударил его в плечо. — Мы не будем проверять! И все же Рики всей кожей ощущал его облегчение — все то, что Сону неделями держал в себе, наконец становилось их общим делом. В поезде до Сувона они провели меньше часа, и все это время Рики молча просидел рядом с Сону. Место у окна он опять уступил. Но Рики справедливо полагал, что перед ним и так открываются неплохие виды. Что думал о своих видах Сону, угадать было невозможно: поезд еще не тронулся, а он уже достал из рюкзака книгу и уткнулся в нее с таким интересом, будто там содержались ответы на все вопросы вселенной. Рики подозревал, что он не читает, а просто делает вид, чтобы игнорировать его под благовидным предлогом, но с какой бы страстью Рики на него ни поглядывал, Сону так и не дрогнул. А вчера ночью, когда они перелезли с дивана на кровать — не расцепляясь, просто будто срослись плечами — он был совсем не такой. Смело смотрел Рики в глаза, подмахивал бедрами, громко и бесстыже стонал. Рики даже ждал жалоб на такой концерт, и в груди заранее клокотало — но к счастью, никто не пришел, и не пришлось извиняться — за звуки и за рычание, которое он пока совершенно не мог контролировать. И вот после этого Сону сидит, изображает соседа по электричке? Ну и ладно, ну и пожалуйста. Он все равно никуда теперь от Рики не денется. — Куда дальше? — сказал Рики, когда они сошли с платформы и оказались на автобусной остановке. И еще полчаса они добирались до западной окраины Сувона — просторного района с аккуратно высаженными у дороги деревьями, светлыми многоэтажками и большим зданием старшей школы. Туда они и повернули от остановки. У задних ворот Сону остановился. — Часы, — сказал он с непонятным волнением, глядя на циферблат над оградой. — А когда мы уезжали, их тут еще не было. Рики приподнял бровь. — Я думал, что буду здесь учиться, когда вырасту, — сказал Сону. — Но потом папа получил работу в Сеуле. Я в Сувоне даже младшую школу не видел. — И что мы тут тогда делаем? Сону опять посмотрел на школу, потом обернулся на дорогу, потом — уронил взгляд на плитку под ногами. Рики закусил губу. Вот бы поменяться этими их «способностями» и узнать, о чем он сейчас думает. — Я просто… — голос Сону стал в два раза тише, и пришлось напрячься, чтобы разобрать бормотание. — Здесь столько хороших воспоминаний… Они стояли посреди тротуара у школы в жаркий летний полдень, и вокруг было ни души. Рики прислушался к эмоциям Сону — слезами пока не пахло, но с Сону никогда не знаешь. Его чувства сменяли друг друга быстрее, чем пейзажи за окном скоростного поезда. — Ты хочешь вернуться домой? — прямо спросил Рики. — Не знаю. Я уже привык жить с вами. — Если ты захочешь уехать, я поеду с тобой. Сону сразу поднял голову и выразительно посмотрел на него. — «Сначала закончи школу, потом поговорим»? — перевел Рики. — Сам все знаешь. Рики пожал плечами, давая понять, что ему все равно. Это Сону должен был осознавать без лишних объяснений: ни один альфа не расстанется со своим омегой из-за такой ерундовой причины. И пусть он нескоро сможет поставить настоящую метку, после которой все будет совсем официально, Рики уже считал Сону своим. А если Сону правда верил в полумистическую чушь про «истинных», то тем более должен был понимать. — Это не чушь, — с возмущением сказал Сону. — Ты что, нарочно все это думаешь, чтобы меня побесить? Рики! Когда он так смешно картинно дулся, сжав кулаки, Рики уже не мог ни о чем думать нарочно — кроме того, чтобы скорее оказаться наедине. — Зайдем в комбини? Магазинчик был прямо через дорогу. Рики бросил Сону у холодильника с йогуртами и сразу пошел на кассу. Шесть штук. Завтра они улетают в Токио. Должно же хватить? Даже с запасом. Рики внимательно оглядел темную упаковку со всех сторон, кивнул самому себе и положил пачку на прилавок. За кассой стоял совсем молоденький парень-омега — довольно милый, мимолетно подумал Рики. Ну, примерно на ноль целых, двадцать пять сотых Сону. Пахло от него тоже чем-то невнятно-приятным, вроде полевого цветка. Рики из любопытства вдохнул всей грудью, но так и не понял, каким именно. Омега бросил на него короткий смущенный взгляд, схватил пачку, пробил и посмотрел снова. В порыве неожиданного вдохновения Рики ему подмигнул. Омега моментально вспыхнул — на щеки и уши будто плеснуло розовой акварелью. Уловив носом более знакомый запах, Рики повернул голову и увидел Сону совсем рядом — за плечом. К мандарину примешался крепкий зимний мороз. Рики приподнял брови и ухмыльнулся. Сону тоже растянул губы в улыбке, не коснувшейся глаз. Пока парень на кассе отсчитывал сдачу, он очень тихо сказал по-японски: — Покупаешь презервативы, чтобы меня трахать, а сам уже засматриваешься на нового? — Как ты офигенно пахнешь, когда ревнуешь, — сказал Рики, забирая сдачу. — Я всегда прекрасно пахну, — сказал Сону и подтолкнул его в спину. — Чего не скажешь о тебе. Рики послушно прошагал на выход, но уже за дверью обернулся и кинул на Сону скептический взгляд. — Вранье. Я даже моюсь в два раза дольше, чем ты. — Зато когда бесишься — несет, как от дохлого кита, на километр. Рики недоуменно нахмурился и быстро сунул нос себе под мышку, потом под другую. Пахло как обычно — ничем, если не считать легкого запаха соленой воды, которым пропитались все его вещи после Фукуоки и Пусана. Сону его старания почему-то развеселили: он так громко засмеялся, что спугнул голубя, топтавшегося на краю тротуара. Тот заполошно махнул крыльями и поспешил отойти от них подальше. Рики мотнул головой и перевел взгляд на Сону. Было, конечно, очень приятно, что он сумел его так порадовать, но хотелось бы еще знать, что Сону имеет в виду. Прежде чем Рики успел открыть рот, его осенило. — Я пахну? — спросил Рики, ощущая, как с головы до ног завибрировало от восторга все тело. — Ты… серьезно? Чем?! Сону резко прекратил смеяться. Он отвел глаза в сторону, и Рики быстро схватил его за обе руки, чтобы не упустить момент. Если не вытряхнуть из него ответы прямо сейчас, он, чего доброго, опять выдумает какое-нибудь оправдание, чтобы не признаваться! — Раз так хочешь знать — иди спроси парня на кассе. Ого, даже так. Рики подтянул Сону поближе. Он и правда умел ревновать? Его? Это что — небо сегодня упадет на землю? — Нет, хочу узнать от тебя, — сказал Рики. — А я возьму и не скажу. — Хен, у тебя что, лимит на правду? Не больше одной за день? — Для Рики — не больше одной, а то он наглеет. И все-таки в том, как порозовели его щеки и напряглось тело, было что-то кроме ревности. Что-то очень смущало Сону, и он надеялся, что за ревностью, как за щитом, сможет это скрыть. — И вообще я есть хочу. Теперь еще и еда. Ну ладно, ладно. Рики был согласен еще немного подождать — но пусть Сону не мечтает от него отвязаться. Они заглянули в небольшой ресторан по соседству, куда, по словам Сону, он ходил с родителями каждый месяц. Прошло целых десять лет — в ресторане теперь подавали новые десерты и кофе. Рики есть совсем не хотел, но из солидарности разделил с Сону кусок клубничного торта. То есть — с молчаливого разрешения отковырял сверху ягоды. Он не собирался отступать — уж не думал ли Сону, что откупится от него клубникой? — и с напором сказал, как только Сону покончил с лапшой: — Так чем я пахну, Сону-я? Сону отодвинул в сторону недоеденный торт и так надул губы, будто вопрос оскорблял все его существование. Он помешал трубочкой лед в своем кофе, уставился в сторону за окно, поморгал, потом снова перевел взгляд на стол. И нехотя сказал: — Морем. Рики не сдержал разочарованного выдоха. И это все?! И это его так смущало? Ну и банальщина. Хуже было бы только какое-нибудь дерево. — И немного дубом иногда. Рики поперхнулся и мрачно посмотрел на Сону — какими эти глаза выглядели наивными и честными! В Сону не было ни первого, ни второго. — Ты издеваешься? — уточнил он. Сону отхлебнул из своего высокого стакана, в котором от кофе не осталось даже цвета. — Чем тебе море не нравится? — спросил он. — Это скучно. — Рики откинулся на спинку стула и скрестил на груди руки. — Едешь на пляж — и вот тебе сколько хочешь моря и морского запаха. — А мандарины в любом супермаркете продаются. — Нет. Мандарины классные, не сравнивай. Сону фыркнул. Рики взял ложку и отделил от торта маленький кусочек. — Выходит, я пахну тем, что тебе больше всего нравится? — И что? — А ты пахнешь тем, что больше всего нравится мне. — Рики. — Хен, выходит, мы точно соулмейты. — Телепатия тебя не убедила, а запахи убедили? — Нет, не запахи убедили. Торт на вкус был очень ничего — лучше, чем Рики предполагал. Сону наблюдал за тем, как он отковыривает кусочек за кусочком, но ничего не говорил — торопить его и выдавать заинтересованность было выше его достоинства. Как и всегда. — Я слышу все, что ты чувствуешь, — сказал Рики. — Знаю все оттенки твоих эмоций. Говоришь, это я громкий? Это ты еще не знаешь, как пахнут твои страхи. Ты меня так любишь, хен, я теперь все понимаю. Давно? Расскажешь мне, как давно? Сону открыл рот, потом закрыл, и вдруг прикрыл ладонью лицо. — Я с тобой столько горя хлебну, — протянул он чуть капризным, недовольным тоном, который Рики знал так же хорошо, как и все остальные вариации его голоса: Сону разозлился. Не то чтобы Рики рассчитывал, что он кинется ему на шею — по правде говоря, просто думал, что Сону смутится. — Может, если ты однажды начнёшь говорить, что тебе не нравится, а не закатывать глаза и ждать, что я прочитаю мысли… — Или, может быть, ты просто перестанешь вести себя как мудак? Да он просто нарывался на ссору! — Нет, это вряд ли. — Тогда ешь свой торт и не жалуйся. — Хен, — сказал Рики. — Я от своего не отступлю. И ты тоже… не отказывайся от меня. — Ты меня замучаешь, — повторил Сону, теперь уже другим голосом — печальным и тихим. Он ни разу не посмотрел на Рики с тех пор, как рассказал ему о запахе. — Обещаю, что нет. — Сказать было проще, чем понять — как. Что именно он делает неправильно? — Обещаю, что разберусь. Только тебе придется мне помогать. Если ты будешь просто молчать, то я ничего не пойму. Рики уставился на его руку, лежавшую на столе, и впервые не решился сделать то, что казалось правильным. Не схватил, не дернул, не потянул, чтобы Сону перестал прятаться за второй рукой. Только осторожно подтолкнул пальцами пальцы. «Думаешь, это не взаимно? — подумал он в надежде, что Сону услышит хотя бы так. — Если тебе будет плохо, мне тоже будет плохо». Он неловко переставил ноги под столом, и в кармане зашуршала купленная час назад пачка. — Ну хоть из кровати перестал выгонять, и на том спасибо, — сказал Рики, пытаясь, чтобы голос звучал беспечно. Но получилось все равно злее, чем он хотел. — Или что, теперь до встречи в следующую течку? — Мне все равно нельзя подавители, — неожиданно серьезно ответил Сону, проигнорировав все остальное. Он наконец опустил ладонь. — До первой взрослой течки. Или даже до второй. Не раньше, чем установится цикл. Рики нахмурился. — А в Фукуоке что, была не она? Сону посмотрел на него, как будто не мог понять, шутит Рики или всерьез. — Ну прости, что я не спрашивал папу, нашу учительницу по истории и соседскую бабулю, как у них проходят течки! Откуда мне знать? — В школе рассказывают. — Я не слушал. Скажи уже. Сону помялся ещё немного, и Рики уже был готов взяться за телефон и просто погуглить, но он всё-таки заговорил: — Взрослую течку за один раз не перебить. Ее вообще очень трудно перебить чем-то, кроме узла. Или подавителей. А их мне будет нельзя. Во рту внезапно стало очень сухо. Рики облизнул губы. — И… когда она придет? — Точно не знаю. Через три месяца. — Вряд ли я за три месяца отращу узел. — Да, вряд ли. — Что ты будешь делать? Сону вздохнул, как будто занимался чем-то утомительным, вроде математики или уборки. — Конечно, схвачу на улице первого попавшегося альфу, приведу домой и запрусь с ним на сутки в своей комнате. Реагировать на эту шпильку было глупо, но альфа внутри Рики, похоже, не имел чувства юмора. Рики прочистил горло, а затем и вовсе покашлял, пытаясь замаскировать рычание. — О боже, — сказал Сону, — это ты сейчас зарычал? — Нет. — Это даже не существующий альфа! — Говорю, тебе показалось. Так что там с течкой? — Мой омега не подпустит к себе никого, кроме тебя, даже если я захочу, — сказал Сону. И снова вздохнул. — А я не захочу. — Ого, хен, — сказал Рики, — это ты дозрел согласиться, что любишь меня? — Нет. — Звучало как признание. — Тебе показалось. Сону отодвинул тарелки на край стола, и Рики все-таки схватил его за руку. Конечно, Сону никуда из кафе прямо сейчас не денется, но так ему было спокойнее. Сону закатил глаза. Ладонь — теплая, мягкая и маленькая — осталась на месте. Может, это все-таки было правильно. Теперь нужно было что-то правильное ему сказать, и Рики повторил то же самое, что и раньше, стараясь говорить уверенно: — Сону. Мы справимся. Просто поверь мне, ладно? Он не услышал никакого ответа — Сону просто закусил губу, будто удерживая себя от опрометчивых решений, и смотрел теперь почти с отчаянием. Будто существовала какая-то кодовая фраза, которая разблокирует доступ к положительному ответу, и Рики вот-вот мог ее разгадать. — Ну хочешь, я встану и станцую в доказательство своих серьезных намерений? Как альфа-самец райской птицы? — предложил Рики самое нелепое, что пришло ему в голову. — Танец будет называться «Судьба в нас верит, поверь и ты. С любовью, Ники». Сону прыснул — как Рики от него и ожидал, потому что его всегда было легко развеселить, даже в самом плохом настроении. — Ты вообще видел, как они танцуют? — Нет. — Посмотри видео. — Я смогу не хуже. Сону улыбнулся ему, не так тепло и ярко, как умел, но все-таки настоящей, искренней улыбкой. — Ладно. — Ладно — что? — Ладно, я согласен на это предложение. Рики посмотрел на часы — до самолета в Токио, вылетавшего завтрашним днем в двенадцать тридцать, оставались еще почти целые сутки. Как раз хватит, чтобы вернуться из Сувона и между делом посмотреть видео. Он дал обещание — и должен был его сдержать. Так же, как сдержал другое обещание, когда пришел к Сону месяц назад и сказал, что сам отвезет его в Корею. Задумывая это путешествие, он не предполагал, во что оно может вылиться — ничего подобного Рики не мог даже вообразить. В его самых смелых мечтах они снова становились друзьями, как раньше. Потому что он так сильно скучал по Сону, с которым жил в одном доме, которого видел один или два раза в день — на первом этаже за семейным столом, и который плакал так безутешно и горько у себя за закрытой дверью, что Рики слышал его боль через стены и не находил себе места. И все потому, что Сону был его второй половинкой — по какому-то волшебно удачному совпадению они так рано нашли друг друга, и теперь просто не могли, не должны были потерять. — Поехали домой, — сказал Рики. — Я покажу тебе танец райской птицы.