24 декабря xxx года, чуть больше трёх месяцев до встречи Айбике и Берка.
Тепло... Тепло окутывало всё тело, хотя он четко знал, что за границами разума бушевал лютый холод. Берк давно не чувствовал настоящего тепла. Согреть тело – одно, душу – совершенно иное. И это иное случайно и незаслуженно, как считал сам парень, настигло его в одну из самых лютых ночей как минимум последнего полувека зим. Спать в ужасный мороз в сарае, который вот-вот и сдует, было далеко не самой чудесной перспективой в принципе. Но лучшего в этом месте заиметь было просто невозможно (с другой стороны, он и не старался). Тот факт, что мужчина в принципе смог уснуть под дикие завывания ветра и дрожание бревен, из которых был сложен его ночлег – сам по себе уму непостижим, с его-то слухом. Однако он не просто уснул. Молодого парня словно окружила волшебная дымка, дарующая покой, уют и тепло. Будто само солнце проникло в озябшую, сокрытую от глаз посторонних различными масками, что он искусно использовал каждый раз, душу. Но каждое прекрасное мгновение заканчивается также быстро, как начинается. − Берк, милый… Нам нужно идти. Купец, о котором я говорила, уже в таверне, − женский голос вернул шатена в стужу и холод, прогоняя желанные ощущения. Он бы хотел остаться в том сне и узнать, что же являлось источником тепла. Даже если бы на это потребовалась вся жизнь. Нехотя разлепляя глаза, Берк потёр большими пальцами веки. В конечностях всё ещё искрилось остаточное впечатление, но и оно развеется через пару мгновений. Откидывая слишком тонкое даже для оборотня одеяло, парень сощурил тёмные глаза, прислушиваясь к обстановке вокруг. Метель стихла, однако каждый выдох то и дело напоминал о том, что зима продолжает властвовать на этой территории. Рыжеволосая женщина, вытащившая его из мира грёз, затянула шнурок своей толстой накидки, а затем взглянула на сына. Она не настаивала, но просьба во взгляде читалась отчетливее обычного. Не составило труда вспомнить, почему они здесь. Нельзя забываться. − Я принесла тебе свежего молока и мясной пирог. Если поторопишься, сможешь застать их тёплыми, − она кивнула в сторону кувшина и свертка неподалёку от парня. – Мне нужно разузнать ещё информацию касательно интересующего нас человека, поэтому я буду ждать тебя уже на месте. Таверна «Потрёпанный клевер», ты легко её найдешь. И прошу, дорогой, без глупостей. Натягивая скатившиеся во время сна носки, Берк сверкнул взглядом в сторону матери. Последнее напутствие несколько раздражало, учитывая его характер. Однако… − Мам… Уже отворяя дверь, Айла обернулась. − Спасибо. Женщина мягко улыбнулась и кивнула, а затем скрылась за порогом, оставляя Берка наедине со своими мыслями. В его жизни не было места теплу, оно убывало так же быстро, как остывал пирог на почти что открытом морозе.***
Кудрявая ведьма потянулась, садясь на кровати. Сладкая улыбка растянулась на её лице, когда колкий пушистик плюхнулся на колени, и Айбике в ответ погладила его мягкие иголочки. − Такое чудесное утро, Оги, я давно не спала так хорошо и беззаботно. Если бы мы не были приглашены, я бы пролежала тут полдня, честное слово. В конце концов, на носу Сочельник, должна же я когда-то отдыхать… Но нельзя. Мои друзья нечасто здесь бывают, нельзя огорчать их. Так что… Пошли собираться! − Вечно ты так, болтаешь без устали, а мне и слова не даёшь сказать! Глупая, хотела бы действительно остаться дома, отправила б письмо. Друзья должны понять, − звёрёк забавно дёрнул носиком, фыркая от недовольства. − Что за ворчливость на тебя нашла пораньше, малыш? Тем более что ты всегда умел отлично меня слушать. − Это потому что ты обычно всегда вовремя меня кормишь. Айбике звонко рассмеялась, соскакивая с постели и укладывая Оги себе на плечо. − Будет тебе завтрак, колючий ворчун. Более того, сегодня ночью будет столько вкусностей, что завтра ты будешь меня молить о том, чтобы я отложила завтрак на попозже. − Ха! Я никогда не попрошу подобного. − Ну-ну, поглядим, − девушка ухмыляется и хватает край одеяла. Спускаясь по лестнице, Айбике вновь окунается в ощущения прошлой ночи. В своих заботах она редко успевает по-настоящему наслаждаться моментом, − не то, чтобы девушка жаловалась, − и ей некогда думать о языке снов. Но эта ночь… Тепло, пронизывающее всё тело блаженными импульсами, просто невозможно пропустить мимо. И, между мыслями о том, что реальность не ждёт, она бы хотела почувствовать это снова.***
Разговоры, разговоры, разговоры… Хоть Берк и сам неплохо владел даром запудривания кому-либо мозгов, слушать пустой трёп большую половину дня несколько утомляло. В который раз слух о том, что очередная деревня ищет опытного картографа, ведь развитие торговли требует своих тонкостей. Но никто из тех торгашей не дал бы им того, что полагалось. Ведь женщина-картограф не может получить столько же, сколько мужчина. Не сосчитать, сколько раз шатен отговаривал мать от этой затеи. Чуть меньше раз он предлагал поменяться с ней местами, дабы создать подобающий вид. Но убедить эту женщину… под силу было только отцу. «− Милый, я должна получить своё честным путём, ты же знаешь». Шатен втянул морозный воздух. Прогоняя тот по лёгким, мужчина блаженно выдохнул. Душная забегаловка осталась за спиной, и он точно туда больше не вернётся. После очередной неудавшейся сделки, старшая Озкайя должна была возвратиться в их временное пристанище. Берк же, по своему устоявшемуся ритуалу, оставался в подобном месте ещё на некоторое время, дабы проследить за действиями купца. От таких людей можно было ожидать чего угодно, и то было мерой, приобретённой на личном опыте. Люди вокруг то и дело сновали по улице в предпраздничной суете. Крестьянские дети мчались по улицам, периодически сшибая на своём пути какого-нибудь прохожего, от чего в промежутках слышались недовольные возгласы. Кто-то радостно и беззаботно смеялся, поскользнувшись на ледяной дорожке, заражая звонким смехом своего собрата, кто-то наперебой кричал о том, что у него самые свежие и пушистые ели на деревне. Весь людской род души не чаял в предстоящем празднике. Хвоя, развешанная повсюду, ленты, бусы и многочисленные, многочисленные украшения… Всё это было покрыто щедрым слоем снега и создавало невероятную атмосферу, от которой даже у Берка внутри всё трепетало. Какую бы злобу на определённый тип людей не держал парень, любовь к Рождеству, похоже, объединяла абсолютно всё живое. Пушистый снег хрустнул под ботинками, и Берк не успел заметить, как вышел на окраины поселения. Дальше – только густой, простирающийся на долгие-долгие километры лес. Огромные сосны, ели, пихты и лиственницы возвышались над парнем стройными рядами. Лес был его единственной и неизменной любовью. Сколько бы шатен не странствовал по стране, сколько бы городов и деревень не прошел, лес по-прежнему оставался неизменной точкой возврата. Только утопая лапами в зелени рыжий лис мог возвратить свой покой, − пускай даже и ненадолго. Так будет всегда, он точно знает. Вот и сейчас его тело само двигалось туда, где ощущало себя легче. Туда, где прятаться от варварских людских взоров было в разы проще. Но когда до желанной цели осталось всего несколько шагов, рыжеволосого окликнули: − Господин, стойте! Шатен моментально обернулся. К нему со всех ног бежал деревенский мальчуган, придерживая свою шапку. Мгновенное возмущение перебил вид раскрасневшихся щек, и когда парнишка остановился, опираясь на свои колени, дабы перевести дыхание, Берк тихо хмыкнул, подавляя улыбку. − У нас все собираются на ежегодные посиделки у костра перед грядущей рождественской ночью, старейшина будет рассказывать байки прошлых лет, а моя мама готовит отличный согревающий морс с имбирём. Вы же гости в деревне. Прошу, посидите с нами, − на последних словах мальчишка выдохнул с облегчением, наверняка боялся забыть заранее подготовленную речь. А затем выжидающе устремил на высокого мужчину перед собой пару блестящих голубых глаз, теребя свои варежки. Берк даже на момент растерялся. Не то, чтобы у него были неотложные дела, но в то же время предложение ребёнка не вызывало в шатене безумного желания принять его. Однако… Он обернулся к темнеющему лесу. Лучи закатного солнца уже почти не касались стволов деревьев, и Берк невольно задумался, что уж лес-то точно никуда не убежит, а нужный имидж, пускай и несколько через силу, поддержать стоило. Ответом на предложение мальчишки был сдержанный кивок, после чего детские пухлые губы растянулись в лучезарной улыбке. Здесь, в центре деревни, сейчас собрался весь народ, будь то богатые, бедные, младшие или старшие. В эти минуты словно все их предрассудки размылись, уступая место простым душевным разговорам и улыбкам. Среди них, на облегчение Берка, была и его мать. Айла сидела в окружении множества разновозрастной детворы на каком-то огромном бревне, застеленном шкурами, и что-то им сосредоточенно объясняла. Периодически её взгляд сужался, выдавая лисью сущность, сокрытую маской человеческого облика, и заметить ту под силу было лишь такому чуткому и знающему взгляду карих глаз. Женщина вновь была расслаблена и горделиво вскидывала голову в излюбленной манере, словно события сегодняшнего дня абсолютно никак не отразились на ней. Берк отвёл тоскливый взор к огромному кострищу, разожженному прямо посередине площади. Языки пламени извивались в своём танце и прогоняли своими движениями одну за другой смутные мысли из рыжеволосой головы. Мужчина поднял взгляд к небу, где огонь растворялся в звёздной темноте. В бесконечном пространстве великое множество светил озаряли судьбы всего живого. И оборотень не знает, что повлияло на него в эту секунду – магия священной ночи или момент, в котором он находился, однако на ум вновь пришел тот сон, пропитанный блаженством. Интересно, смог бы он когда-то найти такое же блаженство в реальной жизни?.. Ответ на этот вопрос, к сожалению или к счастью, не успел образоваться в разуме. Ведь ему в нос ударил запах пряностей, и Берк перевёл взгляд к протянутой кружке. Это был тот же парнишка, что застал его почти на пороге леса. Мужчина с благодарностью принял из красноватых рук мальчугана напиток. Рецепторы оборотня не уловили ничего подозрительного, поэтому лис сделал первый глоток обжигающего ягодного питья. − А твоя матушка действительно готовит прекрасный морс, − оголяя клыки, никак не отличающие его сейчас от обычного человека, по-свойски улыбнулся рыжеволосый. Мальчик в ответ горделиво ухмыльнулся, приземляясь на свободное рядом с мужчиной место. Видимо, что-то в Берке вызывало у него интерес. Конечно, ребёнок, однако оборотень всегда держал ухо востро. − Да, она у меня вообще может приготовить всё, что душе угодно. Даже остальные ребята просят иногда принести им что-нибудь вкусненькое от мамы. Я, кстати, Бруно, − резко и воодушевлённо протягивая руку новому знакомому, воскликнул мальчуган. Мужчина сначала дёрнул бровями, ухмыляясь, но затем так же протянул свою ладонь навстречу. − Берк.***
В глубине лесной чащи, между сугробами и покрытыми снегом растениями, на просторной опушке, сокрытой от глаз простого люда аурой фей, расположилась целая толпа многочисленных волшебных существ. По тонкому слою снега, что едва покрыл заранее подготовленную для праздника землю, танцевали вокруг костра дриады, фавны, эльфы и кентавры. Айбике оставалась в стороне, посматривая за их действиями и едва не беря пример со своего колючего друга, что уже наелся и давно видел седьмой сон, расположившись на её коленях. Обстановка безмятежности, недавний пир и некоторое количество вина разморили девушку, а все её мысли плавно перетекли в воспоминание о прошлом сне. − Я пригласила тебя не для того, чтобы застать заместо своей подруги растёкшуюся лужицу, − светловолосая девушка-кентавр, чьи слова только что вывели Айбике из беспечного транса, плавно шествовала навстречу ведьме. − Прости, в последние дни было столько работы, у меня нет сил на танцы, − брюнетка потёрла глаза, выравниваясь максимально плавно, чтобы не разбудить Оги. Её подруга понимающе улыбнулась, приземляясь на землю рядом с огромным мховым бревном, на котором сидела Айбике. − Кудряшка, ты слишком мало отдыхаешь… Давай я поведаю немного о твоём будущем, чтобы отвлечь от рутины разум? – васильковые глаза сверкнули огоньком азарта. А брови взметнулись в предвкушении. − Ооо, нет, Талья. Не начинай эту шарманку снова, прошу. Ты же знаешь, что я не хочу знать ничего о своём будущем. − Даже о суженном? – хитро щурясь, подступила с другой стороны девушка. − Об этом даже не заикаемся! – категорично вытягиваясь к напротив сидящей подруге, шикнула ведьма. − Оф, Айбике! Нельзя так, любое волшебное существо из присутствующих отдаст своё имущество за одно моё наставление, а ты отказываешь провидцу. − Я искренне ценю твой дар, дорогая, но пойми, мне это не нуж-но, − отчеканивая последние слова, кудряшка выразительно взглянула на Талью. Кентавр насупилась, обиженно глядя на подругу исподлобья. А затем, коротко поразмыслив, вновь устремила добросердечный заинтересованный взгляд. − Ладно, так уж и быть, но однажды я точно уломаю тебя. Айбике усмехнулась, покачивая головой в стороны. Неугомонная принцесса кочевого народа из года в год старалась затащить ведьму в свой мир предвидения, однако стойкую кудряшку едва ли можно было сломить. Несколько поразмыслив и оглядев толпу присутствующих, находящихся то тут, то там, девушка решила наконец поинтересоваться: − Талья, а где твой муж? − А, Мазлум по ту сторону костра, беседует с нашими сторожевыми. Я захотела найти тебя, мы так давно не виделись. − С прошлогоднего дня солнцестояния, − склоняя голову вбок, изогнула брови Айбике. − Вот именно! Это очень долго, подруга! − Да, ты права… Но что поделать, мои обязанности трудносовместимы с твоим образом жизни. Странствующее племя кентавров… Включающее достаточное количество, между прочим. Айбике гордилась своими друзьями, что обладали огромной силой воли и мужеством, неся ответственность за своих соплеменников. Как главенствующая пара, они выполняли работы не меньше самой ведьмы, а Талья к тому же ещё и была оком племени. Её дар предвидения несколько раз помогал избежать напасти. И если с Тальей они познакомились после помолвки молодой пары кентавров, то Мазлум был брюнетке словно ещё одним старшим братом со времён существования её деревни. − Ты знаешь, я ведь действительно хочу, чтобы ты была счастлива. Особенно в наше отсутствие. − Хей, что за разговоры? Я более чем довольна своей жизнью. Небесные озерца внимательно посмотрели в лицо Айбике. От прошлого задора Тальи не осталось и следа, и солнечная девушка уступила место чуткому провидцу. Она словно считывала в ореховых глазах всё то, что ведьма упорно прятала. И это заставило брюнетку легонько сглотнуть, догадываясь о внезапной переменчивости подруги. − Помнишь, что я говорила тебе о вещих снах в рождественские ночи? Тепло, что она почувствовала ночью… − Я похожа на человеческое дитя, которое может забыть сказанное наставление через минуту? В конце концов, дорогая, я всё же лесной хранитель и немного разбираюсь в поверьях. − Но это не просто поверья, − хитрая улыбка вновь расползлась на девичьем лице, заставляя Айбике по-доброму закатить глаза, улыбаясь. Талья такая Талья. – Но об этом потом. У нас с Мазлумом для тебя кое-что есть. Удивительно, как до этого момента Айбике не заметила свёрток в руках девушки, что сейчас был протянут в её сторону. Похоже, она действительно давно не пила вина, и это решило дать о себе знать. − Ох, Талья, а я… − Брось, ты ничего не должна. Единственное… − она намеренно остановилась, завладевая вниманием кудряшки ещё больше. Брови Айбике дёрнулись в предвкушении. − Обещай не открывать до утра, хорошо?***
После большого, по мнению Берка, гостеприимства со стороны крестьян и долгих разговоров ни о чём, рыжий оборотень лежал на своей скудной постели, перебирая в голове события прошедшего дня. Да, пускай им с матерью не удалось получить то, зачем они прибыли, однако это Рождество всё же было не совсем безнадёжно. Признаться, ему даже понравилось вот так просто и беспечно разговориться с тем мальчишкой. Бруно оказался очень смекалистым ребёнком, и им обоим нравилось находить лазейки в лесу, а так же лакомиться ягодными пирогами своих матерей. Пускай даже последнего Берк не мог себе позволить уже порядком полсотни лет. Потерпеть боль от людей, но так же продолжать с ними контактировать и проникаться их характерами – это то, что Берк не мог в себе понять. А ещё это то, в чём они с Айлой были безмерно похожи. Анализ собственных ощущений настолько увлёк мысли молодого оборотня, что тот не заметил, как плавно начал погружаться в царство Морфея. Первое, что увидел парень перед собой – сочную, весеннюю зелень. Его тёмные, когтистые лапы утопали в ней, даря телу любимое ощущение свободы. В обличии лиса гулять по сновидениям ему ещё не доводилось, от чего было крайне необычно. Хотя оборотню в принципе не доводилось чувствовать во сне себя столь легко и реально. Лис принюхался. Запах наполнил лёгкие, но так же быстро испарился, оставляя лишь какое-то странное блаженство и азарт. Странно ведь на краю поляны он был один, что же тогда могло подарить такие… Мгновение, и мимо оборотня промелькнули чьи-то чёрные пушистые ушки. А ещё мгновение спустя, прогоняя ступор, мужчина в теле лиса срывается с места, бороздя лапами рыхлую землю. Его тело горит, но не от усталости и резкого разгона. Это словно самое настоящее… возбуждение. Словно всё, чего прямо здесь и сейчас желал Берк – догнать черную… погодите… ну, точно… чёрную лису. От смеха которой у шатена всё внутри перевернулось так, как никогда раньше.***
Айбике задумчиво покрутила в ладонях подарок Мазлума и Тальи. Пробудившись от безумно странного, наполненного небывалыми ощущениями сна, девушка тихо спустилась на кухню, оставляя Оги по-прежнему мирно сопеть в своей лежанке у кровати. Вода освежила горло, в то время как тело покрывала мелкая дрожь возбуждения. Этот сон, действительно был невероятно странным, хотя бы потому, что каждое чувство в нём было безмерно реально. Но в тот момент, когда она взглянула на свёрток, оставленный ночью на столе, девушка даже не догадывалась, что символ конкретно этого Рождества в её жизни – одна сплошная странность. Даже, сумасшествие. А ещё очень красивый деревянный лис, вытесанный для неё совсем неспроста.