Новый мир.

Мутно. Всё плывёт. Ноги кое-как передвигаются. Плечо врезается в дверной косяк и так хлипкой, деревянной двери. Та со скрипом отворяется. В помещении прохладно и сыро. Несмотря на то, что здесь уже определенный промежуток времени проживает чуть более сотни человек, находится здесь по-прежнему крайне неуютно, это чувствуется даже в нетрезвом состоянии. Эрен воровато оглядывается, прежде чем переступить порог штаба разведкорпуса. Он частенько уходит отсюда после отбоя и возвращается посреди глубокой ночи, но сегодня слегка задержался. Всего-то до рассвета. Совсем скоро подъём. Не то чтобы это большая проблема, но… Парень покачнулся. Ц, ноги совершенно не слушаются. Он ухватился за бетонную стену, облокотился на неё. Опустил голову, прикрыл глаза. Добраться бы до своей комнаты и подремать до подъёма. Ещё не мешало бы принять холодный душ, дабы товарищи с утра не дышали его перегаром. Завтрак можно будет и пропустить. Аппетита всё равно по утрам никакого. Но для начала добраться бы до комнаты. Упасть на твёрдый матрас, даже не удосужившись расстелить спальное место как следует. Какой в этом смысл? На пару то часов. Столько дел, а сил нет даже на то, чтобы передвигать собственными ногами. Что уж тут ноги, он и руками пошевелить не в состоянии. Может, увалиться спать прямо здесь? На большее, кажется, он совершенно не способен. Сейчас уж точно. — Эрен? Эрен… — до слуха донёсся мягкий голос, который парень узнает среди тысячи других даже в сильнейшем опьянении. Он хотел было поднять голову и сказать девушке, что он в норме, но удалось лишь неопределённо тряхнуть растрёпанными волосами. Надо же. Снова не спит. В очередной раз тратит драгоценные часы сладкого забвения на то, чтобы дождаться Йегера с очередной… мх… прогулки, пожалуй. Сколько можно? Эта забота не приносит никакого довольства, только лишь тяжким грузом падает на плечи, заставляя чувствовать лишнюю ответственность. — Я… Иди… — пришлось приложить все усилия на то, чтобы вяло махнуть рукой куда-то в сторону. — Эрен… Скорее нужно уходить. Пока капитан… Договорить девушка не успела. Из темноты показался невысокий силуэт мужчины, от одного лишь вида которого хочется встать по струнке и отдать честь. Даже обычному гражданскому. Сейчас уж точно. Его прямая спина, руки, что он разместил в карманах идеально выглаженных брюк, прищуренный взгляд прямо на Эрена явно не сулят ничего хорошего. Микаса тут же напряглась, всем телом ощущая исходящую от капитана опасность. Руки сами по себе сжались в кулаки. — Аккерман. Собралась покрывать его? Хочешь наряд вне очереди? — Леви вальяжной походкой подошёл к ребятам, брезгливо морщась и приподнимая голову Эрена за волосы так, чтобы было видно его лицо, — Опять нажрался как свинья. Видимо, простые наказания на тебя уже не действуют, — с этими словами, Леви хорошенько, как следует, зарядил Эрену прямо под дых, отчего тот плашмя повалился на холодный пол, сгибаясь пополам и задыхаясь. Микаса дёрнулась, но Леви окатил её ледяным взглядом, в котором легко можно было прочесть предупреждение. Девушка сильнее сжала кулаки и челюсти, кое-как сдерживая порыв вдарить коротышке и оттащить Эрена подальше от него. Капитан же не собирался останавливаться. Он обрушил на Йегера ещё несколько ударов ногой, после чего снова поднял его за волосы, открывая своему взору лицо, покрытое ссадинами. Из носа парня текла кровь. — Мерзость. Когда ты успел превратиться в такое ничтожество? Бухаешь похлеще Пиксиса. Эрен молчал. Во-первых, ему нечего сказать в своё оправдание. Во-вторых, оправдываться он не собирается. В-третьих, у него просто нет сил на то, чтобы выдавить из себя хотя бы напускное извинение. Всё тело жутко ломит. Плевать. Всё равно заживёт как на собаке. Что ему эти пинки? Хотя в этот раз капитан, признаться, не особо церемонился. Дышать всё ещё тяжело. — Капитан! Прекратите! Эрен понял… — Микаса всё не унималась. Она встала напротив Эрена, закрывая его своей спиной. Леви пренебрежительно хмыкнул. — Осточертело подтирать за вами сопли. За нарушение устава будете наказаны как следует. Быстро по комнатам, — мужчина скрестил руки на груди, выжидающе уставился на Эрена с Микасой. Девушка тут же присела на колени перед Йегером, аккуратно обхватывая его лицо прохладными пальцами, стараясь не задевать свежие раны. Он поморщился. — Эрен, я помогу тебе дойти до комнаты. Обопрешься об меня, ладно? Йегер слабо дёрнул головой в знак протеста. Ещё чего не хватало. Он не ребёнок, в конце концов! Он уже совершеннолетний, взрослый парень, который может о себе позаботиться. В подтверждение собственных мыслей, парень предпринял попытку подняться на ноги и ухватиться за стену, дабы у него была хоть какая-то опора, но попытка не увенчалась успехом, и парень, снова увалился на каменный пол, хорошенько так прикладываясь головой. Так знатно, что в глазах заискрило. –Эрен! — Микаса взволнованно взвизгивает, отчего капитан морщится. Её голос режет слух. Девушка припадает к Йегеру, бегло оглядывая его на новые повреждения. Капитан раздражённо вздыхает, небрежно отпихивает Аккерман от Эрена и одним рывком поднимает того с пола, крепко придерживая за спину, дабы этот идиот снова не свалился. Укладывает его вялую руку на своё плечо, устремляет свой взгляд на взвинченную Аккерман. — Подхвати его с другой стороны, — только Леви закрывает рот, как Микаса молниеносно подбегает к Эрену и кладёт другую его руку на своё плечо, крепко придерживая парня за талию. Она ни за что больше не позволит ему упасть. Эрен словно прибывает в небытие. Он не осознаёт происходящего, лишь чувствует, что его куда-то тащат. Тело продолжает ломить, ведь сейчас он не в силах запустить регенерацию, поэтому приходится терпеть. Но боль слегка притупляется, алкоголь тому виновник. А быть точнее, спаситель. Когда они доходят до комнаты, в которой живёт Йегер с другими парнями из отряда, Леви велит Микасе открыть дверь, а сам крепко держит парня, который, судя по всему, умудрился уснуть прямо так. Микаса отворяет дверь и тут же обратно подбегает к капитану, дабы помочь ему затащить Эрена в комнату и аккуратно уложить на кровать. Девушка хочет расстелить постель, прежде чем укладывать на неё парня, но капитан рушит все её пожелания в один миг, грубо толкая Йегера на его кровать. Тот шумно падает на неё, но даже не просыпается от удара о жёсткий матрас. На соседней кровати вдруг слышится копошение, и уже через секунду на ней восседает взъерошенный Арлерт, потирающий сонные глаза. — Что здесь… — он щурится, оглядывая комнату. Его взгляд цепляется за фигуры в дверном проёме, в которых он, к своему ужасу, узнаёт капитана и… Микасу?! , — Микаса? Ты почему здесь? — парень сильнее кутается в тонкое одеяло, не желая светить перед девушкой голым торсом. — На выход, Аккерман. Тебе не место в мужском крыле, — Леви подталкивает Микасу к выходу, — Ваш дружок раздолбай сидит мне поперёк глотки. Если бы не его важность для человечества, он бы не отделался одной лишь трёпкой. Мужчина последний раз окатывает сопящего Йегера раздражённым взглядом, после чего окончательно выпихивает Аккерман из комнаты, выходит следом за ней и закрывает дверь. Армин в непонимании хлопает глазами, прежде чем до него доходит происходящее. Он окончательно просыпается, печально глядя на Эрена, рука которого свисает с койки и достаёт до самого пола. В последнее время друг частенько стал прикладываться к бутылке, и Арлерт прекрасно понимал, из-за чего. На о плечи друга легло слишком много ответственности, слишком много ожиданий. Единственная отрада — напиться так, чтобы не думать ни о чем. Хотя бы на несколько часов отключиться от внешнего мира, забыть о проблемах и душевных терзаниях. Армин прекрасно понимает, что чувствует лучший друг. Он и сам ощущает вину и тяжёлую ношу ещё с того момента, когда ему вкололи злосчастную сыворотку, что сделала его чудовищем. Только вот отраду парень нашёл не в алкоголе или в чём-то покрепче, а в обычной девушке из пекарни. Нина успокаивающе действовала на него, ей он мог выговориться, с ней мог забыть о том, кем является. Именно в пекарне ему даётся эта призрачная возможность почувствовать себя обычным горожанином, на котором не лежит груз ответственности. Арлерт уже который раз пытается познакомить Эрена с Ниной, но увы и ах, тот вечно пропадает. Убегает. Избегает любых встреч, помимо тренировок или приёмов пищи. Он настолько закрылся в себе, что даже не даёт возможности помочь ему. Поговорить. Обсудить то, что его тревожит. Армин наверняка смог бы помочь другу, если бы тот позволил ему. Парень провёл рукой по лицу, устало вздыхая. Уснуть точно не получится, до подъёма осталось жалких два часа. Он обратно плюхнулся на жёсткий матрас, с головой накрываясь одеялом.Что ж, эти пару часов можно провести в мыслях о том, как бы разговорить Эрена. Или же о Нине, которую очень уж хочется навестить, пока они здесь, но из-за целой кучи дел нет возможности. Арлерт надеется на то, что девушка не в обиде на него за такой спонтанный уход из пекарни тогда. Хотя, вряд ли она злится. Он ведь в записке ей всё объяснил, девушка наверняка прочла её и всё поняла. Нина всегда понимает его как никто другой. *** Мягко. Тепло. Хорошо-о-о… Девушка улыбнулась, переворачиваясь на другую сторону. Как же тепло. Отлично. Слишком хорошо для земли. Чересчур комфортно для улицы. Глаза резко раскрываются, живот скручивает от рвотного позыва. Девушка резко соскакивает, содержимое желудка тут же оказывается на полу. Она морщится, вытирая рот рукавом ночной рубашки и прикладывает теплые пальцы к пульсирующим вискам. Стоп. Ночня рубашка? Кровать? Их с сестрой комната?.. Как она здесь оказалась? Совершенно ничего не помнит. Ни единой мысли в голове. Всё словно в тумане… Последнее, что Калвер помнит — как уснула прямо там, у реки. Какой вздор! Какой стыд… Уму непостижимо… Она действительно напилась до того, что уснула на улице как последняя оборванка? А домой её кто притащил? Неужто… Лоб покрыла испарина. Девушку забило мелкой дрожью, а живот схватило от нового спазма. Её снова вырвало. Если её нашёл в таком виде кто-то из соседей… Или из друзей семьи… Что теперь с ней будет? Что будет с семьёй? Им не отмыться от такого позора! А всё из-за её пустой башки и внезапного желания оторваться как следует. Что она себе напридумывала? Разве молодость в том, чтобы напиваться и спать где попало? Чушь! Пропила в том кабаке последние мозги… Черт, черт, черт!!! Что же теперь делать? Куда податься? Кругом рвота. От неё самой несёт, как от последней пьяницы из паба. Волосы все спутанные. Ночная рубашка тоже испачкана. Ещё и голова просто ужасно раскалывается. Ох, если бы знала, что последствия мимолетной радости будут такими… Изменилось бы что-то? Тяжёлый вопрос. Сложно здраво мыслить, когда по голове словно обухом бьют. Дверь комнаты отворилась. На пороге стояла Сьюзи. Нина сразу же повернулась на шум, широко распахивая глаза от ужаса, стыда, удивления, страха. Все эмоции смешались между собой, доводя девушку до трясучки. Как же стыдно, как же хочется провалиться под землю. — Как ты себя чувствуешь? — женщина встала возле кровати девушки, бегло оглядывая обстановку. Еле заметно скривилась от стоящего в комнате запаха. — Я… Я… Как… Мне… Прост… — язык словно поворачивался в другую сторону, не давая Нине и слова вымолвить внятно. Не получалось составить даже обычное, связное предложение. — Тише. Всё нормально. Ты в безопасности, — мать говорила на удивление спокойно, мягко, совершенно не в свойственной для неё манере. В голосе не было и намёка на раздражение, недовольство или на что похуже, — Что тебе приготовить на завтрак? Что? Ей это снится? Это какой-то чудной сон? От удивления девушка слегка приоткрыла рот. — Я приберу… — непривычно хриплым голосом проговорила Калвер, морщась. Голову снова пронзило невыносимой болью. — Я попрошу Софию разобраться с этим. Для начала сделаю тебе чаю с пустырником, чтобы голова так не болела. Отдыхай, — Сьюзи поджала губы, окинув Нину… сочувствующим (?) взглядом. После отвернулась и покинула комнату, аккуратно прикрывая за собой дверь. Это точно сон. Либо мать подменили. Если бы это была Сьюзи, от Нины бы давно не осталось живого места, несмотря даже на то, что она сейчас не в лучшем состоянии. Ей бы прилетело за побег, за пьянку, за то, что подрывает репутацию семьи, за испачканную рубашку, за рвоту на полу, за то, что у неё разболелась голова. Даже за долгий ответ. Невозможно… Может вчера ей подмешали дурман-траву в эль? Оттого и мерещится всякое… С ней такого добра быть не может. Слишком хорошо. Слишком по-семейному. Не про её жизнь. Девушка кое-как встала с кровати, чуть качнувшись в сторону. Медленными шажками поплелась к ванной комнате, желая взять ведро с тряпкой и прибрать за собой. Ещё чего, чтобы сестра марала ручки о такую мерзость. Нина нагадила — Нине убирать. Боль можно и перетерпеть. В конце концов, у неё нет каких-то переломов или сотрясений. Всего-то голова болит, сама виновата. Нечего было напиваться, словно в последний раз. Хотя, Нина так и думала вчера. Думала, что это в последний раз. Девушка дотащила свои конечности до ванной, боком открыла дверь. Достала из ведра тряпку, вяло выжала её, прополоскала под ледяной водой. Снова выжала. Поменяла воду в ведре на свежую, добавила немного мыла. Так же медленно добралась обратно до комнаты, волоча за собой ведро с водой и тряпкой. Снова выжала тряпку, принялась теперь слабо возить ею по испачканному полу. Морщилась, изо всех сил сдерживая новые рвотные позывы. Фу, как же противно. Не только от того, что прямо сейчас руки то и дело касаются содержимого её желудка. Скорее от самой себя. Пыталась доказать себе, что и сама всё может, без семьи, а по итогу всё равно оказалась здесь. Очередное доказательство того, что она зависима от них. Очередное напоминание о том, какое она ничтожество. Когда с полом было покончено, Нина решила, что стоило бы принять душ. Через силу. Хотя бы просто ополоснуться, чтобы мысли освежить и тело. Ещё ночную рубашку надо бы постирать, негоже вот так бросать её, грязную. Девушка подошла к шкафу, внезапно вспоминая, что её вещи в мешке. Вещи! Точно… Её вещи украли. Все до единого. Как теперь быть? Настроение всё паршивее с каждой секундой. Паника охватывает. Медленно, но верно. Слишком уж отвратительные последствия у мимолетного забвения. Ладно, вроде как, на вешалке оставалось пару старых платьев. Можно надеть одно из них, на первое время сойдёт. Успокаивай себя, ну же. Успокаивай. Осталась без всего. Всё потеряла. И дело не только в вещах. Девушка отворяет дверцы шкафа. Совершенно не верит в увиденное. Каждая её вещь аккуратно сложена на полках. Абсолютно каждая рубашка и юбка. Что за чертовщина? Может, ей приснилась вчерашняя гулянка? Быть может, она просто перегрелась на солнце или переработала в пекарне до того, что свалилась прям там? Саднящие колени говорили о том, что всё было взаправду. Она правда потеряла вещи и уснула прямо на земле, а утром оказалась переодетая в ночную рубашку на своей кровати, а вещи её все до единого при ней. Но как? Как это произошло?.. — Нина! — дверь комнаты распахнулась, а в следующую секунду сестра чуть ли не снесла Калвер с ног своими объятиями. Это первый раз в жизни, когда София первая обнимает Нину. Впервые. Приятный сон. Калвер расслабяется, слабо приобнимая сестру в ответ. Еле заметно улыбается. — Прости меня, прошу, не держи на меня зла! Я виновата, я ужасно поступила с тобой, мне правда очень-очень жаль, — сестра как никогда эмоциональна, она так неистово прижимает девушку к себе, что той кажется, словно она слышит треск собственных рёбер, — Я так переживала за тебя… Мне так стыдно… Прости, прости, прости! — из глаз Софи бегут слезы, Нина хмурит брови, ошарашенно смотрит. Чего это вдруг извиняется? Всякое бывает. С ней уж точно. Нина зла не держит ни на кого в этой жизни, кроме как на двух людей. Софи не является кем-то из них. — Я не держу на тебя зла, — Калвер улыбается краешком губ, обхватывает сестру за плечи и мягко отстраняет от себя, — Всё нормально. Я пойду, приму ванную, ладно? От меня дурно пахнет. — Разве это имеет сейчас значение? Ты жива, и это главное! Ну да, конечно жива. С чего вдруг помирать? От одной ночи на улице что-ли? Или от трёпки? Чушь. — Да уж… Я пойду, — Нина направилась к двери, искоса поглядывая на сестру. Софи пристально наблюдала, сжимая края своей рубашки. Точно сон. *** Ванную девушка принимала не меньше часа. Это настолько затянулось, что сестра три раза стучала в дверь, спрашивая, всё ли в порядке. Нина удивлялась каждый раз, как в первый. Когда девушка наконец выползла из ванной, в комнате на столе её ждал приятный сюрприз. Большая кружка ароматного, ещё тёплого чая и тарелка с кашей и свежими ягодами. Малина. Любимые ягоды. Такие удаётся поесть лишь в праздники… Поверить в реальность происходящего всё ещё сложно. Прошло пару часов с её пробуждения, а она всё ещё цела. Ей приготовили завтрак прямо в комнату. Впервые за последние несколько лет. Когда Нина была ещё ребёнком, мать порой приносила им с Софи что-то съестное в комнату. Но редко. Но чтобы сейчас… Может, яд подсыпали? Ну и дурость, Нина! Неблагодарная. Калвер присела за стол, взяла кружку с чаем и сделала небольшой глоток. Тепло разлилось по телу, она откинулась на спинку стула. Тишину, что внезапно окутала комнату, нарушал лишь звук падающих капель с мокрых волос девушки. Это блаженство. Сказка. Какое-то чудо. Пускай голова всё ещё болит, боль уже не так ярко выражена. Хотя, может Нина просто свыклась с ней и не чувствует теперь пульсацию так остро. Нужно поговорить с семьёй. Извиниться перед ними. Может, даже получиться немного поработать в пекарне сегодня, наплевать на боль в голове. С этими мыслями, девушка набрала полную грудь воздуха и покинула свою комнату, пока не растеряла всю решительность. *** Парень склонился над своим обедом, с безразличием осматривая содержимое тарелки. Похлёбка, чёрствый хлеб и стакан с пресным компотом. Нет, есть он точно не станет. Несмотря на регенерацию, присущую всем людям-титанам, такие вещи как головная боль или тошнота у него всё равно присутствуют. Йегер отодвигает от себя порцию, улавливая краем глаза голодный взгляд Браус. Неслышно усмехается, полностью поворачивая голову в сторону Саши. — Можешь взять мою порцию. Я не голоден, — замечает довольный блеск в её глазах и пододвигает тарелку с похлёбкой и кусок хлеба к девушке. — Эрен, тебе нужно поесть, — строго проговаривает рядом сидящая Микаса, про присутствие которой парень почему-то забыл. Девушка бросает суровый взгляд на Браус, но той совсем нет до этого дела. Она уже за обе щеки уплетает похлёбку, закусывая её чёрствым хлебом. — Я не голоден, — повторяет парень, но Микаса всё не унимается, тараторя что-то про состояние его здоровья, — Я. Не. Голоден, — чеканит каждое слово по отдельности, желая донести суть до сестры. Она хмурится, качает головой. Снова начинает говорить про его здоровье, на фоне больной головы это буквально доводит до трясучки, — Услышь меня наконец! — он несильно хлопает рукой по столу, привлекая ненужное внимание товарищей. Ну, чего уставились? Впервые что-ли? Парень игнорирует все взгляды, кроме одного. Сидящий напротив Армин явно хочет что-то сказать, но пока колеблется, прожигая Эрена своим пронзительным взглядом. — Эрен… Услышь и ты меня. Я переживаю за тебя, — шепчет Микаса. — От того, что я не пообедаю, со мной ничего не случится, — обречённо выдыхает, замечая блестящие от подступающих слёз глаза сестры. Ну и где он не прав? Где переборщил? Вроде сказал правду, но её как обычно воспринимают в штыки. Заговорил чуть мягче, — Обещаю поужинать. А теперь, позвольте, мне пора драить унитазы. Парень встаёт из-за стола, Микаса вскакивает следом. За ней, на удивление (нет), поднимается и Армин. — Ну уж нет, ребята. Группа поддержки мне не требуется, такое моральное унижение я могу перенести и в одиночку. — Втроём быстрее закончим, — Армин наконец заговаривает, Эрен ведёт плечами. Хотелось побыть наедине с собой, но, видимо, не сегодня. Парень ничего не отвечает и просто идёт вперёд, слыша, как друзья о чём-то переговариваются. Он не вслушивается. Просто мысленно ждёт отбой, чтобы наконец уйти отсюда к излюбленному месту — к той самой речке. Быть может, снова удастся встретить ту девчонку. На удивление, её присутствие не особо и раздражает. Да и вчера они здорово так повеселились, на несколько часов удалось даже откинуть от себя тяжёлые мысли и… черт возьми, он танцевал. Прав был Армин, с этой девицей чувствуешь себя как-то иначе. Как успокоительное… Но, судя по всему, ей и самой не помешала бы помощь. Ведь точно соврала вчера о том, что сама из дома ушла. Интересно, как она там? Ладно. Мысли уходят не в то русло. Парень доходит до уборных, берёт оттуда все нужные принадлежности для того, чтобы драить унитазы. Друзья молча берут тоже самое, и Эрен не понимает. Вот зачем? Они так жаждут того, чтобы он чувствовал себя ещё более никчёмным? Неспособным? Зачем они делают за него даже самую элементарную работу? Молчит. Всё ещё не проронив и слова, приступает за работу. Как же отвратительно, черт возьми. Сколько задниц сидело на этом унитазе? Мерзость. — Если хорошо потренируемся сегодня, можно будет взять увольнительную, — вдруг начал Армин, с невозмутимым видом натирающий унитаз, — Побудем все вместе, как раньше. Погуляем по Стохесу, я знаю одно хорошее место. Ну, как вам идея? — Хорошая, — Микаса не отставала, и натирала щёткой уже второй унитаз. Надо же, даже в таком деле Аккерман превосходит других. Эрен отчего-то усмехнулся себе под нос. Он прекрасно понимает, чего добивается Армин. Хочет вывести его на разговор. Залезть в душу и выпотрошить оттуда всё возможное. Но нет… Нельзя. Эрен не может. Просто не может взвалить на самых близких людей такой груз. Эта информация им ни к чему. Уж лучше пусть они страдают от того, что он холоден к ним, чем будут страдать от невозможности изменить будущее. Им это не нужно. Но прогуляться он не против. Хотя бы для того, чтобы заглянуть в ту пекарню. Отчего-то в парне проснулся шкодливый ребёнок, которому хочется взглянуть на реакцию Армина, когда тот узнаёт, что Эрен уже знаком с его подружкой. — Капитан не даст мне увольнительную, — Йегер принимается за следующий унитаз. Продолжает морщиться от запаха. — Мы что-нибудь придумаем, — воодушевлённо начинает Армин, осознавая, что Эрен не противится его предложению, — Я просто поговорю с капитаном и объясню всё. Он обязательно поймёт. Армин незаметно улыбается, продолжая усердно работать. Ради времени, которое он проведёт в окружении близких людей, не жалко измарать руки даже о такую грязную работу. *** Семейство Калвер сидит за обеденным столом. Присутствуют все, кроме двоих младших сыновей. Им нет смысла участвовать в такого рода разговорах, носы ещё не доросли. Так отец и сказал. Нина теребит рукав рубашки, не смея поднимать взгляда на семью. Ей стыдно смотреть им в глаза после своей выходки. Но они почему-то тоже молчат. Ну конечно! Она же виновата. С чего бы им начинать разговор? — Я… — несмело начинает Нина, всё ещё не поднимая глаз, — Простите меня за мою выходку. Такого больше не повторится. Я готова… — девушка сглотнула, говоря теперь чуть громче, — Принять любое наказание. Тишина. Почему молчат? Не собираются прощать? Или накажут прямо здесь и сейчас? — Какая же ты безмозглая, Нина! — старший брат взмахивает руками, в его голосе проскакивают истеричные нотки, он соскакивает со стула, — Мы чуть с ума от страха вчера не сошли! Каждый куст облазили, в каждую канаву залезли! Ты хоть представляешь, что мы чувствовали, когда нашли тебя на том злосчастном берегу без сознания? Дура, тебя же легко могли прирезать где-нибудь за углом! Я сам чуть под землю не провалился, когда увидел там твой мешок со шмотками и кровь… Тебя нигде не было…– уже не так громко произносит брат, усаживаясь обратно на стул. Нина наконец поднимает взгляд в недоумении, широко распахивая глаза, и замечает, что брат… серьёзен?! — Мы действительно испугались. Впредь не поступай так с нами. Если снова решишь состроить из себя эмоционального подростка, хотя бы скажи, где тебя потом искать, — на удивление спокойно проговорила мать. Нина молчала. Её рот наверняка был открыт от удивления, она всё ещё думала, что находится во сне. Это затяжной сон, да? Или она в кому впала? Ударилась башкой о бревно и впала в кому. Точно… Сердце заколотилось, словно бешеное. Девушка незаметно ущипнула себя, сдерживая вскрик. Реальность. Захотелось заплакать. Заулыбаться. Обнять каждого присутствующего. Они переживали за неё… Действительно переживали! За неё! Не за то, что она испоганит честь семьи. За неё… Боялись. Переживали. Это правда? Правда? Это её жизнь? Её… Любят? Слишком громкое слово. Ценят? Быть может, немного дорожат? Для начала, она им небезразлична. Действительно небезразлична! Она для них такая же семья, как и они для неё. Даже мама не злится. Головная боль улетучилась, словно её и не было. Нина соскочила из-за стола, слегка пугая семью своим напором. — Я больше не подведу вас! А теперь позвольте мне пойти на работу, пекарня меня уже заждалась! — возбуждённо воскликнула девушка, укладывая руки на бока. — Может, лучше отдохнешь сегодня? Я могу поработать за тебя, — Софи хлопала заплаканными, покрасневшими глазами, глядя на Нину. Калвер отрицательно качнула головой. — Я в порядке. Пойду собираться. Она действительно в порядке. Теперь у неё точно всё будет хорошо, и никакие гулянки тут не нужны. — Меня зовут Эрен. Пока, Нина, — он махнул рукой на прощание и развернулся, направляясь куда-то за поворот. Нина застыла, вдруг вспоминая прощание с новым знакомым. Быть точнее, вспомнила деталь, которой не придала должного значения. Откуда он знает моё имя?