Новый мир.

Этот день выдался жутко тяжёлым, под конец дня девушка буквально запиналась о каждый стул, настолько она устала. Сказался недосып и душевные переживания, конечно же. Выручка сегодня тоже паршивая — меньше обычного, людей было много, но брали в основном по мелочи, печеньки да пряники, порой даже без чая. Ох, отец точно будет в бешенстве. Это сейчас волновало меньше всего, к превеликому удивлению. Девушка уже давно закончила с работой и прикрыла «лавочку», подготовив один из её любимых столиков у окна. Положила туда приборы, заранее отложила свежую выпечку и нагрела воду для чая. Несмотря на усталось, она пообещала Армину помочь. Сегодня. Ради друга можно и потерпеть, к тому же она выпила пару кружек горького, но крепкого кофе. Особо не помогло, но на ногах удавалось стоять более ли менее ровно. Рукой, совсем невесомо, девушка коснулась подвески, что покоилась на её шее, задевала ключицы. Как там Армин сказал? Защитит от всех бед? Хочется в это верить. Она и сама себя обязательно защитит… Только вот, к большому сожалению, её самая большая проблема — собственная семья. Дома она не чувствует себя в своей тарелке, в воздухе висит напряжение, её не ждут. Даже если она не вернётся ночевать, всем будет наплевать. Разве что мать снова съязвит и снова напомнит, что Нина та ещё прохвостка. Глупые выдумки! Как же это раздражает… Как бы прискорбно не звучало, но там, у реки с незнакомцем, было намного уютнее, чем дома. Здесь в пекарне с Армином — гораздо уютнее, чем дома. От этого становится пусто на душе. Нина, сейчас же приди в себя. Ты хорошо живёшь. Мать права. Лучше многих в этом городе. Сама напридумывала себе проблем и строишь из себя страдалицу. Возьми себя в руки! В дверь раздался стук. От неожиданности Нина вздрогнула, слегка затормозила из-за усталости, но через минуту, когда стук повторился, девушка вспомнила, что ждёт гостей. — Бррр, — похлопав себя по щекам, Нина передернула плечами и направилась к двери, натянула улыбку. Не показываться же Армину и его другу с неприветливой рожей. Так нельзя. Девушка отворила замок, тут же поднимая взгляд. Словами не описать удивление, что испытала она в тот миг, когда на пороге никого не оказалось. Неужели ей послышался стук? Или это розыгрыш такой? Высунув голову в проём, Нина посмотрела по сторонам, убеждаясь в своей правоте. Ей показалось. Кругом ни души. Калвер тут же заперла дверь обратно, опираясь на неё спиной. Может, ей вздремнуть, пока никто ещё не пришёл? У неё довольно чуткий сон, так что, если вдруг вновь постучат — она тут же проснётся. — Прекрати. Прояви немного терпения, — говорить с собой уже входило в привычку. Увидь её кто сейчас, сочли бы за сумасшедшую. Девушка уселась за подготовленный для парней столик, провела указательным пальцем по салфеткам, вырисовывая им невидимый узор. Принялась рассматривать свои руки, останавливаясь взглядом на каждой детали. На правой руке на мизинце есть родинка, на безымянном пальце маленький шрам неизвестного происхождения, незаметный для чужих глаз. На левой руке шрам на большом пальце, довольно заметный, полученный от укуса собаки, которую Нина хотела накормить ещё в далёком детстве. Глаза жутко слипались. Не получалось фокусировать своё внимание даже на собственных руках, которые она рассматривала добрые пятнадцать минут. Время давным давно перевалило за полночь, а друга так и нет. По её подсчётам, скоро начнёт светать. Ей поспать то осталось от силы три часа, а она всё ждёт. В груди предательстки закололо от охватывающей сознание обиды. Калвер попыталась отогнать от себя это едкое чувство, судорожно придумывая множество разных оправданий, но огорчение уже въелось в рассудок, отметая все возможные оправдания в чёрный ящик. Он просто не пришёл. Ушёл днём, не сказав и слова, а теперь просто… обманул? Как это назвать по другому? Солгал? Передумал? Почему он так поступил? Девушка ведь ни раз говорила, как плохо у неё со сном, и если не поспит день-два, потом начинается мучительная бессоница. Он ведь знал это, понимал, что она жертвует своими драгоценными часами сладкой истомы, оставаясь в пекарни до самой поздней ночи. Ей так хотелось помочь близкому человеку, она так желала порадовать его, а он просто… не пришёл. Черт возьми, да что это за чёрная полоса? Девушка зарылась руками в непослушные волосы, скрепляя их на затылке. Глядела прямо на аккуратно расставленные приборы, что готовила для посиделок друзей. Вода, нагретая для чая давно остыла, а выпечка уже не такая хрустящая. К чему были эти старания? Для того, чтобы потом сидеть всю ночь в одиночестве и смотреть на это уставшими глазами? Калвер положила руки на стол, уложила на них голову. На секунду прикрыла глаза… *** Яркие лучи солнца освещали пустое помещение, заливая его ярким, тёплым светом. Нина поморщилась, один из лучей светил прямо на неё, голову уже знатно напекло. Она разлепила сонные глаза, оглядываясь по сторонам. На лице остался красный отпечаток собственной руки. Осознание ситуации пришло не сразу, всё же она была ещё совсем сонной и не понимала, что сейчас происходит. Понимание происходящего приходило постепенно. Когда Калвер наконец осознала, что кажется впервые в жизни проспала работу и не открыла вовремя пекарню, она соскочила из-за стола, кое-как сдерживая отчаянный визг. Прикрыла рот руками, бегло оглядывая помещение. Сейчас уже далеко не раннее утро, скорее, уже обед. У неё ничего не готово… Страх медленно расползался по телу, заставляя тонкую кожу покрываться мурашками. Отец её прикончит прямо на месте. Она впервые в жизни так оплошалась… Это провал. Ей точно не поздоровится, черт возьми! Девушка нервно кусала губы, лихорадочно думая о том, за что же ей сначала ухватиться. Быть может, начать с уборки? Или лучше подготовить выпечку и нагреть воду? Хотя, наверняка лучше подготовить зёрна и перебрать заварку для чая. Ах! Она же даже не разгрузила вчера мешки с крупами и новыми сортами чая. Даже печку не вымыла, погруженная в мысли о том, как бы получше столик для Армина украсить и чем бы их накормить повкуснее. Тупая, безмозглая баба. Как она могла так оплошать? Что теперь делать? Увы, в мире ещё не существует волшебной палочки, которая исполнила бы всё её прихоти и помогла разгрести весь завал дел. Дверь с шумом отворилась, вошедший обо что-то споткнулся и грязно чертыхнулся. Отец. Сердце пропустило удар, Нина прокусила губу до крови, чувствуя солоноватый вкус железа во рту. Желудок скрутило от страха, она медленно повернулась, глядя на отца испуганными глазами. — Я… — Ну и какого хрена здесь валяется эта доска? — мужчина пнул дощечку, что валялась у входа. Как она туда попала — интересный вопрос, — Чего ты тут забыла? Почему тебя опять не было дома ночью, дрянная девка? — Прости, отец. Я случайно уснула здесь… — Черт с тобой. Уже обед, а ты ещё не собрана. Нам уже пару часов нужно быть у семейки Долорес. Из твоей пустой башки и это вылетело? — недовольно пролепетал мужчина, умещая руки на свои бока. Семья Долорес — давние друзья семьи Калвер. Она состоит из главы семейства Хаула Долорес, его милой жены Симы Долорес, их двоих девочек двойняшек Лиды и Милы, и старшей дочери Клементины. Видимо, они позвали их на ужин. Вот только Нину никто не предупреждал об этом. — Извини, мне не сказали. Я не знала. — Я и не удивлён, что ты найдешь миллион оправданий для своей бестолковости. Марш домой, мать уже вся на нервах. — Как же пекарня? — аккуратно спросила девушка, готовясь к худшему. — Сегодня не работаем. Всё, хватит вопросов, шевели задом, — мужчина отмахнулся, первым выходя из здания. Нина облегченно выдохнула, прикладывая вспотевшую ладонь ко лбу. Фух. Спасибо вам, семья Долорес! *** Нина впопыхах добежала до дома, почти задыхаясь от спешки. Завалилась в коридор, ударясь боком о дверной косяк. Уже на пороге её ждала недовольная мать, излюбленно сложив свои изящные руки в замок. — Даже не стану спрашивать, где ты опять шлялась всю ночь. Иди, приведи себя в порядок, да побыстрее. Из-за тебя мы можем опоздать и показать себя в дурном свете. Скажи честно, тебе доставляет удовольствие порочить честь нашей семьи? — с ненавистью процедила женщина, от её тона хотелось зарыться под землю, спрятаться, лишь бы не слышать эти стальные нотки. — Извини, матушка. Я быстро управлюсь. Сьюзи скривилась, словно бы съела целый лимон разом. Она терпеть не могла, когда Нина называла её матушкой. Ведь Калвер — девчонка с улицы, которая не достойна быть дочерью такой шикарной женщины, как Сьюзи Калвер. Нина прекрасно понимала, что раздражает мать. Иногда ей хотелось повредничать. Калвер далеко не глупая. Сейчас, перед походом в гости, её явно не станут наказывать из-за мелочей. Может, накажут потом, но она как-нибудь этого избежит. По крайней мере, постарается. Девушка поспешила наверх, в их с сестрой комнату. София сидела там, на своей кровати, перебирая в руках атласные ленты для волос. Видимо не могла решить, какую из них сегодня вплести в косу. — Софи, привет, — Нина спешно поздоровалась, подлетая к шкафу. Принялась рыться в нём, дабы достать оттуда свежее нижнее бельё и чистое полотенце. — Нина, ты снова не ночевала дома, — отметила сестра, наконец делая выбор в пользу голубой ленты, — У тебя всё в порядке? По телу разлилось едва уловимое тепло. Они с сестрой не были близки, но даже мимолётноё, возможно лишь из вежливости проявление заботы очень радовало. Девушка незаметно для сестры улыбнулась краем губ, доставая наконец всё нужное из шкафа. После полезла в прикроватную тумбу, дабы извлечь оттуда душистое мыло и щётку для мытья. — Да, спасибо. Я случайно задремала на работе. — Ты была там одна? — вдруг поинтересовалась сестра, стараясь придать своему лицо беспечное выражение. Только вот Нина сразу подметила её глаза, которые она устремила в пол. Руки, что нервно теребили подол платья. Надо же… — Ну да, а с кем ещё? — Нина так же решила придать своему голосу беспечности, но ей резко стало некомфортно находится в этом месте. Такое омерзительное чувство, когда кажется, что всё кругом словно бы не настоящее. Все внутренности переворачивает, хочется наизнанку вывернуть своё тело, лишь бы избавиться от этого ощущения. Неужели сестра поверила в то, что сказала мать? Глупо. Конечно же поверила. Нина устало выдохнула. Да что же это, черт возьми, такое? — Это неправда, Софи. У меня никого нет, — Нина направилась прямиком к двери, держа в руках всё, что ей нужно. Ц, обе руки заняты. Так просто дверь не открыть. София поднялась с кровати, открывая сестре дверь. — Я не… Нина не стала дослушивать. Она поспешила прочь из комнаты, и скрылась за дверью ванной, закрывая её на замок. Швырнула все свои вещи в сторону, брови сами по себе нахмурились. В уголках глаз застыли слезы, девушка сжала ладони в кулаки. Это просто несправедливо! Возмутительно! Почему так происходит день изо дня? Где же она так оплошала, что разом потеряла доверие и уважение к себе? Чем она так насолила им всем? Быть может, своей заботой? Или покорностью? Добротой? Вежливостью? Чем?! Чем из этого она могла вызвать к себе неприязнь и недоверие? Как долго ещё это будет продолжаться? Она чиста и невинна! Почему уже который день ей приходится доказывать это, почему приходится бороться за правду? Борись. Она борется… Вот только смысла от этого столько же, сколько и от споров с братом, который считает, что титаны это на самом деле люди. Полная чушь, бесполезно. У неё просто не получится доказать свою правоту! Никогда в этом доме! Ни за что! Никогда её слова не воспримут с должной серьёзностью! Она со злостью кинула щётку для мытья в стену, сильно топнула ногой. В очередной раз испугалась собственного поведения, прикрыла глаза в попытке успокоиться, помассировала виски прохладными пальцами. Что же с ней творится? Ведёт себя как маленький, капризный ребёнок. Девушка набрала себе тёплой воды в ванную, добавила немного душистого мыла. Вода приятно окутала тело, позволяя напряжённым мышцам хоть немного расслабиться. Нина спешно натирала тело мылом, не трогая при этом волосы. Они ещё чистые. Если помоет их сейчас, высохнуть не успеют. Все-таки, жизнь очень несправедлива. Но не ей жаловаться на это. В конце концов, сейчас она лежит в тёплой воде в ванной, а не моется в какой-нибудь проруби грязной, ледяной водой. Нужно научиться видеть плюсы во всём, так же, как она делала раньше, а то что-то совсем расклеилась. Нина вылезла из ванной, вытаскивая попутно затычку из слива. Закутала тело в полотенце, принялась расчёсывать волосы. Соберёт их атласной лентой в высокий хвост, и дело с концом. С этой мыслью, Нина натянула на себя нижнее бельё, после снова закуталась в полотенце и выскользнула из ванной, быстрым шагом поспешила к комнате. Не хотелось наткнуться в коридоре на отца, или, упаси бог, на старшего брата. Софи в комнате уже не было. В глаза первым делом бросилось платье, что висело на её шкафу на вешалке. Когда Нина уходила мыться, его там не было. Оно было из неизвестной для Нины ткани, но от этого не менее красивое. Белого цвета, приталенное, с интересными узорами и пышными рукавами в две четверти. Платье выглядело действительно прекрасно, девушка не могла оторвать от него глаз, запоминая каждую деталь. Аккуратно прикоснулась к нему, медленно провела рукой по рукавам, по вырезу. Ткань приятная. Улыбнулась, снимая его с вешалки и бережно укладывая на свою кровать. Стянула с себя полотенце, надела платье, сразу же подошла к зеркалу. Повертелась, рассматривая себя со всех сторон. У её матери отменный вкус, с этим не поспоришь. Она всегда подбирала красивые наряды не только для себя, но и для дочерей, что не могло не радовать. Платьям Сьюзи мог позавидовать каждый. После Нина принялась за причёску. Она собрала рыжие волосы в высокий хвост, перевязав их белой, атласной лентой. Ещё раз посмотрела на себя в зеркало, после чего нацепила на ноги белые балетки и поспешила на первый этаж, к заждавшейся её семье. Сестра и мать выглядели просто ослепительно. На Софи было нежное, голубое платье с рукавами до локтя, несколькими пуговичками от пояса до выреза, и ажурными вставками на рукавах внизу, на вырезе и талии. Мать же была облачена в бархатное, чёрное платье в пол, с белыми вставками на вырезе и рукавах. Нина улыбнулась, завидев младших братьев, что подбежали к ней и облепили с двух сторон. Младшие братья были одеты в одинаковые костюмы с жилетами, в такие же были одеты старший брат и отец. Лишь цвета и крой были разные, у братьев костюмы были с коричневым отливом, а у отца с чёрным. — Сестрёнка, ты такая красивая! — улыбнулся самый младший, Роб, хватая сестру за руку, — Тебе очень идут такие наряды, ты словно аристократка. — Спасибо, милый, — Калвер тепло улыбнулась, погладив брата по макушке, — Ты сделал комплименты маме и старшей сестре? — уже шёпотом спросила она, удовлетворительно улыбаясь на положительный кивок от брата. — Мы успели соскучиться, — Дрю ухватил Нину за другую руку, застенчиво улыбнулся, — Можно нам сегодня быть с тобой целый день? Пожалуйста! — Конечно, мальчики. Знаете как я по вам скучаю? — она сгребла братьев в тёплые объятья. — Нам пора идти. Из-за тебя мы почти опаздываем, — недовольно фыркнула мать, грубо хватая младших братьев за руки, оттаскивая их от сестры. Женщина потащила их к выходу, не обращая внимания на то, что они пытались ей сказать. В любом случае, перечить не станут. Им не позволят. Сьюзи не любила, когда мальчики слишком много времени проводили со своей сестрой. Нину обижало это больше всего, ведь она безумно любила этих непоседливых детишек. Они словно лучики солнца в этом мрачном мирке. Нина печально улыбнулась, посылая братьям воздушные поцелуйчики. Она делала так всякий раз, когда мать утаскивала их от неё под любым предлогом. Этот жест подразумевал собой что-то наподобие: я скоро буду. Братья на это всегда довольно кивали и успокаивались. — Носила бы ты чаще такие наряды, сестричка, — Билл, неожиданно подошедший сзади, вдруг крепко ухватил сестру за талию, чересчур близко прижимая к себе, — Тебе очень идёт. Уверен, каждый второй мужик на улице будет пускать на тебя слюни, — он говорил это почти на ухо, негромко, девушка буквально чувствовала его дыхание на своей шее. Как ты сейчас? Как же хотелось ответить ему именно так. Но то ли воспитание, то ли страх не позволяли этого сделать. Девушка лишь попыталась отстраниться, освободить себе хоть немного пространства, что было так нагло занято братом. Он держал её слишком крепко, словно стоит отпустить, как она тут же бросится в бега. Хотя, так оно и было бы. Она отдала бы всё, лишь бы он прекратил вот так нагло лишать её личного пространства. Стало невероятно противно, захотелось стянуть с себя это платье, что уже не казалось таким чудесным, и выбросить куда подальше. Принять ванную. Плевать, что она только оттуда. — Билл, нас ждут. Пожалуйста, пропусти меня. — Ты совсем не любишь своего брата, да? — с наигранной обидой в голосе заговорил Билл, не ослабляя свою хватку на талии девушки, — Что такого в том, что я тебя приобнял? Или тебе приятнее, когда это делают какие-то левые пареньки из пекарни, с которыми ты явно не выпечку обсуждаешь… — с укором произнёс брат. Он всегда так делает. Бьёт по больному, прикрывая это шуткой или возмущением. Черт побери, братец, почему же ты такой ничтожный? Из всей семьи Нины больше всего неприятен был именно он. С самого детства задирал, дёргал за волосы, «случайно» обливал грязной водой из ведра, так же «случайно» портил платья и рвал рассаду, что девочка так любила сажать в их небольшом палисаднике. Топтал её цветы, воровал её обед и отбирал сладости, что ей дарили на праздники. Он вырос, но только лишь ростом и телом. Окрепчал, возмужал, но остался всё таким же взбалмошным, невозможным индюком. Этот парень никогда не изменится и не повзрослеет. Скорее титаны перестанут жрать людей, чем Билл Калвер начнёт соответствовать своему возрасту. — Отпусти, Билл, — Нина не желала спорить с ним или доказывать свою правоту. Любое её слово могло позже обернуться против неё. Ведь Билл самый любимый для матери человек в этой семье. Одно слово, и Нина уже может прощаться с хорошим настроением на ближайшую неделю. — Пфф, — он фыркнул, отпуская сестру и слегка толкая её в сторону, — Пора бы тебе прекратить воображать из себя недотрогу, — с этими словами парень покинул дом, оставляя Нину наедине со своими мыслями. Это определённо выматывает. Вся эта нервотрёпка и унижения. Когда-нибудь она точно сможет ответить всем. Борись. Обязательно. *** Семья Долорес встретила их как всегда радушно. С распростёртыми объятиями, так сказать. Сима распиналась о своей новой коллекции фарфоровых кружек, заставляя Сьюзи незаметно закатывать глаза, Хаул почти сразу уволок Генри обсудить последние политические сплетни, двойняшки Мила и Лида схватили её младших братишек за руки и побежали вместе с ними играться с кучей разных игрушек. В гостинной остались лишь Нина, её сестра Софи, Билл и Клементина, что грациозно расположилась на одном из кресел. Клементина была статной девушкой. По сравнению с Софией и Ниной она выглядела гораздо старше своих лет. Чёрные волосы были собраны в высокий, идеально гладкий пучок. На руках были ажурные перчатки до самого локтя, поверх перчаток были надеты несколько перстней с внушительных размеров изумрудами. На шее покоилось рубиновое колье, сама девушка была облачена в красное, бархатное платье в пол, без излишеств в виде вставок. Она пила из бокала что-то красное, явно алкогольное, наверняка вино. — Господа, быть может выпьем все вместе? Раз уж собрались здесь, — предложила девушка, кивая на наполовину заполненные бокалы, что лежали на подносе. — Почему бы и не выпить, — старший брат вдруг оживился, взял один из бокалов и опустился на соседнее от Клементины кресло, — За твоё здоровье, дорогая Клементина, — и сделал глоток. София от алкоголя воздержалась. Девушка всегда вела себя отстранённо в гостях этой семейки, просто потому что Клементина ей не особо симпатизировала. Это Нина заметила ещё в детстве, когда они впервые переступили порог этого дома. София тогда много капризничала, вела себя в несвойственной для себя манере. — Нина, милая, а ты? Выпьешь с нами? — Клементина сделала небольшой глоток, прокручивая в руках бокал. Калвер отрицательно качнула головой, — Очень жаль… — с напускной грустью произнесла девушка, поворачиваясь теперь в сторону Билла, — Теперь мы прослынем заядлыми пьяницами. Билл засмеялся, Нине захотелось заткнуть уши. Сегодня брат раздражал её больше обычно, так и хотелось спрятаться от него и его звучного голоса подальше. — Хм… Софи, позволь узнать, как у тебя дела на личном фронте? — Клементина отложила бокал в сторону, изящно запрокидывая одну ногу на другую. Нина заметила, как лицо Софии приобрело крайне недовольный оттенок, как она нервной хваткой вцепилась в своё платье, как прикусила внутренние стороны щёк до того, что сильно стали выделяться скулы. Сестра не любила, когда разговор заходил о женихах, ведь в поклонниках у неё не было настолько значимых лиц, какие водились у Клементины. Это задевало Софию, как бы она не старалась скрыть это за напускным спокойствием. — Недавно видела недалеко от нашей пекарни твоего жениха, Клементина, — вдруг начала Нина, ненароком укладывая свою ладонь на напряжённую руку сестры, — Ни в коем случае не хочу наговаривать, но как мне показалось, он очень мило общался с одной торговкой. Хм… — девушка сделала вид, что задумалась, — А! Точно! Она торгует овощами, мы часто их там брали раньше, вот только там много несвежего. Не советую туда ходить. Какой стыд… Мне так жаль, милая… Клементина усмехнулась, вновь ухватываясь за свой бокал, словно бы это был спасительный круг. Все давным давно знали, какой её жених прохвост, вот только сама девушка делала вид, будто бы это неправда. Всеми способами старалась укрыться от истины, глушила своё горе каждодневным распитием алкоголя. Нина прекрасно это знала, видела. Понимала. Она бы не за что не стала давить на больное, если бы Клементина не начала бы задевать её сестру. — Учту, милая, — Клементина разом выпила содержимое бокала, вставая с кресла и поправляя своё чудное платье, — Я отлучусь ненадолго. Чувствуйте себя как дома, — с этими словами девушка поспешила прочь из гостиной, оставляя за собой лишь ароматный ягодный шлейф. — Нина, тебе не стоило… — вдруг начала Софи, но Калвер остановила её одним лишь отрицательным кивком, и отпустила её напряжённую руку. — Пойду проведаю Дрю и Роба, — Нина поднялась с кресла, стряхнула невидимую пыль с платья. Кратко улыбнулась сестре и брату, и направилась к выходу из гостиной. *** Домой семья ехала в молчаливом напряжении. Даже младшие братья переняла настрой отца и матери, они почти не двигаясь сидели в перевозке, глядя в пол. София глядела в окно, а Билл пересчитывал количество пуговиц на своём жилете. Нина отчего-то вся напряглась, она чувствовала приближение беды. Неспроста родители так спешно покинули дом Долорес, не проронив и слова. Они ровным счётом не сказали ни-че-го. Лишь позабирали детей из комнат и кивком указали на выход. Что такого могло приключиться? Нина искренне надеялась на то, что в этом нет её вины. Быть может, братья где-то нашкодничали? Пусть будет так. Мать не станет их наказывать, разве что отец прикрикнет да и всё. А если виноват Билл или София, тем так вообще ничего не перепадёт. А вот если где-то провинилась Нина, тогда будет точно плохо. Мать будет лишь рада лишний раз задать ей трепку. Девушка очень переживала. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, когда они подъехали к дому и принялись выходить из повозки. — Все по комнатам. Кроме тебя, — она ткнула пальцем в Софию, отчего брови Нины взлетели вверх, но в сию секунду опустились обратно, заставляя девушку замереть от страха, — И тебя. Быстро разошлись. Немедленно! , — все попослушно расползлись по комнатам, оставляя сестёр наедине с матерью. Даже отец, на удивление, скрылся в своём кабинете. Сьюзи, словно коршун над жертвами, ходила вокруг дочерей. Вдруг она грубо схватила Нину за руку, говоря следующее с такой ненавистью, что у девушки по коже побежали мурашки. — Тебе было сказано вести себя нормально. Но я в очередной раз убедилась, что ты неблагодарная дрянь, — женщина сжала щеки приёмной дочери, что болезненно отдалось на заживающей ране от прошлого такого захвата, — Как ты посмела сказать такую подлость Клементине? Бедная девчонка прибежала к нам в слезах! Ты что, завидуешь её счастью? Послушай сюда, если ты порочная и бессовестная прохвостка, не значит, что все кругом такие же, как ты! — Она задела Софию! — вдруг воскликнула Нина, — Я лишь хотела… — Заткнись! — женщина отвесила Нине знатную пощёчину, но упасть ей не позволила: снова схватила за щеки, ещё сильнее их сдавливая. После женщина обратилась к старшей дочери, что стояла возле них и молча наблюдала за происходящим, — Софи. Клементина обидела тебя? София молчала, что-то обдумывая. Нина взглянула на неё с нескрываемой надеждой. Ну же, сестрёнка, скажи правду… — Нет, матушка. Ничего такого, — все надежды Нины разбились о слова сестры, нестерпимой болью отдало где-то в районе груди. Непрошенные слезы скопились в уголках глаз. Мать победно улыбнулась. — Ступай спать, дочь. Я очень рада, что мой ребёнок честен со своей матерью, — она нежно улыбнулась Софии, дочь улыбнулась ей в ответ и поспешила в свою комнату. — Я клянусь… — Хочешь сказать, что моя дочь лжёт мне? Думаешь, я поверю тебе, а не тому человеку, которого вынашивала под сердцем долгие месяцы? Не будь такой наивной. — Я не хотела задеть Клементину. Но я не лгала ей! Я правда видела… Ещё одна пощёчина. В этот раз женщина позволила приёмной дочери упасть и крепко приложиться локтем о дверной косяк. Второй раз за день, что же это такое… — Почему ты так уверена в своих словах? Быть может, потому что сама и спала с её женихом, а? — Сьюзи скривилась, складывая руки в замок, — Ты снова опорочила честь нашей семьи. Мы кое-как оправдались за твоё поведение перед семьей Долорес. Вот только теперь вряд ли мы будем желанными гостями в их доме. Снова все проблемы из-за тебя одной. Какая же ты заноза. Просто неуправляемая. Клянусь, если бы только Генри мне позволил, я бы тут же избавилась от тебя. Нина молча слушала, впитывая всё сказанное, словно губка. Обида душила её изнутри, ей словно вонзили тысячу раскалённых ножей прямо в сердце, и крутили, крутили, крутили там, доставляя неимоверную боль. Так ведь не может быть в жизни. Так же нельзя, господи, за что? На каждое добро ей отвечают злом, черт возьми! Она была вежлива с человеком, он отблагодарил её чаевыми. Удар. Она искренне хотела помочь другу. Удар. Она защитила сестру. Удар. Удар. Удар. Удар. Удар. Удар. Удар за ударом. Каждый день. Речь вовсе не о физической боли, её можно перетерпеть, можно обработать ранку и она затянется через пару дней. Но морально… Как вообще общаться и сближаться с людьми, если они раз за разом вонзают кинжал в спину, предавая твоё доверие? Как жить в мире, где никто не ценит твоей доброты? Стать чёрствой по отношению к тем, кто дорог? Это тяжело. Невозможно. Она не такая, у неё не выйдет так же, как у них. Решение принято. Девушка встала с пола, быстро обошла удивленную мать и побежала в их с сестрой комнату, на второй этаж. Распахнула дверь, слегка напугав этим сестру и бросилась к своему шкафу. Достала с самой дальней полки небольшой мешок и принялась запихивать туда всё самое нужное. Нижнее бельё, несколько пар юбок, пару рубашек, одно платье. Щётку для мытья, мыло, щетку для зубов, маленький ножичек. Полотенце. Малочисленные личные вещи, наподобие масел или расчесок, лент, блокнотов. Запихнула туда своё сбережение в виде одного фунта. Сменила балетки башмаками и взвалила мешок на спину. — Нина, ты… — решила вдруг заговорить Софи, но Калвер лишь кинула на неё наполненный печалью и отчаянием взгляд. Никакой злости или ярости. Лишь всепоглощающая печаль. Нет смысла сейчас злиться на сестру. Нина просто не может, вот и всё. — Тебя это не волнует. Я знаю., — и вышла из комнаты, оставляя сестру наедине со своими словами. На выходе мать грубо схватила Нину за предплечье, потянула на себя. — Тебя никто не отпускал, — грозно процедила она. — Я не отпрашивалась, — Нина выдернула свою руку и выбежала из дома. Побежала туда, куда глядят глаза. Сначала пойдёт к реке, а потом уже решит, что делать дальше. Она многое умеет. Легко найдёт себе работу, хотя бы уборщицей. Для начала сойдёт и это. В голове всё кипело. Черт возьми, она впервые дала отпор. Борись. Борюсь.