Новый мир.

За окном давно смеркалось. Крайние посетители давно покинули пропитанное запахом хлеба заведение, оставляя за собой последние монеты на сегодняшний день. Выручка была сносной. Немногим больше, чем ожидалось, но это лучше, чем уйти в убыток. Отец с сестрой покинули пекарню ещё до темна, не желая после бродить по тёмным улочкам. Случаи нападений преступников участились, и никому из её семьи не хотелось оказаться в итоге без кошелька или с пробитыми почками. На немой вопрос о том, как же Нина пойдёт домой совсем одна поздней ночью, без сопровождения, Генри Калвер лишь громко расхохотался, сквозь смех говоря о том, что с неё и брать то нечего. Он, несомненно, прав. У девушки за душой один фунт стерлингов, эфирное масло и сушёный жасмин. С таким приданным ни один преступник не захочет марать руки попусту. Подметая деревянные, скрипучие половицы, Нина невольно задумалась о завтрашнем дне. Вставать придётся снова до рассвета. Дома удаётся только переночевать, помыться и сменить затасканное платье на что-то более свежее. После с утра выпить стакан прохладной, колодезной воды и снова в пекарню. На протяжении нескольких лет её дни проходят именно так. Пекарня, пару часов сна дома, пекарня. Вся жизнь пролетает мимо неё, и лишь редкие, мимолетные разговоры с другом разведчиком добавляют в её серую жизнь ярких красок. Разведкорпус бывает в Стохесе не так часто, как хотелось бы того Нине. Каждая встреча с приятелем проходит как последняя, ведь никто из них не знает, выживет ли парень в следующей экспедиции. Никто из них не знает, когда разведка снова прибудет в Стохес. Но абсолютно в каждую их встречу парень приносит ей что-то интересное. Не всегда получается добыть что-то наподобие сушёных цветов, но захватывающие дух истории, что пробирают до мурашек, всегда с ним. Девушка с упоением слушает рассказы о титанах, тренировках и интересных находках там, за стенами. Быть может, если бы у Нины был выбор, она пошла бы в разведку следом за приятелем. Ходила бы в экспедиции за стены, рубила шеи титанов и летала на УПМ среди высоких деревьев, дыша полной грудью. Несомненно, быть разведчиком — значит отдать свою жизнь за человечество. Быть разведчиком — не принадлежать самому себе. Быть разведчиком — огромная отвественность и тяжёлая ноша. Но это большая гордость, погибнуть, защищая свою родину. Девушка кратко улыбнулась сама себе, покачав головой. Нет, ей точно не стать разведчиком. Она ведь преогромная трусишка, которая визжит при виде любого паучка на чердаке. Куда ей титанов кромсать. Заметая грязь в совок, а после выкидывая её в мусорку, Калвер зевнула, не успев прикрыть рот рукой. Да уж, неприлично. Хорошо, что рядом никого не оказалось. Неимоверно клонило в сон, хотелось увалиться на боковую прямо здесь, в пекарне. Упасть под стол, поджать ноги под себя и крепко уснуть до завтрашнего утра. Иногда Нина всерьёз задумывалась над переездом в пекарню. Ну а что, обустроит себе спальное место на чердаке и будет здесь жить, всё равно днями здесь. С работой наконец покончено. На сегодня. Тяжёлый был денёк, но главное, что он закончен. Каждый новый день — возможность встретить интересных людей. Этот адский труд того стоит. В любом случае — она жива. Её не убили где-то в подворотне, ей нет нужды побираться на улицах, не приходится отвоёвывать свою собственную жизнь в подземном городе. В конце концов, ей не приходится торговать телом. Если бы её не подобрало тогда на улице семейство Калвер, вполне возможно, что сейчас она валялась бы на грязной койке в борделе. Потушив свечу одним выдохом, Нина вышла из пекарни, закрывая дверь на замок. В нос ударил запах свежести. Запах ночи. Её пробрало от прохладного ветерка. Поёжилась. Теперь нужно быстро добраться до дома и не встрять ни в какую передрягу. *** На удивление девушки, стоило ей перешагнуть порог дома, в глаза тут же бросился мягкий свет исходящий от керосиновой лампы, который просачивался из гостиной. Нина слегка нахмурилась. Кто это не спит в такой поздний час? Обычно когда она приходит после долгого рабочего дня, вся семья давно дремлет. Быть может, кому-то из младших братьев стало хуже? Распереживавшись, Нина стянула с себя башмаки и поспешила к источнику света. К её облегчению, с братьями всё было нормально. В гостиной сидела одна лишь мать, явно чего-то ожидая. Завидев вошедшую Нину, она удовлетворительно кивнула. Неужели её ждала?.. Это заставило девушку не на шутку напрячься. Обычно мать никогда её не ждёт. — Почему так долго? — женщина не поднялась с мягкого дивана, на котором сидела, деловито закинув ногу на ногу. — Работы сегодня больше обычного, — устало протянула Нина, не смея подходить к матери ближе дозволеного. Между ними всегда была дистанция, которая сокращалась лишь тогда, когда Нина где-то оплошалась. В остальное время Сьюзи обходила приёмную дочь стороной, словно та больна какой-нибудь хворью, — Что-то случилось? — Я не могу просто сидеть в гостиной у себя в доме? — недовольно процедила Сьюзи, делая акцент на последних словах. Несколько высокомерно задрала подбородок, тонкими пальцами проводя по рукаву своего шёлкового платья, — Генри всё рассказал мне. Думала, он утаит от меня такое? Нина окоченела от страха, не смея даже дышать. Что такого отец мог наговорить матери, что она лишает себя лишних часов сна? Девушка судорожно начала перебирать события прошедшего дня, пытаясь зацепиться хоть за малейшую деталь, понять, что же она натворила, дабы объясниться. Но в голову ничего не приходило, от этого становилось лишь страшнее. Сердце бешено заколотилось, на лбу появилась испарина. Мать медленно поднялась с дивана, в ту же секунду оказываясь напротив приёмной дочери. Она была немногим выше самой Нины, но сейчас девушка чувствовала себя как никогда крохотной. Женщина буквально нависла над ней, хватая тонкими пальцами за подбородок и приподнимая его наверх, так, чтобы Калвер смотрела прямо в глаза матери, не смея отводить взгляд в сторону. — Тебе дали крышу над головой. Еду. Одежду. — Я… — Никакого «я», — женщина чуть сжала подбородок, надавливая, — Мы дали тебе всё, что было в наших силах. Ты живёшь лучше многих в этом городишке. Как оказалось, кое-где мы все-таки просчитались. Нина нервно сглотнула, наблюдая за мрачневшим с каждым мигом взором матери. — Мы дали тебе достойное воспитание, но ты пренебрегла им. Как ты посмела, грязная шлюха?! — женщина со всей силы сжала подбородок Нины, царапая её щеки до крови, — Продала свою честь за один фунт? Ты опятнала честь нашей светлой семьи! Проститутка! — Сьюзи замахнулась. Раздался громкий шлепок и Нина повалилась на пол, больно ударясь боком о край деревянного стола. В уголках глаз скопились слезы, растрёпанные волосы упали на лицо, закрывая его. Хотелось объясниться, сказать, что всё совершенно не так, как они поняли. Черт возьми, неужели она так низко пала в их глазах, раз они подумали, что она способна продать себя за грош. Девушка в жизни не держала парня за руку, а они приписывают ей такие пахабные похождения, нарекая её грязной шлюхой. Это сильно бьёт по её чести. Это уже чересчур. — У меня ничего не было с ним, я даже имени не знаю… Это просто чаевые… — тихо прошептала Нина, держась рукой за ушибленный бок. Как оказалось, слова приемной дочери лишь раззадорили мать, и она в тот же миг схватила девушку за волосы, заставляя вновь смотреть себе в глаза. — Заткнись! Тебе никогда не отмыться от этого. Мне омерзительно жить с тобой в одном доме, шлюха. Пошла вон, — Сьюзи вновь с силой толкнула девушку в сторону, отчего так повалилась на пол и задела торшер, который тут же повалился на неё, больно ударяя по незажившей, забинтованной руке, — Ты не услышала меня? Пошла вон из моего дома! — женщина пнула Нину в ногу, с нескрываемой ненавистью глядя на неё сверху вниз. — Что?.. — тихо промолвила Нина в ответ, не зная, за что ей ухватиться. В каждой части тела что-то болело, но больше всего болела израненая душа, — Я же… Ничего… Вы не так всё поняли… Я… Мы даже не знакомы… Впервые в жизни увиделись… — Не заставляй меня с позором вышвырнуть тебя в окно. Переночуй сегодня у своего сутенёра, — с этими словами женщина походкой от бёдра поспешила ко входной двери, открывая её. Это всё взаправду? Её выгоняют из дома из-за простой доброты другого человека? В горле встрял ком. Нина поднялась с пола, чуть пошатнулась в сторону. Ранка от ногтей матери на щеке кровоточила, ногу было слегка больновато сгибать. Прихрамывая и придерживая ушибленный бок здоровой рукой, девушка поплелась к двери. Как только она подошла, мать толкнула её в спину, выкинула следом её башмаки и захлопнула дверь, даже не взглянув на приёмную дочь. Калвер натянула обувь, огляделась вокруг. Ей некуда пойти. У неё не имеется настолько близких друзей, к которым она могла бы заявиться среди ночи. На секунду в голове проскочила мысль о пекарне, но так же стремительно ускакала, ведь ключи от здания девушка оставила на тумбе. По щекам предательски покатились слезы. Она совсем одна в этом жестоком мире, теперь ей даже негде спать. Накаркала. Ноги понесли её вперёд, в неизвестном направлении. Она задыхалась от слез, размазывая их по румяным щекам. На голове был кавардак, платье пропахло едой из пекарни. Со стороны могло показаться, что Нина самая настоящая оборванка. Такая она и есть. Никчёмная, никому не нужная девка, которую посчитали дамой лёгкого поведения за просто так. Обида душила. Она стиснула глотку девушки костлявыми пальцами, зловеще скалясь. Так-то тебе, Нина. Услужливая девка без собственного мнения, никому не нужная, униженная и жалкая. Вот так делаешь всё, что скажут, слова лишнего не говоришь, отдаешь всю себя. А в ответ тебе смачный пинок под зад и плевок в спину лишь за то, что просто была вежливой на работе. Просто делала то, что и должна. По мнению матери, что ей нужно было ответить тому парню? Катись к чёрту и забери свои подачки? Если человек к ней с добром, почему она должна отвечать злом? Или может так она не запятнала бы честь этой распрекрасной семейки? Чушь! Бред! Просто глупость! Со всей силы Калвер пнула камень, громко ругаясь, тут же пугаясь своего порыва и замирая посреди дороги. Прислушалась. Было холодно. Несмотря на время года, ночью ветер был не их тёплых. Постепенно девушка начала понимать, в какой ситуации находится. Она совсем одна, без защиты, на улице среди ночи. Её вполне себе сегодня могут убить. Хотя, так даже будет лучше. Не придётся больше терпеть эти унижения. Слова матери плотно засели в юной голове. Никогда в жизни её не называли таким обидным словом, которое резало острым лезвием по мозгам. Черт, почему это так сильно неприятно, обидно и противно? Хочется помыться, натереть нежную кожу грубой щёткой до царапин. Содрать ногтями эту невесомую, невидимую для глаз грязь. Но от этого не отмыться, каким бы душистым мылом ты не мылся. Девушка продолжила неспеша, чуть прихрамывая плестись вперёд. Ноги сами привели её к небольшому оврагу, который из-за темноты разглядеть не удалось. Он был весь заросший сорняками. Чуть поодаль находилась небольшая речушка. Дико захотелось умыть опухшее и липкое от слез лицо. Ускорив шаг, Нина сквозь заросли пробралась вниз, на удивление даже не поранившись. Дорога к реке была немного каменистой, поэтому взгляд девушки был прикован исключительно к её собственным ногам. Не хватало все ноги здесь переломать. Достаточно на сегодня ушибов. Именно поэтому паренька, что сидел склонившись над рекой на гнилом бревне, сразу увидеть не удалось. Она почти врезалась в него, но вовремя остановилась, вскрикивая от испуга и неожиданности. Парень резко обернулся, посмотрел на Нину ошарашенно, словно сам испугался её так же, как и она его. — Чего подкрадываешься? Ещё и разоралась, — пробормотал парень, засовывая свободную руку в карман своих брюк. Другая рука была занята бутылкой с неизвестным наполнением. — Я не заметила в… вас, — тихо сказала Нина, заводя руки за спину и сцепляя их в замок. Она судорожно начала думать о том, как и чем ей спасаться, если вдруг незнакомец решит её прибить прямо на месте. Но судя по расслабленному виду парня, он не спешил с её убийством. Славно, есть время сообразить, что делать дальше. — Вот как. Ладно, — он хмыкнул, отворачивая голову обратно к реке. Похлопал по месту рядом с собой, — Ты ведь одна сюда пришла, верно? Садись. Калвер послушно присела рядом, побоявшись перечить незнакомцу, который был во-первых значительно выше, как ей казалось, во-вторых сильнее, да и вообще — он парень. Нина для него как муравей, придавит и не заметит. Парень смотрел прямо, делая глоток из бутылки. В нос ударил знакомый запах, девушка учуяла едва уловимые нотки спирта. Паззл сам сложился в голове, без труда можно было догадаться, что в бутылке у парня явно не чай с жасмином. Нина и сама не заметила, как пялилась на бутылку в руках незнакомца. Тот молча протянул её девушке, а она почему-то не стала отказываться. Даже не протирая горлышко, сделала пару внушительных глотков, тут же закашлявшись. Горло неприятно обожгло, а по телу разлилось тепло. — Неоправданные ожидания. Так себе вещица, — вдруг заговорил парень, забирая бутылку обратно и делая несколько мелких глотков, — Иногда ноша может быть слишком тяжёлой, и неосознанно ты начинаешь терять себя. Уже непонятно, почему в той или иной ситуации ты поступаешь именно так. Потому что так хочется тебе, или быть может из-за этой самой ноши и ответственности, что свалилась как снег на голову? Кто знает. Было непонятно, для чего он это сказал. Кому были адресованы эти слова? Нине или ему самому? Один он и знает, но объяснять, видимо, не собирается. — Как ты думаешь, выбор есть всегда? — всё так же продолжая смотреть вдаль, поинтересовался незнакомец. Чуть помедлив, Нина ответила: — Зависит от ситуации. Иногда нет возможности сделать выбор, приходится только смириться. Это её ситуация. У неё нет выбора, ей приходится жить так, как она живёт сейчас. — Отчасти правда. На деле — полная чушь. Выбор есть всегда. Просто помимо него существуют ещё и последствия. Что бы ты в итоге не выбрал, они будут. А вот плачевные или нет, зависит, как ты говоришь, от ситуации, — парень сделал ещё глоток горячительного. Нина задумалась над его словами, но мыслить здраво не получалось. Виной этому была то ли сонливость, то ли стресс, то ли пойло, которого она наглоталась. — Свалилась в овраг по дороге сюда? Выглядишь паршиво. — Было бы так, — сложно было не согласиться. Она и правда выглядела паршиво, ей лишь напомнили об этом. Рука невольно потянулась к запутанным, рыжим волосам в попытке пригладить. Тщетно. Здесь поможет только гребень и горячая вода. — На тебя напали? — чуть нахмурив брови, спросил парень. Видимо успел разглядеть ранку на щеке и парочку синяков на ноге. Нина усмехнулась, отрицательно качнув головой. По щекам вновь покатились солёные дорожки, а в голове всплыли слова матери. Насыпал соль на рану, спасибо уж. Девушка быстро смахнула слезы с лица, натянуто улыбаясь. — Просто небольшая перепалка с матерью. Такое бывает, — слезы продолжали идти, Нина не могла остановить этот поток, поэтому просто опустила голову, чтобы спадающие волосы прикрыли её лицо от взора смотрящего на неё паренька. — Не знал, что матери бывают так жестоки к своим детям. — Что? Нет, вовсе нет, просто я… — Нина начала было оправдываться, но вдруг осеклась. И вправду… Мать всегда жестока к ней, — Это единичный случай. Парень усмехнулся, делая очередной глоток. Вскинул голову к небу, рассматривая звезды. После нескольких минут молчания, он вдруг вновь заговорил: — Иногда с правдой проще смириться. Принять её и бороться. Борись, девчонка, — он поднялся с бревна, поставил пустую бутылку на место, где сам недавно сидел. Ещё раз окинул Нину взглядом, а после направился прочь, скрываясь в ночной мгле. Нина подняла голову, но рядом уже никого не было. Она крепко задумалась над словами незнакомца, решив для себя, что действительно пора что-то менять.