Новый мир.

Тонкая девичья рука, что держала в руках серую от пыли тряпку, погрузилась в холодную, колодезную воду. Два раза. Вверх. Вниз. Вторая рука присоединилась к первой и сильно сжала уже чистую тряпку, выжимая из неё остатки влаги. День обещал быть хорошим. За окном уже светало, первые лучики летнего солнца пробивались сквозь плотно закрытые шторы. Когда солнце полностью затмит собой луну, придёт пора открывать двери пекарни для гостей. Отложив тряпку в сторону, девушка принялась за кофейные зёрна. Осталось перемолоть в толкушке ещё около килограмма, и тогда можно будет как минимум, пару дней не волноваться о запасах. Кофе получается вкусным, гости всегда нахваливают умелые руки Нины. Но она тут вовсе ни при чём, просто зёрна хорошего сорта, да и молоко поставляют из ближайших деревень. Отборное коровье молоко. С ним любой напиток заиграет красками, а если ещё и некоторых специй добавить, вроде корицы или перемолотой лаванды, вообще хоть упейся. Сначала зёрна, а после выложить свежие изделия на прилавки и можно открываться. Усевшись за один из столиков, который ближе всего находился к прилавкам и кассе, девушка принялась усердно колотить толкушкой по кофейным зёрнам, превращая их в сухую кашицу. Приходилось прикладывать все силы на то, чтобы измельчить зёрна как можно мельче, ведь от этого в какой-то степени зависел вкус кофе, и целостность перебинтованной руки, чуть ниже локтя. Если снова оплошает, мать тут же отлупит её жгутом по самое не балуй. Нина поморщилась, вспоминая вчерашний вечер. Болью отозвалось в руке и на затылке. Славно её приложили. Голова жутко разболелась от запаха спирта, которым приходилось обрабатывать каждый столик, стул, прилавки, кассу, кружки, тарелки, приборы, склянки со специями и травами. Любую поверхность, на которой может скопиться пыль или грязь. Иногда концентрированной жидкостью обрабатывали даже фрукты для пирогов. Окно не открыть для проветривания, вдруг сквозняк. Захворать нельзя. Кто тогда будет работать? Явно не мать. В голову пришла чудная идея. Нина встала из-за стола, со скрипом отодвигая деревянный стул. Взяла его здоровой рукой и потащила за собой, кряхтя. Буквально на днях один её приятель из разведки привёз ей в качестве презента несколько засушенных цветков жасмина в маленьком мешочке. Девушка запрятала его позади склянок с крупами, надеясь позже, без лишних глаз и ушей рассмотреть свой презент поближе, насладиться приятным ароматом вдоволь. Девушка пододвинула скрипучий стул ближе к полкам, залезла на него с ногами и потянулась за своим презентом. Вынула из мешочка один цветок, любуясь им. Даже в сухом виде он выглядел красиво в своей простоте. В этих цветках не было чего-то необычного или выделяющегося, но от этого они не были менее прекрасными. Вспомнилась София. Нина кратко улыбнулась, вспоминая сонное лицо сестры сегодня утром, когда та укуталась с головой в одеяло, дабы свет от дорогающей свечи не мешал ей дальше спать. Она та ещё засоня, интересно, придёт сегодня в пекарню вовремя или как всегда опоздает на добрую половину дня. Нет времени отвлекаться на мысли. Нужно поскорее перебить запах спирта, иначе работать дальше будет равносильно пытке. Слезла со стула. Потащила его обратно к столу, точно так же кряхтя при этом. После поспешила за глубокой миской, чтобы создать приятный аромат. Не то чтобы Нина увлекалась парфюмерией, но когда выдавалась минутка свободного времени (крайне редко, ведь работала она без выходных), девушка без раздумий садилась за свой небольшой столик в углу комнаты, собирала в одну кучу те травы, которые либо насобирала и высушила сама, либо те остатки с пекарни, которые позволяет забирать отец. Обычно они были уже непригодны, но каким-то чудом от них ещё исходил слабый аромат. Эфирное масло из мяты в качестве благодарности за приготовленный на праздник ежевичный пирог им преподнёс один из лекарей Стохеса. Он изготавливал его сам, отчего такой подарок был ещё ценнее. Только вот родители не особо оценили такое приношение, между собой переговариваясь о том, что лучше бы он просто заплатил и не позорился ещё и такими бессмысленными подарками. Тогда Нина упросила родителей отдать масло ей. Конечно же, просто так она его не получила. Пришлось здорово потрудиться и потратить единственный за два месяца выходной на уборку их немаленького дома, но это того стоило. Теперь для её хобби у неё появилось и масло. Калвер раскрошила цветок на мелкие частички, капнула несколько капель поверх, делая глубокий вдох. Это гораздо лучше, чем запах спирта. Насладиться своим творением вдоволь она ещё успеет, нужно спешить. Поставив миску со своим творением возле графина с прохладным молоком, Нина вернулась к работе. Нужно разложить выпечку на прилавок и открываться. *** Первые часы работы для Нины всегда были блаженством. Посетителей с утра было мало, изредка заходили мужчины или женщины в чопорных шляпках, бегло оглядывали прилавок, останавливали свой выбор в основном на кружке чая и небольшой сдобе, спешно проглатывали завтрак, оставляли несколько золотых и уходили прочь. Не было беспробудных пьяниц, которые умоляли дать им пару золотых в долг, а после отказа бранили последними словами и уходили, пошатываясь, а после хлопая деревянной дверью со всей силой, что у них была. Так же не было и отца, он обычно приходил ближе к обеду. Когда его не было в пекарне, работалось легче. Свободнее. Она не чувствовала на себе пристальных глаз, внимательно следящих за каждым её действием. Стоило отцу переступить порог, как девушку сковывало и она больше не могла чувствовать себя спокойно. Ведь о каждом её промахе мужчина докладывал матери, которая вечером знатно отчитывала девушку и нередко избивала. Это сильно обижало, но жаловаться было нельзя. Выхода в любом случае нет. Это её семья, какой бы она ни была. Да и наверняка другие её ровесники тоже огребают за свои ошибки, она просто мало с кем общается. Обычно её ровесники учатся либо в кадетском, либо обучаются у лекарей. Некоторые преподают в школе. А Нина с четырнадцати лет работает в пекарне, речи о учёбе где-то никогда не шло. Она конечно ходила в школу, как и остальные ровесники, но в четырнадцать ей пришлось уйти оттуда в пекарню. Брат с сестрой продолжали учиться в школе, мать сидела дома с братьями, которые тогда только появились в их семье, а отец был в разъездах. Другого выхода не было. Не то, чтобы Нина жалела. Просто иногда накатывала ностальгия о беззаботных, школьных деньках. Чужой голос вытянул её из омута собственных мыслей, протянув свою крепкую руку. Калвер выпрямилась, тут же натягивая улыбку. — Здравствуйте. Мне, пожалуйста, буханку хлеба, — невысокая старушка стояла у прилавка, дрожащей рукой указывая в сторону свежего хлеба. Нина спешно выудила с полочки ещё тёплый хлеб, положила его в бумажный пакетик и протянула старушке. — С вас пятьдесят шиллингов. Старушка всё теми же дрожащими руками вынула из-за пазухи небольшой мешочек, отсчитывая монетки одну за другой. Медленно. Очень медленно. Одна монета. Вторая. Третья. Четвёртая. Пятая… Хотелось зевнуть. Нина не любила медлительность в любом её проявлении, но старикам это было простительно. В любом случае, время никуда не денется. Как такового перерыва на обед у неё нет, а посетителей на горизонте не предвидится. — Спасибо, крепкого тебе здоровья, — отсчитав наконец эти несчастные 50 шиллингов, старуха положила последнюю монету в отведенную для них мисочку и, взяв пакетик в руки, мелкими шажками поплелась к выходу. Нина же в свою очередь переложила монетки с миски в специально отведенную для денег коробку под прилавком. Выдохнула, разглядывая помещение в поисках недостатков. Время близилось к обеду, а это значит, что вот-вот придёт отец, а за ним и сестра. Когда дверь за женщиной закрылась, Калвер присела на отведённый ей хлипкий табурет. Пока нет посетителей, можно подготовить к сушке веточки розмарина. Лишним не будет, а так хоть руки займёт. Ближайший час так и прошёл. А после её идиллию нарушил вошедший в помещение человек. Надменным взглядом хозяин оглядел свои владения, на добрые пару минут задержавшись у порога. После расслабленным шагом мужчина направился прямиком к столику, за которым перебирая веточки розмарина, сидела Нина. — Чё расселась, работы мало? — грубо проговорил мужчина, заставив девушку тут же соскочить со своего табурета. Она спешно извинилась, откладывая веточки в сторону. — Прости, отец, — на последнем слове мужчина омерзительно поморщился, словно бы съел навозного жука целиком, вместе с его приданным, — Посетителей совсем не было, я решила, пока время есть немного пополнить запасы трав для сушки. — Что нам твои сорняки, лучше бы коробки перетаскала на чердак, раз время есть. — Я бы с радостью, только я не могу оставить тут всё без присмотра… — опуская взгляд пролепетала Нина, надеясь на то, что отец будет снисходителен и не посчитает это проступком. Иначе ей несдобровать. — Ещё бы, — мужчина скривился, — У тебя всегда найдутся оправдания для твоей тощей задницы. Просто прими свою никчёмность и смирись, — едко выплюнув эти слова, мужчина тут же отвлёкся на рассматривание булок на прилавке. Размышлял о том, чем сегодня набьёт брюхо. Глаза Калвер заслезились, но она быстро потёрла их, дабы не показывать слабину. Конечно же ей было больно от слов человека, которого она считала отцом. Было больно от того, что не получает должного тепла в ответ. Как бы она не старалась выслужиться, одобрения ей ни за что не получить. Остаётся только смириться со своей никчёмностью и продолжать работать дальше. — Принеси к моему столу вот эту черничную сдобу, три куска пирога с мясом… — на пару секунд мужчина замолчал, а после, видимо решив не мелочиться, продолжил, — целый пирог с мясом, два куска тыквенного пирога, кусок яблочного, кекс с малиной, кусок пирога с ежевикой и три кружки чёрного чая. Поторопись, я не завтракал, — закончив со своим списком, мужчина направился к излюбленному столику, а Нине оставалось лишь судорожно складывать всё на деревянную дощечку, прокручивая всё сказанное Калвером в голове, дабы не забыть. Она всегда удивлялась, как в него вмещается столько теста. Девушка обычно кое-как может осилить три куска пирога, ведь они очень сытные, а мужчина поедает их целыми сутками в огромных количествах. От тяжести ноши девушка чуть сгорбилась, и неспешно направилась к столику отца, стараясь не уронить поднос по пути. — Спину выпрями, позорище, — Генри недовольно фыркнул, заметив сгорбленную фигуру приёмной дочери. Он всегда находил к чему придраться. — Хорошо, — девушка решила не предираться, иначе ей снова скажут, что она оправдывается, — Приятного аппетита, — в ответ — молчание. По-другому никак. Отец молча ел, читая новости в газете. Иногда издавал чавкающие звуки. Нина натирала прилавки, стараясь занять руки. Она хотела бы продолжить с розмарином, но после замечания отца как-то побаивалась. Посетителей сегодня совсем мало, это расстраивает. В конце дня Генри Калвер снова вызверится из-за выручки, забрызгает слюной весь дом, крича о ненужных тратах и снова пригрозит выкинуть из дома всех непригодных. Как и обычно. Деревянная дверь пекарни вновь открылась, Нина вскинула голову и встретилась взглядом с сестрой. София держала в руках авоську, доверху набитую свежими яблоками. Нина не сдержала улыбки, ведь была искренне рада видеть сестру. На удивление, та слабо улыбнулась в ответ и подошла к прилавку. Обычно она сразу уходит на кухню, иногда даже не здороваясь. — Привет, Софи, — поздоровалась Нина. Сестра кивнула в ответ. — Сегодня приготовлю яблочное варенье. — Откуда столько яблок? — Нина покосилась на авоську, а уши Софии почему-то зарделись, она спешно поправила накрахмаленный воротник своей бирюзовой рубашки. — Тот парень из фруктовой лавки… Дал. Дал мне эти яблоки. Вот… Ни гроша не взял… Добрый. Надо будет ему принести кусочек пирога. — О, это очень мило с его стороны, — Нина заметила что-то неладное в поведение сестры, но решила не спрашивать, дабы не нарваться на ссору. Они не были так близки, чтобы сплетничать о мальчишках или делиться друг с другом тайнами. Никогда друг друга не поддерживали. Так что, лучше не лезть ей в душу, — Правильно. Надо его отблагодарить. София ничего не ответила. Она направилась к отцу, поздоровалась с ним из вежливости и скрылась за дверью кухни. Нина же вернулась к натиранию прилавка. Летнее солнце не на шутку разыгралось и сильно пекло даже через закрытые шторы, которые сегодня Калвер решила не открывать. Иначе все сидящие здесь, да и она сама попросту сгорят от палящих лучей. Дверь вновь отворилась. На пороге оказалось сразу несколько людей: это была компания ребят, примерно её возраста, может чуть помладше. Они громко смеялись и шутили, занимая один из столиков у окна. Нина невольно улыбнулась, перенимая настроение вошедших. У неё никогда не было такой весёлой компании друзей. Наверняка это очень здорово, вот так собираться всем вместе и свободно разгуливать по различным местам, не заботясь ни о чём. Один из них вдруг оказался прямо перед ней, по-доброму улыбаясь. — Здравствуйте. Можно, пожалуйста, пирог с тыквой, четыре кекса с черникой и четыре кружки зелёного чая. — Конечно, — Нина тут же принялась выкладывать заказ на дощечку, а парень продолжал стоять возле прилавка, бесстыдно рассматривая сосредоточенное лицо Калвер. Когда девушка управилась, она поставила дощечку с едой перед парнем, — Вам помочь? Донести к столику? — Нет, что вы, я сам, — оголив все свои зубы в лучезарной улыбке, парень достал из кармана мешочек с монетами, глядя прямо в глаза Нины. Девушка немного засмущалась от такого напора, но взгляд отводить не стала. — Сколько с меня? — А?.. А… Кхм… С вас пять фунтов стерлингов, — нехило они потратились на один только обед. Наверное, Нина никогда не сможет так же. Ведь деньги она видит только в кассе. — Возьмите шесть. Сдачи не нужно, — парень положил монеты в ладонь девушки, слегка коснувшись её тёплыми пальцами, вместо того, чтобы положить деньги в специально отведённую для этого миску. Нина дрогнула. Парень взял в руки поднос, и, кинув на неё через спину быстрый взгляд, направился к друзьям. Калвер почувствовала, как её щеки загорели. Стоп, ей что, оставили чаевые? Она даже не успела возразить из-за ступора! Верно ли будет оставить этот фунт себе? Или же убрать деньги в кассу? Вселенная словно бы услышала её мысли о том, что у неё никогда не будет собственных денег. Девушка наклонилась, убирая в коробку для денег пять фунтов. Оставшийся фунт она засунула в крохотных мешочек с ключами от дома, что висел у неё на шее, спрятанный под платьем с воротником, закрывающим шею. Рука коснулась слегка растрепавшихся волос, собранных в небрежный пучок. Надо бы в порядок себя привести, но отойти нельзя и на секунду. Придётся ходить как чучело. Компания быстро управилась со своим обедом и, всё так же улыбаясь и переговариваясь, покинула пекарню. У самого выхода тот парень, что оставил ей чаевые вдруг остановился, обернулся и помахал на прощание. Нина смущённо улыбнулась и помахала в ответ. Жаль, что им не удалось пообщаться или хотя бы обменяться именами. Знакомства лишними не бывают. Руки сами потянулись за ведром с мыльной водой и свежей тряпкой. Нужно протереть столик и отнести приборы на кухню, чтобы после закрытия помыть всё. Братья немного захворали, поэтому теперь даже мытьё посуды было возложено на Нину. Обычно на кухне колдовала София, братья помогали ей и мыли посуду, а Нина обслуживала посетителей и следила за чистотой всей пекарни. Так же она каждый день считала выручку, потраченные продукты и даже потраченное мыло. Отец хотел отчёт за каждую потраченную копейку, Калвер оставалось лишь смириться и выполнять свою работу. Она быстренько расправилась со столиком и направилась в сторону отца, намереваясь забрать пустые кружки и стряхнуть крошки со стола, дабы ему было комфортнее за ним сидеть. Стоило ей подойти ближе, как отец схватил её за руку и заставил наклониться, чтобы его голос могла слышать только она. Девушка послушно опустила голову. — Хочешь запятнать честь нашей семьи? — злобно прошипел он, сильнее сжимая запястье девушки. Она тихо ойкнула, не понимая, что снова сделала не так, — Прекращай заигрывать со всеми подряд и добросовестно выполняй свою работу, — он опустил её запястье, грубо отшвыривая приёмную дочь от себя, — Не смей что-то отвечать. Мне не нужны оправдания. Работай. Нина кивнула, отвернулась. Негодование охватило её, она сжала руки в кулаки. Что за чертовщина? Этот день точно не её. Она не сделала ничего такого, за что её можно было бы наказать. Девушка без спроса шагу лишнего не ступает, а теперь ей нельзя общаться с людьми? Несусветный бред. Наверное у отца просто нет настроения, вот и придирается ко всему подряд. С этой мыслью девушка направилась дальше натирать прилавок, даже не подозревая о том, что сегодняшний вечер она снова проведёт в слезах.