Rectification:Боль прошлого

Только раз, и то если очень повезет, ты встречаешь человека, который разделяет твою жизнь на две части, до встречи с ним и после.

— Таааак, и что бы ты хотел узнать, Такемитчи? — спросил Манджиро, сидя на велосипеде сзади названного пока они ехали по дороге. Он, таки, согласился на предложение Ханагаки. Дракен же отказался и поблагодарил блондина за то, что тот забрал его головную боль, из-за чего получил мстительный тычок под рёбра от Майки. О чём же стоит спросить? Сложно сказать. Не то, чтобы Мичи вообще думал о вопросе — он лишь хотел не допустить встречи Сано и Кисаки. Хотелось хвататься за голову от того, что несмотря на количество пережитого, мозгов в головушке так и не прибавилось. — Я даже не знаю, Майки-кун. Мне хочется узнать о тебе всё, но конкретные вопросы не приходят в голову, это так странно, — проговорил Такемичи. Манджиро пару секунд молчал, после чего разразился хохотом, запрокидывая голову назад. Этот смех заставил Ханагаки практически задрожать. Когда он последний раз слышал этот самый звонкий, всё ещё детский смех? Кажется, это было так давно. — Оооо, ты удивительный, Такемитчи! Некоторые боятся даже заговорить со мной, типа я глава банды всё такое, одним словом — скука! Это так раздражает порой, если честно. А ты так просто пригласил меня на прогулку, и при том, у тебя даже нет конкретных целей для этого! Поэтому ты мне и понравился! Ты относишься ко мне, как к простому человеку и мне это нравится, — говорил Майки, улыбаясь, по прежнему, светло и по-детски, Такемичи часто задумывался насколько же Майки одинок, ведь у него кроме Тосвы и друзей то нет, не удивительно, что после смерти Баджи, Манджиро начал медленно, но верно сходить с ума. — Ну, давай тогда, задам, наверное, частый вопрос. Майки-кун, ты не выглядишь особо сильным, как Дракен-кун, например. Но судя по слухам, ты сильнее него, — никаких таких слухов Такемичи не слышал, он просто видел это своими глазами. Дракен мог завалить сотню, но Майки был страшнее. Намного… Сейчас и не верилось, что это человек может с пустым взглядом забить кого-то до смерти. Чёрный импульс… Можно ли как-то удержать его? — Ну-у, Я жил в додзё, с детства учился боевым искусствам, мне говорили, что в них я довольно хорош, да и в боевых искусствах неважно как ты выглядишь: ты можешь победить противника больше себя, а мне это всегда казалось очень крутым, — было слышно некое детское хвастовство в словах Майки, он явно пытался показать какой он классный, может и не совсем осознано, и эти мысли заставили Такемичи улыбнуться. Как же ему не хватало этого Майки. В какой момент он стал так много значить для него? Манджиро никогда не был силён в понимании чувств других людей, временами он был достаточно жесток и груб, даже эгоистичен, но, почему-то, именно он настолько сильно запал в сердце Такемичи. — Получается, у твоих родственников своё додзё? — сложно было вытягивать информацию из кого-то, когда ты уже сам всё знаешь, хоть Манджиро не проницательный, но явно и не глупый, потому надо быть осторожнее, чтобы он ничего не заподозрил. — У моего деда. Родителей у меня нет. Я живу с дедушкой и младшей сестрой. Был ещё старший брат, он был старше меня на десять лет, но он умер. С тех пор остались только я, дедушка и сестра. У Эммы — это моя сестра — другая мать, и раньше она жила отдельно. Её мать оставила её на нашем пороге около десяти лет назад, — Майки внезапно замолчал. Такемичи покосился на него и увидел, что тот задумчиво смотрит в сторону, — Так странно. Я встретил тебя лишь вчера, а такое ощущение, будто мы знакомы уже не один год: выложил тебе всю правду, как на духу, — на эти слова Такемичи лишь улыбнулся. Может, Манджиро и не смыслил в чувствах людей, но дураком определенно не был. Он увидел в этой улыбке грусть, настолько явную, ещё плохо скрываемую, что не заметить её просто невозможно. Они ехали по дороге, справа стелилась река, на которую периодически переводил свой взгляд Майки. Такемичи же смотрел лишь вперёд — слишком много разных мыслей роились в его голове, и лишь одна билась о стены разума громче всего «Спасти всех!». Однако, Такемичи понимал насколько она глупа, нужно всё продумать. Он прошлую временную линию прожил с этим девизом, и в чём итог? Спасён лишь Казутора. Баджи, Дракен, Эмма, и даже Изана — все они погибли, не смотря на все его попытки. О каком хорошем будущем для Майки могла идти речь, если он уже потерял всех, кто ему дорог? «Я хотел, что бы мы были вместе» — этот грустный взгляд тёмных глаз, с налётом обиды, будто говорил: «Почему ты так поступил со мной?» и, даже если это был не он, а всё тот же пугливый Ханагаки из прошлого, который может лишь убегать и извиняться, всё равно он чувствовал вину за это отчаяние на дне тусклых глазниц. Но в этом времени того бесхребетного Такемичи не существует, остался лишь бесконечно уставший путешественник во времени. Единственное, что он хотел, спасти всех и наконец отдохнуть. — Такемитчи! Эй! Не игнорируй меня! — Ханагаки почувствовал, как в его бока вцепились сильные руки и, вскрикнув, он дернулся чуть не укатив велосипед вниз к самой реке. Еле как выпрямив его движение, он выдохнул и оглянулся, смотря на обиженное и недовольное лицо Манджиро, — ты меня вообще слушаешь?! Я говорю, раз уж я рассказал о себе, то и ты давай! Ты живёшь с родителями? — с явным интересом спрашивал Майки. Такемичи очень удивил такой поворот событий: с каких пор Сано Манджиро волнует его жизнь? Всё чудесатее и чудесатее. — Мои родители? — Такемичи вспоминал, как он жил в это время, — Мать я не видел уже год, отца и того больше, а других родственников у меня нет. Мама сейчас находится в другой стране, а где отец… Я давно не интересовался. Честно говоря, меня это не особо волнует, — ответил Мичи дернув плечом. В прошлом, когда он был еще ребенком, он очень часто злился на родителей, за то, что те бросили его, из-за чего ему пришлось рано повзрослеть. Ведь когда родители ссорились, они оба уходили из дома, а маленькому Ханагаки самому приходилось даже готовить еду. Сначала ничего не выходило — есть его стряпню было почти невозможно, но вскоре, он научился на своих ошибках, и готовил всё лучше и лучше. Правда во взрослой жизни он совсем забыл об этом своем умении. Его существование было жалким и наполненным стрессом, он не хотел стараться даже для себя. — Получается, ты живешь совсем один? — удивленно восклицает Майки. Такемичи был на год младше него, а уже мог жить самостоятельно, в то время, как сам Майки не мог даже вставать без помощи сестры, а если уж ему не приготовят завтрак, то он так и пойдет голодным. А этот парень делает всё сам? — То есть, ты сам встаешь? Сам готовишь? И всё-всё-всё сам? — Угу, я привык. Полагаю, мои родители не были готовы быть родителями. Они ссорились и уходили из дома, я оставался один и научился справляться со всем сам. Я вовсе не могу назвать их плохими, они любили меня. Я думаю, они скорее безответственные родители, но люди-то хорошие. Мама оплачивает моё проживание и переводит деньги на еду. Иногда мы с ней разговариваем по телефону, но не видимся. Уверен, ей живется намного легче без меня, — Такемичи беззлобно усмехнулся. В более сознательном возрасте он мог понять своих родителей, их действия и мотивацию — в нем больше не было той всепоглощающей детской обиды на них. Будучи взрослым, он точно знал, что не смог бы справиться с ребенком. Возможно, его родители думали, что смогут, а когда поняли, что не справляются, не хотели бросать его. Он принял это и простил их. Манджиро смотрел на парня перед собой, переваривая странные чувства, что одолевали его. Такемичи говорил спокойно, но так хотелось обнять его и сказать, что он точно сможет справиться со всеми невзгодами. Майки не понимал этого совершенно — он был далек от сентиментальности — с этим хорошо бы справились Мицуя или, даже, Дракен, но вот глава Тосвы не знал, что нужно делать, когда ты чувствуешь нечто подобное. Это сбивало с толку. Солнце садилось, а они всё ехали и болтали о всякой ерунде, Мичи оказался довольно неплох в некоторых школьных предметах, особенно в английском, из-за чего Майки объявил, что Такемичи обязательно поможет ему сдать экзамен по этому предмету. Ханагаки лишь нервно рассмеялся, может, он и не плохо знал английский, но объяснять что-либо, он вряд ли сможет, но Манджиро был неумолим. Солнце давно село, а ноги младшего уже дрожали от усталости, когда он услышал звуки фейерверков и остановился. Их, кажется, запускали на другом берегу реки и они расцветали в небе яркими, разноцветными вспышками. Майки спрыгнул с велосипеда и подошел ближе, в этом месте около реки было ограждение, он уперся руками в него смотря на небо. — Такемитчи, иди сюда! Только посмотри! — улыбался Манджиро, указывая на небо. Названный подошёл. Первый раз здесь он был с Хинатой, но он не мог не отметить, каким красивым был Майки в этот момент. «Я не хочу будущее без него» — пронеслось в голове блондина, и он был полностью согласен с этой мыслью, он может быть, и хотел изначально спасти Хинату, но в самом последнем будущем понял, что не может без Майки. Без его задорного голоса, без его навязчивых объятий, без запаха тайяки, что всегда преследовал его, без его безумной езды на байке, без весёлого «Такемитчи~», это стало нужно ему, почти как кислород. Будущее без Майки не может быть хорошим. Ханагаки облокотился на перила и тоже направил свой взгляд на небо, некоторое время давая тишине окружить их. — Эй, Таке... — Манджиро осекается на полуслове, когда видит столь прекрасную картину прямо перед собой, на расстоянии вытянутой руки. Изумленно распахивая свои глаза, на дне которых мерцает легкий, восхищенный видом свет, он взирает на сокровище, попавшее ему в руки совершенно случайно. Такемичи стоит совсем близко, непослушные кудряшки развиваются прибрежным теплым ветром, делая его образ намного более нежным, на губах покоится лёгкая, едва заметная улыбка, а глаза зеркально отражают разноцветные огни, распускающиеся искрящимися цветами на высоте, поглощают их цвет, заканчивая образ неземного, самого прекрасного существа во вселенной. Усталость и печаль никуда не делись, но они ни капли не мешали его красоте. Наоборот, дополняли ее штрихом таинственности. Кажется, Майки не видел ничего более прекрасного за всю жизнь - настолько потрясающим было это зрелище. Желание обнять этого мальчика росло с каждым мгновением все больше, но Сано совсем не хотелось портить такой потрясающий момент недопониманием или смущением. Потому он лишь стоял рядом, пока фейерверки вспыхивали то тут, то там, а сам он тешил себя мыслью, что он единственный, кто видит такого уникального Такемичи. Это было веским аргументом, чтобы дать почувствовать себя особенным.                                                                   *** — Такемичи… Передай Майки… «Не сильно… лезь из кожи вон… ради других…» — просит Дракен, наверное, впервые за долгое время называя его имя правильно. Это немного обескураживает, но не время думать об этом, нужно уходить, незачем привлекать лишнее внимание. — Ты чего это!? Сам ему и скажешь… — начинает Такемичи, но Дракен падает, заставляя Ханагаки замолчать, а его сердце болезненно замереть. Нет-нет-нет! Только не это! — Это мой предел, — произносит Дракен, и можно увидеть, как по его темной куртке растекаются пятна крови от трёх пулевых ранений. Такемичи словно примерзает к земле, к горлу подступает ком. Хочется кричать и плакать. Только не он! Ему дрожащими руками удаётся набрать номер скорой, Сенджу кричит, что принесет носилки и убегает. Назвав адрес и отключив звонок, Такемичи бросается к Дракену и падает рядом на колени. — Дракен! Дракен! — отчаянно зовет он, пока Рюгуджи медленно, не переводит взгляд на него, — Я вызвал скорую, Сенджу пошла за носилками. Ты не переживай! Мы обязательно спасем тебя! — голос, как и руки, предательски дрожат. Только не Дракен, он не должен умереть! Сейчас это он сам должен лежать на земле с медленно уходящей из тела жизнью. Почему? Почему же?! Это он хотел спасти Майки, так почему из-за его глупого желания должен умирать Дракен?! — Вот как… Похоже, я умру… — тихо говорит Кен, слабо усмехаясь. От этого Такемичи дрожит лишь сильнее, а сердце болезненно сжимается, к глазам вновь подступают слезы, и скатываются по щекам, смешиваясь с дождём, — Не вини себя, хорошо? Это случилось не из-за того, что ты вернулся в прошлое. Я сам решился на это. Ты сохранил мне жизнь, и я отдам ее за тебя, - Дракен улыбается, от слез Ханагаки уже почти ничего не видит — они душат, воздух неохотно протискивается в лёгкие и он не может насытить организм кислородом — его не хватало. — Не говори так! Мы обязательно спасем тебя, — задушено говорил Такемичи, глотая слёзы и пытаясь вдохнуть. — Майки не понять, какого небо после поражения. Он ведь ни разу не проигрывал, наверное, в этом вся проблема, — вновь начал говорить Рюгуджи, он будто смерился со своей смертью и лишь делился на прощание чем-то сокровенным со своим плаксивым покровителем, который вновь бесконтрольно ронял слёзы, — Такемитчи, я люблю этого парня. Люблю за то, как он всегда пытается все удержать на своих плечах. И как он пытается справиться с этой ношей, я наблюдал… за его спиной… Поэтому я хотел что-нибудь сделать с этим. Такемитчи, можно я попрошу заезженную вещь… - кашель с кровью прерывает его речь, Ханагаки кивает беззвучно рыдая, — позаботься о Майки. Скорая приехала, но, как жаль, слишком поздно. «К сожалению, он уже мертв» - говорит парамедик и у Ханагаки звенит в ушах, словно что-то ломается внутри него раз и навсегда. Его нет. Его больше нет. Самые лучшие… Баджи… Эмма… Теперь и Дракен. И все они погибли, потому что Такемичи чертов слабак, который абсолютно ничего не может, даже сохранить жизнь тому, кого однажды уже спас, так какой в этом всем смысл?! Он должен был умереть, жизнь Рюгуджи была важнее, чем его собственная. — Ханагаки! — взволнованно кричит Сенджу, парень дергается и переводит взгляд на неё, замечая, как девушка вздрагивает от его взгляда. — А? Что? — шепчет он бесцветным голосом, в его глазах полная пустота.                                                                   *** Такемичи подскакивает на кровати, сердце бешено стучит в груди, а по щекам текут слёзы. Эта смерть окончательно его сломала, именно после нее он наложил на себя руки и, по какой-то причине, смог начать всё сначала. Это был последний его шанс, и мозг будто пытался показать: «Смотри, это последняя возможность, помни, к чему привела твоя слабость ранее и пользуйся этим знанием». Он прекрасно знает всё и так. Дракен. Скорбь по нему всё ещё не отпускала, терзая сердце путешественника во времени — слишком мало времени прошло, хоть сейчас он и жив. Но, всё равно, это слишком тяжело. Такемичи подтянул колени к груди, и уткнулся в них, закричав от всей души, выпуская всю боль и отчаяние — показывать, пусть и во сне, смерть Дракена, переживать ее вновь, слишком жестоко. Прокричавшись, он рухнул обратно на кровать, закрыв рукой глаза. Всё так сильно поменялось с тех пор, как он встретил Манджиро Сано, познакомился с ребятами, наконец, поборол свою трусость, но он был слишком глуп и слаб, что бы спасти всех. В этот раз ему известна вся информация. Пачин ударит Осаная и сам сдастся полиции, но Осанай не погибнет. Кисаки предложит вытащить Пачина в обмен на то, что он станет главой третьего отряда. На Дракена нападут в битве 8/3. Кисаки попытается стать вторым номером в Тосве. Майки сломается и Тетта сможет крутить им как угодно. Ну нет, этому не бывать! Такемичи в первый раз спас его в этом конфликте, спасет и второй, плевать, что Киёмаса помешает, зубами вцепится если нужно, но он не даст Дракену погибнуть! Кровавый Хэллоуин. Казутора ненавидит Майки, но все еще дорожит Баджи. Кисаки убедит его, что Баджи виновен и даст нож, подстрекая напасть на Кейске. В первый раз Такемичи ничего не смог сделать, но больше этого не повторится, он закроет Капитана первого отряда собой, если это будет нужно. Умрёт? Пусть, если так! Хотя, если не вынимать нож, открывая рану, и не лезть в драку, как делал это Баджи, то вероятность выжить куда больше. В любом случае, его смерть не так фатальна для Майки. А значит, Казутора и Баджи выживут. Конфликта с «Черными драконами» не избежать, но Такемичи и в первый раз справился, хоть и формально справился Майки, стоит надеяться, что и в этот раз получится. Инцидент в Канто. Причастен ли Кисаки к этому? Сложно сказать наверняка, он точно виноват в смерти Эммы, но вот сам конфликт. Он бы и без него мог начаться? Учитывая помешанность Изаны, то скорее всего они бы и так напали. Но что же делать? Такемичи сможет в этот раз защитить Эмму, он крепче чем она, он не умрет. А что делать с Изаной? Если вспомнить будущее «Бонтен», там Майки был похож на Изану и цветом волос, и прической, а их знак, один в один, как серьги Ханафуда у Изаны. Значит, его смерть тоже сильно бьёт по Майки. Получается, его тоже необходимо спасти. Оттолкнуть в сторону? Закрыть собой? Как спасти Какуче и Изану от пуль Кисаки? Вариантов так чертовски мало. — И на какой не взгляни, ни один из вариантов не оставляет мне и шанса на жизнь, — вслух сказал Такемичи, чуть хриплым от недавнего крика голосом. Не то, чтобы это было большой проблемой, он не против, если по итогу все будут счастливы. Главное достичь этого. Но всё ли будет нормально, если Изана жив? Он испортил Какуче, и заставил Майки страдать. «Каку-чан» - с болью пронеслось в голове Такемичи. А будет ли и для него такое будущее хорошим? Кажется да, кажется, рядом с Изаной он счастлив. Губы Ханагаки тронула слабая улыбка. Что же, если так, то это неплохой повод его спасти. Если Эмма, Баджи и Дракен будут живы, может Изана не сможет манипулировать Майки? С этими мыслями Такемичи провалился в беспокойный сон, а за окном уже вставало солнце.                                                                   *** Когда Такемичи проснулся, скидывая оковы мутного сна, на часах уже было четыре вечера. Удивительно, но он не чувствовал себя отдохнувшим. Наоборот тяжело было даже подняться с кровати, однако стены собственного дома давили и душили. Хотелось сходить проветриться и ,заставив себя встать, Такемичи быстро умылся, и подошел к шкафу. Мда. Скудненько. Все футболки довольно однотипные и простые, но не всё ли равно? Схватив первую попавшуюся, он натянул её на себя. Следом джинсы. Взглянув на себя в зеркало, он небрежно причесал волосы: сил на укладку у него не было. Да и как-то раз ему сказали, что выглядит она отстойно, может и правда? Не важно. На улице было прохладно, ветер трепал светлые волосы Такемичи, сем же он шел опустив голову вниз, не видя куда идёт и не ведая зачем, его голову всё никак не покидали множество мыслей, а от ужасной безысходности хотелось плакать. Он не представлял, что ему делать. Он уже устал, действительно устал, но он просто не мог оставить всё так, будущее будет ужасным! Дракен погибнет, Кисаки начнет вертеть Майки, Баджи погибнет, Майки убьёт Казутору. И опять Манджиро будет страдать, чего Такемичи и пытается избежать. Он был так глубоко погружен в свои мысли, что не заметил, как вышел на дорогу, осознал он это только тогда, когда услышал до боли знакомый крик. — ТВОЮ МАТЬ! С ДОРОГИ! — Такемичи медленно повернул голову и заметил, как на него несется байк. Тело не хотело слушаться и не отступало в сторону, а сам парень лишь заторможенно и неловко прикрылся одной рукой. Благо, водитель смог остановить байк и тот лишь немного толкнул Ханагаки, заставив того слегка пошатнуться, - ха? Такемитчи, ты на кой черт под колёса кидаешься?! Сдохнуть захотелось?! – это был Дракен, он смотрел со злостью и неким… беспокойством? Показалось, наверное. Младший молчал. Сдохнуть? Было бы не плохо, наверное, отдохнуть, но он не может и не хочет оставлять всё так, не хочет бросать всё на самотёк, — да отойди ты уже, дубина! Собьют ведь! — вновь кричит Рюгуджи, хватая парнишку за руку, дергая того в сторону, Ханагаки путался в своих же ногах, из-за чего упал прямо на Дракена, на секунду, млея от приятного тепла родного тела. К сожалению, Такемичи запомнил его неумолимо холодеющим и неспособным задержать человеческое тепло. — Прости, Дракен, — спохватился он, вставая на ноги, и поправляя одежду, на что вице капитан Токийской Свастики лишь покачал головой. Он всегда такой: сильнее других переживает за всех, неважно Майки это или обычный участник Тосвы, или же парнишка, которого он встретил день назад. Он очень хороший человек, и точно не должен умереть. — Забей. Ты чего тут шатаешься? — спросил Рюгуджи, чуть удобнее усаживаясь на свой байк, так как ему пришлось спуститься, чтобы отдернуть Мичи в сторону, дабы он не угодил под другое авто. — Да я просто гуляю, задумался вот, и не заметил, как на дорогу вышел, — Такемичи пожал плечами, а Дракен нахмурился. Майки бы, конечно, поверил, интересно, он сейчас вообще может не поверить этому пареньку, но Рюгуджи понимал и видел намного больше. Он еще мог принять, что парнишка не отскочил в сторону, потому что напугался, но чёрт подери, у него было подозрительно спокойное лицо. — Вот оно как. Тогда запрыгивай, прокатишься со мной, — он усмехнулся, кивая на место сзади себя. С небольшим страхом, от воспоминаний, как гоняет Майки, Такемичи, всё же, сел на байк, обнимая парня спереди за талию, дабы не свалится. Стоило ему это сделать, как байк взревел и сорвался с места. Солнце садилось. Дракен хоть и ехал быстро, но вел очень мягко, никаких резких поворотов, как с Майки, например. Такемичи прижимался к его спине и всеми силами старался не заплакать. Серьезно, это слишком больно. Не то, что бы его не разбила смерть Майки, он просто слишком многое пережил и боль от всего пережитого сконцентрировалась в точке смерти Дракена и навалилась каменной плитой на плечи мужчины в теле ребенка. Потому, именно Рюгуджи вызывал желание плакать. Они приехали на место, когда на улице уже стемнело. Дракен остановил байк и поставил его на подножку, слезая. Такемичи огляделся и понял, что они находятся на аллее почти в центре района. Днем эта аллея популярна, захватывает дух, когда под тобой кипит жизнью центр Сибуи, да и аллея находилась на возвышенности над городом. Конечно, по всей аллее были ограждения, что бы никто не свалился. — Эй, Такемитчи, дуй сюда, — махнул ему рукой Дракен, подходя к ограждению и у первого возникло чувство дежавю. Но, всё же, Ханагаки слез с байка и подошел к Рюгуджи. Тот облокотился локтями на ограждение и смотрел вниз. Младший повторил позу Кена и так же направил свой взгляд вниз, удивленно вздохнув. Внизу кипела жизнь — в ночи неоновые вывески сияли, как и окна домов, напоминая ночное звездное небо, такое же, как над их головами. Увидев блеск в бездонных глазах парнишки, вице капитан Токийской Свастики ухмыльнулся, — удивительный вид, скажи? — проговорил он, не в силах удержаться от умиротворенного созерцания прекрасного паренька, что словно не из мира сего, расслаблялся, лишь смотря на что-то прекрасное. — Ты прав, Дракен-кун, вид завораживает. Как будто смотришь с высоты облаков на мирскую суету, на то, как кипит жизнью людское нутро, сам же находясь очень далеко от всего этого, — Такемичи уперся подбородком в свои руки, опустив свой взгляд еще немного ниже. Печаль и ностальгия поселились в его сердце, с новой силой терзая уставшую душу, однако эта боль, пожалуй, была более приятной, чем противной. Потому-то он и позволил легкой улыбке осесть на своих губах. Рюгуджи удивительно тонко уловил настрой мальчика рядом, хоть сам и не понимал на все сто процентов то, что творится у младшего в голове, да и, честно говоря, он был не из тех, кто лезет в чужую душу без спроса, а сам Ханагаки не выглядел тем, кто расскажет все сам человеку, с которым они знакомы всего ничего. — Ага, точно. Когда я привел сюда Майки, он заныл, что это скука, и начал говорить «Поехали уже!», — хмыкнул вице капитан Токийской Свастики. Майки и правда никогда не привлекали подобные вещи. Такемичи слабо засмеялся, прикрывая рот рукой. Рюгуджи не мог не засмотреться на такое зрелище, мгновенно замерев. Аккуратные скулы, нежная, хоть и с привкусом печали улыбка, красивые большие глаза, отражающие свет фар, неоновых вывесок и всю суету внизу. Это было так необычно — он не считал кого-то красивым кроме Эмы, но если красота Эмы была чисто женской, нежной и теплой, кроткой и осторожной, то красота Такемичи была более мягкой, ненавязчивой, далекой и очень трепетной, такой, какую обычно показывают в сериалах или фильмах, до которой невозможно дотянуться обычному человеку. Дракен отвлекся от своих странных мыслей, когда человек рядом заговорил. — Майки, он такой стихийный и любит скорость, ему не понять красоту момента, но в конце концов, это Майки, — хихикнул Ханагаки. Кен улыбнулся на такое замечание, и, кажется, более четко стал осознавать, какого чёрта Манджиро ему все уши прожужжал про этого парнишку. Проницательный, смотрящий прямо в душу и с такой аурой, что заставляет тянуться к этому, по какой-то причине тусклому, но, все еще солнцу. Майки хотел видеть его в Тосве, или скорее рядом с собой, однако Дракен сейчас прекрасно осознавал, насколько жесток их мир, где выживает лишь сильнейший, для такого хрупкого человека, как Такемичи Ханагаки.                                                                   *** Всё таки жизнь не утихает ни на минуту, даже когда на улице темно, Сибуя продолжает жить своей жизнью. А по его оживленным улицам города бродил парень, низко опустив голову. Да, это Такемичи и у него очень паршиво на душе. Днём он, наконец, собрал всю свою волю в кулак, и предложил Хинате расстаться. Он пригласил её в парк после школы, девушка была весьма воодушевлена, ведь её парень никогда раньше никуда её не звал, что было не удивительно. Насколько Такемичи мог вспомнить, до своих прыжков во времени он никогда не задумывался о любви, и ничего особенного к Хинате Тачибане он тогда не испытывал, кроме некоторой симпатии. Она была весьма популярной девушкой, и ему показалось неплохой идеей встречаться с ней, потому он и согласился. Узнав по телевизору о её смерти, он не ощутил всепоглощающей скорби, а только некоторую грусть по погибшей и, лишь когда его толкнули под поезд, он вспомнил о ней всерьез. Оказавшись в прошлом, он прочувствовал, как ему казалось, любовь к Хине. В конце концов она была милой, безгранично доброй, смелой и, конечно, красивой. Разве неудачник вроде Такемичи был вообще её достоин? Но, несмотря на сомнения, он раз за разом прыгал во времени чтобы спасти её, ведь любовь пылала в нём ярким костром. И только получив, казалось бы, идеальное будущее, где все живут счастливо, а у него скоро свадьба с Хинатой, он понял, что яркий костер любви к старшей Тачибане оказался искусным миражом, потому как Ханагаки бросил все лишь ради того, чтобы снова увидеть Майки. Он подозревал, что Манджиро уже совсем другой человек, но он, всё равно, бросился к нему. Тогда ему не хватило мозгов немного подумать, но сейчас он осознал: он любит Хинату, как самого доброго в мире человека, как прекрасного друга, готового поддержать в любую минуту, но на этом всё. Она явно достойна большего, чем плакса-неудачник. Она всегда верила в него — он помнит, что она сказала тогда на фестивале, когда он валялся избитый под дождем, и на миг ему показалось, что расставание не так уж и нужно, что она достойна его любви но... Кто ещё так верил в него? Никто, кроме... «Я слаб. А вот ты силён, Такемитчи» — он всегда верил. Он взял его в Тосву, когда все другие видели в нём лишь обузу. Майки верил в него до самого последнего вздоха. Ради него Такемичи и вернулся из безвыходной ситуации без возможности перенестись в будущее, чтобы проверить, все ли идет хорошо, без права на ошибку, как и без права на отдых. В парке было тихо, солнце светило привычно ярко. Так же ярко, как сияла улыбка Хинаты. Тачибана сама по себе была словно маленькое солнышко, а вот Майки, пожалуй, был больше похож на луну: одинокую среди мириад звезд, печальную и спокойную, холодную и недвижимую. Мальчишка всегда рвался к свету яркого солнца, желая получить тепло, которого ему катастрофически не хватало, насытится этим теплом, чтобы ощущать себя живым, но в один момент, когда сил уже не оставалось он развернулся к холодному, но завораживающему свету луны, позволяя ей поглотить себя, и надеясь этим забыться в пустоте. Такемичи немного горько усмехнулся: ну что за глупая аналогия пришла ему в голову. Он взглянул на счастливую Хину и сердце сжалось, именно он станет причиной её грусти сегодня и ещё неизвестно, сколько она будет переживать это расставание. — Хина, я хотел с тобой поговорить, — девушка повернулась, слегка удивленно взглянув на него, — я понимаю, тебе не понравится то, что ты услышишь, если захочешь можешь ударить меня, но давай расстанемся, — наконец, на одном выдохе проговорил Такемичи, краем глаза видя, как расширились глаза девушки, — я был просто ужасным парнем, и ты явно достойна большего. Ты милая, добрая, красивая, ты просто прекраснейший человек. Но я не чувствую того же, что чувствуешь ты, и обманывать тебя будет неправильно с моей стороны. Я люблю тебя, как очень близкого человека, но не как возлюбленную. Прости, надеюсь, мы сможем быть друзьями! — Такемичи поклонился в извиняющимся жесте, ожидая удара, но его не последовало, от чего он поднял голову. Хината смотрела на него с дрожащей улыбкой, а в глазах, цвета расцветающей сакуры, стояли слезы. — Спасибо за честность, Такемичи-кун. Я не собираюсь тебя бить, неправильно бить кого-то лишь потому, что он не испытывает к тебе чувств, которые испытываешь ты. Я благодарна, что ты был честен со мной. Мне нужно всё обдумать. Как буду готова, я скажу тебе, сможем ли мы остаться друзьями. А сейчас, я должна идти, — и развернувшись, девушка побежала прочь. Такемичи видел, как на ходу она, в попытке стереть свои слезы, терла глаза. Ему было очень паршиво на душе. Было бы намного лучше, если бы Хината ударила его, как это было в прошлой временной линии, когда он расстался с ней перед рождеством — тогда она его поколотила в отчаянии и злости. Но в этот раз она ничего такого не сделала, лишь убежала, стараясь сдержать боль расставания внутри себя. И сейчас, Такемичи шел по улицам ночной Сибуи, смотря себе под ноги. Он брел достаточно медленно и иногда его пихали проходившие мимо люди. Он поднял глаза, смотря на небо, но центр района пестрит огнями, и даже звезд на небе, к сожалению, не разглядеть. Он собирался продолжить путь, как увидел в темном переулке какое-то шевеление. Повинуясь внутреннему желанию и природному любопытству, он заглянул в переулок. Какой-то мужчина прижимал к стене девушку, которая, кажется, не была особо этому рада, присмотревшись, Такемичи понял, что девушка эта ни кто иная, как Эмма Сано. Возможно, случится такой провокационной ситуации помогло её желание стать поскорее взрослой, разозлить Дракена, а точнее, заставить его ревновать и вообще заметить ее. В прошлой временной линии с ней каки -то образом оказался сам Такемичи, и то в какой то комнате, а не в переулке в центре. Ох, остается надеяться, что изменения останутся не критичными. Эмма явно уже была не рада тому, как развиваются события и Такемичи решил вмешаться в происходящее. Он вошел в переулок, окликнув парочку. — Хей, мужик. Не видишь, девушке не приятно твое внимание, свалил бы, — сказал Ханагаки. Эмма удивленно осмотрела его. Мужик же взглянул довольно злобно, явно не довольный тем, что его прервали. — Эй, пацан, ты бы лучше не лез, а то… — мужик осекся, испугано взвизгнув, так как Такемичи заприметил бутылку, и взяв её за горлышко ударил бутылку об стену, после направив острые края разбитой бутылки на мужчину с абсолютно спокойным выражением лица. — Чего? Ты что-то говоришь? — спросил Ханагаки, парень вновь взвизгнул и побежал прочь. Такемичи вздохнул и посмотрел на Эмму, — лучше бы тебе подумать над тем, кого ты выбираешь, этот тип явно не самая лучшая кандидатура для тебя, да и рядом не всегда есть тот, кто готов помочь, будь осторожнее, — сказав это, парень развернулся и пошел прочь. — Спасибо! — крикнула ему вслед Эмма, на что парень лишь махнул ей рукой. Выйдя из переулка, он побрёл дальше, размышляя. Настоящая фамилия Эммы ведь Курокава, верно? Да, она ведь рождена матерью Изаны, который оказался приемным для той дамочки. Кстати, в будущем, где жив Изана, был жив и Дракен, так почему тогда Майки вывел веру Изане в абсолют, при этом не считаясь с мнением своего лучшего друга? Что же творится в голове у Манджиро? Что такого произошло между ними? Такемичи никогда не понимал того, что творится в мозгах у человека по имени Манджиро Сано. Он продолжил свой путь, однако не прошел он и десятка метров, как в кармане брюк завибрировал телефон. Вздохнув, Такемичи достал его из кармана и, откинув крышку раскладушки, взглянул на экран. На телефоне светился экран вызова с надписью: «Дракен-кун». Приняв вызов, он поднес телефон к уху. — Ало? Такемитчи, ты чем сейчас занят? — раздался из динамика голос Рюгуджи. Ханагаки вспомнил, что в этот день Майки позвал его на собрание Тосвы, и пару раз его там чуть не избили, что ж, не привыкать. — Ничем особенно важным. Что-то стряслось? — спросил Такемичи, обтекая ловкими движениями поток людей, что так и норовил снести его с места. — Нет, всё путем. В общем, подходи к храму Мусаши у реки Тама, Майки хочет, чтобы ты присутствовал, — сказав это, Дракен повесил трубку, а Такемичи, убрав телефон в карман, с некоторым возмущением отметил, что его вновь никто не собирается спрашивать. Однако, он направился к названому месту, хоть его ноги и заболели от одного представления того, сколько же придется идти до пункта назначения.                                                                   *** — Ты позвал его, Кенчин? — спросил Манджиро, сидя на своем байке, смотря на друга, что убирал телефон и запихивая в рот последний кусок своих любимых тайяки. —Да. Но ты вообще понимаешь, что то, что ты творишь может привести к серьезным последствиям? — немного раздражено спросил Дракен, взглянув на Майки, — он даже не член Тосвы, а ты позвал его на важное собрание. У других могут возникнуть вопросы чем же он такой особенный, что его позвали на сбор Свастики, — заметил Рюгуджи, садясь на свой байк. — Особенный… — Майки поднял мечтательный взор к небу и улыбнулся, вспоминая тот вечер у реки, — вот именно, Кенчин, он особенный. Не думаю, что кто-то решит оспаривать моё решение, а если и решат, то я сам с этим разберусь, — фраза была произнесена столь мрачным тоном, но с абсолютно невинным выражением лица. Майки наконец завёл байк и сорвался с места, вздохнув, Кен рванул за своим другом. Благо у него хоть хватило ума предупредить капитанов о придури Майки. Конечно, многим не понравится наличие постороннего на собрании, и парню может даже достаться. Но, зато благодаря стараниям вице-капитана почти все капитаны были предупреждены. Дракен так же велел привести гостя к нему или же Майки, если те его заметят. Майки же, будто желал всегда держать Такемичи рядом. Вчера он около двух часов к ряду говорил с Дракеном по телефону о том, какой этот Ханагаки Такемичи необыкновенный, и что они обязательно должны забрать его к себе, пока другие банды не заметили такое сокровище. И в тот же день сам Рюгуджи увидел, о чем говорил Майки. Только вот, его энтузиазма по поводу вступления парнишки в Тосву Дракен не разделял. Мальчишка, конечно, не из робкого десятка, готов горой стоять за своих друзей, а они для этого и создали Токийскую Свастику, «чтобы каждый сражался друг за друга — вот какую группировку я хочу», тогда сказал Баджи, и этот мальчишка, как нельзя лучше подходил для реализации этой фразы, только вот было в нем и то, что очень беспокоило Дракена. В тот день, когда они встретились, Такемичи был ужасно избит, но он не отступал, вновь и вновь поднимался, словно от этого зависела его жизнь. И для драк, в которые ввязывается их группировка это плохое качество - так очень легко лишиться жизни. Сам не осознавая своих порывов, он лишь чувствовал, что не хотел бы видеть Ханагаки избитым. Ему казлось, что этот человек совершенно не достоин тех побоев, что его могут ждать в битвах. Потому Рюгуджи не на шутку волновался, ведь если Майки вбил себе что-то в голову, то, как правило, его уже не переубедить никакими способами, а это значит, что он точно заманить мальчишку в Тосву.                                                                   *** Такемичи уже стоял на нужном месте и ожидал, когда вся группировка прибудет к храму Мусаши. Внутри него всё тряслось. Он, спустя столько дней, вновь увидит их всех: Чифую, Мицую, Хаккая, Улыбашку, Злюку и Баджи. О, Баджи. Его смерть стала, буквально, одним из самых ужасных потрясений не только для Майки, но и для всей Тосвы. И он, Такемичи, не спас его! Чертов плаксивый слабак! Знал ведь, от чего нужно огородить Кейcке, и все равно все испортил! Он чуть ли не до крови прикусил губу, когда случайно, его взгляд упал на свою ладонь, на которой в прошлой временной линии красовался шрам — знак того, что он спас Дракена от смерти. Сейчас же кожа была абсолютно чистой и в глубине души Ханагаки очень хотел, что бы на руке снова появился этот шрам, словно напоминание о том, что он в состоянии спасти несколько жизней, как память о том, кто был первой спасенной им душой. Которую, впрочем, в итоге он всё равно потерял. Дракен не должен был его защищать — это задача Такемичи! Он должен был закрыть его собой, как и в прошлый раз! Ханагаки тряхнул головой, отгоняя назойливые мысли, более того, вдалеке послышался рев байков — Токийская Свастика прибывала на место собрания. «Ну что, теперь будем огребать по факту своего существования», с мрачным весельем подумал путешественник во времени. Плавали, знаем. Байки останавливаются. А вот и тот самый назойливый агрессивный паренек, что подходит к нему. — На что уставился?! Ты вообще понял, куда попал?! — он подошёл к Такемичи будучи, как минимум, на голову выше самого Ханагаки и откуда, интересно, только такие высоченные берутся? — Незачем так грубить, я ничего плохого не сделал, и меня сюда, кстати, позвали, — путешественник во времени слегка раздраженно повёл плечами. Ну и нужно ли так кричать? И без этого голова болит, а тут ещё крики на пустом месте. Он почти вздыхает, когда его хватают за рубашку. Одежду было жаль, ведь он только сменил школьную форму на вещи, которые ему прислала мать, с запиской о том, что это все модно в той стране, в которой живет она. — Чё вякнул?! Тут собрание «Тосвы»! Кто тебя сюда вообще мог позвать?! — кричал член группировки, начиная трясти податливое тело Ханагаки. Но, как и в прошлый раз, взгляд Такемичи упал на Мицую, который, к счастью, стоял неподалеку и обратил своё внимание на них, а затем подошел ближе. — Неужели ты тот самый Такемитчи? — спросил глава второго отряда Свастонов, подходя ближе. Такемичи лишь кивнул, а вспыльчивый паренек, наконец, отпустил его грудки, и даже получил пинок от Такаши за то, что угрожал гостю их главы. После он вновь обратился к младшему, — Следуй за мной, стиляга, — махнул головой Мицуя и сам направился в нужную сторону. Уже вскоре они увидели Майки, что сидел на байке и Дракена, что стоял рядом. — Хей, Такемитчи! Прости, за внезапный вы…зов… — Майки внезапно уставился на Такемичи не отводя взгляд, а Дракену в этот момент очень захотелось ударить и себя, и, желательно, Манджиро по лицу. Бесспорно, парнишка перед ними выглядел отменно: растрепанные светлые волосы, слегка растерянный взгляд прекрасных голубых глаз, черная кофта с длинными рукавами, сверху которой надета белая рубашка, черные джинсы и завершающий всю композицию идеальный штрих - посеребренный ремень. Это выглядело очень эффектно, но, было похоже, что парень не сам выбирал себе такую одежду, так как он начал переминаться с ноги на ногу под пристальным взглядом Сано, который буквально залип на тот вид. Ханагаки опустил глаза и начал натягивать длинные рука кофты на свои ладони в нервном жесте. — Ч-что-то не так? — осторожно спросил он. Дракен покачал головой и влепил Манджиро не сильный подзатыльник, за что получил взгляд полный обиды. — Хорош на парня пялиться, не видишь, ты его нервируешь, — он огляделся, видимо ища кого-то, — хей, Эмма! — к ним вышла белокурая девушка, сестра Майки и по совместительству та, кому Такемичи помог несколько ранее, — это Такемитчи, я тебе о нем рассказывал. Пригляди за ним, если что, — Ханагаки выпал. Что? Неужели он выглядит настолько жалким, что, по мнению Кена, ему нужна защита от девушки? Но, кажется, блондинку это вообще не смутило. — Поняла ~ - протянула она и, наконец, взглянула на парня. В её глазах мелькнуло узнавание и, улыбнувшись, она помахала ему рукой, — О, привет, мой герой! — Герой? Ты что, знаком с ней? — слегка удивленно спросил Рюгуджи, взглянув на голубоглазого, тот слегка поежился думая, что Дракен злится, хоть тот был просто напросто искренне удивлен. — Ага, он мне не так давно помог, — Эмма подошла ближе и проводила взглядом вице-капитана, который вновь отошёл, обсуждая что-то с Майки, — ещё раз спасибо, — вдруг заговорила девушка, — тот мужик очень настырный оказался, хотя я говорила, что не собираюсь иметь с ним ничего общего. Я лишь хотела побыстрее стать взрослой. Этот болван начинает меня раздражать! Его интересуют только драки, байки и Майки! Я надеялась, что он разозлится, что начнет ревновать, но, я поняла, что это плохая идея слишком поздно, мне повезло, что ты оказался рядом. Спасибо, правда! — кивнув с легкой улыбкой, она отошла в сторону, но прежде, чем она это сделала Такемичи проговорил. — Как я и говорил, постарайся быть осторожнее. Твои необдуманные поступки могут сыграть с тобой злую шутку. Ты прекрасная девушка, однажды он обратит на тебя все свое внимание, вот увидишь, — затем они подарили друг другу по легкой улыбке и разошлись, его уже ждали Дракен и Майки. — Готов? — спросил вице-капитан Токийской Свастики и, не дожидаясь ответа, продолжил уже крича, — Эй вы! Подошли! Собрание начинается! — все тут же выстроились в ровные ряды и поклонились крича «Приветствуем вас, Глава!». Такемичи совсем не хотел идти наравне с крупными шишками, ведь он даже не состоял в Тосве, но Дракен, видимо, уловив его желание улизнуть, просто схватил мальчишку за локоть и немного дернул вперед, заставляя идти за ними. Это было ужасно неловко. Благо, подниматься его не заставили, потому он остановился внизу. Майки начал говорить о теме собрания — конфликт с группировкой Мёбиус. Такемичи огляделся. К горлу вновь предательски подкатил ком. Вон там, вдалеке стоят Баджи и Чифую. Удивительно, насколько Матсуно серьезен. Сам Ханагаки видел его таким очень редко. А вот, совсем рядом с ним, Мицуя и Хаккай — лучший дуэт Тосвы, а чуть дальше Улыбашка со Злюкой — две противоречивые противоположности. Все такие знакомые, такие родные сердцу, которое сейчас безжалостно кололо от приятных ностальгических воспоминаний. А там, совсем далеко, тот тип, кажется Мучё и… Этот парень с белыми волосами и маской на лице. Он вице-командир пятого отряда, как же его? Ах да, Харучиё Санзу. Странная личность. Такемичи помнил его лишь в будущем Бонтен, где он приставил пистолет к голове Ханагаки и готов был выстрелить, пока Майки не приказал ему оставить их наедине. Что же с этим парнем не так? Нужно узнать получше. И, словно почувствовав взгляд на себе, Санзу дернулся, а после кинул на гостя собрания озлобленный взгляд. Приглашенный же неловко улыбнулся и махнул рукой, на что Харучиё закатил глаза и перевел взгляд на Майки. Путешественник во времени заметил восхищение в глазах парня, когда тот смотрел на главу Тосвы, точно ведь. Он, буквально, поклонялся Майки. Влияет ли Санзу на будущее Манджиро? Однако, помимо безграничного обожания, Такемичи видел и какую-то боль в глубине глаз этого парня. Нужно попытаться подружиться с Харучиё. И тут Такемичи почувствовал пинок в спину, едва сдержав крик — для его ослабевшего организма это был довольно сильный удар, потому он упал на землю. Майки посмотрел в их сторону, слегка нахмурившись, и ему не понравилось то, как один из основателей, и его старый друг задирали того, кто стал для Майки особенным, однако вмешиваться не стал, пока что. Мичи же обернулся и встретился лицом к лицу с Пэяном, сзади которого стоял командир третьего отряда - Па-чин. — Ты же Ханагаки Такемичи? — начал Па-чин, смотря сверху вниз на названного. Что же, это было немного унизительно. — Это ведь ты разобрался с Киёмасой из нашего отряда, — продолжил Пэян. Ханагаки мысленно недовольно фыркнул, вообще-то разобрался с ним их глава — Майки, но претензии почему-то обращены именно к нему. — С тебя должок, — это вновь был Па-чин. Нет, Такемичи не злился на него, и не считал его плохим. Хоть, при первом их знакомстве Па-чин представлялся ему грубым и невоспитанным человеком, агрессивно реагирующим на незначительные вещи или безобидные высказывания, но, как он узнал позже, Па-чин — прежде всего, очень верный друг, который всегда поддерживает и отстаивает своих друзей и близких. — Не распускай руки на гостя нашего главы, Па, — и вновь Такемичи спасал Мицуя. Удивительно психологически взрослый для своего возраста - он всегда нравился ему. Видя, как тот едва не сошел с ума, спустя два года после смерти Дракена, он не хотел более вмешивать Такаши в свои попытки вернуть Майки, все чего он хотел — чтобы Мицуя был счастлив. В одном из будущих он исполнил свою мечту - стал известным модельером, так кто же он такой, чтобы отбирать чье-то счастье? Мир, в котором Майки рушил все, к чему прикасается, мир в который не сомневаясь ни секунды вступил сам Такемичи не был предназначен для этого человека. На сей раз целью путешественника во времени будет будущее, где и Мицуя снова будет счастлив, добравшись до своей мечты, — Киёмаса пользовался именем Свастонов как хотел. Так было и с боями на ставки. Разговор окончен, — тут он действительно был прав. Только вот, Па начал говорить, что он слишком тупой и не понимает, а Такемичи вновь поглотили мысли. «И сейчас и тогда и раньше, всегда… Я всегда любил тебя!» это он кричал, когда Хината умирала в машине на его глазах. Тогда ему эти слова казались правдой. Но правда в том, что он возвращался не только ради неё. Первый раз да, но чем дальше, тем больше людей он хотел спасти. Майки, Дракен, Мицуя, Хаккай… Все… Всех нужно было спасти! Он всегда хотел увидеть их всех счастливыми, как все они улыбаются в будущем. Ведь, даже, в, казалось бы, лучшем будущем лица Майки, Коконоя и Какучо были мрачными, без намека на улыбку. Именно из-за этого то будущее не было прекрасным. Он действительно...любил их. Но это же так неправильно! Нельзя любить нескольких людей! Нельзя любить Дракена, у него же есть прекрасная Эмма, нельзя разбивать этой прекрасной девочке сердце. И Майки любить нельзя тоже — он наверняка найдет своего любимого человека и станет счастливым. Такемичи хватит и того, что он сможет лицезреть их счастливые улыбки, их свадьбы и, возможно, даже, их прекрасных детей. Он не станет мешать их счастью. Их улыбки важнее, чем его жизнь. Но это, все же, не облегчает боль от того далекого дня, когда один любимый человек умирает на твоих руках, истекая кровью, а второй с совершенно безучастными выражением лица и глаз выбивает из твоего обмякшего тела душу. — Эй, ты в порядке? Встать можешь? — это был Дракен, он подал руку все еще сидящему на земле, помогая подняться на ноги, — прости их, Такемитчи. Па сейчас на нервах, — о, Мичи знал и, конечно же, он не злился на Па-чина. — Лучший друг Па пострадал от Мёбиусовцев и теперь он желает мести. Они угрожали расправой над их родственниками, забрали у них деньги, затем его друга избили, а так же изнасиловали его девушку прямо на глазах избитого, — с плохо скрываемой злобой проговорил Мицуя, — вот такая эта группировка Мёбиус, — Такемичи поджал губы. Разумеется, это не было совпадением. В этом был замешан Кисаки, человек, готовый ради своей цели убить, покалечить и сделать несчастными бесконечное множество людей. И цель его любовь Хинаты Тачибаны. Цель, которую он никогда не достигнет, как бы не старался. Удивительно, как, пусть призрачная, но надежда заставляет людей идти на самые безумные поступки. Он перевел взгляд в сторону Майки, перед которым, согнувшись, стоял Па-чин. — Так что будем делать, Па? Ты готов дать ответ? — спросил Майки у капитана третьего отряда. — Они на два поколения старше. Свастоны не выйдут целыми, — проговорил Па и у Такемичи сжалось сердце. Он хотел отомстить за своего друга, но и не хотел доставлять проблем Тосве так же, как другим своим друзьям, — это всем доставит неприятности. Досадно Майки, - на глазах Па появились слезы. — Я не услышал ответа, — спокойно проговорил Майки, — ты готов сражаться или нет? — Готов! Я убью их! — крикнул, не сдерживая слёз, один из основателей. — Так-то лучше, — улыбнувшись, Майки поднялся на ноги, — Есть здесь те, кто думает, что Па доставляет проблемы из-за своего желания мести за избитого друга?! Есть те, кто будет сидеть и ждать дальнейших преступлений Мёбиуса?! — все молчали смотря на главу, — Всех всё устраивает!? — все члены Тосвы улыбаются, даже командиры отрядов, а Баджи демонстративно разминает кулаки, скалясь своей фирменной жуткой ухмылкой, — Третьего августа, во время фестиваля Мусаши будет битва! — провозглашает Майки, разворачиваясь и готовясь уходить, в его спину ударяет поддерживающий гул сотен голосов, соединившихся сердцами в порыве отомстить. Третье августа. Фестиваль. Ранение Дракена. Попытка Кисаки протиснуться в Тосву и стать вторым номером. Миссия Такемичи начинается. Игра началась.