Право на молчание

Молча слушать — вообще моя основная стратегия взаимодействия с людьми. Джон Грин

[POV Клейтон] Потираю виски, пытаясь отогнать противную головную боль. Слишком много шума и внимания со стороны одноклассников выводят из себя. Особенно раздражает Арлен МакКвити, который по воле злого рока оказался моим соседом по парте. Он совершенно невыносим, извечный любимец учителей и лучший на всех контрольных. Его ласково треплют по волосам учителя и безжалостно избивают за углом школы одноклассники, не терпящие выскочек и заучек. Я видел одно из этих избиений, когда шел домой позднее обычного, задержавшись по просьбе биолога. Просто прошел мимо, я не привык вмешиваться в чужую жизнь. Тем более Арлен сам виноват. Подростки по сути своей безумно ранимы, но к сочувствию и пониманию не склонны. Тех, кто выбивается из толпы либо боготворят, либо ненавидят. МакКвити просто не повезло относиться ко вторым. На следующий день лицо его выглядело крайне живописно, но жаловаться тот не стал. Чувствую, что начинаю испытывать к нему уважение, но этот порыв стремительно гаснет, когда мы оказываемся за одной партой. Понимаю, что получил Арлен по заслугам, он просто чудовищно невыносим. Кажется, этот парень знает всё на свете и стремится уверить всех в высоком уровне своей эрудированности, даже если не просят. Он откуда-то знает язык жестов и усиленно пытается общаться со мной. Со временем я перестал отвечать на его ужимки, устало вздыхая и возвращаясь к своим делам. Кажется, МакКвити это нисколько не волнует, он не перестает одолевать меня на переменах вместе с переводчицей, которая тоже никуда не делась. Только Арлен ходит со мной даже в туалет, поэтому я совершенно лишен покоя. Хотя оба они не страдают от немоты, но частенько сидят рядом и усиленно машут руками. Не могу понять, зачем им это нужно, считая их просто парочкой городских сумасшедших. В последнее время я чувствую себя совершенно вымотанным и уставшим, словно выжатый лимон. Этот мир переполнен, слишком пестр и быстр, даже во сне перед глазами мелькают цветные круги и всполохи. Я убит и раздавлен действительностью. Самому становится смешно от собственной неприспособленности к жизни в обществе. Оттого мне вдвойне странно видеть вечно деятельного, успевающего везде Арлена. Он отвечает на всех уроках, записан во всевозможные кружки и секции, успевая при этом узнавать что-то новое, развиваться. Возможно, этот парень – супер человек. Супер надоедливый человек, который отбирает у меня последние крупицы тишины. С трудом подавляю зевоту, наблюдая за своей переводчицей. В отличие от всех прочих она хотя бы молчит, тоже не любит пустых разговоров. Преподаватель по литературе встает со своего места и курсирует между столами учеников, раздавая проверенные тесты. Мистер Боуи мне нравится и как человек, и как учитель, а, может, дело в любви к чтению. Интересно наблюдать, как меняются лица одноклассников, когда те получают свою работу. Кто-то начинает сдержанно улыбаться, кто-то произносит победное «yes», кто-то обессилено роняет голову на парту, а некоторые индивиды тут же начинают громко возмущаться, обвиняя преподавателя в несправедливости. Арлен подскакивает со своего места, смертельно бледнея, кричит не своим голосом. Он уверяет всех, что оценки несправедливы. Краем глаза замечаю крупную «D» в верхнем углу его теста и снова смотрю на соседа по парте. МакКвити начинает мелко трясти, мне кажется, что он на грани нервного срыва. Его просят успокоиться, усаживают на место. Все собравшиеся удивлены, не меньше моего, подобной реакцией. Конечно, у местного умника никогда не было оценок ниже «B», но устраивать истерики из-за заваленного теста по литературе в старшей школе – дикость. По классу проходит шепот, никто не двигается с места, заворожено наблюдая за почти рыдающим Арленом. Презрительно кривлюсь и отодвигаюсь от парня. Я могу понять всё, кроме прилюдной демонстрации своей слабости. Наконец, МакКвити успокаивается, урок снова идет по плану. Мне противно слышать тихие всхлипы рядом, поэтому звонок с урока, оканчивающий эту пытку, встречаю с радостью. Арлен быстро сгребает свои вещи в сумку и вылетает за дверь первым, провожаемый заинтересованными взглядами. Именно поэтому ненавижу истерики, они привлекают слишком много внимания. Я не тороплюсь, уроки на сегодня окончены. Спускаюсь вниз, чтобы забрать вещи из гардероба. Погода заставила всех влезть в теплые куртки, закутаться в шарфы, чтобы не продрогнуть под порывами холодного ветра. Ненавижу холод всей душой, натягивая на себя все самые теплые вещи из шкафа. Снаружи явно чувствуется приближающаяся зима. В этом городе холодает рано. Не так, как в моем родном южном городке, где круглый год, кажется, царствовала весна, перетекающая в лето. Задумываюсь об этом, когда прохожу то место, где недавно видел избиение МакКвити. Вдруг явственно слышу приглушенные всхлипы и оборачиваюсь, находя самого Арлена, сидящего на голой земле около стены. Хочется пройти мимо, как тогда, но я вижу, как он дрожит от порывов холодного ветра. Жалость кольнула сердце, ничего не могу с собой поделать, предавая собственное правило «Не вмешиваться в чужую жизнь», подхожу ближе и встаю прямо перед парнем. Он не сразу замечает постороннего, поднимает обезображенное гримасой страданий лицо, которые тут же краснеет. Ему стыдно за свою слабость. Чувствую, что больше не презираю Арлена, понимая, что он просто не мог сдержаться. Такое со всеми случается. И все-таки не верю, что МакКвити так рыдает из-за оценки. Достаю из сумки какую-то тетрадь и ручку, пишу на весу: «Что случилось?» Действительно ли мне это нужно? Думаю, нет, но чувствую, что парню просто необходимо выговориться. Он читает и отрицательно качает головой: - Ничего не случилось. Иди, куда шел, - произносит четко, чтобы я понял. Упорно машу листком прямо перед его носом, пока он не вырывает его из рук, злобно сверкая глазами: - Хочешь знать, что случилось, да? – утвердительно киваю, Арлен подскакивает на ноги, комкая тетрадный лист, - В том, что я тупой! Мама была бы мной недовольна! Когда мне было десять, и она умирала от рака, я поклялся, что буду всегда самым лучшим! Никогда не подведу её! Получается, я солгал! Солгал собственной матери! – МакКвити сжимает зубы и со злостью ударяет кулаком по стене. С шипением отдергивает руку и нежно её баюкает, пытаясь унять боль. Костяшки его пальцев покрыты мелкими кровоточащими царапинами. Молча наблюдаю за ним, проникаясь искренним сочувствием. Он оказался вовсе не назойливым умником, а просто испуганным одиноким мальчишкой. Наверное, я слишком привык пропускать через себя чужую боль. Арлен уже не кричит, а тихо скулит, - У тебя «В», тебе легко. А я подвел маму, подвел её память… Мне жаль его до глубины души, потому что знаю, как тяжело терять близких. Не могу сдержаться и притягиваю парня к груди, сам от себя не ожидая. Арлен не вырывается, покорно замирая. Чувствую, как его тело сотрясают рыдания. Ненавижу, когда люди расклеиваются и перестают сдерживать себя, но в этот раз не испытываю ни толики презрения. Когда МакКвити успокаивается, то самостоятельно выпутывается из моих объятий. Улыбается смущенно и благодарно, должно быть, считает меня своим другом. Улыбаюсь ему в ответ, но скорее, чтобы не обижать. Вся эта сцена становится мне вдруг неприятна, я чувствую себя выпитым до дна, будто отдал Арлену часть себя, чтобы успокоить. Поднимаю с земли, брошенную ранее сумку, и торопливо ухожу, кивнув на прощание. Мне срочно нужно побыть одному.