Хиганбана

Никита сдержал своё обещание, приходя по максимуму часто. Первое время он думал, что Тимофей скоро все-таки заберёт дубликат и заколотит окна, чтобы Легостаев совсем не смог к нему пробраться, но Зверев ещё ни разу его не прогнал. Он каждый раз встречал Никиту и проводил внутрь, попутно расспрашивая о последних новостях. Они хорошо проводили время. Друзья Никиты были заняты учебой, потому с ними оборотень виделся крайне редко, а Тимофей ещё ни разу не заикнулся про своих. Да им это было и не нужно. Вдвоём они забывали, казалось, обо всех проблемах. Играли в приставку, смотрели фильмы, порой засиживаясь допоздна, а наутро просыпаясь рядом друг с другом по разные стороны дивана, потому что засыпали, не доходя до кроватей. С того дня, когда они поцеловались, прошло уже около недели, и они ни разу не говорили об этом. Никто из них больше не лез первым, а соревнование и вовсе оказалось позабыто. Никита не знал, когда его тяга к помощи превратилась в привязанность, но лишний раз он об этом не думал. Чтобы не создавать лишней мороки. Как себе, так и Тимофею. Когда Тимофей играл на рояле, Легостаев, молча вслушиваясь, наловчился распознавать его эмоции. Сначала в конце композиции он просто спрашивал и получал неожиданно честный ответ. Потом начал судить и по движениям и манерам: по резкости, по плавности, по звучанию. Знал, как следует себя вести потом. Своей игрой Тимофей задавал атмосферу их грядущего вечера. И каждый раз она была разной, как и музыка: когда-то Никита, воодушевившись, шёл в магазин за попкорном для просмотра какого-нибудь новомодного или, наоборот, старого фильма; когда-то он никуда не шёл, и они вместе, сидя в тишине, разговаривали на абсолютно разные темы, а на фоне издавало звуки первое попавшееся радио в подборке. В один из таких вечеров Никита сидел на кресле, закинув длинные ноги на тумбочку. Кутаясь в цветастый шерстяной плед и грея ладони о горячую кружку с кофе, он как раз искал на ноутбуке очередной шедевр киноиндустрии. В комнате горел только настольный светильник, окрашивающий помещение в тёплый оранжево-желтый цвет. Тимофей в ожидании развалился на кровати, сев по-турецки, и держал в руках свою чашку, весело поглядывая на Легостаева. Его хандра стала слабеть, и Никита знал это наверняка: Тимофей постепенно открывался ему, прямо как книга, и различить, когда он привирает и говорит правдиво, становилось все проще и проще. — Эй, знаток современного кинематографа, — позвал Зверев. — Ты долго ещё будешь возиться? — Если б ты почаще заглядывал в настройки, мне бы не пришлось сейчас морочиться с твоим тормозящим компьютером, — проворчал Никита в ответ. — Ты когда вообще им пользовался последний раз? По последовавшему молчанию стало ясно, что использовался по назначению ноутбук очень давно. Поэтому Никита, ещё немного провозившись, с досадой захлопнул крышку и, поджав ноги, крутанулся на кресле лицом к Тимофею. — Тебе б его к мастеру сносить, — посоветовал он, сделав глоток. — А то такими темпами совсем загнётся. — Раньше ведь работал, когда мы что-то смотрели. — Ага, работал. Но ты меня не предупреждал о том, что у тебя устаревшая версия антивирусной системы, — Легостаев включил телефон и, проверив время и прикинув, добавил. — В целом, мой знакомый может привести все в порядок. Надо будет к нему сходить. — Бери тогда ноутбук, — Тимофей сменил положение на лежачее и зевнул. — Потом сносишь. А то поздно уже, вряд ли он бодрствует, как мы. Никита улыбнулся. — Это точно. Надеюсь, он ещё не отвык от моих ночных визитов и мне удастся сегодня занести ему твою измученную жертву безответственного отношения. — Время 1:30. Я бы на его месте тебя послал. — Ой ли? Ты ещё ни разу этого не сделал. Тимофей усмехнулся и перевернулся на спину. Никита поднялся и одной рукой швырнул в него плед, попав прямо в лицо и вызвав возмущённые вопли. Легостаев довольно допил кофе залпом и отнёс пустую кружку на кухню, поставив рядом с раковиной, а потом вернулся уже с рюкзаком. Тимофей за время его минутного отсутствия превратился в шерстяную гору, прислонившуюся к углу, из которой выглядывали только ладони с мобильником, босые ноги и лицо. Кружка стояла рядом на прикроватной тумбочке. Никита взял ноутбук и убрал его в рюкзак. — Кто-то весь вечер стебал меня насчёт того, что я не вылезаю из своего кокона, — пошутил он, дергая за молнию. — А сам? — Отстань, оборотень, — беззлобно огрызнулся Тимофей, спрятав ступни под пледом. — Тебе, значит, можно, а мне нельзя? Они обменялись смешками, и Никита пошёл к выходу. В дверях Легостаев высунул голову обратно в комнату. Меховой кокон не сдвинулся с места. — А как же проводить гостя, многоуважаемый хозяин? — пропел он. — Неужто вас не учили правилам этикета? — У меня есть ощущение, что ты уже делишь эту квартиру наравне со мной, — сонливо отозвался Тимофей. — Так что иди уже и не поднимай меня лишний раз. Когда в следующий раз придёшь? Никита задумался. — Может, завтра вечером заскочу, — предположил он. — У меня лекции весь день. Так что жди - как только стемнеет, я, подобно Луне на небе, появлюсь рядом с тобой. — Скорее, рядом с моим холодильником. Ты его почти весь уже опустошил. Никита не боялся ходить ночью по городу. Грабители? Разберётся меньше, чем за минуту. Попытаются похитить? Тоже не проблема, расправится одной левой с учетом того, что это его нерабочая рука. Единственное, чего Никита боялся, так это пролезать через окно к Артёму. Недавно Бирюков зачем-то приобрёл железную биту, а если он будет сонным, то не сразу разберёт, что в окно к нему стучится его лучший друг. А от удара битой идет следующее: Никита падает несколько метров на землю, ломая себе что только можно, получает поучительную лекцию от Артема и подписывается на смертную казнь от Тимофея, который ясно дал понять, что если с его ноутбуком что-то случится, то Легостаев может менять место жительства. Повезло, что в нужном окне блекло горел свет. Похоже, Артём ещё не спал. Никита по привычке ловко вскарабкался и взглянул внутрь. За компьютером Бирюкова сидела Ирина Клепцова, а сам парень стоял рядом, иногда тыкая пальцем в экран. Никита постучал в стекло, и оба его друга мгновенно подскочили. Заметив Легостаева, Артём удивленно раскрыл глаза и быстро открыл окно, пропуская оборотня внутрь. — Никит, ты время видел?! — Ты, похоже, тоже на часы не смотрел. Чем занимаетесь? Ирина махнула рукой на монитор и вздохнула. — Статью пытаемся закончить. Вот, вставляю фотографии этого балбеса в текст. А ты-то здесь что забыл? Никита снял рюкзак и выудил наружу ноутбук. Артём вскинул брови, и Легостаев протянул его другу. — Сумеешь починить? Похоже, там несколько вирусов. Я не уверен, плохо разбираюсь. Бирюков присвистнул. — Это ты на какие деньги приобрёл? Дорогая вещичка. — Не мое. Так сможешь? Необязательно сегодня. Мне надо знать, тащить его в ремонт или нет. — Да ладно, я прямо сейчас посмотрю. Ирка, походу, у меня надолго. Клепцова повернулась к нему и невинно осведомилась: — Тебя что-то не устраивает? Оба парня, хотя скрытая угроза адресовалась только одному из них, быстро помотали головами и отошли в сторону, устроившись на кровати. Артём бегло пробежался по настройкам и начал устанавливать нужные программы. Никита не ожидал, что Бирюков справится с починкой за каких-то полтора часа, но был безумно благодарен. — Пойду отнесу тогда, — проговорил Легостаев, уже перелезая через оконную раму. — Веселитесь! — Ты сейчас собрался его возвращать? — удивилась Ирина. — Посмотри, сколько сейчас времени! — Да он не спит, не страшно. А если и спит, то проснётся, его же гаджет, а не мой. — Он? — полюбопытствовал Артём. — Кто-то себе любовника завёл? Познакомь потом, хочу посмотреть, кто твой избранник. Никита показал лучшему другу средний палец и скрылся из виду. Артём и Ирина переглянулись и прыснули. Клепцова встала и закрыла окно. — Как думаешь…? — весело поинтересовалась она, специально не договаривая. — Не первый год с ним знакомы, так что точно могу сказать, что наш котик влюбился. Я готов деньги на это поставить! Никита, конечно, этого не слышал. Когда он вернулся, то хотел сначала снова пролезть через окно. Но потом понял, что здешний район наверняка напичкан камерами, а потому, чтобы не вызывать подозрений, все-таки прошёл через парадный вход. Когда он открыл квартиру, повсюду стояла темнота. В нос тут же ударил запах страха. Никита вмиг стянул с себя верхнюю одежду и обувь и крикнул: — Ликой! Ноль ответа. Никита бросился в комнату, где оставлял Тимофея, но там его не обнаружил. Что-то с громким стуком упало, и Легостаев ломанулся в материнскую спальню. Тимофей сидел там у подножия кровати, обхватив себя руками, и шумно глотал ртом воздух. Он даже не смотрел на Никиту, раскачиваясь из стороны в сторону, и что-то шептал. Никита подскочил к нему и, схватив за плечи, затряс. — Ликой! Тимофей поднял взгляд и поднял руки. Никита заметил, что юноша сильно дрожит, а в широко распахнутых глазах стояли слезы, уже оставившие на щеках соленые блестящие дорожки, и застыл ужас. — Что происходит?! — тревожно воскликнул Легостаев. — Да ответь ты мне уже! — Никита… — оборотень вздрогнул от своего имени, произнесённого чужим хриплым голосом. Тимофей ещё ни разу не обращался к нему так. — Дышать… Не могу… Никита мигом понял, что это такое. Мигом вспомнил, что говорили ему некоторые друзья, страдающие от панических атак. Вкупе с повышенной тревожностью и стрессом такое часто случалось. А в ситуации Тимофея… Никиту только сейчас осенило: в голове всплыло воспоминание о той аптечке. Там лежали не лекарства от горла или подобные вещи, а наверняка самые настоящие антидепрессанты - ни один из препаратов не был ему знаком. Вот он идиот! Должен был обратить на это внимание! — Дыши, — скомандовал Никита. — Тебе нужно ускорить дыхание. — Да не могу я! — закричал Тимофей. Легостаева окатило волной паники и отчаяния, накатившей от Зверева и передавшейся ему. — Сделай паузу, задержи дыхание хотя бы! — Тебе повторить, бестолочь?! Пить таблетки в таком состоянии Никита не позволит: Тимофей попросту машинально увеличит дозу, а оставлять его одного Легостаев боялся. А потому, чтобы сбить темп дыхания, нужно прибегать к другому варианту. Напугать? Не выйдет. Вырубить? Никита ни за что этого делать не станет. Перекрыть дыхательные пути, чтобы не пропустить воздух? Рукой нельзя, иначе Тимофея может заколотить ещё сильнее. Тогда по-другому. Никита подался вперёд. Зверев замолчал, а Легостаев практически не отрывался от его губ, лишь иногда чуть отстраняясь и снова касаясь, не давая вдохнуть. Когда Зверева через каких-то долгих несколько секунд перестало колотить, Никита отсел напротив. Тимофей глядел на него непонимающим взглядом, в котором застыл чистый шок. Легостаев отвёл глаза в сторону. — Надо было сбить темп дыхания, — неразборчиво пояснил он. — Сработало? — Сработало, вроде… — Тимофей помолчал. — Прости, что заставил тебя волноваться. Никита мигом собрался с мыслями. Его наполнила злость, мгновенно сбившая все смущение, и он резко схватил Тимофея за ворот майки, дергая наверх и вынуждая поднять голову. — Ты мог сказать, что у тебя проблемы?! Тимофей сглотнул и отвернулся. — Ты бы ничем мне не помог. А обременять тебя я лишний раз не хотел. Ты и так многое для меня делаешь. — Это я ещё бестолочь? — Никита обессиленно выдохнул и отпустил, сев обратно и спрятав лицо в ладонях. — Как же ты меня бесишь… — Чем? Своими… — Прямо как я… — грустно прервал его Никита. — Тим… Ты меня не обременишь и никак не обременял прежде. Если б я не хотел быть с тобой, я бы попросту тебя игнорировал. Незачем так меня пугать… Тимофей неловко поерзал на месте. Сквозь щели между пальцев Никита заметил, что он поднял руку, и проследил за его движениями. Зверев коснулся своих губ и внимательно взглянул на Никиту. — Помнишь, мы как-то играли в «правду и правду»? У тебя дома. — Я уже и забыл, — Легостаев усмехнулся. — Мы все ещё ведём счёт? Тимофей склонил голову набок и, вытянув одну ногу, оперся локтем о другую. — Моя очередь задавать вопросы. — Я слушаю. — Я тебе нравлюсь? Никита не растерялся. Он уже давно понял ответ на этот вопрос, поскольку сам часто задавал его себе. Он не хотел делиться этим с Тимофеем, боясь, что это его отпугнёт. Но раз уж Зверев сам зашёл, то врать Никита не станет. Да и не сумеет, даже если захочет. — Если я скажу да? — осторожно уточнил Легостаев. — Если ты ответишь хоть как-то, то сможешь задать такой же вопрос мне. — Я тебе нравлюсь? Тимофей улыбнулся. Вымученно, но с ярким намеком на ответ. Свет Луны освещал одну сторону его лица, и солёные следы под светлыми глазами уже подсыхали, отсвечивая бликами. — Я приму это за ответ. Зверев потянулся вперёд и невесомо чуть коснулся губами губ Никиты, словно давал разрешение. Никита не медлил. Обхватив талию Тимофея, он сам углубил поцелуй. Чужие руки зарылись в его волосы, перебирая иссиня-чёрные пряди, и Легостаев, проникнув под майку и выпустив когти, провел пальцами по позвоночнику. Тимофей выдохнул и оторвался, опалив шею Никиты горячим дыханием. Никита поцеловал чувствительное место под ухом. Тимофей запрокинул голову, оперевшись о кровать, и притянул Легостаева ближе. Никита улыбнулся и начал покрывать открытую шею поцелуями. Спустившись к ключице, он чуть прикусил место над ней. Тимофей смял его толстовку на спине и щекотливо провёл пальцами по шее. Сменил место, опустив ладони ниже, и, запустив руки под чужую одежду, начал изучать каждый участок тела Никиты. Легостаев, отстранившись, взглянул на него помутнённым взглядом. Без лишних слов он, рывком поднявшись, подхватил Тимофея и уложил на кровать, нависнув сверху и снова поцеловав, проведя рукой по бедру Зверева. Тимофей закинул руки ему на плечи, заставляя наклониться ниже, и неожиданно перевернул их, поменявшись местами и сев на чужих бёдрах. Никита недовольно сощурился и с легкостью перевернул их обратно. Тимофей хотел что-то сказать, но Никита предупреждающе прикусил его шею, заставив Зверева поперхнуться собственными словами, а затем, приподнявшись, бережно слизнул высохшие слёзы. Когда они сняли верх, Никита помнил смутно, да и не помнил вообще. Когда из одежды на нем остались только штаны, дышать сразу стало легче. Легостаев начал целовать все места на чужом теле, до которых мог достать: он оглаживал рельеф торса, намеренно царапая когтями нежные места, наслаждался чужим сбитым дыханием и целовал, вызывая тихие стоны. Тимофей в долгу не оставался и водил по спине Никиты, иногда оставляя царапины, когда Легостаев касался особых точек. Намеренно извивался под Никитой, как бы невзначай касаясь его тела. И эти ненавязчивые касания делали своё дело: Никита заводился ещё сильнее. Они оба уже не думали о том, что делают, как, и вообще ни о чем не волновались. Оба плавились от прикосновений, оба упивались друг другом и не отрывались. Когда они уснули, тоже не обратили внимания. Но за окном по-прежнему не было света дня, а с кровати они так и не встали. Наутро, когда Никита проснулся, Тимофей уже сидел на подоконнике, туманно глядя на все ещё темную улицу, где за крышами домов уже маячило рассветное солнце, понемногу рассеивающее сумерки. Легостаев зевнул и перевернулся набок, сонливо моргая. Тимофей посмотрел на него, освещаемый светом уличных фонарей. Темно-серые волосы растрёпанны, в некоторых местах виднелись бледные, уже почти зажившие следы. — Проснулся? — Ты всегда так рано поднимаешься? Ещё ночь на дворе. — Подъем в такое время у меня уже давно вошёл в привычку. — Плохая привычка. Уж лучше подольше поспать. Никита поднялся, уснув в одних мятых брюках, и приблизился. Тимофей склонил голову набок и улыбнулся. — Как спалось? Никита сел рядом и лёг ему на плечо, вдыхая запах лесного костра, немного отдающего дымом. Тимофей убрал с его лица чёрную взлохмаченную челку. — И что теперь? Во что переросли наши отношения? — Думаю, обычной дружбой не назовёшь, — пробормотал Никита, начав снова засыпать. — Как минимум отношения. Для любовников нужно немного больше. — Было близко. — Если ты так хотел, мог намекнуть. — Если б не при таких обстоятельствах, то обязательно бы так и сделал. Никита прикрыл глаза. — Ты жалеешь? — С чего бы? — Тимофей начал ласково перебирать чужие волосы, и Никита блаженно ткнулся в плечо лбом, устроившись поудобней. — Ты ответил взаимностью. Большего мне и не нужно. — Так я тебе нравился? И давно? — Я что, отсчёт вёл, что ли? Я только несколько дней назад это понял. Только лезть к тебе не хотел. Никита фыркнул. — Понимаю. Теперь становится понятно, отчего наше соревнование так внезапно прервалось. Легостаев кинул взгляд на электронные часы. Почти восемь. Ему ещё нужно сходить до дома и переодеться, чтобы прийти в академию в нормальном виде. А то он был уверен на все сто, что, пусть на нем все и зажило, лучше Тимофея он выглядит лишь благодаря отсутствию отметин. Никита положил подбородок Тимофею на плечо. — Заваришь кофе? — Раз проснулся, сам и завари. Я уже свой выпил. — Не заливай, ты пьёшь по несколько кружек за раз. Тимофей лишь с наигранным безразличием пожал плечами, но с места не сдвинулся. Никита прищурился и, подвинувшись ещё ближе, игриво повёл носом по чужой шее. Зверев чуть выгнулся, и Легостаев немного прикусил кожу, коснувшись её языком. Огненный волк втянул воздух сквозь стиснутые зубы. — Ладно, ладно, будет тебе кофе, — шутливо сказал Тимофей, посмеиваясь. Никита дернул уголками рта и ткнулся в ухо, отчего Зверев рассмеялся уже в открытую, соскакивая на пол. — Все, все, иду я уже!