Хиганбана

Из-за загруженного графика найти ещё один свободный день было нелегко, но Никита справился с этой задачей, перенеся необязательные мероприятия на потом. Возвращаясь с учебной практики, он закинул ненужные вещи домой и направился в нужный квартал. Мимолётом оборотень заметил группу знакомых девушек, его бывших одноклассниц, идущих по другую сторону дороги. Никита тепло улыбнулся, вспоминая прошедшие годы и их выпускной из одиннадцатого класса, и в этот момент его заметила Алена Кизякова. Она обрадованно помахала ему рукой, привлекая к нему внимание своих лучших подруг, Вероники Леоновой и Ларисы Кирсановой. — Привет, Никит! — донёсся до Легостаева девичий крик. Парень приветственно махнул рукой. Он был не против пообщаться, но не хотел задерживаться. Никита понимал, что наверняка зря беспокоится. Пусть от Тимофея и не пришло ни одного сообщения и звонка, но, если смотреть с рациональной точки зрения, все было логично. Никита ему помог и они разошлись, что тут осталось непонятного? Оказавшись среди дорогих престижных домов, Никита, немного пошатавшись по улицам, все-таки нашёл нужный подъезд. Легостаев старательно игнорировал кокетливые взгляды немногочисленных девушек, которые гуляли по аллее меж зданий. Судя по их внешнему виду, родители им ни в чем не отказывают. Никита, к его счастью, запомнил дорогу до квартиры. Единственной проблемой возникло незнание кода от домофона, но проблема быстро решилась сама собой - в прошлый раз, когда взял дубликат ключа, Легостаев попросту забыл его вернуть. Поднявшись на лифте и пройдя сквозь просторный холл к нужной двери, оборотень уже почти вставил ключ в замочную скважину, как вдруг услышал мелодию, доносящуюся изнутри. Парень опешил и прислонился ухом к двери. Неужели… Неужели это играет рояль? Никита усмехнулся. — Кто-то пошёл против своих принципов не играть в пыли? Удивительно. Никита вставил ключ и повернул. Мелодия вмиг оборвалась, но Легостаев не придал этому значения и смело вошёл в квартиру. Свет… Погашён? Дверь захлопнулась, погрузив прихожую во мрак. Раздался свист, и Никита инстинктивно отшатнулся в сторону. Рядом с ним мелькнуло что-то острое, а затем в грудь прилетел сильный удар кулаком. Легостаев охнул, но, вовремя сориентировавшись, перехватил чужую руку и, скрутив и пнув врага под колени, вынудил его упасть на пол. Тот начал брыкаться, но Никита сел на него, закрутив руку ещё сильнее. — Западня, значит? — холодно осведомился он. — Что ты здесь забыл? — Что я здесь забыл?! Оборотень, ты явно ошибся квартирой! Никита ошеломлённо моргнул, а затем, опомнившись, ойкнул и слез. Тимофей поднялся вслед за ним, включая в коридоре свет. В его руке Никита заметил кухонный нож. Зверев шумно дышал, а в его движениях так и чувствовался страх. Огненный волк потёр переносицу. — Ты совсем идиот? Я же мог убить тебя! — Не смог бы. У меня боевая подготовка получше твоей будет, — Никита разулся и пошёл в гостиную, на ходу спрашивая. — Как ты? Тимофей сначала унёс нож на кухню, а потом последовал за ним. — Как видишь, все никак не умру. Ты-то здесь какими судьбами? Заявился, будто к себе. И как прошёл ко мне? Я уже решил, что это взлом. — Прогонишь? — Будто ты уйдёшь. Никита сразу увидел рояль посреди комнаты. Уже без ткани, почищенный и блестящий, как новенький. Перед фортепиано стояла чёрная банкетка, и Тимофей сел прямо на неё спиной к клавишам, уперев локти в колени. Легостаев сначала просто оперся спиной о корпус рояля, но, поймав предупреждающий взгляд, отошёл и оперся о ближайшую тумбочку. — Тебя хотел проверить, — запоздало ответил Никита. — А вошёл с помощью дубликата ключа. Я забыл его вернуть. Почему ты на меня набросился? Я ведь тоже мог тебя покалечить. За кого ты меня принял? Тимофей поежился. — Я же говорил тебе. Моя стычка с Огненными волками прошла здесь. Я подумал, что они снова меня нашли. Перестраховка никогда не повредит. — Но зачем ты вернулся, раз тебя уже тут ловили? — Больше не поймают. По крайней мере, не своими традиционными способами, — Тимофей покрутил пальцем по воздуху, очерчивая периметр квартиры. — Ты видел здесь хотя бы одно открытое зеркало? Все занавешены. Они и раньше были зачарованы, чтобы никто не сумел сквозь них ходить, а сейчас, даже если через них посмотрят, вообще ничего не будет заметно. — Умный ход, — Никита перевёл заинтересованный взгляд на музыкальный инструмент. — Я не ожидал, что увижу его где-то в другом месте. Тимофей проследил за его взглядом и прочистил горло. — Там, оказывается, внутри кнопка была специальная, чтобы часть стены отъехала и создала проход попросторнее. Так и вытащил. — Целиком? — Огненные волки тоже сильнее обычных людей. Пусть и пришлось напрячься, но я сумел перетащить его сюда. Хотя, надо было подождать тебя. Тогда бы не пришлось лишний раз напрягаться. Тимофей развернулся к клавишам и бережно провёл по ним пальцами, едва их касаясь. Никита чуть улыбнулся. — Можешь что-нибудь сыграть? Я слышал музыку из-за двери. Тимофей нерешительно закусил губу. — Я не хочу. — Я не отходил от тебя сутки. Тебе что, трудно напрячься на несколько минут? Тимофей замялся ещё сильнее и поерзал на банкетке. — Я лишь практикуюсь, чтобы хоть что-то вспомнить. Не в тебе дело. Никита не уныл. Раньше он бы отстал, едва уловив намёк, но сейчас ему жутко хотелось услышать хоть одну композицию. Жутко. — Как ты без слушателя узнаёшь, хорошо или плохо играешь? Я весь внимание. Могу заплатить, как на самом настоящем концерте. Тимофей чуть улыбнулся. — Если ты настаиваешь. Но учти, если твои уши завянут, то ты сам на это подписался. То, что Тимофей просто пытался откосить, Никита понял сразу, едва Зверев коснулся клавиш. Комнату наполнили приятные звуки, единственные, нарушавшие тишину. Легостаев даже не заметил, что перестал дышать, вслушиваясь в мелодию. Приятная музыка окружила его, заставив поддаться своему настрою: размеренному и расслабленному. Никите казалось, что она действует на него, будто колыбельная. Он только под конец понял, что ни разу не оторвал от Тимофея глаз. Зверев старался выглядеть сосредоточенным исключительно на правильности игры, но Никита видел, как ему нравится и что это его совсем не волнует - он играл исключительно в своё удовольствие. А ещё его, похоже, совсем не волновало, что рядом находится слушатель. Когда он сыграл последний аккорд, то выдохнул и взглянул на Никиту. — Как тебе? — с насмешкой осведомился Тимофей, закрывая крышку и поднимаясь. — Не уснул? — Чего ты прибедняешься? Ты восхитительно играешь! Тимофей смущенно кашлянул и отвёл взгляд. Никита ловко соскочил и приблизился. Зверев спрятал руки в карманы. — Мне ещё нужно работать, — пробормотал Огненный волк, старательно не пересекаясь с Легостаевыв взглядами. — И почему именно мне приходится поднимать людям самооценку? Вот бы кто со мной такое делал! — Ну, могу сказать, что ты очень красивый. Подойдёт? — Подойдёт. Никита уже выученным путём отправился на кухню, когда ему в нос вдруг ударил запах медикаментов. Не сильный, но обоняние оборотня мигом его распознало. Никита напрягся и завернул в нужную комнату. Ожидаемая аптечка стояла на столе. Легостаев удостоил её лишь кратким взглядом. Потому что его внимание мигом привлёк другой предмет. На балконе за стеклянной дверью в белой с золотыми узорами вазе стоял массивный пламенно-красный букет лилий. Круто закрученных алых лепестков, из-за которых прорастали длинные тычинки, было так много, что Никите было трудно понять, где заканчивался один цветок и начинался другой. — На цветочки засмотрелся? Никита раздраженно выдохнул и обернулся. — Хватит ко мне подкрадываться. Может, первые разы я и не слышал, но сейчас ты уже слишком предсказуем. Тимофей дёрнул уголком рта, стоя у кухонного стола. Он тоже подошёл к окну и перевёл взгляд на таинственное растение. — Мама почему-то любила эти цветы. Паучья лилия всегда была её фаворитом на фоне всех остальных. — Они кажутся новыми. — Я тоже сначала удивлялся. Она мне недавно рассказала, что зачаровала их, чтобы они не испортились. Их даже сжечь нельзя, представляешь? — Тимофей сжал губы в плотную линию. — Позже, правда, это сыграло злую шутку. Когда раскрылось, что их дарил не мой неродной отец, а Огненный Дракон в его обличье. Мама же не знала, кто тогда перед ней стоял. Никита вскинул брови. — Почему тогда бы их просто не выкинуть? — Я не дал, поэтому она и оставила, — поймав непонимающий взгляд, Тимофей печально улыбнулся. — Тогда я ещё ни о чем не знал. Мне нравились эти цветы. Нравились легенды о них. Но с недавних пор я тоже стал их ненавидеть. Вот и переставил сюда. Подальше. Никита оперся локтями о подоконник. — Расскажешь? Тимофей повторил его позу, соприкоснувшись с ним плечами. — Легенды зародились в японской культуре. В Азии паучью лилию называют многими другими именами, но мне больше всего нравится хиганбана. В сознании японцев образ хиганбаны отождествлялся с неким буддийским Элизиумом или миром мертвых. Я раньше просто тащился от всего, что с этим связано. — Я недалеко от тебя ушёл. Но сейчас… Пожалуй, мир мертвых - это точно последнее в списке того, что меня интересует. — В Японии к хиганбане тоже так относятся. Отвращение, которое они к ней испытывают, объясняется легко. Хиганбана обладает неприятным запахом, и все части её ядовиты. Мама зачаровывала её так, чтобы всячески этот запах убрать. Как итог - просто красивая декорация. Ещё существовало поверье, что появление в доме цветов этой лилии могло спровоцировать пожар. Хотя, его с большим успехом спровоцирую я. Никита продолжал рассматривать хиганбану. Чарующее, но ядовитое и опасное растение, несущее за собой смерть. — Её ещё называют «цветком умерших» и «цветком призраков», — поделился Тимофей. — Говорят, она прорастает на земле сражений, где было пролито немало крови. Никита помолчал. Он поднялся, все ещё глядя на букет паучьих лилий, и проговорил: — Ты убрал её, потому что она ассоциируется у тебя с собой? Тимофей осекся и поднял растерянный взгляд. Он молчал где-то с долгую минуту, прежде чем отвернуться. — Не ожидал, что ты сумеешь провести аналогию, — тихо произнёс он. Никита зарылся руками в волосы. — Она поэтому перестала тебе нравиться? — получив в ответ короткий кивок, Легостаев вздохнул. — Ликой, прекращай заниматься самобичеванием. Я буду каждый день приходить сюда, чтобы у тебя на это не хватало времени. Тимофей не сдержался и прыснул. — Прям-таки каждый день? — Каждый день. А если не день, то ночь. Она у меня в полном распоряжении. Будь добр, не закрывай окно. Иначе мне придётся его выбить. — Это порча чужого имущества! — Тимофей поднялся и направился прочь. — Ага, — Никита направился следом. — Меня это не особо волнует. Легостаев бросил на аптечку озадаченный взгляд, наконец уделив внимание и ей. Чего это она тут лежит? Тимофей же вроде не болеет. Но сейчас вместо того, чтобы присмотреться, оборотень просто ушёл за хозяином квартиры. Попутно, благодаря цвету паучьих лилий вспомнив о крови, он спросил о препарате. Оказалось, эта смесь буквально превращала Первородного в человека, не только лишая способностей, но и меняя скелет. А из-за того, что кости переходили в прежнее состояние, и возникала кровь и боль. Когда Никита узнал, что Тимофей испытывал это и в первый раз, то его пробрала дрожь. А когда ему уже надо было идти, подозрительное расположение аптечки и вовсе напрочь вылетело из головы. — О, точно, — Никита полез в карман. — Дубликат. — Оставь себе, — отмахнулся Тимофей. — Мне окна дороги, я здесь все-таки живу. Он странно взглянул на Никиту, а затем подошёл ближе. Легостаев с любопытством взглянул в ответ и не отшатнулся, когда Зверев подошёл вплотную. — Ты даже реванш не хочешь взять? — вдруг спросил Огненный волк. — Как-то не похоже на тебя. Здесь есть какой-то подвох? Никита уже на слове «реванш» понял, о чем речь, а в должниках он оставаться не любил. Легостаев мысленно прикинул, что он все равно уже покидает это место, а потому и терять ему было особо нечего. А потому… Потому можно и посоперничать. На максимум усилий. — Подвох всегда есть, — отозвался Никита, хищно оскалившись. Он быстро схватил Тимофея за запястья и прижал к зашторенному зеркалу прихожей. Но Зверев, похоже, уже не был этим удивлён, лишь дёрнул бровью. — И это вс… Никита не дал ему договорить, приникнув к чужим губам своими. До него донёсся приглушённый возглас Тимофея, явно этого не ожидавшего. Легостаев улыбнулся, когда Зверев попытался вырвать руки, и уже хотел отстраниться и уйти. Но Тимофей неожиданно ему ответил. И ответил так, что поражен уже был сам Никита, отчего немного ослабил хватку. Тимофей, похоже, этого и добивался: он тут же освободил руки и легонько провёл одной по линии подбородка оборотня, а другой оперся о чужое плечо. И Никита ощутил, что отодвинуться уже не сможет. К черту все это. Спишет все потом на их идиотское соревнование. Никита прервал поцелуй, а затем продолжил с новой силой, прижав Тимофея к стене. Его руки залезли ему под просторную домашнюю футболку и начали выводить невидимые узоры, медленно поднимаясь наверх. Зверев на миг оторвался, судорожно выдохнув прямо Никите в губы, и Легостаев наконец отошёл. Тимофей шумно дышал, шокированно глядя на оборотня. Никита улавливал манящий запах в воздухе и слышал бешеный стук его сердца, и от этого его охватывало невероятное удовольствие. Оборотень осклабился. — Ну, думаю, теперь лидирую я? — отсалютовав, парень вышел в коридор, закрыв за собой дверь. Он и сам чувствовал, как горят его щеки, а в низу живота все скрутилось в тугой узел. А ещё понимал, что эти воспоминания его точно не оставят в покое и будут преследовать его как минимум несколько дней. Никита не знал, зачем он это сделал, но нисколько не жалел. Ради того, чтобы взглянуть на такого Тимофея, игра стоила свеч. Его совсем не волновала подозрительная аптечка. Совсем не волновало, что она почему-то не где-то спрятана, а стояла прямо на видном месте, словно ей недавно пользовались. Совсем. Вскоре Никита обо всем догадается. Позже он будет ругать себя за неосмотрительность, потому что это-то он мог понять, едва взглянув на лежащие наверху лекарства. Но не тогда, когда своё состояние перед ним отлично скрывают. А Тимофей это делает на высший балл. И попутно с этим страдает от панических атак.