Ювелирка

– …и смотрит так строго, брови хмурит. Ох, как вспомню этот взгляд – весь мурашками покрываюсь! А потом он такой спрашивает… – …правда ли ты совершеннолетний, – закончил Яо за Сюаньюя и тихо вздохнул. – Да! – Сюаньюй всплеснул руками. – А потом… -…стал примерять перстни, – снова подсказал Яо и улыбнулся уголками губ. – Да! А потом еще… – Сюаньюй наконец осекся и сделал паузу. – Ты не хочешь слушать, – он надул щеки. – А-Юй, – улыбка Яо стала крайне, до подозрительного мягкой и понимающей. – Я слышал эту историю достаточное количество раз, чтобы выучить наизусть. Сюаньюй вздохнул, сдвинул к краям стола чашку, вазочку с целыми конфетами и фантики от уже съеденных, сложил руки и уронил на них голову. – Ну да, точно. И каждый раз у этой истории грустный конец, где красавец-мужчина берет и уходит из магазина, и оставляет несчастного главного героя грустить за прилавком, – Сюаньюй распластался щекой по предплечью, покусал губы в задумчивости и добавил: – И наблюдать удаляющуюся спину. Широкую, мускулистую, плотно обтянутую тканью дорогого пиджака. – Давай ты остановишься на спине, боюсь, я не перенесу, если ты спустишься ниже, – Яо засмеялся, и Сюаньюй снова надул щеки. Правда, ненадолго – не выдержал и засмеялся тоже. Он сел ровнее, потянулся и откинулся на спинку стула, мечтательно воздев глаза к потолку. – А там есть, на что спускаться. – Верю! – Яо поднял руки ладонями вперед и покачал головой. – Оставь это сладкое воспоминание себе. Я, конечно, твой двоюродный брат, но это не значит, что ты должен делиться со мной абсолютно всем самым лучшим. Сюаньюй тут же засиял улыбкой и взял из вазочки еще одну конфету. – А я и не стал бы делиться вот прямо всем-всем! Такими мужчинами не делятся, – он снова мечтательно глянул вверх. – В них влюбляются с первого взгляда и крепко держат за галстук. Если, конечно, они не уходят из твоего магазина под переливчатый звон «ветерка», даже не обернувшись, – Сюаньюй снова погрустнел, свел брови домиком и перевел на Яо взгляд печальных влажных глаз. – Это кошмар, гэгэ, угораздило же меня так влюбиться. – М-м, – Яо сощурился, неспешно допивая свой чай. – Так же влюбиться, как когда ты меня поцеловал, а потом страдал примерно три с половиной дня? Сюаньюй оскорбленно прижал ладонь к груди, возмущенно, крайне шумно вдохнул и уставился на Яо. Несколько портило картину то, что Сюаньюй дожевывал конфету. Яо улыбался одними глазами и являл собой пример спокойствия, достойного Будды. – Мне было четырнадцать! – наконец воскликнул Сюаньюй, и Яо не выдержал – прыснул в чашку. – И мы тогда только познакомились. Сколько ты еще будешь мне это припоминать? – Всю жизнь, – ласково, искренне и от всей души пообещал Яо. И рассмеялся уже открыто, когда Сюаньюй, возмущенный и сопящий, вскочил из-за стола. – Я – спать, – сообщил Сюаньюй, вздернув нос. Поколебался, стащил еще конфету и тряхнул хвостом. – Утром на работу вставать рано. Яо принялся собирать фантики со стола, бросил взгляд на настенный календарь и изогнул бровь: – Завтра у тебя должен быть выходной. Сюаньюй досадливо цыкнул и прикусил губу. У Яо была потрясающая память на даты, да и вообще на числа, он даже расписание сессий Сюаньюя и его смен на подработке помнил лучше самого Сюаньюя. Видимо, это была профессиональная деформация – он уже который год трудился бухгалтером, что неизменно заставляло Сюаньюя ужасаться и восхищаться: он не представлял, как можно столько времени тратить на что-то настолько скучное, как бухгалтерия. – Я-а-а поменялся сменами, – уклончиво протянул Сюаньюй, отвел глаза и стал потихоньку пятиться к выходу из кухни. – Хм, – Яо выбросил фантики, оперся о столешницу и сделал задумчивое лицо. Сюаньюй знал это «хм» – это значило, что Яо что-то срочно подсчитывал в уме. – А ведь ты вчера был на работе. И я буду прав, если предположу, что и позавчера, и два, и три дня назад, – взгляд у Яо стал цепким и прямо-таки пронизывающим. Мо стал нервно кусать губы, он этот взгляд терпеть не мог, покрывался от него мурашками – и совсем не в том сладком смысле, как от взгляда Минцзюэ! – Ну-у-у да-а-а, – снова протянул Сюаньюй. Яо чуть нахмурился. – Ты надеешься, что этот твой мужчина с руками, спиной и всем пониже придет снова. А-Юй, это… – Я знаю! – Сюаньюй застонал, затеребил в руках конфету, неаккуратно порвал хвостики фантика и тяжело-тяжело вздохнул. – А если он все-таки придет? Представь только, гэгэ! Он придет – и не в мою смену! Это же катастрофа. Я себе никогда не прощу! – Сюаньюй шмыгнул носом. Яо вздохнул и положил руку ему на плечо, ободряюще сжал. – А-Юй, не теряй голову. Тебе еще нужно ходить на учебу, ты помнишь об этом? Сюаньюй грустно кивнул и еще раз шмыгнул носом, не поднимая головы. Яо снова вздохнул, забрал из нервных пальцев Сюаньюя конфету, которая уже начала подтаивать, сам развернул и положил ему в рот. – Если это судьба, она тебя где угодно найдет, – Яо улыбнулся. – Обещай, что пойдешь на учебу послезавтра. – Обещаю, – невнятно отозвался Сюаньюй, у которого рот еще был занят сладким. Утром он стал молиться еще неистовее, чем во все предыдущие дни, чтобы Минцзюэ пришел именно сегодня. Мо казалось, это был его последний шанс. Хотя на самом деле он и не имел понятия, что делать, если его молитвы все-таки будут услышаны.