Последний день нашего августа

— Я кушать хочу, — как в подтверждение, после этих слов слышится урчание живота Славы. Тот, смущённый этим звуком, наклоняется и прячет лицо в ладонях. Парни с раннего утра сидели в парке, смотря на гуляющих людей в основном с собаками, и болтали ни о чём. На речку не пошли по понятным причинам. Не хотелось ещё раз встретиться со своими «друзьями», слышать, что они геи и «тебе бы втащить пару раз». Рома смотрит время на часах. 13:38. Дома бабушка наверняка накладывала себе кушать. О внуке не беспокоилась: знала, что на обед не придёт, будет кушать у кого-то из друзей или возьмёт поесть в какой-нибудь забегаловке. Она и против то не была, чтобы Рома гулял целыми днями, лето же. — Пошли, — он встаёт с лавочки и идёт в сторону своего дома, будучи уверенным в том, что Слава идёт за ним. А тот так и делает. Он не знает, куда приведёт его Рома, но идёт, доверяет. Они прогуливаются по улицам минут десять, поворачивая то в одну сторону, то в другую. Младший устал. Ему хочется сесть, попить — да что угодно, лишь бы скрыться от этой жары. Солнце неплохо так припекает, под свободной голубой рубашкой уже всё мокрое, голова кругом, а они ещё идут быстрым шагом. — Мы почти пришли, — Рома поворачивается к Славе и слабо улыбается. Тому тоже жарко, но вид Морозова слегка вгоняет в шок: лицо красное и блестит от пота, идёт гораздо медленнее, чем в начале прогулки. «Перегрелся, что ли… Только бы не упал.» — Лебедев действительно переживает. Он, конечно, своими глазами видел, как люди теряют сознание, но смотреть, как падает Слава, точно не хотелось. Когда они встали на одной линии, Рома чуть приобнял парня за плечи, таким образом его придерживая. И пусть, от этого было ещё жарче, и у них обоих становились мокрыми вещи, а не только тела, зато так было спокойнее за младшего. Две минуты и они уже заходят во двор. В нём бегали две маленькие собачки, радуясь возвращению Ромки и гостю. Слава чуть отходит от Лебедева и осматривается. Во дворе навес, который поддерживается тремя столбами и скрывает от солнца; самодельная лавочка, на которой две старые подушки; прямо — два кресла, а между ними столик со скатертью; в нескольких шагах с правой стороны от парней три ступеньки, которые, как подумал Слава, ведут в основную часть дома, а спереди, чуть дальше ступенек и столика, — вход в кухню. Видимо, он не ошибся, раз они не поднимались по ступенькам, а пошли к двери. — Бабуля, — Рома честно не хотел напугать бабушку, зашёл вроде не так уж и тихо, а та всё равно воскликнула «Матерь Божья!» и уронила ложку. Не ожидала увидеть внука в такую рань. — Прости, не хотел. — Ты чего это так рано, а? — начинает женщина, поставив руки в боки. Завидев за спиной внука смущающегося парнишку, тут же посмеялась и махнула на них рукой. — Проголодались небось? Ну, проходите, а то встали, как неродные. Тебя как звать? — Славой, — они садятся за стол, и младший выдыхает. На кухне прохладно, он, наконец-то, сидит — благодать. — А меня Дусей. Худющий то, мамочки! Дома не кормят что ли? — Кормят. Через раз. Рома шутку понял и улыбнулся Славе, взглянув на него, а вот бабушка нет. Начала причитать, как же так, бедного мальчика и голодом морят. Она ставит на стол тарелки, рядом кладёт ложки, а потом достаёт из холодильника кастрюлю. Ожидая вкусной еды, Слава опять смотрит по сторонам. Голубые обои, на столе прозрачная клеёнка, а на ней бамбуковые салфетки. Кухня маленькая, слева от парней место для готовки и напротив него, как видимо, стулья для гостей, если людей собирается много. — Жара такая, а вы гуляете. Позвал бы Славку к нам, посидели бы, так нет, ему, видите ли, в парк надо, — ругалась бабушка на Рому. А тот сидит и улыбается, привык уже. — Покушаете, сходите в душ и в комнату пойдёте. До вечера вас не выпущу на улицу! Вот, окрошечка, холодная, летом самое то! Слава берёт ложку, когда женщина ставит тарелки на стол, и начинает кушать. — Вы так вкусно готовите, — говорит он с набитым ртом. — Даже вкуснее, чем моя мама. — Тоже мне. У мамы еда всегда вкуснее, чем у чужого человека. Вы кушайте, кушайте, добавки берите, я только приготовила. Следующее время они проводят молча, наслаждаясь холодным супом. Слава слопал две порции, наконец почувствовав сытость, Роме хватило и одной. — Теперь в душ. А то мокрые все, — бабуля рукой показывает на действительно мокрый верх парней и убирает суп в холодильник. Быстро расправившись с посудой, Рома уже собирался идти вместе с младшим в дом. — В летний идите, там вода прохладная, в доме горячая не дай Бог. — Вместе что ли? — Слава смотрит на женщину в удивлении подняв брови. — Ну да. Мальчишки же, что стесняться вам? Принеси вещи и идите уже, — Рома кивает на эти слова и уходит, оставляя младшего на кухне. — Чего застеснялся так? — Никогда с кем-то не ходил в душ просто, вот, — он пожимает плечами и неловко улыбается. — Ой, ну и ничего. В моё время мы вместе купались, чтоб воду зазря не тратить, а сейчас что… Стеснительные все такие, ужас. Понадеявшись на то, что Рома придёт скоро, Слава начинает слушать рассказ о детстве бабушки Дуси. Лебедев прерывает монолог своей бабушки через несколько минут и, кивнув на другую дверь, идёт с младшим на задний двор. — Я стесняюсь вдвоём, может, мы как-нибудь… — его перебивают. Какая бескультурщина. — Чего стесняться? Отдельно не получится, воды много потратим, я от бабушки получу, — он открывает дверь душа и кладёт вещи на полку. — Я отвернусь, так лучше будет? Слава кивает и, когда Рома отворачивается, начинает раздеваться. Долго бегает глазами в поисках крючка и, наконец найдя его (а он в цвет стенки, сразу и не заметишь), вешает все вещи. Боковым взглядом он всё равно видит Лебедева. Тот уже полностью разделся и включал воду. Взгляд невольно опускается ниже, на голые бёдра и ноги. Щёки покрываются румянцем, который проходит из-за действительно холодной воды. Закрыв глаза, Слава поднимает голову, подставляет лицо под прохладные струи и улыбается. Он не догадывается, что Рома всё-таки повернулся и прямо сейчас смотрит на него. Смотрит, как вода стекает по белоснежной коже, как парень водит руками по шее, смывая грязь, как волосы перестали быть такими пышными и стали прилипать к щекам, как тело младшего покрывается мурашками, и как он улыбается долгожданной прохладе. В голове у Лебедева ни единой пошлой мысли, он просто наслаждается этой картиной, наслаждается Славой. Кто мог подумать, что на третий день знакомства они будут стоять в тесном летнем душе? — Ты всё? — услышав тихое «угу», Рома выключает воду и через плечо протягивает младшему полотенце. Он всё-таки отвернулся, неважно, что до этого смотрел, Славе знать необязательно. Рома тоже вытирается и надевает чистую одежду. Заметив, как Морозов тянется к той, которая висит на крючке, он её забирает. — Куда грязное надевать собрался? Вот, надень это пока, — Лебедев протягивает шорты и футболку, а младший смотрит на вещи и не берёт их. — А как с моими вещами быть? — до него не дошло, что они стояли несколько минут назад лицом к лицу абсолютно голые. Точнее, дошло, но уже ночью. Слава тогда носом в подушку уткнулся и лежал так минуты 3. Рома видел его голым, стыдно то как! — Я постираю и отдам, не переживай, — Рома кладёт вещи к своим, в которых он гулял. Слава подходит к вещам и, смущённый, достаёт из стопки нижнее бельё. Лебедев посмеивается и начинает одеваться. Взглядом невольно скользит по спине младшего, когда тот надевает боксеры, по выпирающему позвоночнику. Хочется прокомментировать это, но он ведь обещал отвернуться и не смотреть. Отвернуться… Рома улыбается. Слава не заметил, что они стоят друг напротив друга. — Твои вещи, — Морозов придерживает шорты и смотрит на парня с улыбкой, — немного большие. — Не вещи большие, а ты маленький, — увидев недовольство на лице, Рома треплет знакомого по влажным волосам и ухмыляется. — Держи пока так, придумаем что-то. Они надевают кроссовки и идут в дом. Рома несёт свои вещи и вещи Славы, которые кидает в корзину с бельём в ванной. Разуваются на улице, поднимаются по ступенькам и заходят в дом. Кондиционер работает с ночи, благодаря чему сейчас в комнатах слишком хорошо. Идут в самую дальнюю комнату — комнату Ромы. — Тут немного не убрано. — Да я вижу, — Слава улыбается, смотря на парня. — Ничего, у меня часто такой вид в комнате, мама убираться заставляет. — А ко мне бабушка даже не заходит, только если попросить, чтобы я кондиционер включил, — парень отодвигает одеяло и ложиться на кровать рядом со стенкой. — Падай ко мне. Слава ложится рядом и смотрит на Рому. Тот взял пульт с подушки и, направив на кондиционер, выключил его. Парни после душа всё-таки, мокрые ещё, заболеть могут. Морозов стягивает с себя шорты и кладёт их на край кровати. Заметив на себе чужой взгляд, младший невинно улыбается. — В них неудобно, они спадают. — Я ничего и не говорил, расслабься. Посмотрим фильм? — Давай лучше музыку послушаем? Хочу узнать, что любишь ты. Рома улыбается и, потянувшись через Славу, достаёт наушники из тумбочки, а вместе с ними чарон. Затягивается сначала сам, а после отдаёт его парню. Морозов затягивается несколько раз, пока старший пытается распутать наушники. Разобравшись с ними, Рома подключает их к телефону и протягивает один парню. Включив плейлист, он ложится удобнее и смотрит в потолок. Слава тем временем не может найти удобное положение. Он ёрзал, сгибал ноги так и сяк, пока не улёгся на бок лицом к Роме. А тот старается не засмеяться. «Как ребёнок» — думает про себя их надеется не сказать вслух. Затянувшись ещё несколько раз, парень прикрывает глаза. Чарон в руке, играет музыка, в комнате прохладно, а рядом — тепло чужого тела. Он и не заметил, как провалился в сон.

***

— Вот это тебя раскумарило, — отвечает Рома на какое-то бормотание во сне. Слава сквозь сон слышит знакомый голос и заставляет себя открыть глаза. — Ой… — он приходит в себя пару секунд, оставаясь в той же позе, а после смотрит на происходящее. Чуть ли не полностью залез на Лебедева (понять можно, кровать то на одного рассчитана) — ногу закинул, рука с чароном в ней лежит на чужой груди, а носом уткнулся в плечо, футболка смялась и задралась. Ещё одно «ой» слышится на этот раз протяжнее. Слава садится на кровати и трёт глаза. — Ты перегрелся, может? Как чувствуешь себя? — Рома прикладывает руку к чужому лбу, проверяя температуру, которой, вроде, нет. — Ну, пойдёт. Извини, я что-то… Не выспался ночью, наверное, — он вздыхает и смотрит на Лебедева. Ну как так можно, уснуть, да ещё и во сне лечь вот так? — Перестань. Полежи ещё, ты час поспал всего. Походу, реально перегрелся. Принести воды? Слава кивает и ложится на кровати, притягивая за собой одеяло. Рома встаёт и уходит на кухню, а младший обнимает одеялко и рассматривает интерьер в комнате. Глупая привычка изучать и запоминать всё, где он находится. Комната ещё меньше, чем у Славы. Только кровать, тумба и шкаф, а на стене зеркало всё грязное и, видимо, его специально зарисовали маркерами, чтобы не было видно отражения. Только для чего… Дверца шкафа открыта, на ней висят вещи, в которых Рома был вчера, а в самом шкафу полки с вещами, которые не складывали, а просто кидали. В голове промелькнула мысль, в каком состоянии тогда Слава получит свои вещи. Но он был уверен в Роме, в том, что с вещами всё будет хорошо и они не будут такими мятыми как те, которые в шкафу. На тумбочке два телефона — Славы и Ромы, наушники, пачка сигарет и пепельница. Что внутри парень смотреть не стал, неприлично всё-таки. Все стены в разных плакатах и рисунках, обоев нет, только побелка. На кровати белое постельное бельё и очень много подушек разного размера. «На лавочке, видимо, его старые» — только успевает подумать младший, как в проёме дверей замечает Рому со стаканом воды. — Может, ещё поспишь? Выглядишь так себе, — он протягивает стакан и с волнением смотрит на парня. — Да нет, всё нормально, — стакан полностью опустошён и поставлен на тумбочку рядом с остальными вещами. — Почему у тебя зеркало всё изрисованно? — А, да там долгая история, потом как-нибудь расскажу, — он отмахивается, не желая говорить о том, как тяжело ему смотреть в зеркало и видеть себя, своё лицо. — Я запомнил. Ответь на другой вопрос тогда, почему ты с бабушкой живёшь, а не с родителями? — Поссорился с ними и ушёл к бабуле. Тут лучше, намного. Она понимает и с ней можно поговорить нормально, — Рома улыбается, вспоминая тёплые вечерние посиделки, когда он гулял реже и проводил всё время с бабушкой. — Можно ещё несколько вопросов задам? — Слава видит взгляд парня и улыбается. — Я говорил, что хочу узнать тебя лучше. — Много вопросов за один раз, я столько информации не воспринимаю, — он берёт с тумбы сигареты и пепельницу и, закурив, вздыхает. — Только два. И лимит на сегодняшний день будет исчерпан. — Ты гей? — Слава всё время держал одеяло между ног и прижимал к себе. Он не имел никакой ненависти к геям и лесбиянкам, но знать, кем является его друг (он стал считать его другом только сегодня, а до этого разбирался в нём) ему очень хотелось. — Допустим, — ответ Слава получает через минуту, наверное. Рома курил и думал, стоит говорить правду или нет, стоит ли рисковать. — Это изменит твоё отношение ко мне, да? — С чего вдруг? Ты просто любишь свой пол, это никак не влияет на тебя, — младший улыбается и садится рядом с парнем, плечом к плечу. — Мне не важно, кого ты там любишь, парней или девушек, мне важно то, как ты ведёшь себя в разных ситуациях. — Нифига, — только и может произнести Рома, смотря Славе в глаза и затягиваясь. Дым выдыхает в сторону, чтоб не попасть на чужое лицо. Давно он не слышал таких слов, в последний раз что-то похожее сказала бабушка. — Ладно, а второй вопрос? — Ты рассказал парням об ориентации, и они стали называть тебя педиком? — Если бы всё так просто было. Я с одним из них раньше хорошо общался, года полтора назад. Ну, влюбился, признался, он всем растрепал, — Рома тушит сигарету и вздыхает. — Когда пришёл на заброшку, я этого парня узнал и надеялся, что всё забылось, а нет. Тут же рассказал всем, что вот, это он признавался мне в 15 лет. — Фу… — Слава не знал, что сказать ещё. Мерзкая ситуация, и врагу не пожелаешь. «А Рома ведь вчера на речке защищал меня, чтобы меня педиком не называли» — вспоминает младший и опускает взгляд. Рома мог защитить себя, дать отпор, но выбрал защиту Славы. — А как ты узнал о том, что всем рассказали? Кому ты признавался? — Мы на два вопроса договаривались, — Лебедев показывает два пальца и улыбается. Младший, явно неудовлетворённый своим допросом, дует губы и смотрит на парня. — Потом узнаешь. Может, даже от парней. — Ладно. Дай попробовать? — он смотрит на пачку сигарет и прикусывает изнутри губу. — Не надо. Запах останется, мамка узнает, что курил. — Ну ты же сейчас курил, тебе бабушка что-то скажет за запах. Ничего страшного не случится, я только один раз попробую! — У меня бабушка знает, что я курю, а ты для своей мамы правильный сыночек. Вон, парилочку пари, хватит пока, — Рома смеётся и поправляет волосы младшего. — Тебе бы расчесаться, волосы запутались совсем. — Расчеши, пожалуйста, — он всё-таки берёт в руки пачку сигарет и достаёт одну, рассматривая. — Я предупреждал тебя, — Рома вздыхает и ставит перед парнем пепельницу, поворачивая его к себе спиной. Поджёгши сигарету, Рома начинает искать расчёску. Услышав кашель, он смотрит на младшего и вздыхает. — Не увлекайся, лучше потуши, если тяжело. Слава лишь машет головой и затягивается ещё раз, опять кашляя. Лебедев нашёл расчёску на полу почти под кроватью и начал аккуратно расчёсывать младшего. Волосы легко поддавались движениям, Слава кайфовал от прикосновений массажки к своей голове. Сигарета вскоре была докурена, а окурок лёг рядом с окурком Ромы. — Как хорошо, — Морозов улыбается, закрыв глаза, и наклоняет голову назад. Волосы свисают, становится удобнее расчёсывать. — Хочу увидеть тебя с косичками. Знаешь, две косички делают от сюда, — пальцами прикасается к волосам рядом со лбом, — и до конца. — Для тебя заплету их как-нибудь, обещаю, — Слава садится ровно, когда перестаёт ощущать прикосновения расчёски и смотрит на Рому. Тот убирает расчёску на тумбу и смотрит в глаза младшему. А у него, видимо, резкий прилив нежности, что на шее Ромы смыкаются чужие руки, а парень чуть ли не садится к нему на колени. Старший опешил, конечно, но обнял в ответ и погладил по спине. — Это ты так любовь и нежность проявляешь? Котёнок прям, — Лебедев соврёт, если скажет, что ему не нравились объятия со Славой. При встрече, на прощание они всегда обнимались, а тут младшему приспичило обняться сейчас. Роме нравится, Славе тоже, так что всё нормально. Они сидят так долго, пока младший не отстраняется и на вопрос «полегчало?» не отвечает со смехом «да».

***

— Ну пошли уже, сейчас не так жарко! — клянчил Слава, дёргая Рому за руку. Младшему хотелось на речку, хотелось гулять, а его друг лежал на кровати и говорил, что они сходят позже. — Позже мне уже домой надо! Ну давай на полчасика хотя бы, Рома-а. — Задолбал, — Лебедев цокает языком и встаёт с кровати. Он подходит к шкафу и ищет свои старые шорты или штаны, которые могут подойти по размеру Славе. — Вот, надень. Должны быть хорошими. Парень надевает на себя штаны и смотрит на них. Длинные, но на талии сидят неплохо. — Красавчик, — Рома ухмыляется, смотря на него и собирая с тумбочки вещи, и идёт на выход из дома. Слава спешит за ним и обувается, когда они спускаются со ступенек. Сказав бабушке, что они уходят, Лебедев вместе с младшим выходит со двора. Солнышко опускалось, дул лёгкий ветерок, на улице отличная погода, была бы всё лето такая. Парни неспеша шли на речку. Слава чуть ли не прыгал от счастья, что они всё-таки вышли. «Только он может радоваться, что вышел на улицу, когда два часа назад ему было плохо от солнца» — думает Рома и старается догнать парня. Он радовался, что Слава такой счастливый. Ему нравилась его улыбка и улыбающиеся глаза. На речке они садятся на своей дощечке и, разувшись, опускают ноги в воду. — Дай сигарету, пожалуйста, — Морозов смотрит на деревья на другом берегу и ставит руки сзади себя, опираясь на них. — Давай не надо? — Рома ждёт ответа, которого не последовало. Вздохнув, он достаёт пачку. — Точно получишь дома… Закурили оба. Пепел стряхивали то на землю, то в воду, а после выкинули окурки. — Завтра пойдёшь гулять? — Слава имеет ввиду в компании. Она собиралась уже который день, а парни всё не приходили. Не хотелось, чтобы про них пошли слухи. — Скорее всего, с Андрюхой всё равно встретиться хотел. Так что завтра или с ним, или со всеми встречусь. Ты пойдёшь? — Пойду, — на самом деле Славе идти никуда не хотелось. Ему хотелось быть с Ромой, а не с остальными. Вадим часто писал, предлагал погулять, но видеть его почему-то не было желания. Часа два на речке, а после парни идут в сторону дома Славы. Младший хотел побыть с парнем ещё, он чувствовал себя так спокойно и комфортно с ним, но ещё ему хотелось остаться в живых и не получить от мамы за то, что вернулся поздно. — Ты напиши, как дома будешь. Я завтра верну тебе вещи, можешь зайти за мной? — они стоят возле подъезда. — Хорошо. Доброй ночи, Славка, — долгие объятия, Рома следит за тем, чтобы Слава зашёл в подъезд, и уходит. Идёт спокойно, было ещё не так поздно, чтобы бежать и надеяться, что менты не ездят по улицам. Вдали виден знакомый силуэт. — Андрей! — парни обнимаются, хлопая друг друга по плечам. —Чё, как ты? — Я отлично, сам как? Опять со Славой был? Только про вас и говорят, — парень узнал об ориентации друга одним из первых и относился к этому «в меня не влюбляйся, тогда всё норм». — Да все отлично, с Славой гуляем целыми днями. Чё там про нас говорят? — Рома даже не удивился. Естественно про них говорят после того, как увидели вместе. — Якобы вы встречаетесь, у вас свидания на речке. Чушь сплошная, — Андрею было всё равно. Он в слухи не верил. Если бы у его друга появились отношения, он бы рассказал, наверное. Он вздыхает, смотря на парня. Ладно, чёрт с ним. Говорят и говорят, интересно им значит. Главное, чтобы Славе ничего не сделали. Они проговорили полчаса, после чего разошлись по домам. Телефон загудел от сообщения. «Мама ругается» — от: Славка. «Я предупреждал, что курить не надо тебе» — от: Ромочка. Он вздыхает и заходит во двор. Бабушка сидела на кухне, это было видно через стекло в двери. Помахав ей рукой, парень заходит в дом и идёт в свою комнату. «Я сказал, что был у тебя и ты курил, она вроде поверила. Ругалась за то, что я в твоих вещах вернулся» — от: Славка. Он на самом деле много выслушал в свой адрес только из-за чужих вещей. «Чё… А что не так в вещах? Ты же говорил, что был дома у меня и в душе был?» — от: Ромочка. Он смотрел на слово «печатает» на экране и надеялся, что Слава получил не особо сильно. «Сказал, ещё хуже этим сделал. Возмущалась, чего я домой не пошёл, напрягал твою бабушку. Сказала, что я головой вообще не думаю, что я плохой ребёнок» — от: Славка. Парень сидел в подавленном настроении и чуть ли не плакал из-за ссоры с мамой. «Меньше слушай её. Ничего плохого не случилось, знай. Ты дома останешься или я могу забрать тебя к себе?» — от: Ромочка. Он был не против зайти за младшим и оставить у себя на ночь. «Нет, не надо. Я дома останусь, всё хорошо. Зайди завтра днём за мной. Доброй ночи, Ромочка» — от: Славка. После этого сообщения парень вышел из сети и пошёл спать. Роме становится тепло от такого обращения, на лице появляется счастливая улыбка. Перечитав конец сообщения несколько раз, Рома хихикает и выключает телефон, закрывая глаза. «Надеюсь, с ним всё будет хорошо» — с этой мыслью он и уснул.