Не зарекайся

— За что такие деньги? — тихо ворчу я, проводя кончиком пальца по очередному книжному корешку. Я остановилась в разделе современной прозы и, как назло, попадаются мне одни лишь романы. О большой и крепкой любви, о сильной и нерушимой. Ведь только о таких и пишут. Я, если честно, читаю мало, но ни разу за все мои годы я не слышала о книге, которая бы разбивала сердца. В которой герои были бы несчастны. Любили друг друга, но не могли быть вместе. И не были. И нет, там не было никакого хэппи энда, только самый плохой финал из всевозможных. Но сейчас, стоя напротив книжного стеллажа, я вижу только светлую и чистую любовь. Готова поклясться, что даже через тонкие страницы чувствую легкое покалывание и трепет. Все, как при влюбленности. Сначала я чувствую знакомый аромат парфюма, потом легкую тень позади себя. Мне не нужно даже поворачиваться. Я и так знаю, кто стоит прямо за моей спиной. Стоит и молчит. Но и это продолжается недолго. — Спасибо, что пришла, — голос Валеры тих и спокоен. Я не слышу в нем счастья, но ведь так и должно быть. Он ведь наконец-то воссоединился со своей девушкой. Любимой девушкой. — Я пришла не ради тебя. — Тогда почему ты здесь, Любовь? — Я хочу купить книгу, — в моем голосе столько уверенности, что я готова горы сейчас свернуть. На деле же — пальцы замерзли, ладошки вспотели, а сама я трясусь как осиновый лист на ветру. — Какую? — О любви, — вырывается у меня быстрее, чем я успеваю прикусить язык. — но тебе это чувство чуждо, Степанов. — Почему же? — он все также стоит позади меня. Слишком далеко и, одновременно, близко. Я чувствую тепло его тела своим и это напряжение между нами… его можно увидеть невооруженным взглядом. — Ты не способен любить. Ты можешь чувствовать что угодно, но не любовь. И сегодня я в этом убедилась. Он молча опускает свои ладони на мои плечи, слегка сжимает их и насильно поворачивает меня лицом к себе. Приходится поднять голову, чтобы смотреть в глаза этому наглому лжецу. Надо же! У него хватает наглости стоять тут со мной, плести мне лапшу, пока его девушка… кстати, где она? — Ты ревнуешь, — он шепчет эти два слова так тихо, что я сама не сразу могу их разобрать. Ревную? Я? Да никогда в жизни! Это, надо признаться по правде, я и говорю вслух. Но Валера мне не верит. Его губы растягиваются в улыбке, в глазах появляется озорной блеск, пальцы сжимают мои плечи еще крепче. Так сильно, будто боится, что я испарюсь прямо сейчас. Перед его глазами. — Точно ревнуешь. — Валера наклоняется ближе. Его губы все также растянуты в улыбке. Мне хочется сказать что-то мерзкое, чтобы сбить с него всю эту спесь, но слова не вяжутся в предложения. Я пришла сюда с одной целью — поставить жирную точку в наших недоотношениях и что я получила? Ничего! Я снова не могу сопротивляться чарам Валеры Степанова. Он — моя погибель. — Мне нравится. Ревность тебе к лицу, но, поверь мне, Любовь, у тебя нет никаких поводов. — Конечно, же нет. Мы ведь даже не встречаемся! — Я же сказал, что ревнуешь! — тихо смеется он. Не сразу, но до меня доходит причина его смеха — я не опровергла его слова! Я согласилась с его монологом о моей ревности. А ведь должна была сказать, что не ревную его, а уже потом про то, что мы даже не встречаемся. Видите, даже мой мозг отказывается здраво функционировать рядом с этим… Степановым. Молча смотрю на него, задрав подбородок. Его глаза внимательно изучают мое лицо, дольше обычного задерживаются на губах и глазах. Валера тоже не говорит ни слова, а надо бы. Я его не понимаю. Совершенно. Зачем он здесь и почему позвал меня тоже непонятно. Я хочу спросить у него об этом, но боюсь рушить момент между нами. Сейчас мне так хорошо, что я даже уже не злюсь на Степанова. Хоть и должна. — Мне нужно идти, — все же говорю я, когда понимаю, что Валера мне ничего не расскажет. В голову закрадывается мысль, что так он хочет со мной попрощаться. Со мной, со всем тем, что успело произойти между нами и нашими вечерними занятиями. Раз так, то я согласна. Лучше закончить со всем раньше. Это как пластырь — нужно сдирать быстро и без лишних раздумий. Так получишь меньше боли. Он не сразу, но убирает руки с моих плечи. Но не успеваю я сделать и шагу, как его пальцы обвивают мое запястье, притягивают меня ближе. Между нами не остается и крошечного сантиметра, когда его губы накрывают мои. Так быстро, что я не успеваю принять важное для себя решение — целовать или нет. Мозг отказывается думать, губы сами раскрываются, и я чувствую его язык своим. Мы вдвоем в книжном магазине среди полок с любовными романами. Валера держит меня за руку и целует. И этот поцелуй никак не похож на прощание. Напротив — на начало чего-то нового. Кружится голова, и сердце стучит так быстро, что под его бит спокойно можно записать пару мировых хитов. — Молодые люди, вы тут не одни! — нас прерывает грозный женский голос. Мы не сразу, но отстраняемся друг от друга. Не могу сдержать улыбку, а Валера снова тихо и хрипло смеется. Обнимает меня, кладя подбородок на мою макушку. Все же я не такая уж и маленькая, я идеальная. Для него. Но говорить об этом я пока не буду. Боюсь разрушить момент. Обнимая меня одной рукой, Валера слегка наклоняется вперед. Придерживает меня, чтобы я не упала назад. Он перебирает книги на полке, а потом чему-то кивает. Вероятно, что-то ему пришлось по вкусу. Валера тянет меня к кассе, покупает мне книгу, а потом, когда мы отходим с ним в сторону, протягивает мне покупку. Я вижу три ярких книги в его руках и снова улыбаюсь. Беру их и осторожно прижимаю к себе. Он купил это мне? Разве это законно, влюбиться в Валеру Степанова еще сильнее? — Я бы хотел, чтобы ты читала эти книги или любые другие, а не думала о том, что надумала. Я знаю, что ты меня с ней видела, и это тебя расстроило. Но я тебе все расскажу. Обязательно. Но чуть позже. Завтра? Я зайду к тебе завтра вечером? — я киваю. — А пока давай, я тебе вызову такси, и ты поедешь домой. Я соглашаюсь и внутренне борюсь с противоречивыми чувствами. У нас с ним вроде бы все хорошо, но с другой стороны я чувствую себя обманутой. Но ничего. Раз завтра он мне все расскажет, я готова потерпеть двадцать четыре часа. И ни минутой больше.